Джаспер
Джаспер нашел Беллу очень быстро. Она стояла в безлюдном проулке, недалеко от остановки шаттлов в аэропорт, с рюкзаком за плечами и небольшим бумажным пакетом в руках. Он уже по привычке коснулся ее ничто, как рука постоянно тянется расчесать рану. Ничто — теперь он называл это так. И оно как нельзя лучше подходило к Белле и тому, что внутри нее. Сама Белла, стоило ему отстраниться от других органов чувств, оставив только свой дар, становилась ничем.
И это ничто сейчас все ещё не могло успокоиться и, стоило ему приблизиться, снова пришло в движение, будто помнило его эмоции, его злость, что он показал ей. Словно начинало становиться чем-то. Джаспер удовлетворённо хмыкнул про себя, внешне никак не изменившись. Белла мгновенно обернулась, почувствовав его внутреннее прикосновение, и едва заметно скривилась. Он все откатил, оставив ее со своим темным ничто, которое больше не было глянцево стерильным, как в самый первый раз, когда он ни за что не мог зацепиться. Теперь внутри Беллы периодически что-то волновалось и пузырилось, словно глубоко дремлющий вулкан. Это были едва заметные, даже для него, всплески, ничто по сравнению с всепоглощающей, почти космической пустотой. Кто знает, возможно даже сама Белла не замечала этого. Но чёрное бездонное пятно, которое он ощущал на ее месте, стоило ему закрыть глаза, приходило в движение.
— Я не был до конца уверен, что ты осмелишься поехать, — снисходительным тоном, выкрученным на максимум, произнес он и подошёл ближе. — Думал, струсишь и сбежишь, поджав хвост, — а теперь немного презрения, которое он откопал в себе, воскресив парочку неприятных воспоминаний, и показал ей.
В прошлый раз она смогла откликнуться именно на что-то подобное, будто такое высокомерное отношение ее действительно задевало, где-то глубоко внутри, и она настолько хотела доказать обратное, что даже плотная прослойка пустоты не смогла удержать это чувство. Он никогда раньше не улавливал в прежней Белле недовольства собой или даже презрения. Хотя смутно ощущал, что за поверхностными тревогой, легкой виной и навязчивым бесстрашным влечением к Эдварду скрывалось что-то бесконечно большее. Но если это и есть лазейка, то он попробует воспользоваться ею.
— А я думала, что ты проницательнее, — она вернула ему его презрение, словно отбросила мячик в пинг-понге. — Видимо, мы оба ошибались.
Ладно, Джаспер решил зайти с другого боку и слегка раскачать неестественный штиль внутри нее, осторожно, без резких движений.
— Я редко когда ошибаюсь, — он почти насмехался над ней, качнув ее темноту в одну сторону. — Хотя ты и смогла меня удивить, признаю, — уже одобрительно проговорил он, качнув в другую сторону.
Белла пошевелила плечами, будто почувствовала дискомфорт. Он практически ощутил исходящее дуновение замешательства и растерянности. Джаспер отступил, перестав раскачивать.
Ничего, он будет шагать постепенно, и ещё наверняка появится возможность расшевелить эту яму, в которой тонули все эмоции. А сейчас у него был неразрешенный вопрос, который он не собирался откладывать в долгий ящик.
— Как ты смогла выйти из дома без своей защиты? — он внимательно пробежался взглядом по ее рукам — никаких колец или браслетов. Белла пожала плечами, ничего не ответив. Он подступил ближе, отрезая ей пути к отступлению. — Пора тебе начать что-то говорить. Пока ты только берешь, но ничего не даёшь взамен.
Она посмотрела на него демонстративно уничижительно и нехотя потянулась к тонкой цепочке на шее. Джаспер, не отрываясь, следил, как из выреза красной футболки показалась небольшая каплевидная подвеска с синим камнем. Он перехватил казавшееся совершенно крохотным в его руках украшение, рассматривая со всех сторон. Ничего особенного, разумеется, он не увидел.
— Как это работает? — он поднял взгляд на нее, продолжая вертеть между пальцами подвес.
— Не знаю, — вздохнула она, и он недовольно прицокнул, всматриваясь в ее ничего не выражающие глаза. Он не верил ей, ни секунды. И совершенно открыто показывал ей свое раздражение, граничащее с угрозой, дал почувствовать, вкручивая в нее вместе с таким ненавистным и знакомым ей презрением. Белла поморщилась и добавила: — Правда. Прекрати скребсти меня. Это…
— Неприятно? Болезненно? — он чуть потянул за цепочку, заставляя ее двигаться следом, чтобы не порвать, и остановил напор. Белла расслабила плечи, и Джаспер снова все вернул с новой силой, отчего она едва слышно рыкнула, стиснув зубы. Наконец-то что-то настоящее, а не игра масок, которая его бесила все больше.
— Щекотно, — она отстранилась, натягивая цепочку до предела и словно предлагая ему порвать тонкую нить.
Ее улыбка получилась натянутой и напряжённой, почти вымученной, и он снова обрадовался этой крупице настоящего в ней. Белла подняла руку с бумажным пакетом, и Джаспер решив, что она сейчас его ударит, приготовился. Но вместо этого, она поднесла пакет ко рту. Мягкий щелчок, и в нос ударил мощный запах крови. Он отшатнулся и потерял концентрацию, отпустив крючок, на который почти подцепил Беллу. Ее тихий неестественный смех резанул слух. А взгляд не мог оторваться от того, как она поднесла бумажный пакет ко рту и зубами вытянула пластиковое горлышко пакета с донорской кровью, который все это время прятала там, у всех на виду.
Если бы он мог сейчас удивляться, его бы поразила такая неприкрытая наглость. Но было совсем не до удивления. Ноздри раздувались от ее такого близкого теплого аромата, почти касавшегося его кожи, и холодной чужой крови, которую она неспеша тянула, смотря на него в упор. Лучшим вариантом было бы не дышать, но будь он проклят, если даст слабину. Белла, черт бы ее побрал, Свон, кажется, только что снова попыталась выбить его из равновесия, причем почти тем же самым способом, что и в первый раз.
Он, что казался ей таким предсказуемым и тупым, чтобы использовать только пресловутый банальный голод?
Джасперу захотелось укусить ее, прямо в шею, находящуюся в опасной близости от его зубов, которые скрежетали от злой необходимости вцепиться ей в глотку. И он нихрена не понимал, чего в нем было больше: странной не похожей ни на что прежде жажды или желания проучить эту маленькую гадюку, чтобы в следующий раз было не повадно дразнить. Он сжал ее горло одной рукой, чуть сдавливая, впиваясь пальцами в кожу.
Нет, он не будет этого делать. Точно не здесь и не сейчас. И вообще, кто знает, что тогда случится. Проклятье, он бы не удивился, если бы по ее венам текла раскалённая кислота, которая сожжёт его дотла, стоит ему попробовать хоть каплю.
— Откуда у тебя взялась ещё одна защита? — спросил он только чтобы отвлечься.
— Не знаю, — снова ответ, который его не устраивал. — Просто обнаружила дома посылку.
— Что ты вообще знаешь? — процедил он, приближая лицо почти вплотную.
Белла, не отрывая от него взгляда, протиснула между их ртами пакет и шумно втянула кровь. Джаспер мог поклясться, что чертова девчонка изучала малейшую реакцию и прощупывала его пределы. Пожалуй, ему тоже было бы это интересно. Он глубоко вдохнул и выдохнул прямо ей в лицо. Вдохнул и выдохнул. Она почти что с жадным интересом смотрела на него в упор, будто ей было абсолютно плевать, что он мог наброситься на нее и разорвать глотку. Словно ребенок, бесстрашно и глупо протягивающий голодному хищнику кусок свежего мяса. Кажется, его губы сами собой растянулись в нехорошей улыбке от абсурдности их ситуации.
— А ты пока ничего толком и не спросил так что не жалуйся, я всё ещё жду список, — слишком спокойно ответила она, оторвавшись от горлышка. Джаспер, как заворожённый смотрел за мелкой каплей крови, дрожащей на нижней губе, которую она слизнула. Намеренно или случайно? Он не мог разглядеть ее намерений в непроницаемой пустоте, не мог разглядеть Беллу. Вместо нее было какое-то искаженное бесчувствием эхо, тень, пустышка.
— Сомневаюсь, что…
— Срань господня! Что за ебаный пиздец! — раздался совсем рядом громоподобный возглас.
Они оба, как по команде, повернулись на стоявшего в паре шагов Эмметта, смотревшего на них округлившимися глазами, и явно подметившего все до последней детали: Беллу, зажатую в тесном пространстве между кирпичной стеной и Джаспером; пресловутый пакет с холодной мертвой донорской кровью, пахнущий на весь проулок так сильно, что у любого вампира сведет зубы; его потемневшие глаза и заполнившая маленький проулок возбуждающая ни на что не похожая жажда, которую он не мог скрывать, и теперь даже Белла ее ощущала на себе, отчего ее белки наливались кровью и по векам расползались тонкие черные нити сосудов.
— Эм, что ты тут делаешь? — преувеличенно спокойным голосом спросил Джаспер, продолжая удерживать шею Беллы, которая замерла и немигающим взглядом буравила Эмметта.
— Я?! Это что ты тут делаешь, да ещё и с… Беллой? — он в два широких шага поравнялся с ними, настороженно оглядывая и словно сомневаясь, что перед ним именно Белла. — Я так и знал, что ты решил рвануть в Вирджинию без меня. Ты весь день вел себя так, будто у тебя кол в заднице застрял, и щедро делился этим со всеми — нетрудно было догадаться, что ты не выдержишь. Так что я проверил твои кредитки, а там билеты до Ричмонда… Но, старик, вот это… — он гневно обвёл рукой весь проулок. — Хотя… Я, блять, даже не хочу знать.
— Прости, поэтому и не хотел тебя втягивать, — вздохнул Джаспер, даже не разозлившись, что все его действия отследили. В следующий раз он просто будет осторожнее.
— Что-то не очень помогло, — мрачно буркнул он и развернулся. — Пошли уже, самолёт через час.
Они вошли в практически пустой шаттл, освещенный ярким холодным светом. Джаспер позволил Белле с тихим шипением вырваться из его хватки, и она села в противоположном конце салона, сверля их недобрым взглядом. С момента появления Эмметта, она не издала ни звука, и только ее пустое ничто пузырилось и рябило, будто удерживало внутри что-то до ужаса огромное. Джаспер сел рядом с братом, не спуская с Беллы дара, который он снова запустил в нее, вцепившись мертвой хваткой. Теперь это было почти что легко. Он чувствовал одновременно немое осуждение Эмметта, свою собственную досаду и пустоту Беллы, которая то становилась тоньше, и тогда он почти что мог разглядеть всполохи, бурлящие под ней, а потом все снова покрывалось темной пеленой, и он только и мог что вкачивать в эту адскую бездну все, что чувствовал сейчас, а заодно и Эмметт.
— Джас, она меня пугает, — тихо прошептал Эмметт, вероятно почувствовавший этот сгусток эмоций, что колыхался между ними тремя, как грозовое облако, усиливаясь и разрастаясь. — Чего она так жутко пялится на нас?
— Она тебя прекрасно слышит, Эм. Не трогай ее, я сам разберусь, — выдавил Джаспер, все силы тратя на то, чтобы перекрыть пустое безразличие, которое то и дело охватывало его, чем-то таким же равноценным. Эммет мгновенно заткнулся и распространял тревогу, которая только мешала. — Думай о чем-нибудь хорошем, о Роуз, например, — брат удивлённо посмотрел на него. — Поверь, так всем будет легче.
Эмметт недоуменно дёрнул плечами, но довольно быстро переключился на приятные мысли, на Джаспера сразу повеяло спокойствием, любовью, теплотой. Он присоединился к этим чувствам, испытывая облегчение после тяжести Беллы, касаясь ее теперь лишь поверхностно. Она так и продолжала молча сидеть вдалеке в ореоле своей пустоты, замершая на пике напряжения. Джасперу казалось, что там, на протертом сидении находилась и не девушка вовсе, а большая черная паучиха, загнанная в угол, но продолжающая с ледяным бесчувствием караулить лёгкую добычу. Неестественный бледный свет ещё больше поддерживал этот фантомный образ.
Господи, до чего же жуткая картина… Внутри и снаружи. Джаспер окончательно решил, что если не сможет пробиться к ней, то лучше убьет, чем позволит этому неестественному ничто убежать и скрыться.
Рядом Эмметт, прикрыв глаза, распространял теплое спокойствие с толикой волнующего желания — видимо действительно вспоминал нечто приятное. Джаспер пропустил все через себя, на секунду полностью погрузившись в эти потрясающие, согревающие чувства, ощущаемые почти на физическом уровне — если бы у него было живое сердце, оно бы забилось быстрее — и почти все отдал Белле, ощущая, как свою, ее растревоженную пустоту, на поверхности которой плавали только злость и страх. Они не принадлежали ей, она не позволяла им проникнуть глубоко, но доставляли все больше дискомфорта, коловшего Джаспера иголками.
Белла несколько раз моргнула, чуть приоткрыв рот — и ей богу, это снова было не притворство. Он даже позволил себе легонько улыбнуться ей, поощряя этот короткий всплеск чего-то живого, отвёл взгляд и расслабленно откинулся на сидении. Напряжение, витавшее между ними, стало существенно легче переносить. Ее тихий вздох приятно отдался где-то внутри. Джасперу было почти комфортно находиться в ее пустоте, которая больше не затягивала в себя, пытаясь стереть. Что-то происходило в ней, и в нем тоже.
Закрыв глаза, он словно был и собой, и Беллой, и Эмметтом одновременно. Восприятие работало настолько полно и широко, что он мог циркулировать в их случайном треугольнике от одного к другому. Легче всего было бы остаться с Эмметтом и его волнительными ощущениями, но Джаспер снова потянулся к Белле — он знал, что должен быть именно там. И стал частью ее пустого вакуума, в бескрайней темноте которого то тут, то там вспыхивали и гасли мелкие точки, которые он едва успевал ухватить. Гнев, злость, раздражение, волнение — он узнал эхо собственных эмоций. Что-то теплое и светлое, не иначе отголосок Эмметта, моргнуло и пропало в кромешной пустоте. Пустота двигалась и волновалась, а точки-звезды уже с совершенно новыми, не его оттенками, вспыхивали все чаще, хотя Белла и пыталась каждый раз их погасить. Но вряд ли могла уже остановить рождающийся в ней новый космос.
***
В Ричмонде солнце светило вовсю. Поэтому им пришлось взять тонированную машину и торчать в ней в ожидании пока наступят сумерки. Эмметт уткнулся в лэптоп, намеренно не смотря на сидящую позади Беллу, хотя Джаспер кожей чувствовал его любопытство. Весь полет до Вирджинии никто не проронил ни слова. И напряжение, отпустившее в шаттле, снова разрасталось.
Белла смотрела в окно, то и дело косясь на зеркало заднего вида, и тогда он видел ее темный напряжённый взгляд, которым она смотрела на него несколько минут, прежде чем отвернуться. За последние несколько часов он практически сросся с ней, зарываясь все глубже в ее бесчувствие, у которого, казалось, не было дна. В такие моменты он чувствовал ничто, и одновременно все. Как и Белла, которая теперь ощущала на себе все его воздействие, ощущала его самого. Он был в ней и был ею, а она была им. Джаспер не знал, что мог так делать, это был какой-то новый уровень его дара, и он сам толком не понимал, как это работало. Он шел на ощупь, интуитивно, оставив анализ и размышления на потом, с интересом, тревогой и увлечением познавая расширившиеся границы своих способностей. И в какой-то момент понял, что ее пустота стала его пустотой, в которой он отчаянно искал лазейки и бреши. А его собственные противоречивые эмоции все без остатка перетекли в нее, так что Белла чувствовала каждое его переживание. И пыталась вытеснить, вытолкнуть их из себя. А когда не получалось, то он мысленно усмехался над ней, отчего уголок ее губ едва заметно дёргался то ли от его издевательской усмешки, то ли от собственной злости, которая вспыхнула и угасла, но Джаспер успел заметить эту лазейку. И напускал еще больше мрачного веселья, подтачивая ее равнодушие. Она могла чувствовать его раздражение, когда он терялся в ее пустоте, и откликалась едва заметным оттенком радостного облегчения, к которому он спешил присоединить свое.
Она теперь даже чувствовала его жажду и знала, как сильно его привлекал ее запах. Это было не то, чем бы он хотел делиться с ней, вообще с кем-либо. Слишком личная, только его проблема. Но теперь все его стало и ее, так что он постарался и это пустить на пользу дела, вдыхая глубоко, позволяя ее тёплому аромату заполнить все лёгкие и горло. В замкнутом пространстве машины все ощущалось ещё ярче. И сразу чувствовал вместе с томительной жаждой, сдавливающей ребра, беспокойство Беллы, то и дело пробивающееся сквозь ее ничто. Иногда он даже позволял себе представить, какова она могла быть на вкус, больше от скуки и желания проверить ее реакцию, сидя в чертовом автомобиле уже несколько часов. И тогда внутри Беллы все приходило в движение, металось, вторя его собственному волнению. Слишком рискованно, почти на грани контроля. Особенно с сидящим в полуметре Эмметтом, который вряд ли мог что-то заподозрить.
Внешне их игра почти никак не проявлялась. Сжатые губы Беллы, его пальцы, барабанящие по рулю, ее расширившиеся зрачки, его потемневшие глаза, ее тихое шевеление, чтобы сменить позу, его наклон головы… Резко кольнула неловкость, которую он уже и не помнил, когда испытывал в последний раз. В тесном сплетении их эмоций, он не сразу понял, что это было Беллы. Он даже обернулся, чтобы убедиться, но ничего, кроме остаточного следа от постыдного ощущения не осталось. Белла, чуть сморщив нос, тяжело смотрела на него в ответ. Как будто они тайно занимались чем-то запретным, скрываясь у всех на виду. Джаспер уже подумывал, не пойти ли чуть дальше и посмотреть, что произойдет, но тут раздался противный писк телефона. Эмметт застучал по клавишам.
— Что там? — Джаспер почувствовал его тревогу, слегка отстранившись от Беллы.
— Роуз написала, что нас спрашивали в школе.
Джаспера вообще не волновало, что там скажут в школе, они и так периодически пропускали солнечные дни, переживут и ещё парочку прогулов. Но Розали наверняка взбесилась, что к их семье снова обращено внимание, и изливала свои тревоги Эмметту. Белла хмыкнула с заднего сиденья.
— Ты тоже прогуливаешь, — впервые заговорил с ней напрямую Эмметт. — Так что и тебе влетит.
— Не влетит. Чарли предупредил сегодня администрацию. Официально я уехала на собеседование в Ричмондский колледж.
— И он тебе поверил?
— Пришлось постараться, но я умею убеждать. Долго мы тут ещё сидеть будем?
— Солнце почти село, — ответил Джаспер. — Надо только подумать, как пройти туда незамеченными.
Архив штата находился в здании городской мэрии, на котором, как назло, висели камеры, а за стеклянными дверьми входа сидел угрюмый охранник, уставившись в мониторы. Скорее всего придется заходить через задний вход или крышу, и повезет, если им не придется ломать несколько камер.
— Я могу подключиться к их системе наблюдения. Хотя просто вывести ее из строя будет проще и быстрее, — Эмметт внимательно осматривал фасад здания. — Эй, ты куда?
Белла вышла из машины, громко хлопнув дверью и наклонилась к водительскому окну, на котором Джаспер опустил стекло. В салон проникло южное тепло с запахом цветущей повсюду сирени и сладостью Беллы.
— Пойду узнаю у охранника, как нам пройти в архив.
— Даже если это и возможно, он вот-вот закроется, — возразил Эмметт. — А я не собираюсь тут торчать до завтрашнего вечера. Так что бесполезно…
— Я просто узнаю, — как будто объясняла идиоту, четко проговорила Белла, и он почувствовал что-то похожее то ли на раздражение, то ли сарказм, и они точно были не его. Он усмехнулся, глядя прямо на нее. Интересно, она уже понимала, что с ней происходило? Белла бросила на него мрачный взгляд — понимала. Он внутренне торжествовал и злорадно улыбался, распространяя эти чувства в ней и раздражая ее пустоту ещё больше. — Пошли со мной, — она прищурилась, и Джаспер почувствовал ответное злорадство, как будто она поймала его эмоцию, скомкала и кинула обратно. — Ах, да, вы же не можете. Как жаль.
Она развернулась и пошла прочь от них, пытаясь задавить в себе всплески удовлетворения. Джаспер смотрел ей вслед и надеясь, что она не совершит глупость и не убежит. Потому что когда он ее догонит, то сорвёт чертов амулет и будет смотреть, как она дымится на солнце. Вот тогда действительно будет жаль! Белла, разумеется, почувствовала его настрой, ему даже не надо было посылать никаких угроз, они теперь были в одной связке. Она размеренным шагом дошла до входа, постояла и толкнула стеклянную дверь. Джаспер видел, как она подходила к стойке охранника и приветливо здоровалась.
— Не знаю, что там с ней произошло, Джас, — прогудел беспокойно Эмметт, тоже наблюдая за Беллой. — Но она мне нихрена не нравится. Ты бы завязывал что ли…
— Просто дай мне время, думаю осталось недолго.
Белла уже говорила с охранником, облокотившись о стойку и постукивая носком ботинка по полу. Обычная девушка, не отличить от человека. Охранник слушал ее внимательно и даже как будто слегка в трансе. Джаспер не упускал ни единой детали.
— Ты что, с ней уже перепихнулся или только собираешься? — к беспокойству брата добавился игривый интерес.
— Господи, Эмметт, ты ебанулся? — Джаспер даже на секунду оторвался от Беллы и посмотрел удивлённо на него, не в силах поверить, что он спрашивал серьезно.
— Нет, Джас, ебанулся ты. Я-то как раз тут самый нормальный, — хохотнул здоровяк. — А вы двое потеряли края. Я чуть не рехнулся, сидя тут с вами.
— Прости, Эм, — устало вздохнул Джаспер. — Я бы хотел все объяснить…
— Не-не, не надо никаких объяснений, я ничего не хочу знать про вас, потому что не хочу ничего скрывать и тем более от Роуз, — Эмметт даже поднял руки и затряс головой. — Нахуй, старик. Без обид. Я здесь только, чтобы прикрыть твой зад в случае чего, — Джаспер усмехнулся и хлопнул его по плечу. — Просто продержитесь ещё неделю до конца школы. Потому что когда Эдвард узнает — а он узнает — то начнется полный пиздец. Я никому из нас уже не завидую. И когда во все стороны полетит дерьмо, я бы хотел вместе с Роуз быть как можно дальше от этого. Укатим сразу после получения дипломов на остров Эсме или ещё дальше и устроим себе внеочередной медовый месяц.
Джаспер тоже не отказался бы свалить отсюда побыстрее, до того, как все рванет. Он бы и окончания школы ждать не стал. Чхал он на это все. Но под боком была армия Виктории и Вольтури — он не мог оставить разбираться во всем Карлайла. А ещё была Белла, которую он почти раскопал в ее пустоте и не собирался сдаваться и останавливаться на полпути. А после того, как он что-то сделал с ней и собой своим даром, отдирать ее от себя придется чуть ли не с кожей.
Кстати, Белла! Джаспер быстро оглянулся, но за стеклянной дверью сидел только один охранник. Она точно была где-то рядом, он ощущал ее, как себя, но шарил глазами по улице и нигде не находил. Неужели успела сбежать?
— Волновались за меня?
На него пахнуло знакомым запахом, а позади уже садилась Белла, протягивая им два временных пропуска в архив, третий уже был прикреплен к ее футболке. Джаспер медленно выдохнул сквозь зубы. Нет, ну с каким же удовольствием он сорвёт с нее эту волшебную цацку, и посмотрит, как она будет сидеть взаперти. Белла что-то довольно хмыкнула, и он в отместку вдохнул поглубже, представляя во всех красках, как впивается ей в шею и почувствовал, как между ними разлилось это почти обжигающее ощущение. Она заерзала на сидении, пытаясь избавиться от навязчивого чувства, но теперь это было не так-то просто. Он-то уже привык к постоянному возбуждающему жжению в горле, а иногда и во всем теле, оно стало почти что родным, а вот она пускай помучается быть Джаспером Хейлом.
— Как ты это сделала? — в их немую войну ворвался голос Эмметта, за который Белла тут же ухватилась, чтобы хоть как-то отвлечься.
— Я же говорю, я неплохо убеждаю, — она наклонилась между передними сидениями, касаясь своими волосами его руки, и Джаспер с извращённым удовольствием поддался ее запаху, и Белла, конечно, же испытала на себе весь спектр его ощущений, мгновенно откинувшись назад, подальше от него. Хотя в этом крохотном салоне не существовало понятие дальше. Оно в принципе перестало существовать для них.
— Архив скоро закроется, — недоверчиво протянул Эмметт.
— Но не для трёх студентов из Ричмондского колледжа, которые занимаются важной научной работой по истории Юга, — тяжело выдохнув от напряжения, но все ещё с равнодушным лицом проговорила Белла. — Так что попытайтесь хотя бы выглядеть умными.
Джаспер внимательно следил за ней в зеркало заднего вида, вертя в руках пропуск. У него зрело нехорошее подозрение, что, лишившись своего блока на мысли, Белла всё-таки возместила себе потерю другой способностью. Он помнил, с каким отупелым видом сидел охранник, пока она заговаривала ему зубы. И как сам он едва не поплыл вчера, когда единственное, что видел, были ее пульсирующие зрачки. Вампир, умеющий что-то внушать — это всегда плохо. Бесчувственный вампир, умеющий внушать — в сотню раз хуже.
Белла первой вышла из машины, когда солнце ещё светило за дальними постройками и деревьями, но здесь уже царила глубокая тень.
Они спокойно прошли мимо охранника через металлическую рамку, хотя Джаспер все равно держал его на контроле, готовый в любой момент просто вырубить усталостью и сном. Но тот только кивнул им, и, черт возьми, даже вручил Белле ключи от архива, показав куда идти. Эмметт удивлённо хохотнул сзади, а сам Джаспер с неподвижным лицом смотрел, как подрагивал длинный хвост Беллы в такт ее лёгким шагам.
В архиве было темно, пусто и пыльно. До старого хлама, теснившегося здесь в многочисленных коробках и на полках, наверное, никому и не было никакого дела. И если б не мэрия, в которой он находился, они бы без труда проникли, не спрашивая ни у кого разрешения. Эмметт присвистнул, увидев количество материалов и сразу прошел к старому компьютеру. Проще было бы все вынести, чем успеть за ночь найти то, что им нужно, даже на вампирской скорости.
Джаспер быстро прошёлся вдоль полок, освещенных последним сумеречным светом, проникавшие сквозь высокое узкое окно и вздохнул с облегчением.
— Здесь все рассортировано по годам, изданиям и темам, — тихо проговорил он.
— И есть система поиска по ключевым словам, — раздался с другого конца голос Эмметта под шумное гудение старого компьютера. — Посмотрим, что у них тут есть на Мистик Фоллс, — послышались тихие быстрые стуки клавиш. — Придется подождать, дряхлее железа я ещё не видел.
— Что за Мистик Фоллс? — спросила Белла из соседнего ряда. Джаспер мог видеть красное пятно ее футболки и белеющую в темноте кожу между просветами в полках.
— Оттуда родом Деймон Сальваторе и его брат, Стефан. Я увидел его только день назад, а знаю, похоже, уже больше, чем ты.
— Мне неинтересно происхождение Деймона и уж тем более его психопата-братца.
— Что не так с его братом? — Джаспер уловил в ее голосе и почувствовал где-то глубоко в ней самой отголосок злой обиды, которая отдалась и в нем. — Он вроде бы закончил медицинский колледж, далеко не каждый вампир захочет и тем более сможет такое сделать, — в его понимании этот неизвестный Стефан мог походить на Карлайла просто потому, что это единственные вампиры-врачи, которых он знал. Или вообще единственные среди их видов.
— Медицинский? — ее темные глаза показались между полками и саркастично прищурились. — Только если он там мог безнаказанно резать людей, как мясник, — Джаспер подошёл вплотную к стеллажам и, пригнувшись, посмотрел прямо на нее в упор. — Я видела, что оставалось после его извращённой охоты. Абстрактные шедевры безумного художника, написанные кровью и плотью. Кажется, ту Беллу чуть не стошнило от увиденного, — и снова в ней прорезалось презрение, кольнувшее его неприятным дискомфортом.
— И это все, чем он тебя пугает? — он уже инстинктивно ухватил ее неприятное чувство, принялся выкручивать, добавляя свое собственное, и пуская в голос побольше снисходительного удивления, чего никогда бы не сделал, если бы ему такое сказала обычная Белла, но с ничто он церемониться не собирался.
Он не отрывал взгляда от Беллы, которая поморщилась и пропала из поля его зрения, шагая дальше вдоль полок. Джаспер шел за ней следом в соседнем ряду, раскручивая их общее презрение и разрывая ее пустоту этим единственным отвратительным чувством, что лучше всего отдавалось в ней.
— Меня ничего не пугает, — он услышал ее шепот чуть впереди за плотно забитым коробками стеллажом.
— Я почти уверен, что ты боишься, как и все остальные, — он догнал ее голос и резко вытащил несколько коробок с полки, снова увидев ее лицо. — Просто надо копнуть чуть глубже.
— Ты и так уже достаточно покопался во мне, — она подошла к стеллажу и заглянула в образовавшееся окно. Ее глаза блестели двумя яркими точками в темноте, практически светились, как у хищника. — И ничего не нашел. Все, что во мне сейчас есть — это только твое. Не мое. И я избавлюсь от каждой эмоции, что ты мне навязал, уж поверь.
— Ты не представляешь, как много я нашел в тебе, и как мало смог навязать, — Джаспер отражал, как зеркало, ее бесконечный внутренний космос, полный черных дыр и пока ещё мелких крупинок зарождающиеся эмоций-звезд, чтобы показать ей, как сильно она ошибалась. Он пока сам до конца не понимал, как смог так тесно сплестись с ней, что не только сам был ею, но и позволил ей быть им. Это странное неделимое ощущение на двоих пугало и завораживало одновременно. — Хотя у тебя и раньше всегда были проблемы с эмоциями. Неудивительно, что сейчас ты не видишь дальше своего носа. И зачем тебя вообще Деймон обратил, непонятно, — немного снисходительной жалости, чтобы раскачать ее ещё сильнее, и вот в них обоих уже полыхал гнев, чистый и живой. Джасперу понравилась эта почти что красивая эмоция, только ее. От тошнотворного презрения, которым она удостаивала прежнюю себя и заражала его, уже с души воротило.
— Не думаю, что он особо хотел, — попыталась за равнодушием скрыться Белла, пожав плечами. — Видимо, просто разгребал то, что наворотил Стефан, когда убил меня.
— Не понимаю… Я думал, Деймон…
— Деймон дал мне своей крови, чтобы излечить после того, как укусил. Но его брат решил, что лучшим способом отвлечения будет свернуть мне шею. И вот я умерла с кровью вампира в организме и все… Дальше оставалось только закончить обращение, или смерть. По крайней мере, так мне это обрисовал весьма доступно Деймон, — Белла дошла до конца ряда и вышла из-за стеллажа. Теперь он видел ее полностью, напряжённую, словно пружина. — Видишь, я тоже выполняю свою часть соглашения.
Джаспер уже хотел выспросить как можно больше подробностей, подходя к ней ближе. Ему было интересно все, даже самые крошечные детали. Но тут с дальнего конца архива донёсся тихий рокочущий голос Эмметта:
— Хватит болтать, я нашел кое-что. Двадцать седьмой ряд, коробки с М-17 по М-28. Сделайте уже что-нибудь полезное и сгоняйте за ними.
Белла первая направилась в ту сторону, быстро сориентировавшись. Коробки с нужными номерами находились на самых верхних полках. Джаспер оглянулся в поисках лестницы, но Белла просто запрыгнула на стеллаж и, чуть свесившись, вытащила одну за другой нужные коробки, бросив вниз, где он их ловил. И Джаспер мог поклясться, что на мгновение почувствовал ее блеклое удовольствие, как будто она захотела покрасоваться и ей это отлично удалось. Он шел впереди, и она не могла видеть его улыбку, но, конечно, же почувствовала его веселье, пытаясь вытолкнуть из себя. Джаспер улыбнулся ещё шире, когда злая вспышка обожгла его и погасла.
Эмметт уже включил пыльное старое устройство для просмотра микрофильмов, и они стали быстро разбирать пленки со старыми газетами. Устройство, похожее на древний компьютер, работал натужно и медленно, и в конечном итоге Джаспер не выдержал первым и просто развернул пленку и бегло просмотрел мелкие кадры с изображением газетных страниц. Эмметт одобрительно хохотнул и занялся тем же. Они отложили несколько пленок десяти и тридцатилетней давности, где заголовки пестрели нападениями животных, и вставили в устройство.
В Мистик Фоллс и его округе нападения диких зверей случались с какой-то странной непонятной цикличностью. Череда жестоких смертей с разорванным горлом и множеством крови заканчивалась так же резко, как и начиналась, а дальше десятилетиями могло стоять затишье. А потом снова все повторялось. И как будто никто в этом маленьком городке не мог связать все воедино. Но им троим было очевидно, что вампиры возвращались к себе домой с определенной периодичностью и даже не особо заботились об осторожности.
— Стой! — Белла махнула рукой, чтобы Эмметт перелистнул обратно на страницу, где на блеклой фотографии 1994 года выносили из знакомого дома, в котором Джаспер узнал пансионат Сальваторе, накрытое простыней тело. Все трое склонились ближе к монитору. — Это он, Стефан, — она ткнула пальцем прямо в лицо на заднем плане.
— Значит, у нас уже два вампира в городе. Выглядит парень вполне дружелюбно, — Эмметт прищурился, вглядываясь в нечёткое лицо.
— Да, думаю, убивал и разрывал тела на куски он тоже очень дружелюбно, — мрачно вставила Белла.
— Эти ребята убивают в собственном доме. Почему никто до сих пор не догадался про них?
— Они не отличимы от людей. Вообще, — добавил Джаспер и скосил взгляд на Беллу, которую, даже несмотря на яркий запах, он вряд ли бы принял за вампира. Потрясающая маскировка. Да ещё при некоторых условиях ходят прямо под солнцем. Кто в здравом уме мог заподозрить что-то сверхъестественное.
— А полицию они отваживают так же, как и Белла — охранника? — прищурился Эмметт, который всегда был наблюдательнее, чем казался.
Та только молча посмотрела на него в ответ, чуть приподняв бровь. Джаспер тоже думал об этом. Если они могли внушать что-то, то такая способность давала им практически неограниченные возможности сокрытия. Стоило ему представить, насколько они хорошо скрывались, питаясь чуть ли не на виду у всех, и масштабы проблемы разрастались. Незаметные, обаятельные, убедительные. Их могли быть сотни, тысячи по всему миру, живущие прямо под носом у людей. Он был уверен, что стоит ему копнуть, в любом другом штате или стране, и случаи нападения животных не заставят себя ждать. И слова Деймона, что их виды могут никогда не столкнуться, его нисколько не убеждали. Даже со всеми возможностями, какие были у таких, как он, против огромного количества других они с весомой вероятностью могли исчезнуть с лица земли. А Джаспер, несмотря на миллион недостатков вампиризма, не хотел исчезать.
— Осталась только коробка с девятнадцатым веком, — Эмметт достал ещё одно колесо микрофильма и вставил в устройство. — Давайте уже пробежимся и валим отсюда. Может, успеем на последний ночной рейс.
Большинство номеров местной газеты пестрели объявлениями о наборе добровольцев и новостями с войны. Они снова бегло проглядели несколько штук, пока Эмметт не наткнулся на выпуск со статьей об зверствах солдатов Союза, которые сожгли в церкви больше десятка местных жителей, укрывавших конфедератов.
— Смотрите, снова знакомые имена. Сыновья Джузеппе Сальваторе, Стефан и Деймон, были застрелены в ходе местного сопротивления и перестрелки. Значит, тоже живут долго, — прочитал он и перелистнул ещё несколько выпусков. — А до этого нападения животных. Опять. Правда тут только краткие заметки и некрологи…
— В то время это никого особо не удивляло, — вставил Джаспер. — Убивай — не хочу.
— И что теперь? — Белла поднялась и отошла в сторону стеллажей, опираясь на них спиной. — Что вы совсем этим будете делать?
— Найти таких как ты крайне трудно, — размышлял вслух Джаспер. — И мы не знаем ни как вы организованы, ни по каким законам и правилам живёте, есть ли какая-то власть или что-то подобное. Единственное, что мы знаем, про этот городок в Вирджинии, где с завидной частотой появляются вампиры. Там что-то есть такое… Начинать надо там.
— Заявитесь прямо туда? Вот так просто?
— А почему должно быть сложно? — Джаспер вернул ей насмешку, не собираясь сразу рассказывать свои идеи и планы. Тем более, что стоящего все равно ничего пока не было. Но соваться в Мистик Фоллс с ходу и без четкого плана он точно не собирался.
— Все, отчаливаем, — нетерпеливо пробасил Эмметт, направляясь к выходу, запихнув в рюкзак несколько микрофильмов. — У меня пыль уже на зубах скрипит
— Зачем тебе эти пленки?
— Отложил все интересное, чтобы получше изучить, все равно их никто не хватится, — он довольно тряхнул рюкзаком. — Закажу на иБэй эту древнюю хреновину, — кивнул в сторону монитора, — и вуаля. Может, потом пошарюсь по другим газетам. Прям как в том сериале про братьев-охотников на нечисть. Только я буду круче, — от здоровяка так и несло азартом, словно он был детективом на пороге нового расследования. — Погнали уже. Догоняйте.
Эмметт стремительно скрылся за углом, и стоявшая позади него Белла тоже пришла в движение. Ей богу, если бы он не сидел так глубоко в ней, сросшись с ее пустотой, то ничего бы не заметил. Просто в одно мгновение она дернулась, пытаясь вырваться из его эмоций, и он моментально почувствовал этот сдвиг, оборачиваясь и видя только ее развевающийся хвост. Черт бы ее побрал, она пыталась сбежать. Он не думал долго — выйти, кроме двери, можно было только через узкое окно. А бежала Белла очень быстро. Джаспер кинулся наперерез, перепрыгивая через несколько стеллажей и накидывая, вкручивая в нее все, что только можно, чтобы остановить. Он даже в отчаянии воскресил давно забытую боль обращения, свою и других новорожденных, словно наяву ощутив, как горел в огне и умирал. Белла зарычала уже возле самого окна, почувствовав весь спектр боли, что он испытал когда-то. Джаспер прыгнул и повалил ее на пол. Ее руки вцепились в него со всей силы, а лицо исказилось от фантомных мук, которые все ещё ворочались между ними, причиняя боль обоим. Он все откатил, успокаивая и извиняясь, все на уровне эмоций, которые она едва могла принять и понять сейчас. Белла тяжело дышала, прикрыв глаза, и пустота в ней трещала и скрипела после такого болезненного грубого напора.
— Какого черта ты творишь? — Джаспер разозлился на нее и на себя, что действовал так топорно, как заправский эскулап.
— Ухожу, разве не видно? — выдохнула она и дернула свои руки в его захвате, намеренно ломая себе запястья и моментально вывернулась из-под него. Джаспер почувствовал ее быстро проходящую боль и услышал треск срастающихся костей. Он потер свои запястья, почти ощутив перелом на своем теле.
— Скорее убегаешь, снова, — он перекрыл ей путь, впечатывая в стеллаж. Тот покачнулся под их напором и стал заваливаться. С глухим стуком посыпались папки и коробки. Перехватив Беллу, он едва успел удержать металлический остов у самого пола, чтобы он не издал грохот, на который сбежится весь квартал.
— Плевать, — скривилась она. — Думай, что хочешь. Но Эмметт все узнал, и он прав — того и гляди полетит дерьмо. Я не хочу, чтобы на меня попало.
— Какая же ты мерзкая лгунья, — Джаспер прижал ее к коробкам, стоящим на небольшой высокой тележке. — Ты просто боишься, что твои чувства возвращаются, и бежишь от этого, — он надавил на нее чуть сильнее, выискивая хоть крупицу страха, чтобы растянуть его. Но нашел только злость и упрямство, вторящие его собственной ярости.
Как же его бесила эта ее игра и напускное равнодушие, за которое она цеплялась, не давая выхода эмоциям. Если бы не ее тупое нежелание снова стать собой, он бы уже давно помог ей все вернуть. Но она похоже так ненавидела себя прежнюю, что сделает все, что угодно, чтобы в конец убить ту Беллу. Джаспер, наконец, понял ее мотивы, которые она сама, возможно, не осознавала. Все встало на свои места, теперь он точно знал, где был черный вход. Осталось только подобрать ключ. Он даже улыбнулся, глядя ей в глаза. Он не знал, что за улыбка получилась, но Белла насторожилась, ощутив его изменения.
— Не говори мне о лжи, — бросила она ему в лицо со злорадной ухмылкой, вцепившись в его плечи. — Ты сам все время лжешь. Думаешь, что хочешь помочь мне? — она приблизила лицо, обдавая теплым дыханием шею и подбородок. — Но на самом деле тебе просто нравится эта игра, нравится мучить нас обоих. Меня — эмоциями, себя — жаждой. Ты знаешь все про меня, но теперь и я знаю все про тебя. Я чувствую твое желание попробовать меня, — Белла откинула голову на бок и улыбнулась. — Давай, сделай это. Попробуй. Обещаю, со мной ничего не случится.
Джаспер ничего не хотел так сильно, как засунуть большие пальцы ей в рот и разорвать эту противную улыбку, которая никогда раньше не была у нее. Он даже потянулся к ее лицу, медленно ведя ладонями по нему и останавливалась у самых губ. Она продолжала улыбаться так, будто соблазняла его, хотя ничего более отталкивающего он ещё не видел. Но желание попробовать ее на вкус действительно было сильным, особенно когда она так открыто демонстрировала свою оголенную шею, почти как знак покорности. На который он, конечно, не купился. Джаспер обхватил ее шею рукой, такую тонкую и изящную, что он практически полностью мог обхватить ее. Белла напряглась, но продолжала гнуть свое, хотя внутри все бурлило и кипело от того, что она точно знала, что он чувствовал. Он чуть толкнул ее, и коробки попадали с тележки, громыхнувшей металлическим звуком. Она ухватилась за нее рукой, Джаспер разжал хватку и нежно погладил исчезающие на глазах синяки от его пятерни. Белла вздохнула.
— А не боишься, что я приму твое предложение? — он перестал держать в узде свою жажду, которая тут же непривычным приятным теплом растеклась по телу. Белла мгновенно поймала эти ощущения, откликаясь на них своей бурлящей пустотой, из которой наружу рвалось все настойчивее что-то только ее.
— Хватит уже внушать мне, — нетерпеливо бросила она. — Я не боюсь тебя.
— Я уже давно ничего тебе не внушаю и не скрываю, — он снова гладил ее шею, а потом сжимал. И снова гладил. Ее зрачки заполнили почти всю радужку, отчего глаза казались совсем бездонными воронками. — Только показываю, что чувствую сам, чтобы научить заново чувствовать тебя. Извини, если иногда это бывает болезненно. Но жизнь — это часто боль, — он не чувствовал никакого раскаяния, особенно когда она смотрела на него то злобно, то в ожидании, то демонстративно соблазнительно. Он просто хотел разорвать ее в клочья и вытащить наружу настоящую Беллу.
Он наклонился к шее, и вдохнул у самой кожи, чувствуя, как знакомый запах провоцирует самые разные желания, которые растекались внутри, оседая в солнечном сплетении, под ребрами, внизу живота. Ее тонкая кожа под его пальцами покрылась мурашками, пульс забился быстрее. Джаспер прижался к ней чуть сильнее, ощутил сквозь ткань футболки твердые соски и даже смог выдавить из себя тихий смех, хотя было совсем не смешно. Белла вздрогнула, когда он провел носом по шее, щеке, за ухом, где пахло особенно ярко. Хотя он был уверен, что на ее теле найдутся места, где аромат будет просто сшибать наповал. Стоило об этом подумать, и новая волна накатила на его. Белла потянулась под его ладонью и уткнулась носом в ямку между ключицами, шумно вдыхая и выдыхая, вжимаясь уже сама всем телом. И Джаспер почувствовал, что ей нравится так делать, нравился его запах. Это было пока слабо и неуверенно, ее движения были словно через силу, но зато никакой фальши. Только настоящее. И ему тоже это нравилось. Он ухватил ее хвост в кулак и вжал в себя сильнее, чувствуя, как ее губы касались его кожи, словно оголенного нерва. Белла завозилась, пытаясь вернуть себе равнодушие или хотя бы злость, он буквально чувствовал ее потуги зарыться в свое ничто. Она рыкнула и извернулась, словно змея.
Тележка громыхнула и сдвинулась с места, отъехав на колесиках на добрых полметра. Белла, держась за нее, двинулась следом. Дажспер перехватил ее, ловко удерживая возле себя. И вот он уже прижимает ее спиной к себе, вдавливая в свое тело. Она подалась навстречу, толкнулась, и он зарылся в ее мягкие ароматные волосы, заглушившие его рычание. Рука все ещё крепко держала шею, тележка снова отъехала, подчиняясь их малейшему движению. Он снова развернул ее лицом к себе, всматриваясь в потемневшие, почти такие же как у него самого, глаза. И видел ее пустоту и так много всего за ней, которое она не хотела пропускать. А когда что-то прорывалось, то остервенело заталкивала обратно.
Она то часто дышала, приоткрывая губы, то растягивала их в какой-то неживой гримасе, то сжимала их в упрямстве. Она издевалась над ним, чуть ли не предлагая укусить ее, вытягивая шею и смотря на него, как на последнего идиота. Через секунду изменялась, становясь неуверенной и желающей, с удивлённым недоумением в глазах, словно не верила, что могла чувствовать так же. А потом все пропадало, и ее лицо становилось равнодушной маской. Джаспер чуть не рехнулся от такой игры лиц, как будто перед ним была не одна Белла. Он не хотел такую Беллу, хотя его члену, похоже, было абсолютно все равно, что у нее не было души. Потому что он, на самом деле, не какой-то там чертов истукан. В отличие от нее.
Белла снова все почувствовала, ему даже не надо было напрягаться, и потянулась к нему сама. А за ней поднималось черным пятном ее вечное пустое ничто. Джаспер успел до того, как оно снова ее накроет и заберёт у него. Он поцеловал ее сразу жадно и глубоко, всасывая язык в свой рот, не отпуская и не давая передышки. Тележка снова звякнула, и он усадил Беллу сверху, продолжая терзать ее губы, сжимая ребра до хруста, выжимая все те крохи настоящего, что были в ней. Но она упрямо продолжала хвататься за свое слабеющее ничто, подчиняясь при этом телу, требовавшему немедленной разрядки. Она даже обвила его ногами, как будто делала это всегда, чтоб только довести себя до конца. Джаспер резко отстранился, отрывая себя чуть ли не с кожей и с какой-то нетипичной радостью замечая ее разочарование и пытаясь не обращать внимания на собственное тоскливое свербение во всем теле.
— Прости, Белла, но я не собираюсь трахать бездушную куклу, — он играл масками так же, как и она, хотя внутри был открыт для нее полностью.
— Ты… — злобно рыкнула она. — Нахрена тогда внушил мне все это?
— Я ничего тебе не внушал и уж тем более желание — до такого я пока не опускался. Просто ты не хочешь признавать очевидное. Я только что показал тебе, что ты на самом деле чувствуешь под всей этой пустотой, но ты продолжаешь цепляться за нее. Ты же просто никчёмный манекен без желаний и смысла. Неужели хочешь оставаться такой до конца вечности?
— Пошел ты, Джаспер Хейл! — она кинула в него какой-то папкой, метко целясь в голову, но он просто слегка сдвинулся в сторону, и та пролетела мимо, шмякнувшись на пол. — Ты просто грёбаный эмоциональный извращенец и наркоман! Подглядываешь за чувствами других, потому что свои все давно растерял. Все вы Каллены — чертовы извращенцы. Не удивлена, что Элис ушла от вас, от тебя, — злобно бросила она ему. — терпеть тебя полвека, наверное, было невыносимо для нее.
Джаспер шагнул к ней и сдавил шею и подбородок с новой силой, фиксируя ее лицо прямо перед собой. В нем всё ещё бурлило возбуждение, несмотря ни на что, но будь он проклят, если опустится до такого, пойдет на поводу у своего желания, не получив ничего взамен. Он сконцентрировался только на злости, почти бешенстве от её слов, и упоминании Элис. Он вообще не хотел ее помнить и знать. А в этот момент ее имя разозлило его как никогда прежде, что хотелось открутить Белле голову, чтобы не видеть этот рот, который он пару минут назад целовал и который только что произнес неприятные, но в чем-то правдивые слова.
— Лучше молчи, Белла, — почти прошипел он. — Иначе я не знаю, что могу с тобой сделать.
— Оставь в покое мои эмоции, — в тон прошипела она. — Это мой выбор и мое право остаться такой.
— Есть только право сильного, Белла, — он сдавил ее челюсть ещё чуть сильнее, сдерживаясь и стараясь не повредить кость. — И если я окажусь сильнее, то вытащу все твои настоящие, даже самые крохотные, чувства наружу, хорошие, плохие, ужасные — похер. Вытащу настоящую тебя. И, возможно, тогда ты найдешь в себе силы извиниться за последние слова, — почти нежно прошептал он, ни капли не жалея о своих ужасных словах в ее адрес, потому что перед ним была не Белла.
Оказалось, что их не было каких-то десять минут. А ему показалось, что они рвали друг друга на части изнутри несколько часов. Эмметт угрюмо смотрел, как они садились в машину, мрачные и холодные, словно призраки. Он ничего не спросил, и Джаспер был искренне рад этому. Потому что он нихрена не знал, что мог бы ответить. Все его силы сейчас уходили на то, чтобы не утонуть в бурлящем ничто Беллы, которая слабо, но все еще пыталась запутываться в него, как в саван, погружаясь все глубже и затягивая его. И тогда окружающий мир терял краски, все переставало его волновать и беспокоить. Ничто было уже не важно, даже он сам. Если бы не раздирающие его попеременно, то горячее и густое, словно патока, и слишком медленно угасающее возбуждение и ярость, то он бы точно утонул в Белле. Вместо этого он дышал глубоко, находя неожиданное спасение в ее запахе, который не давал перейти окончательно черту пустоты и превратиться в нее. Словно на русских горках, где его бросало вверх и вниз, падение и полет…
Неудивительно, что Эмметт оставил их, едва они приземлились в Сиэтле. Без него стало чуть сложнее, Джаспер до этого не осознавал, как сильно ему помогали держаться тоска брата по Роуз, сомнения и беспокойство за него, и предвкушающий азарт расследования. А теперь он снова остался наедине с тяжёлым черным ничто Беллы, которое того и гляди треснет под гнетом ее подавленных, но все ещё сидящих где-то в глубине, эмоций.
Он остановился возле ее дома и придержал за руку, когда она уже собиралась выскочить из машины.
— Я знаю, что ты хочешь сбежать, — он скорее догадывался, чем чувствовал ее намерения.
— Ты же сказал, что найдешь меня по запаху, где бы я ни была, — она вздохнула и посмотрела на него в упор.
— Так и есть. А теперь и не только по нему.
— Я не собираюсь наживать себе врага в твоём лице, так что расслабься, я не сбегу.
— Почему-то я тебе не верю.
— И что же нам тогда делать? — она приблизила свое лицо вплотную к его. — Станешь моей тенью? Даже в моем собственном доме и спальне? — в ней снова всколыхнулось что-то, дразнящее и предвкушающее. Проклятье, он точно не хотел проводить все время за ее спиной, как долбаный сталкер. Она рассмеялась прямо ему в лицо, грубо и неестественно, обдавая теплым приятным дыханием. Конечно, она все прекрасно почувствовала, а он испытал отголосок ее торжества. — Может, тогда мы сможем закончить начатое? — ещё на пару миллиметров ближе, почти касаясь кончиком носа его щеки.
Он не мог отрицать, что было приятно чувствовать так близко ее запах и ее возбуждение, которое было только ее, без капли его вмешательства. Но оно было так созвучно его собственному, что Белла, наверное, думала, что сама ничего не испытывала, поэтому с лёгкостью позволяла этому чувству окутывать ее. Джаспер не стал ее разубеждать.
Он хотел слизать с ее кожи весь этот теплый сладкий вкусный аромат. И хотел разорвать ее на части, разбросать куски плоти по всему штату и никогда больше не вспоминать. За ее жуткую пустоту, за которую она цеплялась. За все те гадости, что она с удовольствием наговорила ему, и за его собственные ужасные слова, что он бросал в нее. За ее отвратительное равнодушие, которым она забрасывала его всю дорогу.
Если бы он знал тогда, в тот самый первый день, когда она вернулась в Форкс, чем для него все это обернется, как он завязнет и измарается в ее болоте, то убил бы ее уже тогда, сразу после школы, а лучше после первого же урока. Потому что после было уже поздно, его затянуло ее ничто, неестественность и тайна.
Джаспер клацнул зубами, едва не задев ее губу, и отстранился. Белла моргнула, и он снова уловил от нее блеклый отпечаток запрятанного в глубине разочарования, злости и презрения… Вот только к кому в этот раз.
— Через неделю школа закончится. Если к этому времени я не смогу вернуть прежнюю тебя, то обещаю, больше не буду и пытаться, — он говорил честно, потому что был уверен, что осталось недолго. А даже если ошибался — пора было заканчивать. Он не мог и дальше оставаться в ней и пускать ее в себя без серьезных последствий. Он либо убьет ее, либо будет обречён стать таким же как она. И все равно избавится потом.
Чертова Элис! Если она видела именно это и не сказала… Тогда он найдет и ее. И тоже убьет.
— Снова сделка…
— Последняя.
— Ладно. Согласна, — Джаспер не отрывал недоверчивого взгляда. — Согласна! Лишь бы все прекратилось, — он все ещё не до конца верил ей, проверяя каждый уголок ее пустоты на подозрительные всполохи. Белла поджала губы, смотря на него не отрываясь, прямо в глаза. — Можешь мне верить. Увидимся завтра в школе, — ее зрачок дрогнул, но все прекратилось так быстро, что он едва успел заметить. — Увидимся завтра в школе, хорошо? — настойчивее повторила она.
— Хорошо, увидимся, — он все смотрел в ее глаза, почти веря. В самом деле, разумеется, они увидятся завтра в школе, куда ей ещё идти. Что-то не давало покоя, но он, пожалуй, разберётся с этим завтра, когда она придет в школу. В голове сидела эта спасительная мысль, что завтра в школе они увидятся.
Джаспер отпустил ее, и Белла, не теряя ни минуты, выскользнула из машины и скрылась в доме, где преувеличенно радостно заливала напропалую, как отлично прошло ее собеседование в университете Ричмонда.
Весь салон пропах Беллой, как и сам Джаспер. Ни один освежитель или очиститель не сможет скрыть этот запах ближайшие пару дней. Но он, не таясь, загнал машину в подземный гараж, на свое обычное место. Все равно скоро все полетит к чертям. Остались считанные дни, если не часы. Так что он просто перестал даже думать на эту тему. Дома была только Роуз и приехавший гораздо раньше него Эмметт. Остальные были на охоте. Он даже позволил себе слабовольно выдохнуть, что ему предоставили короткую передышку перед грядущей бурей. Он прошел к себе. Проговорил на ходу: позже — обращаясь к Роуз, которая не иначе, как караулила его все это время и поэтому не пошла на охоту. Иногда она бывала дотошнее Эдварда. Быстро помылся, сменил одежду. У него ещё оставалось время подготовиться к разговору с Карлайлом — пожалуй, это лучше сделать до того, как узнает Роуз, а значит и все остальные. Она уж точно не станет и секунды держать все в себе. И мучительное напряжение Эмметта он чувствовал даже через весь дом, который из последних сил давал ему ещё немного времени, чтобы на что-то решиться.
— Где ты был с Эмметтом? — ещё не войдя в его комнату, прошипела Роуз и толкнула дверь.
— В Вирджинии, — Джаспер застегнул последнюю пуговицу на рубашке. — Разве он тебе не сказал?
— Молчит как шпион. Что происходит? Это как-то связано с Элис? — в ней проснулась надежда и Джасперу совсем не хотелось ее лишать.
— Ни в малейшей степени, — совершенно спокойно ответил он. Сейчас пустота Беллы была как нельзя кстати, хоть он и чувствовал гораздо слабее, где-то на периферии своего я.
— Тогда какого черта? — Роуз подлетела к нему на вампирской скорости. — Думаешь, я не почуяла этот запах? Вместо того, чтобы искать Элис, прочесывать всю страну, как ты сам недавно говорил Эдварду, ты таскаешься непонятно, где и непонятно с кем, — последнее слово она произнесла таким откровенно безапелляционным тоном, что всем в доме было понятно, кто был этим непонятно кем.
Джаспер машинально распространил спокойствие, подчерпывая часть равнодушия Беллы, далёкой и такой близкой, но Роуз так гневно на него посмотрела, что он вздохнул и отступил. Если ей хочется выплеснуть злость — да ради бога. Он мешать не будет. Может, даже присоединится.
— Ты стал совсем на себя не похож, Джаспер. Ты должен искать Элис! Почему ты ее не ищешь? — практически выкрикнула она в отчаянии.
— Потому что я так решил. Сколько раз мне ещё повторять, Роуз?
— Ну конечно, вместо этого ты водишься с этой… — ее лицо было таким выразительным в своем презрении, что не нужно было быть эмпатом, чтобы понять ее. — Ещё и Эмметта впутал. И теперь он копается в каком-то пыльном хламе и заказал жуткую уродливую рухлядь в интернете и собирается поставить у нас в комнате, — Джаспер изо всех сил старался сохранить лицо, пока Роуз разрывало от злости и непонимания. Если бы она могла плакать, то уже рыдала на его плече. Он вместе с ней чувствовал ее боль и в то же время его душил смех от комичности ситуации. Но если он ещё рассмеется, то она точно никогда его не простит и перегрызет глотку прямо тут.
— Сначала я поговорю с Карлайлом, — взяв себя в руки, смог проговорить Джаспер.
— Ты изменился, Джас, за последнее время, — поняв, что ее угрозы и шипение не имеют эффекта, Роуз в полсекунды оказалась за порогом. — Я не узнаю своего всегда такого спокойного и рассудительного брата. Вместо него теперь какой-то злой двойник. Все не так с тех пор, как ушла Элис.
Да, в этом он был с ней согласен. Все пошло не так, с первой же секунды, как он обнаружил то злосчастное письмо. И спокойствию пришел конец. Хотя он никогда и не был спокойным. Это ложное восприятие, видимо, сложилось из-за того, что он постоянно распространял вокруг себя это самое спокойствие, просто на автомате. Он только и знал, что успокаивать других. А когда перестал, всем вдруг снова понадобилось вернуть их спокойную предсказуемую жизнь и спокойного его.
Джаспер открыл окно, впуская свежий вечерний воздух, и уставился на стену темного густого леса. Скоро придут остальные. Нужно было взять себя в руки и приготовиться.
Спасибо, Элис, спасибо тебе, родная, что скрыла от него столько всего. Чтоб ее дару провалиться в ад! Нахрена он вообще тогда нужен, если она позволила произойти всему этому дерьму. Они могли бы все предотвратить или найти другой выход. Уехать на другой край мира, на худой конец…
Джаспер намеренно вытеснил Элис и вернулся к Белле. Завтра он увидит ее в школе и снова попробует… Стоп. А почему он решил, что она вообще придет в школу? Она же, черт возьми, собиралась сбежать. Он быстро перебирал в памяти, когда он успел так просто поверить ей и отпустить? И искал ее внутри самого себя, находя лишь слабые отголоски пустоты, отдалявшиеся с каждой минутой. В мозгу настойчиво билась мысль, что они увидятся в школе. Внутри свербело от странного беспокойного чувства, словно что-то не так. Джаспер заходил по комнате, пытаясь понять, что произошло… Вспоминал все в обратном порядке, пока не дошел до того, как Белла выскочила из машины перед своим домом. А до этого ее глаза, темные и бездонные, с едва заметно дрожащими, словно струны, зрачками.
— Дерьмо! — выругался он вслух и выскочил в окно, побежав на пределе своей скорости. — Вот же черт!
Проклятая гадюка сумела что-то внушить ему. И теперь наверняка уже покинула Форкс.
Джаспер добежал до дома Свонов в рекордные сроки и незаметно проскочил на темную пустую кухню через заднюю дверь. Шериф сопел в кресле, а на обеденном столе лежала записка с круглым почерком Беллы. Он даже не стал ее читать, уловив только последнюю фразу: прощай, позвоню, как доберусь.
Просто скомкал писульку, превратив в пыль и стряхнул с рук. И эта сбегает, от Чарли, от него, от себя. Его прошиб озноб от ледяной волны злости.
Сколько можно сбегать! Все вокруг только и делают, что бегут.
Джаспер уже бежал из города, следуя тонкому шлейфу ее запаха. Вот он скопился на автобусной остановке, будто она здесь стояла и ждала своего рейса. Он отошёл подальше и уловил ещё один след, ведущий в лес. Значит, передумала ехать и решила бегом. Он не стал останавливаться и стремительно понёсся по следу, на юг.
Она не могла убежать слишком далеко. Ее запах был ещё свеж и ярко петлял между деревьями.
Внушила! Ему! А он поддался!
Джаспер, кажется, даже тихонько порыкивал, перепрыгивая овраги и ручьи, снося мелкие кустарники и проделывая дорожки в зарослях папоротника.
Ох, ну до чего же подлая душонка! Хотя какая душа — нет у нее души. Просто хладнокровная змея.
Он все бежал и бежал, уже почти на границе Орегона, а ночь только началась. Ничего, он мог бежать так хоть весь день, хоть всю вечность, чтобы догнать Беллу. Рано или поздно она остановится. Запах стал сильнее и свернул к побережью, как только он пересёк границу штата. На пути попался маленький прибрежный городок. И он встрепенулся, почувствовав внутри укол слабой жажды, совсем не его. Она ощущалась по-другому, без привычной боли в горле, а скорее обычным, но давно забытым человеческим голодом, сосущим под ложечкой, и приятным подрагивающим предвкушением во всем теле. Джаспер теперь ориентировался только на эти ощущения. Тягучие и приближающиеся. И он нашел ее, плотно прижимающую рот к шее какого-то бедолаги. Тонкие струйки крови стекали по белой коже, пачкали ее руки и лицо. Он не мог оторваться от лицезрения этого потрясающего, почти сексуального, зрелища. Как ее тонкие пальцы ласково обхватывали шею и придерживали за плечо свою жертву. Как двигались губы, высасывая кровь, а ресницы подрагивали от удовольствия, которое она испытывала только на физическом уровне. Невероятное катастрофическое упущение. С каким наслаждением он бы разделил с ней это удовольствие, и показал, как можно было бы растянуть и расширить его. Она же ничего не знала толком, каково это быть вампиром, двигалась на одних инстинктах, да ещё и без чувств. Он мог бы ее научить.
Джаспер тряхнул головой, прогоняя навеянное жаждой наваждение. Единственное, что он сейчас мог, это схватить беглянку, заткнуть ей рот, чтобы не смела произносить и слова своего гипноза, и вытаскивать по одной все эмоции и чувства. Пока она не закричит от страха, гнева, радости — чего угодно.
Белла тоже почувствовала его, сначала внутри, где он так и продолжал находиться. Повела носом, вытирая с подбородка кровь, и принюхалась.
Он больше не стал скрываться, перекрывая ей путь к отступлению из небольшого, пахнущего рыбой проулка. Где-то недалеко волны бились о деревянный причал, шумели редкие моторные катера и ветер хлопал снастями и парусами яхт. А внутри него поднималась собственная волна ярости, когда он смотрел в холодные, мертвые глаза Беллы, и слабые отголоски его эмоций в ней. Он мгновенно оказался рядом и сдавил ее шею, нежную и мягкую, совсем как у человека. Переместился выше, накрывая ее рот ладонью и размазывая подсыхающую кровь на подбородке.
— Лучше молчи, Белла. Просто молчи. Не хочу слышать ни слова из твоего проклятого рта, чтобы ты снова внушила мне очередную порцию дерьма.
Белла дернулась под его рукой, таращась огромными глазами, пытаясь цепляться за свою пустоту, которую он держал в своих руках.
Джаспер затащил ее ещё дальше в проулок, где вонь от мусора сочеталась со свежим океанским воздухом. Белла сначала молча и покорно следовала за ним, а потом стала вырываться и извиваться маленькой юркой ящерицей. Но уже давно было поздно. Он нашел лазейку и теперь отчаянно искал ее среди пустоты.
— Жалкая трусливая девчонка! — он впечатал ее в кирпичную стену, проделав небольшое углубление. — Не хватило смелости противостоять мне в открытую и доказать, что ты хоть чего-то стоишь? — он мгновенно заметил мелькнувшую вспышку несогласия и ухватился за нее, вытягивая и погружаясь на самое дно. — Ты ничего из себя не представляешь. Даже прежняя Белла была куда смелее, чем ты. Ты всего лишь ее блеклая тень.
Белла зарычала и укусила его ладонь. Разумеется, ему даже не было больно. Но тонкий след от ее зубов между большим и указательным пальцами взбудоражил его ещё больше.
Она прорычала нечто невнятное, но он не собирался ее слушать, снова накрывая рот ладонью, практически врезаясь в ее зубы. И продолжал бушевать внутри нее, превращая пустоту в бесконечный хаос из первых чувств. Она кричала внутри, и он кричал вместе с ней, выпускал всю свою злость, накопившуюся с момента ухода Элис. Свое разочарование. Свой интерес к ней и отчаянное желание найти ее в этой пустоте.
— Смотри на меня, Белла. Видишь меня? Иди за мной, и я покажу тебе выход.
— Нет, не хочу! Ты убьешь меня только чтобы вернуть ту жалкую Беллу. Не хочу.
Белла отчаянно замотала головой, пинаясь и кусаясь, хотя собственный страх уже подтачивал ее. Она впервые за все время с ним чего-то боялась. Джаспер разделял ее страх вместе с ней, делясь и своим собственным. Ее был липким и вязким, в котором она застревала, а его яростным и пылающим, толкающим на немедленные действия. Она тонула в их общих страхах, сжимая зубы до скрежета, не в силах пошевелиться между его телом и стеной.
— Кусай, — он снова вставил ребро своей ладони в ее рот. — Если тебе станет легче, кусай и держись за меня.
Она укусила его с такой силой, что чувствуй он боль, наверняка бы согнулся пополам. Он давил все сильнее, распирая ее изнутри, вытаскивая все новые и новые эмоции, яркие, чистые, острые и болезненные. Белла мотала головой, безмолвно кричала и извивалась. Он чувствовал ее, как себя самого. Он был ею. Он чувствовал ее боль, с которой уходила пустота, как свою. А вместе с пустотой уходило и спокойствие. Они были словно горячий раскалённый комок магмы, сцепленные в единое целое. И он чувствовал, что еще немного и рванет. Лучшим вариантом было бы сейчас отстраниться, чтобы не взорваться вместе с ней. Но Джаспер не отступил ни на шаг. Он чувствовал, как черная пустота растворяется в ярких красках ее эмоций. Белла смотрела на него расширившимися глазами, беззвучно плача. И он где-то глубоко внутри плакал вместе с ней. Она пыталась смеяться, обнажив зубы, все ещё державшие его руку, и он улыбнулся ей в ответ, без всякой усмешки и сарказма, которым щедро одаривал ее все это время. И был чертовски зол на нее, такую глупую, что отключила свои чувства. И на себя, что позволил себе забыться. Он чувствовал миллион своих и ее эмоций. И она чувствовала то же.
Белла часто дышала, и он дышал вместе с ней, хотя не нуждался в кислороде. Ее запах окутал его с ног до головы, единственная постоянная в этом хаосе. Он цеплялся за него, чтобы окончательно не свихнуться.
Белла с каким-то злым отчаяньем и холодом посмотрела на него, замерев. А потом случился чертов большой взрыв, накрывший их с головой. Ее зубы впились в него ещё сильнее, и это было единственное, что держало его в реальности. Ее аквариум лопнул, выпустив мировой океан. Он сам помог разбить его. И получил то, что хотел — билет в первых рядах на это зрелище.
Он никогда ещё столько не чувствовал, так сразу и так мощно. Его собственные эмоции едва проглядывались среди ее стремительно расширяющегося космоса. Джаспер едва мог уследить за всем, и просто сдался, плавал по ее бурному течению. Он не знал, сколько прошло времени. Секунда или вечность. Было ощущение, что мира уже давно нет, остались только они. Но когда все-таки открыл глаза и снова смог увидеть настоящую реальность, то обнаружил себя сидящим уже на грязном асфальте. Белла, прижавшись, сидела рядом, маленькая и съежившаяся. Ее глаза были закрыты, но она не спала. Не могла, когда в ней происходил такой хаос. Джаспер чувствовал его, он шевелился и бушевал в них обоих. Он бросил взгляд на свою руку, там, где тонкой прерывистой полоской виднелся след ее зубов. Она всё-таки смогла прокусить его непробиваемую кожу. Он смотрел на этот шрам, чувствуя дрожь Беллы, прижавшейся к нему. Легкий прохладный ветерок с запахом океана обдувал его холодную кожу, а внутри полыхало и взрывалось от какофонии эмоций, почти туманя разум и зрение. Он сконцентрировался на бьющихся о дальний причал волнах, скрипе снастей и криках чаек, передавая каждую обретенную кроху спокойствия Белле, оставаясь с ней.