Наши гляделки с капитаном «Морриган» и Гистом продолжались несколько секунд, после чего Кристофер прервал наше молчание:

— Как это возможно?

Что возможно? Они собираются объяснять мне хоть что-то? И почему у них такие лица?

— О чем вы говорите? — спросила я, дернувшись настолько, насколько могла это сделать, будучи крепко связанной.

— Хочешь еще сказать, что это не твоих рук дело? — я закивала. Шэй нахмурился, теперь уже совсем ничего не понимая. — Это просто невозможно. — он покачал головой. — Ты же именно та самая? Ассасин?

— Ну да, — у меня просто не было сомнений в том, что я — ассасин. А в этом мире может быть как-то иначе? Я уже смирилась с тем, что я убийца.

— Не понимаю, — Кормак вздохнул, после чего, еще раз взглянув на меня, почесал нос. — Это какая-то магия?

— Какая магия? — я понимала, кажется, еще меньше, чем даже Шэй. Со мной что-то случилось? А что со мной могло случится?

Кормак просто подошел ко мне, а затем наклонился, проведя ладонью по моим волосам.

— Ты изменилась.

Как? В смысле, внешне? Или как? И вообще, как это возможно?

Я просто тут сидела, думала, и… и… и потом пришли тамплиеры, и все.

— Ее мог кто-то подменить? — Гист тоже подошел ко мне поближе.

— Вряд ли, — Шэй вздохнул. — Даже если так, то это просто невозможно. Глаза обманывают меня.

— Мастер Кормак, думаете, это будет интересно Магистру?

— Он посмотрит на нас, как на идиотов, Кристофер. — Кормак немного помолчал, после чего потянулся за клинком. — Пора с этим заканчивать.

И только сейчас до меня прямо-таки дошло, что со мной собираются сделать. Внезапно мое спокойствие куда-то улетучилось, а на его место пришел настоящий страх. Сейчас уже не хотелось умирать за какое-то Братство, которое мне было совершенно чужим. Меня собираются убить. Блять, за что?! Я же ничего не сделала! Ну, почти ничего.

— Мы можем договориться? — вдруг спросила я. — Я могу стать тамплиером. Точно могу. По правде говоря, я не очень-то предана Братству и умирать за него не собиралась. Единственного, кого я любила в Братстве и уважала — это Шевалье. Если я стану одной из вас, то, поверьте, я не собираюсь никого там предавать. Мне просто можно платить, платить точно так же, как и… Хики, — не знаю, откуда я узнала про какого-то Хики, но сейчас это было вовсе неважно. — Я буду предана тамплиерам, можно лишь только платить мне и оставить сейчас меня в живых. Не так уж и сложно, не правда ли?

Я не собираюсь искать артефакты Предтеч, если вы мне это не доверите. Я просто могу убивать ассасинов, м? А когда я вам больше не понадоблюсь, я просто уйду и буду жить тихой жизнью. Согласитесь, одна я ничего не смогу сделать Ордену. Да и вступать в Братство было не моей инициативой. Мне пришлось. Я всегда хотела жить тихо и спокойно, никого не убивать… — неважно, что из этого являлось правдой, а что — нет, сейчас моей главной задачей было выжить, я не хотела в ближайшую минуту стать трупом, нет.

— Да? — Кормак вскинул брови. — И почему мы должны тебе верить?

— Если хотите, можете устроить мне, своего рода, проверку, — я улыбнулась. — Отправьте со мной кого-нибудь к ассасинам, и там не останется ни одного живого. Я могу самолично оторвать каждому из них голову, если это так важно вам.

Конечно, даже я до конца не осознавала, какую нелепую чушь несла в тот момент. Черт, я совершенно не горела желанием убивать хоть кого-то. Мне лишь бы выбраться на сушу, подальше с этого корабля, да и не в кандалах, и тогда все будет хорошо. Наверное. Я была ни в чем полностью не уверена. И, главное: я даже не представляла, с чего начинать, чтобы оказаться поближе к своему миру. Эта задача казалась мне невозможной. Самую малость. Как? Как вернуться? Зачем и кто меня сюда отправил? Если бы у меня были на эти вопросы ответы…

— Значит, так? — Шэй усмехнулся, проведя лезвием клинка по ладони, скрытой перчаткой. — Братство почти уничтожено. Мы сами справимся.

— Кормак, ну ты же сам когда-то состоял в Братстве, — я решила зайти с другой стороны. Возможно, мои попытки спасти собственную шкуру выглядели жалко. Очень жалко. Но что тогда прикажете делать в такой ситуации? Гордо и молча принять свою смерть? Подобное развитие событий совсем мне не нравилось. Да и я не была способна просто так умереть. — но потом ушел к тамплиерам. Так что мне мешает так же сделать?

— Мы с тобой не похожи, — Кормак закатил глаза; было видно, что особо долго со мной общаться он не намерен. — Я ушел из Братства по своей воле, а ты, кажется, чуть ли не вынуждена это сделать. Только потому что хочешь жить. Боишься смерти.

— Да, да, я знаю, что я жалкая, — я закивала, прикрыв глаза. — Но вы скажите: что вам может сделать жалкий ассасин? Явно не уничтожить Орден. Я не собираюсь и дальше продолжать убивать, мстить тоже. Бесполезно. — я покачала головой. — Я просто хочу тихой, мирной жизни. Если не желаете, чтобы я стала одной из вас, я просто незаметно уйду. И больше вы обо мне не услышите.

Вы же хотите убить Ахиллеса? А что станет с Братством после того, как он умрет? Братство долго не продержится. Оно развалится. Останутся только те, кто либо слишком предан, либо кому больше некуда возвращаться, либо идиоты.

— А уйдут те, — Шэй присел на корточки, так, что наши лица оказались примерно на одном уровне. — кому слишком дорога своя шкура, кому все равно на идеи Братства. Трусы и глупцы, надеющиеся, что их помилуют. Наподобие тебя. — Кормак поджал губы, после чего схватил меня за подбородок, смотря мне в глаза. — Жалкое зрелище.

— Мастер Кормак, — начал Гист, подойдя на пару шагов. — Если бы она хотела убить нас, она бы уже давно это сделала. Либо она не сильно-то и хотела убить нас, либо…

— У нее не хватило воли, чтоб убить нас, — закончил за Кристофера Шэй. — И ты знаешь, что такие люди достойны только презрения.

— А как насчет последнего желания? — уже совсем отчаявшись, спросила я. Если Кормак не будет сейчас меня убивать, у меня останется время подумать. Что-нибудь придумать в этой безвыходной ситуации.

— «Последнего желания»? — тамплиер усмехнулся. — И чего же ты желаешь? Только учти: хоронить с почестями я тебя не собираюсь, — Шэй, нахмурившись, встал, после чего чуть повернулся к Гисту.

— Насколько нагло с моей стороны будет попросить умереть рядом с Ахиллесом? — Как я понимала, Шэй вовсе не собирался останавливаться на смерти Шевалье. Ахиллес — вот его следующая цель. И вполне логично, что Кормак не будет нигде задерживаться.

— А. Ахиллесу, конечно, будет одиноко одному помирать. — Кормак полностью отвернулся от меня, хотя я была уверена чуть ли не на сто процентов, что в тот момент тамплиер улыбался.

***

Спустя какое-то время убеждений Кормака, тот согласился, и… И я уже двести раз пожалела о своей просьбе умереть рядом с Ахиллесом. Чертов Ахиллес. Чертов Кормак. Чертовы ассасины. Чертовы тамплиеры.

Не смотря на чей-то камзол, который кто-то накинул мне на плечи, мне все равно было чертовски холодно. В какой-то момент мне показалось, что я просто-напросто замерзну. Ледяной ветер, не переставая, дул. Я уже давно не чувствовала пальцев, искренне жалея о том, что перчаток у меня никогда не водилось. Ноги мои чувствовали себя не лучше. Интересно, когда с моих ботинок будут свисать маленькие сосульки? Это лишь вопрос времени.

Стоило ли сказать Шэю, что у него склонности к садизму? Нормальный человек бы не стал привязывать другого человека к мачте, особенно при постоянном холоде и ледяном ветре. Можно было меня бы оставить связанной в трюме, но нет, вы чего, это слишком милосердно для «ассасина». Команда «Морриган» же предпочитала меня не замечать, проходя не по одной сотне раз мимо меня за день.

Я не знала сколько дней прошло после того, как мне милостиво отсрочили смерть. Лично мне казалось, что прошла целая вечность. Я уже не пыталась вслушиваться в разговоры Кормака и Гиста; мне было уже все равно. Какой тут может быть план спасения, если я скоро отправлюсь на тот свет от холода? Разве у меня еще была возможность выжить? Надо было, блин, сразу думать, что делать. Но могла ли я предположить такое развитие событий? Вряд ли. Я была уже почти уверена, что у меня отмерзло все, что могло отмерзнуть, и не могло. Сомневаюсь, что после такого я смогу нормально и беспроблемно жить.

***

Еще одна вечность прошла, прежде чем на горизонте появился чей-то корабль. Признаться, я бы даже не заметила его, если б не радостные вопли команды. Уж слишком радостные. Даже я немного оживилась, когда корабль подошел ближе, однако это не отменяло того, что я продолжала выглядеть как трупак. Еле живой трупак.

Единственное, что я разглядела — это две фигуры, которые сейчас как раз переходили на «Морриган». Могу поспорить, это друзьяшки-тамплиеры Шэя. Вот сейчас и полюбуются на местную достопримечательность, ну, то есть на жестокий во всех смыслах поступок Кормака, — меня.

Особых надежд по поводу того, что кто-либо пожалеет меня, я не испытывала. Тамплиеры, в конце концов… Я опустила голову, вздыхая. Вот что по-настоящему жалкое зрелище. Вряд ли сейчас я была похожа на ассасина. Вряд ли сейчас я была похожа на человека. Волосы давно стали мокрыми от почти непрекращающегося снегопада и прилипли к лицу, а затем благополучно замерзли. О том, как выглядело мое лицо, я могла лишь догадываться. Явно не самым лучшим образом. Пальцами на руках я уже давно не могла пошевелить, как и другими частями тела, изредка я только поворачивала голову, чтобы посмотреть, что происходит.

Я прикрыла глаза, почти что ощущая этот взгляд на себе.

— А это?.. — я чуть приоткрыла глаза, созерцая, конечно же, самого магистра тамплиеров собственной персоной.

Кенуэй с интересом смотрел на меня, даже подошел поближе, так, что между нами оставалось меньше метра. Ох, была бы моя воля, я бы высказала тамплиеру все, что думала о его подчиненных и о нем самом. Однако, к счастью Кенуэя, губы отказывались шевелиться, уверена, они даже посинели. Да, еще пара недель под снежком и ледяным ветром, — и полностью посинеешь, а после превратишься в льдышку.

Пока Шэй безо всякого интереса рассказывал Хэйтему о том, что произошло, кто я, и как Кормак убил Шевалье, я рассматривала тамплиерскую компанию. Кенуэя, Гиста, Кормака и… на последнем тамплиере я задержала свое внимание. Тот крутился рядом с магистром, время от времени что-то говоря Хэйтему. Насколько я поняла, этого тамплиера не интересовала ни смерть Шевалье, ни моя скромная замерзшая персона. Его лишь интересовал Ахиллес. А если быть точнее, то его смерть. Могу поспорить, ассасинов любил этот тамплиер даже меньше, чем Кормак, привязавший и оставивший умирать от холода меня.

Чарльз Ли…

Хэйтем кивнул, принимая как данность рассказ Кормака. И было видно, что магистр не очень доволен действиями Шэя, однако почти ничего не сказал по этому поводу.

— Боюсь представить, что тебе пришлось делать, исполняя последнее желание Шевалье, или, скажем, Дженсен. — На губах Хэйтема появилась едва заметная улыбка. — Никогда бы не подумал, что ты способен исполнять чьи-то последние желания. С каких пор тебе это стало важно? — Кенуэй изменился в лице, став вновь таким же холодным, отстраненным и серьезным как прежде.

Шэй неопределенно пожал плечами:

— От исполнения этого желания я ничего не теряю.

— И ничего не приобретаешь, — задумчиво произнес Кенуэй. — Чарльз? — он повернулся к своему подчиненному.

Ли заметно напрягся, услышав свое имя, выпрямился и чуть ли не засиял после того, как к нему обратился магистр. Было видно, что тамплиер пытался всеми силами произвести наилучшее впечатление на Кенуэя.

— Да, магистр? Чем могу быть полезен? — в его словах чувствовался самый что ни на есть настоящий энтузиазм. Чарльз был готов по одному слову Хэйтема свернуть шею любому неугодному, посмевшему не так посмотреть на восхитительного и прекрасного магистра.

— Развяжи нашего «опаснейшего» ассасина и отнеси в каюту к Кормаку. Как-то не хочется, чтобы она умерла раньше, чем хотела, — мне было несложно догадаться, что Хэйтема абсолютно не интересовало мое желание где и как умереть, его интересовало нечто другое во мне, возможно. Или же Кенуэю просто стало жаль меня.

Чарльз едва слышно вздохнул, явно разочарованный. Он без особых усилий освободил меня, я упала на твердые доски, попытавшись пробормотать ругательство себе под нос. Однако, это у меня сделать не получилось, и мне оставалось только ругаться молча.

— Вставай, — Ли, не церемонясь, пнул меня. Когда же я даже не пошевелилась, он снова вздохнул и, недолго думая, схватил меня за ногу, после чего потащил в сторону капитанской каюты.

Хэйтем вроде бы ясно сказал ему отнести меня… Возможно, Ли просто не различал слова «утащить» и «отнести». Но долго думать об умственном развитии Чарльза мне не пришлось: уже через несколько секунд я сумела нехитрым способом удариться затылком об ступеньку.

***

Очнулась я уже в каюте Кормака, даже не предполагая, сколько времени прошло с того момента, как я вырубилась. Разлепить глаза оказалось сложнее, чем я предполагала. Однако, спустя несколько попыток, мне-таки удалось это сделать, и первым, что я увидела, как бы отвратительно это не звучало, — самого Чарльза Ли, а в частности его лицо. Тамплиер склонился надо мной настолько, насколько это вообще было возможно. И непонятно, зачем именно, то ли проверить, до сих пор ли я дышу, то ли старательно пытаясь забрать мой воздух, чтоб мне больше нечем было дышать, при этом Ли явно не слышал, что такое личное пространство.