Сентябрь, как говорится, горит. Двадцать третье число, или около того. Четверг, восемь утра. Первая прохлада принесла с собой желтеющие листья на тротуар. Я протёрла все столы и расставила стулья. Время открытия в девять. Глеб как обычно подметал по углам. Сверху лампа начала подрагивать, и моему товарищу пришлось идти на склад, дабы заменить её.

— Соф, тащи стремянку, — попросил он.

— Секундочку!

Старая ржавая лестница качалась туда-сюда на жёлтом кафеле. Я фиксировала стремянку, Глеб снимал мигающую лампу. Его кеды прямо перед глазами: старые, изношенные, на правом шнурки развязались.

— У тебя тут…

— Всё, закончил, — проигнорировав мою попытку предупредить, тот резво спустился, и как назло, стремянка в этот момент пизданулась, Глеб поскользнулся на шнурке, и пытаясь не упасть окончательно — схватился за меня. Точнее за юбку моей униформы. Как вы можете догадаться, молния не выдержала его хватки и разошлась. Юбка сползла, Глеб плюхнулся на пол, я осталась стоять в трусах с огромной мордой Хэллоу Китти на своей заднице.

— Бля-я-я, — завизжала я, стараясь вернуть юбку на место. И как вишенка на торте, именно в этот момент в зал зашла наша начальница в строгом деловом костюме. Она смотрит на меня, на Глеба, потом на стремянку. Ну и выдала сочный комментарий:

— Симпатичные трусишки.

«Бля-бля-бля! Стыд-то какой!»

За исключением сего нелицеприятного инцидента сегодня был ничем непримечательный день. Всё как обычно: клиенты, меню, заказы, мои каракули в записной книжке. В два часа дня, когда мы с Глебом отправились на кухню обедать, к нам подошла Марья Ивановна — менеджер ресторана. Она спросила нас о том, в какой месяц мы будем брать отпуск. Глеб и я хотели отдохнуть летом, но как назло, все тёплые месяцы уже разобрали. Мне достался декабрь, а Глебу январь.

Вообще Марья хорошая женщина, вот только гоняет нас и в хвост, и в гриву. Её фирменное движение — это громко хлопнуть в ладоши два раза, после чего она властным тоном раздавала приказы.

Мы с Глебом по традиции, после сытного обеда вышли через запасной выход на перекур. Мне пришлось заранее накинуть плащ, а то мало ли как в прошлый раз прожгу себе форму, и Марья Ивановна будет ругаться. На небе хмурое пасмурное небо удручало. Все краски этого дня будто кто-то высосал, оставив лишь серые депрессивные улицы. Глеб взял в зубы сигарету, нажал кнопку зажигалки и поднёс её к краю. Живое крошечное пламя очертило его небритый подбородок. Вслед за ним и я закурила. В двенадцать лет я попробовала эти тонкие ментоловые «Kiss», после чего мои лёгкие сказали: «прощай, наша встреча была ошибкой». С тех пор не курила, а вот когда на работу устроилась — пришлось, так сказать, по долгу службы. «Kiss» показались мне какими-то пидорскими сосалками для педовок, поэтому подыскала себе лайтовые «Winston».

— Вот жопа, а? — недовольно промычал Глеб. — Мне зимой вот вообще не припёрло брать отпуск! Какого хуя они не предупредили заранее?

— Ну так, по трудовому кодексу прописано — надо брать.

— Я бы им всем по ебучке прописал за такие сюрпризы. Мне надо подарок матери покупать на новый год. И девушке там… В общем — жопа!

— Угу. Добро пожаловать во взрослую жизнь. От ЗП до ЗП, ипотека, налоги, ЖКХ, и грабительские цены за одну ебучую пломбу у стоматолога.

— Ой и не напоминай! У меня уже вторую неделю режется зуб мудрости, а пойти вырвать нет ни времени, ни сил, ни денег.

— Так есть же бесплатная…

— Ага, «бесплатная» только на словах. Там каждая услуга с двойным дном.

— Понимаю.

Глеб ушёл раньше, а я решила ещё немного постоять. Чёрт знает, что тянуло меня? Дверь запасного выхода «Пятёрочки» открылась, и оттуда ко мне вышел тот самый незнакомец. Высокий, статный, красивый, ну прямо мужик с обложки «Форбс». Он опустил свои тёмные очки, и глянул на меня глубокими карими глазами.

— Ну привет, — промурлыкал тот игриво. Я скупо кивнула, продолжая наслаждаться горьким ядом сигареты. Подошёл ко мне, а я голову аж задрала. «Ну и махина!» — Вашей маме зять не нужен?!

— Пф-хах! — от неожиданности вдохнула глубже обычного, подавилась, согнулась, и вместо смеха из меня вырывался горловой кашель. Слёзы на глаза навернулись, сигарета выпала из руки на асфальт, да закатилась под мусорный бак. Давненько я так не ахуевала. И смех, и грех! «Вашей маме зять не нужен? ЛОЛ! Это ж кем надо быть, чтобы пиздануть такое?»

— Ты в порядке? — наклонился он ко мне.

— Всё чётко! — прохрипела я. — Ты кто вообще такой? И чего тебе надо?

— Познакомиться хотел…

— Знакомятся в Тиндере, ну или на Мамбе, или в… короче где угодно, но только не здесь.

— Почему? Здесь запретная территория какая-то? Может тогда сходим в этот «Тиндер» и там познакомимся?

— Чё? Ты что, с луны свалился?

— Нет. Я бы наверняка разбился. Оттуда вниз далеко падать.

Ну, всё предельно понятно: он — долбоёб! И скорее всего шизанутый. Мне с такими не по пути. А жаль, ибо шкурка у него секси. Я было уже хотела поскорее ретироваться от него подальше, но тут он меня внезапно остановил, схватив за локоть.

— Ты обронила, — в своей руке он держал мою недокуренную сигарету. «Когда успел?».

— Оставь себе.

— О! Халява, — и сразу же затянулся.

«Шизанутый!»

***

Мы ещё не раз встречались в том переулке. Этого шизика, кстати, зовут Егор. И он отлично сдружился с Глебом. Всегда приходит в одном и том же чёрном плаще с тёмными очками. Зализанная причёска, кожаные перчатки, лакированные ботинки. Стиль: «аля шкаф из корейской Манхвы». Они с моим коллегой обычно говорили о всяких «мужских штучках». Ну там, спорт, бабы, бухло. Будто в мире нет ничего другого о чём можно поговорить. Им, что по двенадцать?

— …Ну и я случайно стянул с неё юбку, — наглядно показывая жестами, рассказывал Глеб.

— А потом в зал заходит Елена Петровна, и выдаёт: «Ммм, классные трусишки», — добавила я.

— Такой кринж!

— Я чуть со стыда не сгорела.

Видели бы вы мою кислую мину. Это было что-то из разряда: «я только что сожрала лимон целиком». Егор тем временем слушал, давясь слюной в приступе смеха. К счастью вскоре к нам вышли кассирши из «Пятёрочки», и кринжовые истории плавно перетекли в бытовые жалобы.

***

Первая пятница октября. Егор позвал нас посидеть где-нибудь на выходных.

— За мой счёт, — обаятельно улыбнувшись, заявил он. И зубы его блестели, и взгляд горел, и голос звенел. «Прям-таки большой милый щеночек, аж за щёчки хочется потискать».

— Кто-нибудь ещё там будет? — спросил Глеб.

— Агата и Кристина.

Те самые кассирши из «Пятёрочки». Ну а что им? Бесплатная выпивка, хорошая компания, знакомые люди. Кабы Егор предложил пойти куда-то конкретно, то моя пятая точка бы сжалась от подозрений. Глеб предложил сходить в кальянную в центре города. На том и порешили.

А мне, бедной-несчастной, пришлось потом всю ночь с пятницы на субботу разбирать свой скудный гардероб, ища в чём бы пойти на вечер. Не то, чтобы я так уж и рвалась туда пойти. Мне вот вообще все эти шумные званые вечеринки не по душе. Однако кто-то же должен приглядеть за Агатой и Кристиной? Вдруг что-то пойдёт не так?

В итоге я остановилась на чёрных штанах на высокой талии, блузке в горошек, и на моём скромном комплекте украшений из авантюрина. Мама, помнится, подарила мне его несколько лет назад. Она вообще у меня любит всякие такие безделушки, бижутерию, фальшивый жемчуг. Волосы убрала в высокий узелок, подвела глаза немного, да пудру ёбнула в лицо. Идеально!

Встретились на остановке около кальянной. Егор приехал на такси, что странно, ибо мне показалось, что такие как он разъезжают на майбохе, или на порше. Мы с Глебом докуривали последние свои сигареты. Н-да, надо скоро новую пачку покупать, а они с каждым годом всё дорожают и дорожают. Бросить что ли? А как я тогда на перекуры буду ходить? Это ж легальное, можно сказать, отлынивание от работы — святое дело!

Время почти девять вечера. Нас встретил фейсконтроль в лице одного немолодого заёбанного жизнью мужичка. Каждый из нас показал документы, и мы спустились вниз. Егор арендовал одну из игровых комнат с приставкой. Мягкие диваны, низкие кофейные столики, караоке в соседнем зале. Красота! Агата и Кристина заказали себе мартини, ну а я, как истинная православная бабёнка — пивчанского. Глеб и Егор зарубились в Мортал Комбат, а девчонки, скучающе о чём-то говорили, залипая в телефон. Потом нам принесли кальян, и мы принялись затягиваться из двух мундштуков по кругу. Агата снимала сториз в Инсту (запрещённую на территории РФ). Кристина мерзко хихикала. Я — бухала.

Через какое-то время девчонки уломали Глеба спеть с ними в соседнем зале в караоке. Я и Егор остались наедине. Всё плыло перед глазами, ибо на столе к тому времени порядком прибавилось моих опустошённых стаканов жигуля. Мужчина одарил меня обеспокоенным взглядом, а я позитивно сложила пальцы в «ок».

— Будешь? — он передал мне контроллер.

— Та без бэ.

Естественно я продула, ибо ещё ни разу не играла с контроллером. Все эти… сосочки, или как их там? Запутаешься! Особенно, когда ты в дрова пьян! Не, если уж и играть в игры, то только на ПК. Не даром ж говорят: «ПК-бояре», правда? Вот только у меня нет компухтера, а только мой старый китайский ноутбук, который едва ли тянет последний ГТА на минималках.

— Умф! Жопа! Давай лучше ютубчик глянем?

— Хорошо. Знаешь А4? Он такой крутой!

— Тебе что, десять?

— Нет! Мне много-много лет! Мне целых восемьдесят шесть!

— Пф-хах! Ну ты и сморозил!

Потом, после очередного стакана выпивки, я по традиции — присела на уши, и давай жаловаться на всё подряд: на своё бедственное положение, на родителей, на учёбу, на работу, на отсутствие парня. Егор слушал, вроде бы, внимательно. Точно не помню, какое у него было выражение лица.

— И этот сраный отпуск в декабре! Ну нахуя он мне зимой? Я летом отдыхать хочу! Не на Бали, конечно, ну хотя бы в Сочи сгонять. Ага — как же! Я даже санаторий в Геленджике себе позволить не могу! Съехала, блять, от родителей, теперь лапу сосу! Нечестно!

— Ну хочешь, в декабре что-нибудь тебе устрою?

— Что? Путёвку в Египет за отсос? Нет, спасибо. У меня ещё осталась какая-никакая гордость.

— Египет не идёт ни в какое сравнение с моим домом! Я живу в замке! — гордо вздёрнув нос, заявил Егор. Ясен пень я на это рассмеялась.

— Нет, серьёзно, ты — просто нечто! Пиздишь как дышишь. Кто этому тебя научил?

— Я не могу лгать. Не хочешь верить — не верь.

— Ладно, допустим поверю. Но в чём подвох? Люди не делают таких щедрых предложений без подоплёки.

— Люди не делают, а я — делаю.

Когда я только раскрыла рот, чтобы ответить Егору, в комнату ввалились наши пьяные товарищи. Весь остаток вечера прошёл в тумане. Утром я обнаружила себя в своей постели, всё ещё одетая, (спасибо тебе большое, Глеб), и чудовищным звоном в ушах.

Всё воскресенье помучалась от дикого похмелья, глотая аспирин горстями. О том разговоре с Егором совсем уж позабыла. А зря…

***

Наступил злополучный декабрь. Я сменила плащ на пуховик за пятьсот рублей с фальшивым мехом на капюшоне. Улицы засыпало белоснежным снегом, и бедные дворники расчищали его каждое утро прямо под окнами. Денег нет, перспектив, и веры в будущее — тоже. Мне показалось вполне логичным провести свой отпуск в кругу семьи. Встретить с ними Новый Год, погреть косточки, наесться маминой стряпни.

Вот я уже собрала рюкзак вещичек, закрыла дверь, пошла на остановку в десять утра. Вытащив телефон, собиралась маме позвонить. Как вдруг:

— Ну привет! — у меня под ухом раздался тот самый баритон Егора. Я аж вздрогнула и подпрыгнула на месте.

— Ты чего пугаешь так? Откуда ты тут? Ты что, следил за мной?

— Тебе кто-нибудь уже говорил, что в этом пуховике ты выглядишь как пингвин?

— Спасибо за комплимент! Теперь иди нахуй, пожалуйста.

— Ну чего ты такая злая? Мы же договаривались, помнишь?

— О чём? — гортанно спросила я, вылупив глаза.

— Я покажу тебе свой замок, Соф. Тебе понравится!

— Ч-чего? Нет!

— Первое слово дороже второго! Держись крепче!

— Чё?

Не успела я что-либо предпринять, как Егор внезапно схватил меня на руки, и оторвался от земли. Прямо как ракета. Я вылупила глаза, разинула рот, вцепилась в него, и бесконечно афигевала.

— Чё-ё-ё-ё-ё?! Чё происходит?! Отпусти меня! Ты — больной ублюдок! Какого хуя? Как?

Подобно выпущенной стреле Егор мчался решительно в хляби небесные, а в его озорных карих глазах плясали глумливые тени. Моё сердце бешено стучало, ветер бил по лицу, и слёзы срывались с ресниц. Я нашарила перцовый баллончик в кармане штанов, и уже было хотела его применить, но голос разума меня остановил: «Если я сейчас прысну ему в глаза, то он отпустит меня, я упаду и разобьюсь нахуй».

— К-кто ты?!

— По-русски — Егор. На моём языке — Эмил. Очень приятно, Софья.

— Что-блять-происходит-что-блять-происходит-что-блять-происходит? — тараторила я, зарывшись пальцами себе в растрепавшиеся волосы. — Я схожу с ума?!