— Съебись нахуй и дай мне спокойно собраться, — зарычал Леви, когда дверь в ванную за его спиной открылась уже в десятый раз. — У тебя в квартире только одна комната, моего почти ничего нет, как ты можешь не знать, где лежат твои вещи?! — не выдержал он.

— Да я просто расческу хотел взять, — пробормотал Эрен, потянувшись мимо Леви к полке. Тот резко обернулся, и парень выпрыгнул бы из ванной, если бы его не поймали за грудки.

— Стоять! — рявкнул Леви ему в лицо, и в этот момент Эрену показалось, что это он — ниже и меньше. Замер испуганной ланью перед фарами. Леви отпустил его рубашку и принялся расстегивать и перезастегивать пуговицы в правильные дырочки. — Почему собеседование у меня, а истерика у тебя?

— Может быть, я немного волнуюсь за тебя.

— Думаешь, что я не справлюсь? — бесстрастно спросил Леви, не глядя ему в глаза.

— Что?! Нет! — Эрен сжал его плечи. — Просто ты выглядишь таким... Ну, знаешь, не в своей тарелке. Я не хочу, чтобы тебя что-нибудь расстроило.

— Ну ты-то к этому каким боком? Расстроит и расстроит.

— Ты слишком плохого мнения о себе. Но на самом деле ты достоин хорошей жизни, лучшей жизни. И если хоть что-то создаст у тебя впечатление, что ты... не там, где должен быть, то... Черт возьми, мне хочется ходить за тобой хвостиком и шипеть на всех, кто хотя бы намекнет на подобное.

Леви вздохнул. Оправил его воротник.

— Хуево, что я никогда не был на собеседованиях. Зато отлично шарю за переговоры и перестрелки. Но когда-то же надо начинать. Это кажется сложнее, чем даже сама работа, которую обещали. Только вот...

— Что? — нахмурился Эрен и позволил ему отвернуться к зеркалу, сам уставившись на Леви в отражении.

— Эта рубашка мне не идет. Она какая-то словно недостиранная, как старая наволочка.

— Она просто серая, Леви, — Эрен положил руки ему на плечи, прижимая к себе и приобнимая. — Совсем белая была бы слишком официальной и отдавала бы дешевизной.

— Мне идет черный.

— О боже, — Эрен закатил глаза, — тебе дай волю, ты бы все черное надел, я знаю. Черная рубашка, черный галстук, потом под брюки еще берцы надел и на байке приехал. В черном шлеме. Только черного гроба и компании вампира для готичности не хватает.

— Харе стебаться, — зашипел Леви, разворачиваясь в его руках. — Черный выглядит сексуально. Особенно на мне.

— Если ты так заговорил, то знай: ты выглядишь сексуальнее, когда на тебе вообще ничего нет. А еще говорят, что носить черный — это безвкусица.

— Безвкусица, Эрен, это твоя яичница. Как можно вообще было поджарить глазунью с молоком так, чтобы она пригорела, местами осталась сырой, желтки не посолить, зато бахнуть специй так, чтобы хотелось плакать?!

— Ты придираешься, — надул губы парень.

— Вообще нет, — возразил Леви. — Я просто не понимаю, как ты выживал до меня.

— Ну, я часто покупал готовое... — задумчиво пробормотал он, — иногда варил макароны или картошку, и я неплохо запекаю мясо...

— Ясно, ясно, — махнул рукой Леви, — а если что-то не получалось, просто лил убойную дозу кетчупа, чтобы нельзя было отличить яичницу от котлеты. Я уже понял.

— Если освободишься пораньше, пожаришь рыбку на ужин? — попросил Эрен, скользя руками по его спине. — А если хватит времени и сил, может, заберешь меня?

— Да ты так и скажи, что покататься хочешь, — ухмыльнулся Леви. — С тем самым любителем черной безвкусицы, берцев и байка. Моя шерсть тоже выглядит безвкусицей?

— Нет, конечно! Ты же кот, а они всегда выглядят прекрасно.

Леви в ответ закатил глаза, а потом, вздернув нос, зачесал челку назад, повернувшись к Эрену левой, менее изувеченной стороной и бросил взгляд из-под полуприкрытых век.

— Я знал, что неотразим, — и вышел, улыбаясь, под сдавленный хохот сползающего по стене Эрена.