Hope when you take that jump

You don't fear the fall

Hope when the water rises

You built a wall

…

Hope that you spend your days

But they all add up

And when that sun goes down

Hope you raise your cup

I wish that I could witness

All your joy

And all your pain

But until my moment comes, I'll say

I, I did it all

I, I did it all

I owned every second that this world could give

I saw so many places

The things that I did

Yeah, with every broken bone

I swear I lived

OneRepublic — I Lived

      5 лет спустя

      Вода тихо и почти нежно касалась борта судна, качая его на мелких волнах. Это равномерное плавное покачивание я чувствовала так хорошо, словно сама лежала на поверхности воды. Небольшая уютная каюта была освещена теплым оранжевым светом, но я могла обойтись и без него, отлично различая в темноте самые мельчайшие детали. Могла даже читать и писать в кромешной тьме черными чернилами. Чем я, собственно, и занималась — писала письмо на аккуратно вырванном тетрадном листке.

Дорогая Джульетта!

      Это второе и, я думаю, последнее письмо, которое я тебе пишу. Не знаю, зачем это делаю. Даже не знаю, сможешь ли ты узнать его содержимое. В твоём мире прошло без малого уже больше шестидесяти лет и, возможно, тебя сейчас и нет в живых. Если это так, я буду верить, что ты прожила долгую, счастливую жизнь и смогла сделать то, что не получилось в прошлый раз. Но все же надеюсь, что ты прочтешь мои последние слова.

      Первое письмо я написала сразу по возвращении домой из леса и передала Гектору, надеясь, что с помощью Мари Лаво мое послание дойдет до Джульетты. Мне теперь на ту сторону ход был заказан навсегда. Не то чтобы я сильно расстраивалась по этому поводу. Но ощущение, что между мной и Джульеттой осталось что-то недосказанное, сохранилось и порой тлело где-то глубоко во мне.

      Не знаю, добралось ли письмо до адресата. Мари не особо вступала в контакты с вампирами, и я ее ни раз так и не увидела и не получила от нее ни словечка. Я не расстраивалась — она ничего не была мне должна, как и я ей. Но для себя я решила, что вуду-колдунья все же исполнила мою просьбу.

      Знаю, тебе, наверное, было бы интересно узнать, как там все остальные наши общие с тобой знакомые. И особенно Чарли и Рене.

      Давай по порядку.

      Рене живёт и здравствует. И цветет, словно майская сирень. А что ещё с ней может быть?! Все чаще мне кажется, что с этой женщиной никогда не случится ничего плохого. Она просто отталкивает от себя все неприятности, как мячики для пинг-понга. И распространяет такую же ауру на всех окружающих ее людей. Наверняка, если бы она стала вампиром, то получила какую-нибудь суперклассную способность, вроде тотального везения или возможности делать всех счастливыми. Они с Филом до сих пор живут во Флориде. Фил, наконец, ушел из активного спорта и теперь работает тренером в младшей бейсбольной лиге. И больше не получает никаких травм. Слава богу!

      Мы к ним не ездим, по понятным причинам, но Рене пару раз приезжала в Форкс. А когда узнала, что Чарли снова стал счастливым отцом, стала делать это ещё чаще.

      Да, ты не ослышалась. Чарли снова папа. Причем дважды. Двойное попадание, как сказал Билли Блэк. Так что у нас с тобой теперь есть два брата-близнеца. Гарри и Уилл. Настоящие чертята. Лучше всех справляется с ними только Роуз, которая, конечно, вообще не устает, сколько бы они ее не гоняли. Понятия не имею, как она и Эсме смогли подобраться к Кристине и подружиться, но теперь они постоянно на подхвате, если ей требуется помощь. И по-моему, даже не собираются уезжать из Форкса ещё ближайшие несколько лет.

      Я действительно не знала, как калленовские женщины смогли подступиться к Чарли и Кристине. Мы тогда с Джаспером надолго засели в лесах Миннессоты и вернулись, когда в доме Свонов уже вовсю раздавались требовательные младенческие крики, а Чарли ходил с ошалелыми глазами, но абсолютно счастливым видом. Я могла себя держать в руках и рядом всегда находился Джаспер, готовый подстраховать, но Роуз с Кристиной, стоявшие в день нашего приезда на нашей маленькой кухонке, смотрели на меня предупреждающе и настороженно, прижимая каждая по младенцу.

      Потом все наладилось, конечно. И я даже могла играть с детьми, не испытывая непреодолимое желание их съесть. Кажется, Роуз была счастлива, возясь с детишками Чарли. А Эсме теперь экспериментировала с детским меню, готовя какие-то жутко сложные и неимоверно полезные блюда. Я была рада за них. У моих братишек были надежные и любящие няньки.

      Хотя, я вру. Ещё Джаспер. Он тоже на раз может сладить с этими неугомонным мальчишками. Но его, на самом деле, я не считаю. Он самым наглым образом жульничает, используя свой дар напропалую. А ведь Чарли искренне верит, что у него талант успокаивать детей. Хорошо, что со своими отпрысками, занимающими все его время, он не спрашивает ничего о наших планах по этому вопросу. Пока ему вполне достаточно того, что, согласно всем традициям, он смог повести меня к алтарю. Хотя, подозреваю, что он о чем-то и догадывается, но предпочитает держать свои мысли при себе. А Эдварда я, разумеется, не прошу лезть ему в голову.

      Никогда не забуду выражение лица Чарли, когда он, попросив Джаспера подержать ненадолго плачущего от колик Гарри (или это был Уилл… они были слишком похожи, даже пахли одинаково), увидел, как тот мгновенно затих и погрузился в долгожданный сон. Кажется, в тот момент отец окончательно проникся к нему. Хотя по выражению лица Джаспера, у меня сложилось ощущение, что он плохо понимал, что надо делать с этим крошечным кричащим, а потом сладко спавшим у него на руках, человечком.

      Кстати, Эдвард. Наверное, о нем ты тоже хотела бы узнать не в последнюю очередь.

      С ним все неплохо. Могло быть и гораздо хуже, как говорит Джаспер. Он все так же больше погружен в себя, но хотя бы вырвался из бесконечного круга школьных дней. Сейчас он живёт в Покипси. Это в паре часов от Нью-Йорка. Мы частенько его навещаем, но он теперь занятой. Работает в вечерней музыкальной школе, которую они вместе с Роуз и Элис основали для детей, в том числе и тех, кто не могли себе позволить платить за дополнительное образование. Иногда он дает частные уроки в Нью-Йорке и окрестностях. Учит детишек, а порой и восторженных дам, играть на фортепиано. Наверняка, стоит и строго нудит над ними, но, кажется, получается у него действительно неплохо.

      Роуз тоже примерила на себя роль учителя, но поближе к дому. Она периодически катается в филиал их школы в Сиэтле. На самом деле, они умудрились за три с небольшим года открыть шесть школ. Ещё две в Огайо и по одной в Мэне и Орегоне. У Элис большие планы на Канаду. Она в их деле успела привлечь уйму меценатов, посещая всякие светские приемы и вечеринки кинозвезд, политиков и бизнесменов. Не имею ни малейшего представления, как ей это удается. Да ещё при этом не светиться в прессе или фотографиях. Но это же Элис. Ты ее знаешь. Все такая же неугомонная и не менее странная, особенно в последнее время.

      Раздался мягкий деревянный стук, и яхта покачнулась сильнее. Я едва успела отнять карандаш от бумаги, чтобы не сделать каракулю. Сразу за этим послышались веселые голоса Питера и Шарлотты, приветствующие только что прибывших Эмметта и Роуз. Мы ждали их уже пару дней, кружа вокруг Марианских островов и развлекаясь, как могли, ныряя и отыскивая колонии жемчужных раковин и распугивая больших китовых акул.

      — Наконец-то, — раздался голос Питера, привязывающего канат к нашему борту. — Где вас носило? Через несколько дней обещали шторм.

      — У нас открытие школы в Чикаго. Даже Эмметт помогает, — своим обычным, слегка надменным тоном произнесла Роуз.

      — А где Элис? — вставила Шарлотта. — Она вроде тоже хотела нырнуть.

      — Элис уже почти девять месяцев безвылазно торчит в Нью-Йорке и не говорит, зачем, — проворчала Розали под какую-то сальную шуточку Эмметта и ответный смех Пита. — Кто бы знал, что у нее на уме в последнее время. А нам, между прочим, пригодилась бы ее помощь.

      Я улыбнулась, зная, что Розали больше лукавила. Она обожала возиться с их музыкальными школами. Если бы не близнецы Своны, с которыми она тоже любила проводить время, то безвылазно давала бы уроки игры на фортепиано и флейте или занималась набором и устройством детей. Ее в приятном смысле разрывали эти два дела.

      — Зуб даю, коротышка нашла себе кого-то, — прогудел Эмметт. — Скорее бы познакомила уже что ли. Как думаете, это человек или вампир?

      — Зная Элис, это вполне может быть оборотень, — рассмеялся Пит.

      Я тоже тихо рассмеялась, в душе согласная с ним, и вернулась к письму.

      В Форксе теперь остались только Эсме с Карлайлом и Роуз с Эмметтом, купившие себе небольшой домик на берегу реки. Эмметт сдружился с некоторыми волками. И понятно почему — они единственные, кто соглашается спарринговаться с ним, всегда радующиеся возможности надрать зад вампиру. А Сет так и вообще заглядывает здоровяку в рот и без конца рубится с ним в Мортал Комбат и ещё какие-то стрелялки, где надо уничтожать монстров. Больше всего им нравится зачищать толпы вампиров и стаи оборотней. Даже не знаю, почему…

      Мы с Джаспером в этом году, наконец, решили поступить в колледж. Ему-то все равно, а мне нужно какое-то образование, чтобы влиться в человеческую жизнь. Спустя пять лет я вполне успешно могу находиться среди больших скоплений людей. Джаспер считает, что все получится, и я справлюсь, даже если со мной в помещении кто-то порежется до крови.

      Ну, посмотрим. Шанса испытать подобное мне ещё не представлялось. Все это время мы с ним по большей части бездельничали, мотаясь из одной точки мира в другую. Перевалочным пунктом все равно оставался Форкс, куда мы до сих пор заезжаем проведать Чарли и Карлайла с семьёй. Наверное, стоит завести традицию собираться всем вместе хотя бы раз в год, а не бегать по всем близким, которых раскидало чуть ли не по всей стране. Хотя с вампирской скоростью это не слишком большая помеха. В последний раз мы были вместе, когда близнецам исполнилось три. Элис, Роуз и Эсме закатили такую вечеринку, что Джаспер и Эдвард чуть не чокнулись от обилия восторженных детских эмоций и громких сумбурных мыслей. А Чарли спасался только крепким кофе, потому что любой алкоголь был строго-настрого запрещен бдительной Розали. Тем более, что жена Чарли была с ней абсолютно солидарна.

      Я почувствовала приближение Джаспера сразу. Он неслышно спустился в каюту и встал за моей спиной, слегка склонив голову и читая уже весьма длинное письмо.

      — Что ты там про меня написала? — притворно сердито проговорил он, обдавая мой висок прохладным дыханием. От него пахло свежестью и соленым воздухом — судя по всему, он только что вынырнул из океана.

      — Только самое хорошее, — я улыбнулась, не поворачивая головы, зная, что он и так почувствует мою улыбку.

      — Думаешь, это имеет смысл? — он погладил мои плечи и шею, откидывая волосы и целуя оголенную кожу.

      — Может, и нет, — я вздохнула, откидываясь на него. — Но мне надо сделать последний шаг перед тем, как закрыть дверь окончательно. Отдам снова Гектору. А там будь, что будет.

      — Отличное решение. Ну что, пойдем? А то Эмметт в нетерпении сиганет один.

      — Еще немного. Осталось пара строк.

      Я сосредоточилась на своих мыслях, пока Джаспер продолжал поглаживать мою шею, задевая оставленный им шрам от укуса. Его руки успокаивали меня, как и всегда.

      Да, совсем забыла про Джейка! Он молодец. В этом году должен закончить местный колледж в Порт-Анжелесе. Попал туда по какой-то программе для коренных народов северо-запада. Прогуливал нещадно, постоянно мотаясь в резервацию и патрулируя территории в волчьей форме. Но благодаря Эмметту, натаскавшему его по самым основным предметам, скоро получит бакалавра по менеджменту. Дурацкая профессия, как он сам говорил, но она пригодится, чтобы открыть свое дело. Он до сих пор грезит байками, так что, сама понимаешь, ни за что не отступит от этого. И кажется, у него появилась девушка. Он сам не говорит, но я поняла это по участившимися подколам Эмметта, когда в последний раз мы были в Форксе, да и Джаспер уловил от него волнительные флюиды. Но, как обычно, деликатно промолчал, ничем не выдав своего знания.

      — Как думаешь, каковы шансы, что мы там внизу столкнемся с Годзиллой? Твои ставки, Пит? — в предвкушении Эмметт слегка подпрыгивал, отчего наша яхта раскачивалась все сильнее, а мой почерк становился все более неровным.

      — Что еще за Годзилла? — с искренним интересом заинтригованно спросил Питер. Я хихикнула себе под нос, чувствуя, как Джаспер тоже слегка подрагивал от смеха.

      — Эх, темнота ты, Пит, — раскатисто смеялся Эмметт. — Как вернемся, я устрою тебе киномарафон всех фильмов с кай-дзю. Начиная с легендарного японского.

      Я со смешком дописала последние строки.

      Вроде я рассказала тебе все накопившиеся новости за эти пять с лишним лет. Исписала несколько листов. Надо же, не думала, что могу быть такой болтушкой и сплетницей.

      Теперь осталось передать это письмо Мари и надеяться, что оно найдет своего адресата. В любом случае, что бы ни случилось, знай, я всегда буду помнить тебя, Джульетта. Белла. И сохраню эту память в вечности.

С любовью, Изабель.

      — Я готова, — с легким волнением я посмотрела на Джаспера, всегда такого уверенного и непоколебимого.

      Он ободряюще улыбнулся и повел меня на палубу. Роуз, Эмметт, Питер и Шарлотта уже полностью готовые стояли у самого борта и вглядывались в чернеющую синеву океанской глади. Полумесяц освещал тонкую бледную дорожку на ней, а внизу, в самой глубине, куда не проникал никакой свет, я слышала булькающие звуки морских обитателей и гулкое эхо китов, чьи голоса разносились на многие мили по всему Тихому океану. Терпко пахло солью и свежестью. А холодная морская вода манила к себе и одновременно пугала, даже вампиров.

      Сильная и твердая ладонь Джаспера крепко сжимала мою — он безошибочно чувствовал все, что творилось у меня внутри. И страх отступил.

      Это было всего лишь около одиннадцати километров. Для вампира — ничтожное расстояние. А колоссальное давление на самом дне не должно было причинить нам вреда. И все же эта неизвестность и глубина внушали трепет. Но я уже не боялась. Все пройдет отлично. Вряд ли мы вообще почувствуем какой-то дискомфорт. А Джаспер, когда мы около года назад решили спуститься на дно Марианского желоба, в самую Бездну Челленджера, основательно изучил всю геологию тихоокеанского дна и научился очень точно составлять сейсмологические прогнозы. Он все рассчитал перед нашей авантюрой, сделав ее совершенно безопасной, на что Эмметт только разочарованно вздыхал, что не будет никакого чувства риска — а вдруг пробудится какой-нибудь подводный вулкан. На самом деле, новая наука так увлекла Джаспера, что он всерьез подумывал получить степени по морской геологии, геофизике и сейсмологии. Его научный азарт оказался так заразителен, что я тоже загорелась этой идеей.

      — Предупреждаю, — ворвался в мои размышления строгий голос Пита. — Никаких секс-экспериментов на дне. Это я про вас с Роуз, если что? Понял, Эмметт? В одиночном погружении — пожалуйста. Но сейчас даже не думайте.

      Эмметт шумно выдохнул, закатывая глаза и демонстрируя недовольство, на что все остальные рассмеялись. Даже Роуз. Хотя мне показалось, что в ее взгляде я заметила легкое разочарование.

      Джаспер прыгнул в воду первым. Я — сразу за ним. Покачиваясь на волнах и чувствуя приятную прохладу обтекающей меня воды и бесконечную глубину подо мной, я подплыла вплотную к нему. Рядом с тихими всплесками прыгнули остальные. Я не обращала внимания, смотря только на Джаспера. В свете полумесяца его глаза приобрели холодный шафрановый оттенок, но излучали только теплоту. Его руки погладили мою спину и остановились на талии, прижимая к себе. Наши ноги переплетались под водой, двигаясь медленно и плавно.

      — Готовы? — нетерпеливо гаркнул Эмметт и, схватив Роуз за руку, первым погрузился под воду.

      Шарлотта и Питер исчезли следом.

      Я еще секунду смотрела на Джаспера и решительно кивнула. Он взял мои руки в свои и потянул за собой вниз. Вокруг нас была сплошная темная вода. Но я смотрела только на Джаспера, его широко открытые глаза ярко выделялись в темной синеве, а волосы светлым ореолом окружали голову.

      Скоро последний тусклый свет померк. Джаспер не отрывал от меня взгляда. Как и я от него. Мы медленно и плавно опускались в самую темную и глубокую бездну, но с ним мне не была страшна неизвестность и темнота.

***

      Элис уверенно входила в Пресвитерианскую больницу Нью-Йорка, когда вечер был в самом разгаре. Она ощущала невероятное предвкушение и подъем. Столько ожиданий и вот, наконец, настал тот самый день, который она увидела ровно девять месяцев назад.

Она прошла мимо стойки администрации, никем не замеченная. Сегодня в больнице был ажиотаж — случилась какая-то крупная авария на Манхеттене, и многих пострадавших везли сюда. Быстро проскользнула к лифтам и поднялась на четвертый этаж, в родильное отделение. Проверив будущее на несколько минут вперед, заскочила в пустовавшую ординаторскую и надела розовую акушерскую форму и белый медицинский халат. Теперь ее было не отличить от рядового врача отделения.

      Элис шла по коридору, улыбаясь и кивая молодым роженицам, мило переваливающимся, словно пингвины, и медсестрам, здоровавшимся с ней, едва заметив докторский бейдж, хотя даже не знали, кто она такая. Все-таки люди порой бывают поразительно невнимательны и подвержены устоявшимся паттернам. Но сегодня ей это было только на руку.

      Она свернула в еще один коридор и остановилась у большого смотрового окна, за которым виднелись ряды маленьких медицинских люлек для новорожденных. Ее взгляд безошибочно нашел в третьем ряду одну из кроваток, в которой лежал маленький сверток. Подождав, когда из палаты выйдет дежурная медсестра, Элис вошла внутрь. Здесь витал сладкий детский запах с примесью медикаментов, детской присыпки и молока. В полумраке палаты новорожденные тихо сопели и ворочались в своих пеленках. Она проходила, всматриваясь в сморщенные прелестные личики младенцев и улыбалась.

      Остановившись в конце третьего ряда, Элис прочитала бейджик с милым медвежонком Тедди в уголке: Аврора София Мейфлауэр. Чудесное имя¹, оно сделает его обладательницу счастливой. Она взглянула на мирно спящую малышку, которой было от роду всего лишь пара часов. Розовый чепчик чуть сдвинулся на лоб, а непослушная ручка высвободилась из пеленок и теперь сжималась в кулачок.

      Элис прислушалась — кажется, все было тихо, и в ближайшие несколько минут сюда никто не зайдет. Она аккуратно взяла ребенка на руки и прижала к себе, слегка покачивая и мурлыча под нос непонятную мелодию. Крошечные теплые пальчики обхватили ее мизинец и с силой сжали. Элис едва слышно рассмеялась: до чего сильная хватка для такого маленького человечка.

      Малышка внезапно открыла глаза и внимательно посмотрела на нее глубокими карими глазами, такими нетипичными для новорожденных. В них было столько осмысленности и узнавания, что Элис на секунду опешила, хотя и знала, что именно так все и будет.

      — Ну здравствуй, Аврора, — проговорила она, чуть сжимая ее маленькую ручку. — Добро пожаловать домой. Мы все очень ждали тебя.

      Девочка гукнула нечто невнятное и нахмурилась, словно была недовольна тем, что из нее вырвался этот странный звук. Она не заплакала и не испугалась, только продолжала смотреть в глаза Элис с пронзительной осмысленностью и немым вопросом в глубине.

      — Не бойся, Аврора. Я не оставлю тебя. И он тоже. Обещаю, — Элис погладила мягкую щечку, отчего девочка чихнула и снова недовольно посмотрела на нее. — В этот раз все будет совершенно по-другому.

      Малышка еще несколько секунд таращилась на нее, а потом неумело и неуверенно растянула губы в своей первой улыбке.

 Редактировать часть