Наверное, всем людям когда-нибудь приходилось списывать. Троечники делали это спокойно и привычно. Им, сидя на задних партах, это всегда удавалось несложно. Можно тыкнуть человека, что сидит впереди них, чтобы спросить ответ, можно достать учебник под партой и списывать прямо так. Иногда даже спокойно удавалось положить его прямо на парту, не беспокоясь, что преподаватель может увидеть, ведь он отлично скрывался за спинами одногруппников. Конечно, легче найти информацию в тетради с конспектами, где есть только нужная информация, в отличие от массивного учебника, но у таких студентов таких конспектов просто не было. Как и тетрадей по предмету.

Семнадцатилетний Антон был отличником. А, если быть точней, он ощущал себя отличником, хотя на самом деле являлся хорошистом. Несколько четверок в полугодии всегда выходило по некоторым предметам, как бы он ни старался. Были предметы, по которым у мальчишки был какой-то талант и все неплохо получалось. Даже напрягаться не нужно было, чтобы понять его, если преподаватель хорошо объяснял. Но были такие предметы, с которыми он отталкивался, как магниты одинаковых полюсов. Как бы он ни старался, как бы учитель не пытался, у него никогда не получалось их понять.

Как бы то ни было странно, но вот с математикой у Антона никогда не было проблем. Он с самого детства легко находил оригинальные способы решения задач, о которых не писали в учебниках. Учителя его хвалили, говоря о нестандартном мышлении. А вот с несложной историей, на которую большинство приходило поспать, он всегда испытывал трудности. Даже в начальной школе, когда истории-то не было, а был один обобщенный предмет под названием «Окружающий мир», Антон ничего не мог понять. Он, как самый ответственный ученик, всегда читал параграф до конца, но, когда заканчивал, не мог даже рассказать себе, про что именно была эта глава. С литературой была похожая проблема класса до седьмого. Он читал, но в конце даже не мог вспомнить имена главных героев.

Со временем Антон понял, что это были сложности с чтением, но проблема никуда не исчезла. С каждым годом язык в учебниках становился все сложнее и сложнее, а знания по истории у него не прибавлялись. В какой-то момент дошло до того, что мальчик перестал понимать почти каждое первое слово, а после пятого класса и вовсе забил на чтение учебников. Какой же в этом смысл, если в любом случае он пытался спрятаться на уроке, ничего не зная, чтобы его не спросили? Благодаря конспектам, сообщениям и небольшим таблицам, которые задавали делать по параграфам, у Антона получалось вытянуть такие предметы на четыре или даже на пять, но знаний от этого больше не становилось.

Поступив в колледж после девятого класса на специальность программирования, он думал убежать от проблем, но обязательное образование весело показало ему средний палец. Обязательный курс истории был рассчитан даже не на один год, как с русским языком и литературой, а распространялся и на первое полугодие следующего. И если на первом курсе преподавательница была доброй бабушкой, которая несильно следила за списыванием, то на втором курсе это был высокий строгий и серьезный мужчина. Он говорил четко, прекрасно рассказывал материал. Большинство сидело на парах, внимательно слушая, и даже троечники задавали вопросы, если было что-то непонятно. Антона это сильно бесило. Он не только не понимал, о чем говорил их преподаватель, но и не понимал этих вопросов. Было очень обидно осознавать, что люди, которые не пытаются вытягивать учебу, с легкостью погружаются в новую тему просто по случайности, наверное, потому что уснуть не получилось. Да они на пары ходили только лишь с небольшой барсеткой, куда помещался максимум небольшой бумажник с флешкой.

Он завидовал своим веселым одногруппникам, которые не заботились об оценках. Они могли себе позволить оставить подготовку к экзамену на последнюю ночь, а в итоге и вовсе прийти не готовыми и как-то списать. И у них всегда удавалось вывернуться из этой ситуации, хотя те не прикладывали почти никаких усилий к учебе.

Можно подумать, что Антон просто никогда не пытался наверстать упущенные знания, но нет! Он пытался и очень много раз. Каждый год в школе начинался со слов «Сейчас я буду стараться максимально слушать, и, может быть, тогда я начну, наконец, понимать», а потом звучали вот такие слова учительницы на весь класс: «Сегодня пишем контрольную работу за прошлый год, чтобы я могла посмотреть ваши знания…». И тогда все по новой! Антон разочаровывается в оценках, пытается как-то списать у одноклассников. Он много раз старался выучить весь материал прошедших лет, но надолго эта информация в голове опять не задерживалась. Он пытался читать учебники в интернете, смотреть видео, но и это не помогало.

Преподавателя истории в колледже звали Арсений Сергеевич. Это был красивый молодой уважаемый мужчина. Причем уважали его не только преподаватели, но и все студенты. Он мог легко посмеяться с подростками, пошутить или добродушно поболтать. Всегда мог помочь, но к своему предмету относился очень серьезно. Благодаря его строгости никто из студентов не прогуливал его пары без весомой причины. Мужчина всегда ответственно относился к своей работе. Не было такого, что какая-то тема случайно не была изучена и студенты не знали о предстоящем тесте. Историк не имел для себя любимчиков и ко всем относился одинаково.

Антон ненавидел пары истории, и каждый раз, когда он вспоминал о них, внутри проявлялась тревога. Каждая вторая пара у Арсения Сергеевича заканчивалась небольшой самостоятельно работой на оценку, и самое страшное, что списать ее было бы очень затруднительно. Чаще всего это был диктант. Мужчина диктовал небольшие вопросы для каждого варианта. В ответ нужно было написать год, словосочетание, определение или что-нибудь перечислить. И времени на подумать не давалось. На задних партах люди успевали перешептываться или даже коллективно гуглить разные вопросы, но вот на первой парте такое не провернешь. Антон удрученно вздыхал каждый раз, пытаясь расслышать шепот, ну, или вспомнить хоть что-нибудь. Он ведь слушал! Он старался! Он перечитывал конспект в тетради. Но почему же он никак не мог понять для себя такие «простые» вещи…

И что самое обидное… Антон мог попросить помощи у Арсения Сергеевича. Для него мужчина являлся не просто преподавателем. Он был его родным дядей, таким любимым Антоном в детстве и таким строгим сейчас. Они не просто виделись несколько раз в полгода. Антон с ним жил во время учебы в городе в одной квартире. Родители мальчика жили в соседней деревушке, в своем доме, а на выходные Антон Шастун мог всегда приехать к ним на автобусе…

Антон мог попросить помощи, но как-то очень сильно боялся и не хотел. Подростковая стеснительность и замкнутость просто не позволяли ему жаловаться. Не в таких близких отношениях он с Арсением, чтобы признаваться и рассказывать. Самостоятельные он еле вытягивал на тройки и иногда четверки благодаря тому, что некоторые ответы знали соседи. Никто в колледже не знал об их родстве. Фамилии у них разные, а относился мужчина к студентам, как преподаватель, никого не выделяя.

Антону понадобилось время, чтобы понять это, принять и привыкнуть. Мальчик сам по себе был очень ранимый и нежный, несмотря на возраст и пол. Поэтому даже небольшие замечания родного дяди в качестве преподавателя первое время не могли оставить его в покое. Он циклился на этом и очень расстраивался, получая даже просто строгий взгляд старшего. Дома ведь было все совсем не так. Мужчина приходился ему как лучший друг, заботился о мальчике и с пяти лет заменял ему отца, ведь родного папы у Антона не было, а мама жила с отчимом. Они часто веселились вместе, отдыхали. Арсений всегда отвечал за развлекательную и познавательную программу. Брал на каникулах ребенка в интересные места: аттракционы, музеи, океанариум или даже на простой каток.

Как-то раз в начале года в колледже поменяли расписание звонков из-за какого-то важного мероприятия. История должна была быть третьей парой после обеда, и мальчишка совсем забыл, что сегодня большая перемена кончается на десять минут раньше. Вспомнив за две минуты до звонка, Антон быстро выбежал из соседнего здания, даже не надевая по дороге курточку. Шастун быстро добрался до третьего этажа, молясь, что Арсений задержался где-нибудь, чего почти никогда не случалось. Он видел, как Арсений не любил и не терпел даже малейшие опоздания. А особенно не любил, когда подростки опаздывали из-за курения на перемене. Тогда любому задержавшемуся приходилось выстоять немалую словесную нападку, прежде чем войти. А иногда мужчина уставал разбираться и просто передавал эту участь другому преподавателю, отправляя за допуском. Но ведь Антон не курил, Арсений это точно знает. Антон же его любимый и единственный племянник… «Арсений должен понять. Он не станет ругаться» — твердило сознание, но с легким сомнением и страхом.

Молитвы Антона не сбылись. Подойдя к открытой двери нужного кабинета, Антон робко заглянул внутрь, хотя по доносившемуся твердому уверенному голосу и так уже стало понятно: преподаватель, который ненавидит опоздания, был на месте. Арсений Сергеевич медленно ходил по аудитории, рассказывая новую тему, и внимательно оглядывал подростков.

Антон вдруг подумал попытаться пробраться к своей парте незамеченным, но быстро откинул эту мысль. Он не верил, что сможет это сделать, да и смелости бы ему не хватило. Стыдно признаться, но после первых нескольких пар у своего дяди в колледже он начал побаиваться его. Уж слишком строгую роль мужчина играл.

Антон быстро выдохнул и, не дав себе подумать, тихонько постучал костяшками по двери, а только после, осознав, что случилось, когда на него устремился строгий взгляд синих глаз, а в аудитории воцарилась полная тишина, Антон осознал, что сделал.

— Извините за опоздание, можно войти? — быстро проговорил мальчишка, опустив голову. Он попытался посмотреть на преподавателя, подняв взгляд, но быстро понял, что идея плохая. Мужчина сложил руки на груди и начальственно оглядел студента, присев на край своего стола.

— Почему вы опоздали? — нетерпимо спросил мужчина, не сводя взгляда. Антон непроизвольно еле заметно дернулся, словно от небольшой судороги или мороза. Вот к чему еще Антон все никак не мог привыкнуть. Жесткое обращение на «вы» сразу резануло по ушам, заставляя все внутренности мальчишки сжаться.

Антон помолчал несколько секунд, пытаясь собраться. Медлить нельзя, это было бы странно, но говорить своим голосом, что сейчас вдруг стал на пару тонов выше, Антон тоже не мог.

— Я… просто перепутал… — тихо ответил Антон. Он аккуратно попробовал еще раз заглянуть в глаза мужчине, подняв свой чистый невинный взгляд, чтобы отыскать хоть малейшее понимание напротив, и, кажется, даже нашел его… Арсений коротко кивнул, но в следующий момент снова продолжил говорить с лютым холодом в голосе.

— Разве в вашем расписании не указано время звонков? Вам никто не сообщил? — придирчиво продолжил Арсений. Антон сильно закусил губу и сжал слегка влажными ладонями лямки рюкзака на плечах.

— Сообщил… Я… Просто забыл.

— Идите за допуском, — уже спокойней сказал мужчина на выдохе и сразу же продолжил вести новую тему, повернувшись к аудитории.

Шастун обескураженно постоял недолго столбом в проходе, пытаясь все осознать. Он впал в некий ступор, но вскоре быстро скрылся в коридоре, повернув к лестнице. Сейчас можно было расслабиться, сейчас никто не смотрит, он полностью один… Собственно, как и всегда. Друзей у него в группе не было, да и в жизни в основном только знакомые. Обида быстро заслонила собой все мысли, и глаза стали сильно слезиться. Антон тихо шмыгнул носом и с силой стер всю влагу с лица грубым рукавом толстовки, раздражая кожу.

В тот день на третью и четвертую пару истории он так и не пришел, решив, что, наверное, за самостоятельную лучше получить «н», чем два. Возвращаться туда он точно не хотел. Не сегодня и не в таком состоянии. Тем более ведь преподаватель его не пустил сам.

К вечеру Антон уже хорошенько выспался, вернувшись домой, только эмоции до сих пор не давали мальчишке расслабиться. Конечно, это уже была не та жгучая обида, что заставляла поначалу плакать. Это была некая злость, непонимание и легкий страх. Он боялся разговаривать с Арсением на эту тему, а ведь она скорей всего поднимется, как только Арсений вспомнит. Но вместе с этим благодаря злости в мальчишке просыпалась небольшая дерзость. Она ненадолго себя проявляла и часто пряталась, уступая страху, из-за чего ожидание тянулось еще больше.

Ужинали Арсений с Антоном, как всегда, вместе на кухне за небольшим столом. Мальчишка был довольно молчалив и старался не смотреть на старшего лишний раз. Он робко сел за стол, на свое привычное место, и еле слышно вздохнул. Арсений, как и всегда дома, был очень спокойным и уютным. Огромная разница между его версией в колледже и любимым добрым дядей дома. Он заботливо разогрел суп, налил себе кофе, Антону — его любимый черный ягодный чай и присел напротив. Не заметить плохое или даже странное настроение мальчика было невозможно. В то время как голодный мужчина с удовольствием кушал, подросток лениво ковырялся ложкой в супе, то набирая, то выливая обратно в тарелку, напряженно раздумывая.

— Как день прошел? — участливо спросил мужчина, внимательно оглядывая племянника. Антон поджал губы, никак не реагируя сначала. Пальцы левой руки зарылись в нежные русые кудряшки, мальчишка сидел, оперев голову на левую руку.

— Нормально… — безэмоционально и тихо ответил мальчишка.

— Кстати. А почему тебя не было на парах сегодня? — чуть нахмурился Арсений, резко поменяв тему, но голос не звучал угрожающе или строго. Мужчина скорей выглядел заинтересованным и слегка взволнованным.

Мальчишка тихо и тяжело выдохнул, закусывая нижнюю губу. Он молча продолжил медленно мучать свой суп, не отрывая от него взгляда. Спустя несколько секунд тишины Антон, наконец, решился ответить, словив небольшой прилив дерзости и смелости.

— А ты откуда знаешь? Ты что, моему преподу звонил? — тихо усмехнулся мальчик, пожав плечами. Арсений нахмурился еще больше, не до конца понимая такое поведение.

— Антон, не прикидывайся… Я же серьезно спрашиваю. Где ты был на двух парах? — Арсений чуть наклонился вперед, а мальчишка снова продолжил молчать и даже взгляда не поднял.

— За пропуском ходил… — без интереса пробубнил мальчишка, пожимая плечами.

— Две пары? — чуть повысил голос мужчина, показывая свое удивление. На что Антон вообще не поменял своей реакции. Он точно так же, как и раньше, пожал плечами, смотря только на суп глазами, которые вообще не выражали никаких эмоций, как и все лицо.

— Так получилось…

Арсений еще немного посверлил упрямого подростка взглядом, оглядывая, а после откинулся на спинку стула. Он решил не докапываться больше с этим вопросом, раз уж ребенок так сильно не хотел отвечать на него.

— Хорошо… — кивнул мужчина и, выдержав паузу, спокойно продолжил. — Мы прошли новую тему и написали две небольшие самостоятельные по прошлой и новой теме. Раз тебя не было, будешь писать их на следующей паре плюс еще одну по теме, которую пройдем. Материал для подготовки я тебе скину. Задания несложные. Вся группа написала хорошо, — легко сказал Арсений, будто это дело на пять минут. Антон понимал, что ни одна тема по истории не занимает меньше пяти страниц мелкого текста на листах А4, а с его внутренней «любовью» к этому предмету и подобным знаниям он совершенно загнется.

Мальчишка медленно прикрыл глаза и нервно вздохнул, пытаясь успокоиться. В голове ураганом проносились первые стадии принятия, начиная от мысли: «Я никуда не пойду и точка», и заканчивая: «Может быть, ногу сломать? Или отчислиться совсем?». Слова о том, как вся группа хорошо справилась, только усугубили ситуацию. Антон понимал, что не смог бы подготовиться, даже если бы у него было несколько недель на это! А тут буквально два дня! А ведь еще по четыре пары каждый день. И почему же нормальным людям так легко дается эта долбанная история? Антону хотелось в этот момент не существовать вообще. Разве это не легче? Сложно было думать о том, как все троечники в группе справляются лучше одного недо-отличника. В душе становилось больно, и хотелось орать, врезаться в стену или просто безвольно упасть в какую-нибудь тягучую бездну, ничего не решая и не делая.