Солнце зашло за горизонт, уступая место ночной спокойной погоде. Ни дождя, ни хмуро-серых облаков. Лишь ночное небо, на котором в свете вышек проглядывают едва видимые звёзды.

Первое, что чувствует Такемичи после того, как в его живот вонзили лезвие катаны – нестерпимую боль, такую, от которой хотелось кричать-плакать и, самую малость, закатить истерику.

Но он, вместо этого, обнимает Манджиро что есть мочи, говорит слова о дружбе, о прыжках во времени, о ещё одном «последнем шансе».

И всё, проклятия «Чёрный импульс» словно никогда и не было.

Можно смело гордиться собой.

Только почему-то никто не поздравляет его с радостными криками; никто не хочет устроить вечеринку в ближайшем кафе, обязательно за деньги проигравшей стороны; да даже никто не улыбается этой полно-классно-прекрасной победе.

Все молчат в неверии.

Дайте Ханагаки хотя бы достижение с текстом: «Ты прошёл эту миссию, какой молодец, возьми с полки огурец».

Чтобы вставить его в причинное место со смазкой, конечно.

Но смазку никто на полку не клал, и, вообще-то, Такемичи её не заслужил.

Они победили, но какой ценой.

Ни Баджи, ни Эма, ни Дракен сейчас не грустят с ними о скорой потере ещё одного бойца в рядах «Свастонов». Изана и Какучё не смогут построить королевство для брошенных и нуждающихся в тепле людей. Шиничиро ещё повезло не видеть всех ужасов, которые случились с дорогими ему людьми, пусть он дальше лежит в деревянном гробу глубоко в земле.

Про тех, будучи ещё живых, людей, у которых закрыто множество дорог; тех, кто сломлен из-за неверного выбора, лучше не говорить, не смотреть в их сторону и пальцем не показывать.

Второе, что чувствует Такемичи – это холод из-за ускользающей от него жизни.

Наверно, в такие моменты мелькают картинки самых счастливых моментов; наверно, в такие моменты идёт полное переосмысление жизни; наверно, в такие моменты делаются высоконравственные выводы; наверно, в такие моменты люди взрослеют, и, наверно, в такие моменты волосы растут на груди, делая мальчика мужчиной.

Вот только он умирает не в первый раз. Даже не во второй и не в третий. Волос на груди не прибавилось, и вывод всегда прозаичный: всё всегда идёт по наклонной или по литературному «всё равно что пукнув, прикрывать задницу» – автор неизвестен, какой-то век до нашей эры.

Ему всегда нравились японские пословицы, есть в них особый смысл.

Третье, что чувствует Такемичи, делая последний хриплый вдох-выдох, – ничего.

Простое «ничего» в первые секунды.

Не хорошо и не плохо.

Пустое «никак».

В 2017-ом всё началось на железнодорожной станции, на ней же в 2008-ом всё закончилось.

Такемичи был бы рад отдохнуть и отойти в мир иной, но у него вместо уныло-серого надгробия с надписью: «покойся с миром» – сплошные многоточия.

Никто не встречает его у врат рая или у подножия ада, не выдаёт весточку о ещё одном круге перерождения, из-за чего возникают резонные вопросы.

А что делать дальше?

Просто плыть по пустоте, ожидая у моря погоды?

Смириться с тем железобетонным фактом, что почти всё семейство Сано и бывшие товарищи погребены вместе с некогда великим предводителем первого поколения «Чёрных Драконов» – Шиничиро Сано, – хотя они все могли прожить достойную жизнь?

– Ну уж нет!

Такемичи категорично не согласен! Он хочет быть тем, кто увидит, как Кен, мать его, Рюгуджи предложит прекрасной Эме встречаться, как они в далёком 2017-ом сыграют свадьбу и создадут новую, а главное, счастливую ячейку общества со всеми зайками и лужайками! Ханагаки хочет наблюдать за счастливым Непобедимым Майки, у которого глаза сверкали бы ярче взрывов сверхновых, за тем Манджиро, у которого не бывает в жизни горечи больше, чем получение заслуженных лещей от деда за плохие оценки. Вместе с живым Баджи Кейске.

Но Такемичи не будет просто за этим наблюдать.

Он будет принимать в этой истории прямое участие.

Даже если за этот счастливый конец придётся снова платить жизнью.

– В этот раз я всё исправлю!

Пустота хранит молчание на отчаянную просьбу.

Какая сука!

Такемичи всем своим нематериальным телом дёргается, пытается двинуться самостоятельно, а не плыть бревном по чьему-то велению и хотению. Но тёмное «ничто» не отпускает, затягивает в свою пучину, где лишь неизвестность, сожаления о несбыточном и нет никаких надежд на радужное будущее.

Такемичи снова не соглашается с такими игнором его бунтующей персоны! Если темнота не хочет давать ему последний шанс, то он сам его вырвет зубами.

– Манджиро, Дракен, Эма…

В груди Ханагаки светлеет, и это первое, что он ощущает во тьме спустя бесконечность-мгновенье.

– Баджи, Чифую, Казутора…

«Свастоны», друзья и даже не очень приятели.

В сердце теплеет, в глазах щиплет от слёз, ладони сжимаются в кулаки.

– Я спасу вас всех!

Темнота озаряется ярким светом, всё блестит, дребезжит, наполняется громкими звуками.

Звуками падения с многокилометровой высоты.

Ледяной ветер бьёт по лицу, уши закладывает от собственного испуганного крика, слёзы из глаз летят противоположно-вверх, пока он сам проносится над рассветным небом Японии.

Жёлто-оранжевое небо сейчас смотрит на него, а Такемичи в ответ нет.

Ну почему, стоило ему собрать всю свою волю в яйца, судьба посылает его на три весёлые буквы?

– Ты прав, Ханагаки Такемичи!

Из груди сочится яркий зелёный свет, и его сияние перекрывает весь вид.

– Мы всех спасём!

Вместо того, чтобы разбиться всмятку, Такемичи открывает глаза и видит знакомый светло-серый потолок.

Ханагаки резко подскакивает с кровати, будто не он умер и в прямом смысле упал с неба несколько секунд назад, и цепляется взглядом за календарь.

4 июля 2005 года.