«Крик безумца» летел через варп — крохотная точка посреди меняющегося пространства, где не действуют законы физики, а материя эфемерна и изменчива. Корабль был частью этого пространства. Он менялся точно так же, как всё вокруг: его формы перетекали и искажались, оживали и замирали вновь. Неизменна оставалась лишь рельефная птичья голова на его носу, изображающая не то самого Тзинча, не то кого-то из Повелителей Перемен.

Та сторона реальности, что окружала сейчас демонический корабль, была враждебна и непредсказуема даже для своих порождений, но мало кто из обитающих здесь демонов рискнул бы бросить вызов Повелителю Перемен. В туманностях, в разводах невозможных для восприятия цветов и чернильной тьмы таилось зло столь же древнее, сколь и сам «Крик безумца», но пока пустота вокруг оставалась пустотой, и К'заариас стоял на капитанском мостике, прислушиваясь к возмущениям варпа.

Что-то изменилось с тех пор, как «Крик безумца» вернулся в Океан Душ. Для этого места, где искажались даже время и пространство, не было ничего странного в таких изменениях, но всё равно смутное предчувствие не давало демону покоя. Перемены были столь сильны, что сам Имматериум отзывался на них. Души, принесённые в жертву, исчезли где-то в зыбкой пустоте, и всколыхнулась магия — та чистейшая энергия варпа, для которой нет ничего невозможного.

Кто-то взывал к варпу, но К'заариас не мог понять, кто. Его природа тянулась к источнику колдовства, но неизменно он терялся в потоках Ветров. Кому хватило сил и дерзости исказить реальность так, чтобы в ней потерялся даже высший демон? Кто мнит, что сумел обыграть его?

Его злость кипела, подобно пламени Эмпиреев. Гордыня, слабость всех демонов, готова была взять над ним верх. Но раздался неслышный для смертных шёпот, и Прядильщик Козней вслушался в то, о чём шептал ему корабль. Он говорил намёками и загадками, как истинный демон Архитектора Судеб, но К'заариас понимал его, едва услышав слова на древнем, как сам мир, нечестивом языке.

«Крик безумца» нашёптывал ему о том, что в самых дальних, потаённых отсеках происходит что-то, что скрыло от его многочисленных глаз сильнейшее колдовство. Рассказывал о том, что в глубине меняющегося лабиринта пролилась кровь, и некто заглянул туда, куда заглядывать не следовало.

Но К'заариас не пошёл его искать. Он быстро просчитал всевозможные варианты и исходы и сделал выводы. Рано или поздно тот, кто осмелился плести интриги у него за спиной, выдаст себя.

…Полумрак окружил его. Тепло свечей и жаровен обманчиво ласково коснулось лица. Трепещущий свет вступил в схватку с тенями и под их натиском сдавал позиции. Тьма, густая и вязкая, как кисель, растеклась по углам и исказила гротескными тенями и без того уродливые в своём извращённом совершенстве статуи и многочисленные картины. Витые колонны подпирали теряющийся в темноте свод, как ноги гигантского жуткого существа.

Высоты потолков в этом сумрачном зале с лихвой хватало, чтобы под ними в полный рост стоял демон. Колдун, чья проекция заглянула в обитель древнего создания, почувствовал себя мелким и незначительным перед величием этой искусной архитектуры… Но наваждение быстро прошло.

Отправляясь сюда, он ожидал услышать копошение, крики и агонию, но зал был пуст и тих. Гостя не только ждали, но и хотели поговорить с ним наедине. Колдун оправил мантию и сделал шаг навстречу тому, что таилось в самой тёмной части зала. Нечто, едва различимое в темноте, вытянулось на обитой бархатом тахте, позволив окружающей тьме очертить свои изящные изгибы и мощные крылья. С неутолимым голодом оно следило за каждым движением колдуна, чувствуя силу его открытой для Ветров магии души.

Колдун не поклонился, никак не выказал почтения. Он не служил Той-Что-Жаждет и не преклонялся перед её порождениями. Но всё равно он вынужден был смотреть на хозяйку этого места снизу вверх.

В темноте зажглись пурпурные глаза. Презрительное любопытство, какое проявляют к ничего не значащей букашке, в них смешивалось с голодом. Наверное, если бы колдун явился лично, она не побрезговала бы душой того, кто служит её врагу, но перед ней предстала лишь проекция, избавиться от которой — значит лишить себя возможности удовлетворить любопытство.

Колдун равнодушно перехватил взгляд порождения Слаанеш и, не дожидаясь дозволения, произнёс:

— Я пришёл предложить сделку… Шель'Кессшас.