По полу раскиданы вещи, мы на кровати. Абсолютно обнажённые: и телами, и душами. Я на четвереньках, сжимая ладонями белоснежные наволочки, стонала от безудержной скачки. Демьян смахнул мои длинные волосы с плеча, а после прижался губами в шею. Его резкие порывы, горький мужской запах, пот, засосы, тембр голоса, всё-всё-всё сводило с ума! Он, то прижимал меня к себе, стискивая в объятьях, то отстранялся, и ускорял темп.

Затем мы сменили позу, легли на бок. Одной рукой он сминал мою грудь, второй ласкал между ног. От его прерывистого дыхания под ухом я улетала. Так возбуждающе! Так эротично! Член врывался в меня всё глубже, а я пьянела! Теряла голову!

— Укуси меня…

И Демьян укусил за плечо. Затем присосавшись — оставил на коже след. Его длинные ловкие пальчики всё в том же ритме продолжали массировать самое нежное место на моём теле. Самое чувствительное. Ощущала себя гитарой в его объятьях. Он тянул за струны, а я — стонала. Пела о нашей любви. И вот, наконец, когда он полностью сконцентрировался на скорости, я передвинула ногу, позволяя входить как можно резче. С губ сорвался сдавленный хрип, как последний аккорд его крещендо. Ещё пара последних толчков ставили точку в этой партии.

Мы прижались друг к другу в крепких медвежьих объятьях. Жмурились от нахлынувшего счастья. Затем укрылись белой простынёй и заснули.

Не помню, что мне снилось. Скорее всего ничего важного. Зато, когда я проснулась, то увидела перед собой самого красивого юношу на свете. Мы лежали под белоснежным покрывалом, и свет утреннего солнца рассеянно пробиваясь сквозь ткань, дарил чистую романтику. Демьян улыбался, разглядывая меня, и от его улыбки на щеках проявлялись те самые очаровательные ямочки.

— Доброе утро, — прошептал он.

— Сколько времени? — прохрипела я в ответ.

— Судя по положению солнца, где-то… десять утра, — выглянув на миг наружу, ответил он мне.

— У нас выселение в полдень. Пора собираться. Можем сходить в душ…

— Давай продлим до вечера? Я хочу сегодня весь день проваляться с тобой, и ничего не делать.

— Прям-таки ничего? — хитро сощурилась я. Демьян лукаво закусил губу, прижимаясь ко мне.

— Ну, кое-чем, я бы всё же занялся…

Наши пальцы переплелись в замок, а губы слились в дурно пахнущем утреннем поцелуе. Мы занялись этим в душе, потом ещё раз в постели. Заказали пиццу в номер. И весь день лениво лежали друг на друге.

Я нежно провела пальчиком по одному из его рубцов на груди. Спросила тихо:

— Откуда они у тебя?

— Я был на войне. Майа послала меня во главе воздушного авангарда против Тёмных. И там был такой… воин с секирой. Пару раз меня зацепил.

— Тебе было страшно?

— Было. За мою жизнь, за мой дом, за весь мой народ. Мне было очень страшно, Соф. И я никому не пожелаю испытывать на себе тягость войны. Знать, что такое смотреть врагу в глаза, и понимать, что один из вас не уйдёт живым.

Я лежала у него на плече, переваривая в голове всё им сказанное. Демьян же ласково перебирал мои влажные волосы. «Он столько пережил. Столько всего вынес. Странно то, что после этого, смог остаться таким адекватным. У него точно в загашнике нет ни одного прикола? Ну, кроме крыльев».

— Демьян…

— М?

— Тебе бы хотелось чего-нибудь необычного?

— В каком смысле?

— В сексе. Ну там… связывание, или прочие какие-нибудь вещички. Ты только скажи. Я хочу знать, может… я смогу… ну, знаешь, порадовать тебя.

— Хах! Вот только не надо меня жалеть. Со мной всё хорошо, Соф. Правда. Мне от тебя больше ничего не нужно в этом плане. Только если у тебя самой не возникнут какие-нибудь пикантные желания. Как в тот раз, когда ты попросила меня укусить тебя.

— Это было спонтанно! Меня заводит твой голос. Твоё тело. Твоё лицо. Ты — весь целиком.

— Кажется кто-то готов к ещё одному разу, — довольно промурлыкал Демьян. — Кстати… раз уж зашла об этом речь…

— Я так и знала, что у тебя есть что-то на примете! Выкладывай!

— Это не связанно с сексом напрямую, но нам, чудям это приятно. Поэтому… не могла бы ты… помассировать мои… мои крылья?

— Хорошо. С радостью! Ложись на спину.

И снова мои ладони в его блёстках. Крылья имеют схожую структуру, что и уши. Хрящевую ткань обтягивает полупрозрачная мембрана, а в ней и выделяется та самая пыльца. Я села на его поясницу, деликатно провела сжатыми кулачками вдоль позвоночника. Затем взялась за одно из крыльев у основания с обеих сторон. Уши ведь принято массировать круговыми поступательными движениями, так? Если принцип тот же, то здесь вся сложность только в размерах органа.

— О-о-о-ох, — хрипло простонал Демьян.

— Что? Что такое?

— Продолжай, пожалуйста…

Губы сами собой растянулись в счастливую улыбку. «Я делаю ему массаж, довожу до блаженства. И мне самой так приятно от этого!». Демьян стонал, закатывая глаза.

— Кайфуешь?

— О-о-ох… Ты — волшебница.

— Если где надо посильнее/послабее — говори, ладно?

— Угу… Вот! Чуть ниже… О, да!

«Интересно, какая эта пыльца на вкус? Она не пахнет, так что…», я поднесла безымянный пальчик к губам, и лизнув блёстки, ощутила ярко-выраженный сладкий вкус. «Понятно! Вот куда уходят все сладости, которые так любят чуди? А я-то думала, что они просто-напросто не могут потолстеть. Интересно… зачем им…»

— Умф… Что-то мне…

— Соф?

В голову с размаху врезалось дичайшее головокружение. Завалившись на бок, распласталась на кровати, и приятная нега разлилась вдоль всего моего тела. Каждое касание отдавалось совершенной нежностью… током электрических разрядов. Экстаз… Эйфория… Кайф!

— Ты что, попробовала моей пыльцы? — догадавшись, Демьян тут же склонился надо мной. Его лицо скривилось от подступивших переживаний. — Ой, прости… Я должен был предупредить тебя!

— Ммм? О чём?

— Пыльца чудей влияет на смертных точно так же как фейские плоды, или чары. Надеюсь ты приняла немного.

Я начала вызывающе ворочаться туда-сюда, всё больше и больше запутываясь в простынях. Демьян пытался успокоить, но у меня словно шило в попе. Хотелось придуриваться! Играть как в детстве.

— Тебе нужно поспать пару часов. Эффект должен выветриться за это время. Давай, ложись…

— Ладно, Демьяш. Я так устала…

Моментально голова стала свинцовой, и песку кто-то в глаза насыпал. Всё моё естество отзывалось на каждое его слово. Хотелось угодить ему! Лечь под колёса, или даже под поезд. Только что бы он улыбнулся.

— Я тебя так люблю… невъебенно!

— Хотел бы я услышать эти слова, когда ты протрезвеешь, — ответил он своим хриплым шёпотом. Ласковая ладонь поправила мои прилипшие ко лбу волосы, и я довольно улыбнулась. Льнула к этой руке, подражая истосковавшемуся по вниманию котёнку.

***

Я так хорошо выспалась за эти выходные, будто выходила в отпуск и не гонялась по всему городу как ёбнутая мартышка с горящим хвостом. Судя по всему, смертные не видят пыльцу чудей без их разрешения или без способности заглядывать за иллюзии. Она не всасывается через кожу, а только через кровь и слизистую. Значит и дышать ею нельзя. «Будь у меня какая ранка на ладони, или заусенцы, то я бы точно отлетела». Благо в нашей квартире Демьян исправно выполняет свои обязанности и подметает рассыпанную всюду пыльцу. Покрывало достаточно встряхивать через окно по утрам. Егор выделял куда меньше пыльцы, что логично, ибо его махалки ещё маленькие.

Однажды поймала себя на мысли о том, что они начинают меня подбешивать. Егор себе что-то разогревал в микроволновке. Когда она пропищала, я решила подать ему тарелку с бутербродами. Мелкий гадёныш играл в Нинтендо быстро перебирая пальчиками по кнопкам. Пищала его приставка, действуя мне нервы.

И вот я значит, подхожу к микроволновке, открываю, и вижу, что на краю тарелки след от пыльцы. Раздражение в мгновенье ока переросло в злость. Я достала тарелку и громко хлопнув дверцей, привлекла к себе внимание.

— Что-то не так? — спокойно поинтересовался Демьян, читающий что-то в своём телефоне.

— А если бы пыльца как-то среагировала на нагревание? Ладно бы нам пришлось новую покупать — не страшно. Но если… если бы это отравило еду вашими чарами, то что тогда?

— Егор, ты снова помыл посуду спустя рукава?

— Ну почему сразу я? — возмущался он. — И потом, мы же бываем на солнце, и ничего не происходит с пыльцой, верно?

— Я говорю не об этом, а о вашей безответственности! — поставив тарелку на кофейный столик, утверждала я. Егорка моментально набросился на бутерброд, запивая его горячим чаем.

Демьян приблизившись ко мне, обеспокоенно спросил:

— Ты сегодня будто встала не с той ноги. Я могу как-то тебя успокоить?

— Вот вечно ты такой… такой…

— Какой?

— Податливый! Нет бы разозлиться, наехать, поскандалить как нормальные люди, но нет, тебе обязательно надо сгладить все углы! Парочки обычно ссорятся, а мы — нет.

— Очевидно, что сейчас, мы как раз ссоримся, — всё так же невозмутимо подметил Демьян.

— Тебя вообще хоть что-нибудь в этой жизни бесит?

— Толпы.

— А ещё?

— Тупицы.

— А во мне?

— Соф я, конечно, бессмертный, но не настолько…

— Чё? А ну отвечай!

— Вам надо написать на листках, что вас бесит друг в друге и обменяться ими. Так вы узнаете о жалобах одновременно. Вот, — предложив это, Егор вытащил ручку и тетрадный лист. Звук рвущейся бумаги мигом остудил мой гнев. «А ведь и правда: лучше всё спокойно обсудить, и не бросаться обвинениями».

Я написала очевидную проблему: «Твоя пыльца повсюду». Передала её Демьяну, а получила в обмен записку с красивым курсивным почерком: «Ты пинаешься во сне».

— Чего? Ты сейчас это серьёзно? Почему ты, блять, не сказал мне об этом?

— А ты почему держала в себе своё раздражение по поводу пыльцы? — парировал Демьян.

— Я просто не хотела заострять внимание. В целом она мне не мешает, вот только ссыкатно, как-то. Вдруг я случайно угандошусь перед работой? Меня ж уволят!

— Понимаю. Что ж, выработка пыльцы напрямую зависит от количества сладкого, которое я потребляю. Я мог бы… есть его поменьше. Тебя это устроит?

— Угу. А мои подёргивания во сне вызваны стрессом. Раньше мне в этом хорошо помогала валерьянка. Уф… хорошо, буду пить её перед сном, и пинков не будет. Идёт?

— По рукам, — очень тихо ответил Демьян, кивая головой. Егор уже доел свой бутер и понёс тарелку в раковину.

— И вымой как следует!

***

Вам, наверняка интересно, чем же ещё чуди отличаются от людей? Пукают ли они? Какого цвета у них стул? Идут ли месячные? Спешу разочаровать вас — всё практически как у людей. Их шептуны не пахнут розами, а моча не переливается всеми цветами радуги. Демьян сказал, что подобное возможно только если наложить на себя ореол, чем регулярно занимаются западные фейри.

— Они хотят поддерживать иллюзию своей сказочности. Ну, знаешь: неземные красавицы-нимфы, прячущиеся по кустам ежевики; юноши, соблазняющие девиц. Et cetera et cetera…  

— А у русских, как всегда, с этим всё проще, — догадалась я. — Есть писюн — суй в дырку.

— Ахах! Точно-точно.

Через некоторое время наш конфликт окончился ничем: Демьян капитулировал, практически умоляя меня, позволить ему снова вернуться к прежнему рациону, ну а мне… мне осточертело пить гадкие настойки. Я с девства невзлюбила вкус валерьянки, пустырника да боярышника. А от таблеток вообще никакого проку. В конце концов, мы приняли недостатки друг друга, и всё вернулось на круги своя.

***

Наступил май. Я где-то подхватила простуду и сегодня валялась целый день с температурой. На градуснике тридцать восемь и две, лихорадит. Всё тело ломило, бросало то в жар, то в озноб. Демьян сходил в аптеку за таблетками и порошками. Егорка мне компрессы делал. Люблю этого сучёныша! Проспала целые сутки, а когда проснулась, обнаружила, что за мной постоянно наблюдают эти двое.

— Мне уже лучше, — прохрипела я неубедительно.

— Померь температуру, — заботливо вручая мне градусник, велел Демьян. — Кушать хочешь? Я приготовил куриный суп.

— Я, что, умерла и попала в рай? Когда ты научился готовить?

— Просто следовал рецепту из интернета. Вот…

На вкус оказалось вполне себе съедобно. Температура понизилась. Остались только слабость и недомогание. «Марья Ивановна наверняка вычтет мои больничные из зарплаты», невесело подумала я.

Их забота приятная, но стоило мне бросить взгляд на кухню, и я вся поёжилась. Демьян всю плитку загадил, пока готовил. И кому её оттирать? Конечно же мне!

Егору написал его приятель из соседнего дома, и он пошёл гулять. Мой парень тем временем устроился рядышком на диване, да погрузился с головой в учёбу. В последнее время он налегал на языки, хотел прокачать навык. Благо в интернете полным-полно всяких курсов да обучалок. Если поднапрячься, то вполне можно всему обучиться самостоятельно.

Прошлый ноутбук недавно полетел. Сказал: «всё — финита ля комедия». В конце апреля мы купили новый, который, надо отметить, ебашил на всю катушку. Видеокарта потянула третьего Ведьмака на максималках, а это, считай, показатель качества. Правда, когда я уговорила Демьяна поиграть, он застопорился на первом же враге и не сумел пройти дальше.

— Можно тебя спросить?

— Что такое? — оторвавшись от экрана, он повернулся ко мне.

— Ты говорил, что не любишь толпы, как и я. Мне интересно знать почему.

— «Почему»? Ну, как тебе уже известно, я рос не в самой здоровой атмосфере. Когда собирается Народ, к примеру, на балах, или на церемониях, в толпе всегда мог затеряться какой-нибудь убийца. Мне постоянно приходилось держать ухо востро, от того и тревожность развилась. А у тебя какая причина?

— За мной убийцы не гонялись, — нервно рассмеялась я. — Прости, я не хотела показаться грубой. Бляха, башка не варит!

— Тогда лучше отдохни.

— Нет-нет. Я расскажу в чём дело. Где-то около семи лет тому назад к нам в город приезжала моя любимая группа. Как ты понимаешь, событие один на миллион. Обычно артисты не устраивают тур по русским глубинкам, а тут на тебе! Мне только исполнилось шестнадцать, и я на всех парах рванула на этот концерт. Специально встала пораньше, приоделась, накрасилась. И вот я стою в огромной очереди за три часа до начала. Сумела пробиться поближе к сцене. Можешь себе представить?

— Ты была одна?

— Мы с подружкой собирались пойти, вот только… телефон как назло сел, и мы банально не сумели отыскать друг друга в толпе. Я простояла там до самого вечера. Ноги ахуевали от усталости. Но мне понравилось выступление. И тут, почему-то мне взбрело в голову обернуться. И я увидела, сколько же людей стоит позади меня.

— Тысяча? — предположил Демьян.

— Держи карман шире — дохуя тысяч! Чуть ли не весь, сука, город собрался на площадь. Полицейские перекрыли дороги, машины скорой патрулировали периметр. Одно дело, когда ты стоишь на сцене и видишь эту толпу, которая собралась на концерт ради тебя, и совсем другое — быть частью этой толпы. Ещё никогда я не чувствовала себя такой маленькой и ничтожной. Песчинкой в ебучей, мать её, Сахаре. В толпе негде развернуться, ни отойти пописать, на корточки блять ни присесть. А ещё воняет как в мужской раздевалке. Будто бы этого было мало. Знаешь, что бывает, когда концерт заканчивается? Все уходят домой. Огромная толпа: все куда-то спешат, толкаются, давят. А на улице к тому времени уже порядком стемнело. Я была совершенно одна с разряженным телефоном. И мне стало пиздец страшно! Транспорт не ходил, трафик такси зашкалил. Пришлось своими воющими ножками пешкодрапом до дома топать. Ко мне цеплялись подвыпившие мужики, на обочину кто-то подъехал, приглашал подвезти, а я включила резервную энергию и как побежала от них!

— Нелегко же тебе пришлось.

— Угу. С тех пор я толпы и не выношу. Не чувствую себя в безопасности, понимаешь?

— Да. Понимаю. Хорошо, что ты позволила себе выговориться. Если когда-нибудь тебе придётся идти в толпу, знай, что ты всегда можешь позвать меня, и я с радостью буду паниковать вместе с тобой за компанию.

— Хах. Замётано.