Темная комнатушка отдает могильным холодом. Свет почти не проникает в комнату, упрятанную под землей, а потому в комнатушке стоит постоянный запах сырости и гниения пола, о коем говорить не стоит, поскольку бывшее покрытие комнатки уже давно не годно для хождения по нему, неприятно морозя босые стопы ног и пропуская по себе порывы холодного ветра. Стены у пола полны царапин, отколотых кусков и приняли коричнево-черный оттенок грязи и земли, чуть выше же на остатках некогда белых стен и штукатурки видны темные капли и следы от запекщейся крови, которую никто не собирался оттирать: без толку, все равно заляпается и будет отдавать привычным запахом металла. По правой стене от двери стоит железная ржавая кровать с пружинами, что скрипит сама по себе, пугая детей. Грязное белье с кровью охотно говорит о том, что еще совсем не давно кто-то жил, точнее доживал тут свои последние часы. Зачем лечить расходный материал, к тому же бежавший и постигший, пускай и мнимую, минутную, но свободу? В эту комнату отводят только тех, кто уже не сможет быть полезным. Тех, кто не сделал особого прогресса или не смог залечить себя сам. Заморят голодом или умрешь сам - нет дела. Ты более не нужен организации. Теперь ты точно мусор. И девушка точно знала, что тут она проведет последние минуты. Но прежде, те изверги позволили ей хоть немного побыть с "семьей", попрощаться с ними и рассказать свою последнюю сказку. Сказку о другом, запретном мире, в котором небо ярко голубое с белыми и чистыми облаками, как стены операционных или накрахмаленные халаты докторов. О небе, под которым гуляют свободные теплые и холодные ветра, донося запахи леса и цветов. О небе, под которым растет ярчайшая зелёная и свежая трава, раскидывается большой лес. О том, что в том самом запретном мире нет всей той боли, что они ежедневно терпят. О том, что там есть свобода и нет никаких белых стен, скальпелей и операций, пыток и избиений.

Девушка улыбнулась из последних сил и ничком упала на грязные простыни, заставляя ржавые пружины скрипеть под малым весом истощенного тела, что ныло от боли. Уже поздно было отпираться, поздно бежать и молить о спасении. Ее не простят. Не спасут. Не сжалятся и не смилуются. Но она смогла. Смогла исполнить свою мечту. Смогла, наконец, подарить надежду детям, что останутся после. Она смогла исполнить обещание, данное одному из тех, кто так же умер тут. Они смогли сделать то, что хотели. Их общий план начал действовать и шестеренки в механизме начали свой ход. Осталось совсем немного: подождать. Скоро вся империя исчезнет. Исчезнет лаборатория, исчезнет боль. Исчезнет и она сама, уходя прочь из бренного мира. Обретет покой. Вернется к любимому и остальным, тем кто был до нее.

Последние вздохи кажутся сладкими, пока тело, наконец немеет, а мысли уходят в то поле с зеленой травой и голубым небом. Теперь она свободна. Никто больше не сможет заковать ее в цепи и никто более не сможет подчинить ее себе.

Девушка, с длинными волосами цвета ржавчины на железе теперь смотрит своими потускневшими зелеными глазами в потолок той самой комнатушки, пока такая же она, наконец, обретя свободу, мягко улыбается, стоя в центре поля с цветами с соломенной шляпой на голове и в белом платье, оглядывается назад, греясь под лучами теплого солнца. Где-то там, в далеке виднеется большой дом, из трубы которого вырывается сероватый дым. Слышны крики детей и чье-то имя. Кажется, это ее имя. Ее зовут. Сердце делает последний удар, а девушка бросается к тому заветному домику, сминая цветы и топча траву, зная, что больно не будет. Теперь все будет хорошо.

Смерть в очередной раз посетила это место.

Учёный с сединой и в белом халате хмыкает, заходя в комнату через пол часа. Тело одной из его подопытных умиротворенно лежит на старой кровати, остывая. Мужчина не проверяет, лишь кивает кому-то и вскоре удаляется прочь. Одним больше, одним меньше. Ничего не меняется, но он благодарен той девчонке. Она дала полезные данные ему. Позволила больше всех копаться в себе, а после выбрала приз.

У ученного уставший вид, пол лица скрыто повязками из бинтов. Глубоко посаженные глаза, морщины на лице и лживо-приторно добрый взгляд черных глаз. Крепкое телосложение, что медленно увяло под влиянием возраста. Седые короткие волосы, странный шрам во всю шею и жуткое желание знаний, сделавшее его монстром во плоти.

Седовласый мужчина покидает комнату, петляя среди корридоров с дверьми и открывает одну из них: самую большую, белую. За дверью слышны детские голоса: пара мальчишеских и девчачьих. Это все, кто у него остались. Четверо детишек, один из которых неизлечимо болен и вскоре покинет этот мир. Четыре пары глаз поворачиваются на седовласого доктора, моментом затихая и оставляя все свои дела, обращая взоры на ученого. Когда он - начинается боль, но в этот раз мужчина лишь слабо улыбается искренней доброй и немного безумной улыбкой.

- Доктор, а где старшая сестренка? - интересуется одна из девочек. Она сидит за столом, чья столешница прозрачная с белыми дымчатами разводами внутри, словно разлитое молоко. Малышка снова начинает болтать ножками в воздухе, но в этот раз снова беря маслянный мелок синего цвета в руку и задумчиво смотря на старика в белом халате. Кажется, что он совсем не пугает малышку, чье тело бережно скрывают свежие бинты и розового цвета больничная пижамка, перепачканная красками, кажется, акварелью.

- Она ушла на прогулку. Сказала, что вскоре вы сможете увидеть ее и поиграть с ней. - доктор, очевидно, лжет, но все так же улыбаясь, чтобы не подать виду. Дети хрупкие, наивные.

- Жалко. - тянет девочка. - А я хотела показать ей свой рисунок! Я так старалась над тем полем и лесом о которых сестренка говорила... - девочка переводит взгляд на листок с рисунком. Конечно, он не передает все то, что рассказала покойная девушка, но если взять линзу из очков и поднести к глазу, смотря на то место... Выйдет весьма похоже. Два мальчика в синих пижамках хмурятся и хором заявляют: - конечно не похоже! Твои рисунки не красивые, кривые, сестренке они бы не понравились! Да и ты сама слышала, это сказка, а значит ничего там такого нет. 

Седовласый хмуриться, когда девочка хмурит брови.

- А вот и не правда! Ну скажите же им, Доктор! - возмущается малышка до слез в уголках глаз. Сущаяя невинность и наивность.

- Конечно, милая, эта сказка реальна. Ваша сестренка не врала. - улыбка на лице доктора становиться ярче и шире. Как же он доволен результатом!

- Вот видите. - девочка показывает язык мальчишкам и снова принимается за рисунок. Доктор же уходит прочь, снова скрываясь за дверью.

Темная ночь опускается на внешний, запретный мир. Ветер становиться холоднее, появляются звезды и темные, будто бы налитые свинцом, тучи. Где-то в далеке виднеется яркий след молнии и раздается громкий, долгий звук. С неба срываются капли воды, падая ниц и разбиваясь о землю. Первые капли маленькие, последующие, кажется, становятся тяжелее и тяжелее, барабаня по одинокому холму с бетонной, разваливающейся пристройкой с железной крышей, что медленно, но верно покрывает мох и вьюнок. Именно эта постройка ведет в тайную лабораторию. Именно за ней из далека наблюдает из бинокля мужчина с потрепанной и грязной одеждой, под которой спрятан старый бронижелет, залатанный кусками новых, снятых с живых или же мертвых людей, бывших охраников этого центра. Мужчина хмуриться. "Почему же так тихо?" думает он, а после откладывает бинокль в сторону, прислушиваясь к каплям дождя.

Проходит несколько минут. Мужчина снова тянется к биноклю, замечая черный силуэт у дверей. В бинокле виден силуэт одного из охраников в новой броне и с ружьем. Охраник молод, хорош лицом, но слаб. Докуривает сигарету он под пристальный взгляд мужчины с биноклем, а после уходит, не замечая как от его тени отслаивается кусок и убегает прочь по направлении к деревьям и лесу. 

"Вот как, уже двое бегут": - думает тот и начинает следить за "сгустком", что скрывается в лесу, а после подымается и направляется прочь. Тревогу внутри уже наверняка подняли, а значит он начинает действовать.