— А, проснулась, — не без некоторого, странного удовольствия произнес тамплиер. Будто прямо сейчас собирался начать пытать меня.

Я несколько секунд молча смотрела на Ли, а он — на меня. Ли, видимо, ждал, пока я как-либо отреагирую, или же придумывал, что бы мне такого обидного сказать. А я просто пыталась понять, что, во-первых, до сих пор жива, и во-вторых, я до сих пор не могу шевелить пальцами. После пережитого это, как мне казалось, было вполне возможно. Что уж говорить, я даже не чувствовала пальцы. А сильная боль ощущалась почти везде, во всех конечностях. Больше всего болели пальцы на руках и ногах, шея и уши.

— Знаешь, на кого ты похожа? — вдруг поинтересовался Чарльз, глядя мне в глаза. — На трупа. Или на человека, который скоро умрет. — Голос его был спокоен. А чего я ожидала от тамплиера? — Чего бы магистр не хотел, но ты вряд ли спасешься.

Я открыла рот, собираясь что-нибудь сказать. С трудом мне удалось спросить:

— Что?.. — я пыталась узнать собственный голос. Сиплый, такой тихий… Лучше бы Шэй меня просто убил.

— Посмотри на себя, — тамплиер с некоторой безнадежностью покачал головой. Он почти аккуратно взял мою руку, на что я сжала зубы, чтобы не закричать от боли. Не обращая на мою реакцию внимания, Ли поднес мою руку к лицу. — Мало кто от такого оправится прежде, чем умрет, — возможно, мне только показалось, или же я и вправду услышала сочувствие в его голосе.

Моя рука выглядела… ну, не очень хорошо. И это еще мягко сказано. Кожа была багрово-синей, в некоторых местах даже черной. На ладони были видны пузыри с какой-то жидкостью и кровью. Моя же рука, по сравнению с рукой Чарльза была мертвецки холодной. Я отвела взгляд.

— Неплохо, да? Твой шанс выжить невелик. Но, если выживешь, тебя, возможно, придется лишать конечностей, — Ли старался сохранять ровный голос. Было видно, что он говорил все так, как есть. Даже ничего не приукрашивал. — Впрочем, ты и сейчас выглядишь так себе. Если потеряешь ногу или руку — считай, ничего не изменится, — Чарльз скривился. Тамплиер явно не скрывал своего презрительного отношения ко мне.

— Почему бы сразу меня не убить? — задала вопрос я. Когда я говорила, горло ужасно болело, потому я решила, что буду говорить поменьше. Хотя бы постараюсь.

— Магистр считает, что ты выживешь, раз смогла не умереть под таким холодом, — Ли пожал плечами. — Он от тебя чего-то хочет. Допросить, кажется. Будто ты можешь знать что-то интересное, — тамплиер закатил глаза. — И ты поплывешь с нами в Бостон. Сейчас ему тебя допрашивать некогда.

Чарльз встал, и, видимо, больше не собираясь со мной говорить, направился к двери, ведущей на палубу. Возможно, сообщить Кенуэю и Кормаку, что я жива. Я, прикрыв глаза, считала секунды до того момента, как дверь в каюту с оглушительным звуком захлопнется за спиной тамплиера.

Так, нужно успокоиться. Просто успокоиться. Все будет хорошо. Тысячи мыслей крутились в моей голове, а сколько эмоций я испытывала в тот момент… Страшнее всего было думать о том, что меня ждет в ближайшее время. Что? Да, видимо, Магистр Кенуэй прямо-таки загорелся идеей продлить мои мучения подольше, а Шэй его, в конце концов, поддержал. Что за сборище извращенцев? Значится, допрашивать меня будут в Бостоне. Если, конечно, доживу до прибытия туда. Ли прекрасно и ясно все сказал. Шанс выжить невелик, а остаться при всех конечностях вообще что-то из разряда фантастики. Чудненько. Вот тебе и побывала в восемнадцатом веке. Прекрасные виды, события, вошедшие в мировую историю, романтика?.. Нет, я явно попала в какую-то другую парашу. Реальность называется.

Я пыталась успокоить себя, внушить себе, что все будет хорошо, но уже ничего не помогало. Пять минут назад мне сказали, что я могу умереть, да я и сама прекрасно знала, что в тяжелых случаях от обморожения можно сдохнуть, пусть примера привести и не могла. А в лучше случае мне что-нибудь отрубят. Но от этого мне никак не становилось легче. Лишаться руки или же ноги, или того и другого точно не входило в мои планы. Я хотела просто выбраться живой отсюда, вернуться туда, где мое место. А восемнадцатый век и Бостон — точно не мой дом. И я искренне надеялась, что никогда им не станет. У меня же есть шанс выбраться?..

Только сейчас мне надо думать, как выжить, а не отправиться обратно. Понятное дело, со своим обморожением и черными кусками кожи я вряд ли смогу что-то сделать. Ну, разве что только усугубить все. И умереть пораньше. Пробовать лечить это звучало как чистой воды самоубийство, если, конечно, тут вообще можно было что-либо лечить. Что? Свою бледную, чуть ли не мраморную кожу, которой самый отъявленный вампир позавидует?

Я не без усилий заставила себя же поднять обе свои руки и детально рассмотреть их. На секунду я прикрыла глаза, пытаясь все осознать. Хотелось просто расплакаться, как маленькая, беспомощная девочка. За что мне все это?! Нахуя я сюда попала?! Кому я тут вдруг так понадобилась?..

Левая рука выглядела определенно лучше, чем правая, но это ничуть не успокаивало меня. А что меня могло успокоить?! То, что у меня останется одна рука? Ну, одна рука — это уже что-то, если подумать. В отличие от правой руки, на левой всего лишь один палец почернел, ногти почти все сошли, и что-то мне подсказывало, что заново они не вырастут, а если и вырастут, то уже не такими, какими были раньше. Свои ноги я, к счастью, не могла увидеть — каждое движение отдавалось невыносимой болью, потому я приняла решение не только не говорить, но и по возможности вообще не двигаться. Конечно, я и в таком положении не чувствовала некоторых своих пальцев на ногах, и можно было предположить, что выглядели те примерно так же, как и правая рука.

Я закрыла глаза, сжала губы. Если меня лишат… лишат нескольких пальцев и руки, то как я потом буду жить? Интересный вопрос, конечно. Думать о всем этом абсолютно не хотелось. Хотелось просто умереть. Хотелось тишины и спокойствия, а не вот этих вот тамплиеров и последствий моего долгого нахождения на холоде. Разве тишина и спокойствие — что-то недостижимое в этом мире?..

***

К моему счастью, за пару дней мое состояние никак не ухудшилось, но и об улучшении говорить не приходилось. Эти два дня я просто провалялась в кровати Шэя (который наверняка чертовски негодовал по этому поводу) и время от времени молча переглядывалась с Ли, находившегося в каюте почти все время. Видимо, тамплиеру было поручено неустанно следить за мной, будто я в состоянии взять оружие и расстрелять тут всех к чертям. И Чарльз видно чувствовал себя так же, как и Кормак без кроватки. Малость оскорбленным. Можно уже писать пособие «Как испортить жизнь тамплиерам просто тем, что ты лежишь в кровати». Уверена, если бы в Америке было чуть больше ассасинов, то мое произведение имело бы большой успех.

Но скоро моей почти что беспечной жизни пришел конец, когда Хэйтем, оглядев меня, сказал, что лучше сейчас избавить меня от всего, что может показаться лишним тамплиерам, иначе потом будет поздно. Именно тогда мне стало страшно. Умом-то я понимала, поняла еще в тот момент, когда очнулась, что остаться целой, со всеми конечностями мне не удастся, но принимать я этот факт всячески отказывалась. Как будет чувствовать себя человек, если ему скажут: «Мы тебя скоро от руки избавим»? Кивнет, и скажет, что согласен, и все хорошо? Сомневаюсь.

Мерзкий, противный, липкий страх разъедал меня изнутри. Страх за то, как я буду жить дальше. Страх за то, выживу ли я вообще после этой сомнительной операции и не менее сомнительных хирургов. Страх, в конце концов, боли. Боли. Резкой, неизбежной, раздирающей, от которой и вовсе пропадало желание жить. Хотелось кричать, всячески сопротивляться тамплиерам, вырываться, когда меня перетаскивали с кровати на пол, ибо там, как оказалось, удобнее.

Я беспомощно закрыла глаза, сразу после того, как Кормак принялся рассматривать мою руку.

— Отрезал что-нибудь подобное? — совсем рядом я услышала тихий, спокойный голос магистра тамплиеров.

— Чтобы спасти жизнь — нет, — бесцветным тоном ответил Шэй. — Только в бою, возможно. Не помню.

— Как и я, — в голосе Хэйтема проскользнула некая задумчивость. — Чарльз, иди сюда. Будешь держать ее.

Да, чтоб не вырывалась…

— А кто будет?.. — начал Кормак, но Кенуэй быстро оборвал того:

— Напомни: по чьей воле она еще жива? Я не просил тебя сохранять ей жизнь.

— Можно и сейчас убить ее, — вставил до этого момента молчавший Чарльз.

— Поздно.

Я распахнула глаза, не в силах больше ждать. Надо же! Вместо того, чтобы быстро все начать и закончить, они тянули время, и от этого я нервничала еще сильнее.

— Эти разговоры входят в обязательную часть у тамплиеров? — собственный голос дрожал, несмотря на то, что это все начинало меня раздражать. Тем не менее, страх оставался сильнее, чем что-либо.

— Что?.. — не понял Ли, садясь рядом со мной.

— Она хотела сказать, чтобы мы резали ее быстрее, — пояснил Кормак, будто без этого объяснения до Чарльза бы не дошло.

Вскоре моя голова оказалась на коленях у Ли, а правая рука намертво прижата к полу.

— Начнем, — слова Шэя прозвучали совсем тихо и так… далеко. Через мгновение я вскрикнула, ощутив невыносимую боль, а Кормак выругался.

***

После проделанной операции боль вовсе не ушла, как раз наоборот. Но я все же осталась жива. Спустя неделю. И спустя даже две недели. Хотя почти всем тамплиерам не очень-то верилось в то, что я буду жить. До сих пор.

В итоге мне пришлось лишиться правой руки до локтя, мизинца на левой, и двух и трех пальцев на ногах. Как говорил сам Кормак, он «не пытался отрубать ничего лишнего», и я в это с трудом, но верила. За проведенное на «Морриган» время я смирилась с мыслью, что теперь я немножко другой человек и отличаюсь от других. Через несколько дней я смогла самостоятельно подняться с постели, пусть у меня и были сомнения, смогу ли я ходить как раньше. Как оказалось, передвигаться без нескольких пальцев было очень даже возможно, у меня, конечно, изменилась походка, и постоянно приходилось напоминать себе, что я не могу использовать то, чего у меня нет. А иногда так хотелось просто пошевелить пальцами. Тем не менее, это все вовсе не означало, что у меня ничего не болело, пальцы постоянно были обмотаны, а иногда начиналось кровотечение, и надо было быть достаточно осторожной, чтобы кровь вновь не начала хлестать из пальцев.

С руками было не легче. Мне чертовски не хватало правой руки, каждый день я пыталась использовать ее для, казалось бы, простых действий. И меня ужасно огорчало, что теперь даже нос приходилось чесать пальцами левой руки, которых было уже четыре, а не пять. Мне пришлось принять и тот факт, что из двадцати возможных пальцев при себе я имела лишь девять в результате действий одного очень милого тамплиера.

Но, несмотря на все трудности, жить мне все-таки удавалось. Пусть и не так, как раньше. Сейчас это было лучше, чем верная смерть, однако меня все же беспокоило ближайшее будущее — что со мной будет, когда мы прибудем в Бостон? Да, Кенуэй хочет допросить меня. Но я ничего не знаю из того, чего он сам не знает. А, следовательно, от меня потом избавятся. И почему именно в Бостоне? Или это такой тамплиерский акт милосердия? Ну да, с чего бы это вдруг? Хэйтем не похож на человека, который просто так, по велению левой пятки, способен спасти какого-то левого, никчемного ассасина, ничего толком не умеющего. Тем не менее, мне хотелось верить, что именно это и собирался сделать магистр тамплиеров, как бы абсурдно и противоречиво это не звучало.

Все эти дни и недели я редко покидала капитанскую каюту, точно также, как и Ли, который неустанно следил за мной. В отношении меня тамплиер был непоколебим и молчалив будто скала. А мне, что неудивительно, не хватало простого человеческого общения. Но даже на это Ли уверенно отказывался, говоря, что он «выше общения с презренными ассасинами». Мне на это лишь оставалось пожимать плечами и делать вид, что я не замечаю взгляда тамплиера, которым он пытался меня превратить в кучку пепла изо дня в день. Ну ничего, когда-нибудь все-таки получится.

И если Чарльз отказывался разговаривать, то следил он за мной, не отводя взгляда ни на секунду, по крайней мере, мне так казалось. У меня даже возникли сомнения, спит ли тамплиер вообще. Меня чертовски напрягало, что в каком углу каюты я бы не оказалась, оттуда было прекрасно видно Ли и его светлые глаза. Сначала мне показалось, что те голубые, но позже я выяснила, что они больше серые.

***

Мимо меня, как оказалось, пролетела смерть Ахиллеса и Лиама, их убили, пока я была в отключке несколько дней. Эта новость никак не повлияла на меня, сейчас меня беспокоили не жизни моих «коллег», а своя собственная и способ, с помощью которого я смогу выбраться из этого дерьма. В мои планы до сих пор не входило «жениться и завести детишек» в Бостоне. Бостон был для меня сейчас последним городом в плане привлекательности по понятным причинам, что уж говорить о детишках, о которых я никогда и не мечтала.

И как бы я не хотела в Бостон, в итоге я в нем все равно оказалась. В то утро Чарльза в каюте не оказалось, и я осмелилась выглянуть за дверь, чтобы лицезреть экипаж «Морриган», часть которого, по всей видимости, попросту отсутствовала на бриге, и Гиста, руководившего каким-то не очень интересным процессом. Команда вытаскивала из трюма ящики с чем-то, пока Кристофер следил за продвигающейся работой. Ни Кормака, ни Кенуэя, ни Ли не было видно. Только Гист.

Я захлопнула дверь, понимая, что Кристофер наверняка уже заметил мою высунувшуюся голову. Что ж, если подумать, шанс у меня есть, и все не так плачевно, как могло быть… Не успела я начать думать, каким образом могу убраться с этого корабля, как дверь за моей спиной распахнулась, и я быстро развернулась.

Гист.

Тамплиер, оставив дверь полуоткрытой, оперся о дверной косяк, постукивая пальцами в перчатке по дереву. Несколько секунд Гист молчал, осматривая меня.

— Бежать сможешь? — совсем неожиданно задал вопрос он.

— Что?.. — не понимая, чего от меня хотят, спросила я. — Зачем?

— Ты жить хочешь? — Кристофер закатил глаза, полностью закрывая дверь.

— Хочу, — быстро ответила я.

Неужели, он вдруг решил помочь мне? С чего бы это вдруг? За все это время после того, как Ли притащил меня в каюту, я с Гистом вообще не общалась. Внезапный приступ сочувствия к ассасинам что ли?

— Зачем тебе это? — поинтересовалась я, поправив правый рукав камзола.

— Так будет лучше для всех, — Кристофер подошел ко мне поближе. — Кенуэй ничего из тебя не вытянет, и есть у меня предположение, что у магистра другая цель. Если же я ошибся, то тебя убьют. Тем не менее, если ты сбежишь, то никто за тобой никто не погонится, любой из нас понимает, что ты безобиднее котенка, — Гист пожал плечами.

Ну, с тем, что я безобиднее котенка, я бы поспорила.

— Я уверен, что о тебе скоро забудут.

Я медленно кивнула.

— Если так, то к чему был вопрос о том, смогу ли я бежать? — спросила я, не совсем понимая, как это связано. Как я поняла, Гист просто собирался отпустить меня.

— К тому, что я собираюсь сказать, что ты сбежала. Будет очень интересно, если ты сумеешь сбежать от меня, но не убежишь от мастера Кормака, — Кристофер поправил шляпу. — Если ты готова, то предлагаю убраться прямо сейчас. Они все могут вернуться в любой момент.

— Что ж, в таком случае, я готова, — я взглядом обвела каюту Кормака, осматривая ту на наличие вещей, которые могут мне понадобиться. Таких не нашлось, ибо мне было неизвестно, где Шэй хранит деньги, да и Кристофер не одобрит подобное ограбление, а оружие из каюты пропало сразу после того, как тут появилась я. Оружие есть — ассасина нет, ассасин есть — оружия нет. Логично? Логично. Ну, если рассуждать как настоящий тамплиер.

Услышав мой ответ, Гист скрылся за дверью, чтобы уже через пару минут появиться и указать мне на безлюдную палубу. Я выскользнула на палубу и уже вскоре оказалась на твердой земле. Это чувство было незабываемо, особенно после нескольких месяцев, проведенных на корабле. Пройдя немного, я остановилась, осматривая Бостон.

Это все казалось таким… странным?.. Я в Бостоне. И не под ручку с каким-нибудь тамплиером. Никогда не мечтала побывать в Бостоне, но если я уже в нем, то почему бы и не осмотреться, погулять, например? Конечно, риск наткнуться на своих «подружек-тамплиеров» был, но Бостон — город большой, и что мне мешало найти тихое место, которое совершенно не волновало тамплиеров? Надо было только замаскироваться под мужика, раздобыть денег, а потом думать, как выбираться отсюда.

Итак, будь я тамплиером, куда бы я пошла? Налево, направо или прямо? Я уже почти решила, куда идти, как мои размышления прервал какой-то мужчина на лошади, чуть не наехав на меня.

— С-с-су-ука, — протянула я, глядя на невозмутимого мужика. — Смотри, куда едешь!

— За собой следи, — крикнул мне мужчина, на что я ему показала не совсем приличный жест.

Да конечно! Мужик, успокойся, я всего-то посередине дороги стояла!

Я, уже забыв, куда хотела идти, потопала налево.

***

Уже какое-то время я бесцельно бродила по Бостону, рассматривала здания и жителей. Как назло, ноги начинали болеть, а через некоторое время заболели и мои пальцы. Мои несуществующие пальцы. Мне оставалось лишь надеяться, что в ближайшее время у меня не начнется кровотечение. Сейчас никто не поможет. Если тамплиеры меня увидят, то догонят не для того, чтобы что-нибудь перевязать. В этом я не сомневалась.

И вот, проходя мимо места, смутно напоминавшего какую-то площадь, я заметила до боли знакомый камзол… Недалеко стоял сам Чарльз Ли в компании незнакомого мне мужчины. К моему счастью, спиной, и тамплиер не мог меня никак лицезреть. Ну, разве что у него был третий глаз.

Я, стараясь выглядеть невозмутимой, отошла на максимальное расстояние от Ли и попыталась пройти в метрах десяти от разговаривающего тамплиера. Когда же я была почти уверена, что Чарльз меня не заметил, сзади раздался знакомый голос:

— Ты!

На секунду я замерла, после чего предприняла попытку пробраться через людей, которых вдруг стало слишком много, на мой взгляд. Мне казалось, что Ли прямо за моей спиной, и я отчетливо слышу, как он идет… На деле же нас разделяло гораздо большее расстояние. Пока.

— Стой!

Ага, щас прямо встану столбом по твоему первому слову. Нет уж.

Вскоре мне удалось пробраться сквозь людей, и я осмелилась ответить Ли, прежде чем сорваться на бег:

— Ты же вроде утверждал, что ассасины не заслужили слышать твой прекрасный голос. Так что поменялось: я перестала быть ассасином, или ты — тамплиером? Никак магистр выгнал?