Гектор ударил уже обмякшего мелкого офицера в нос, и тут же раздался хруст. Он отпустил ворот его мундира, и тело того упало на снег. Ещё двое городовых уже пару минут как валялись неподалёку. Гектор сидел на коленях и тяжело дышал, смотря пустым взглядом на превратившееся в месиво лицо мелкочинного полицая.

Вдруг он обернулся и увидел по ту сторону безлюдного проулка бездыханное тело юноши. Гектор второпях поспешил к нему. Тот всё-таки дышал.

— Эй, слышишь меня? — Гектор стянул маску на шею, снял капюшон и поднёс ухо почти вплотную ко рту поломанного молодца.

— Угу, — коротко прохрипел тот.

— Как звать? Сильно побили?

Юноша тяжело сглотнул и сильно поморщился.

— Яков… Гофман… не могу… двинуться… — еле как выдавил из себя тот и совсем прикрыл глаза.

Гектор выругался себе под нос, натянул маску обратно на лицо и надел капюшон. Затем аккуратно взял юношу на руки перед собой и пошёл в сторону, где, по его мнению, должен был располагаться ближайший госпиталь.

***

Горский сорвал со стены провоенный плакат, рядом с которым висело «розыскное полотно» с изображённым на нём здоровяком в маске на лице.

— Ты всё-таки уверен, что это безобразие не надо сдирать? — указал он на кричащие надписи о неуточнённых общественных беспорядках, учиняемых одним лицом.

— Пущай висят. Напоминание мундированным, чтоб не расслаблялись, — буркнул Гектор и пошёл за угол, прочь от вечернего уличного освещения.

Не успели они пройти и квартала, как наткнулись на другую стену, увешанную плакатами. Теперь самыми крупными и броскими были не только «розыскной» и провоенный, но и агитационный: «Чёрная Сотня помогает Царю в его праведных делах! Помоги и ты! Православие, самодержавие, народность! Бей жидов, спасай Россию!»

— А вот такая паскуда рядом с моими портретами находиться не должна! — процедил Гектор и резким движением сорвал черносотенскую агитку, зацепив и провоенную заодно. Вторым движением он смял всё в одну кучку и убрал за пазуху. — Ишь чё удумали!

— Реакционеры прям.

— И не говори!

Гектор шёл впереди, и Горский видел, как здоровяк разминает кисти и хрустит костяшками.

В последующие дни таких плакатов становилось только больше.

***

Гектор закрыл за собой дверцу купеческой лавки и направился к прилавку.

— Доброго вам дня, сударь. Чего желаете-с? — спросил невысокий старичок по ту сторону витрины.

— Господин Гофман? — сказал Гектор, как подошёл совсем близко. — Как ваш внук поживает?

— Который? — помрачневшим тоном переспросил старичок.

— Яков.

— Яша дома у себя. А вам для чего эта информация?

— Хотелось бы знать, что мои старания были не напрасны, и что он выживет, — совсем тихо пробубнил Гектор.

— Так это вы были?! — чуть ли не крикнул старичок.

— Чш! Что ж вы так кричите! — шикнул Гектор. — Да, я. Как он себя чувствует?

— Дочь его выхаживает, он ещё слабый очень пока. Двигаться тяжело ему, стонет от боли.

— Почему же его в госпитале не оставили?

— Сказали на выход через пару дней, как вы его туда принесли. Говорят, места закончились, а вот пациенты с тяжёлыми болезнями всё никак не заканчиваются. Вот и всё.

— Вот уроды…

С улицы донёсся какой-то шум. Гектор широким шагом тут же оказался у двери и выглянул посмотреть.

Через разбитые окна и выбитые двери соседних торговых лавок через дорогу сновали туда-сюда вооружённые люди без каких-либо опознавательных знаков. Вообще они все были одеты как простолюдины. Гектор увидел, как из соседней лавки несколько людей с винтовками наперевес выволакивают некоего мужичка, и уже кинулся ему на помощь, но резкая тупая боль пронзила всё его тело с затылка до пяток, и он тут же провалился в черноту бессознательного.

***

Он очнулся в момент, когда кто-то медленно тащил его по заснеженной земле. Взгляд у Гектора был рассеянный и отсутствующий, глаза его никак не могли сосредоточиться ни на чём. Спустя кочкообразный участок времени движение остановилось, и его усадили спиной к стене. Вокруг тёмными пятнами давили силуэты зданий. Шаги тащившего стали отдаляться, но затем они вновь стали слышны. Этот некто подошёл близко, судя по звукам опустился на колено и в широкий нос Гектора ворвался нашатырь. Он откинул голову назад, и, если бы не чужая рука, придерживающая его затылок, было бы столкновение. Взгляд Гектора сразу стал собраннее, и он смог разглядеть, что перед ним на колене сидел Константин.

— Живой?

— Живее не бывает, — прокряхтел Гектор.

— Ты как здесь оказался вообще?

— Ногами, — выдавил Гектор с закрытыми глазами и небрежным движением убрал руку брата с затылка, после чего аккуратно прислонил голову непосредственно к стене. Шапка чуть смягчала соприкосновение.

— Я тот же вопрос могу тебе задать: ты чего тут забыл?

— Так вызов был, беспорядки приказано устранить. Вот мы и прибыли, а тут уж всё разворочено, и нет никого, считай.

Гектор посмотрел на смеркающееся небо.

— Надо же, какие молодцы! — саркастично протянул он и поморщился от боли. — Что ж вы завтра не пришли, когда здесь всё сами бы уже сделали, а вам только так — посмотреть — и обратно в участок, докладывать о спокойной ситуации…

— К чему ты клонишь?

— А то ты не понял… Кто хотя бы погром устроил?

— Какой погром? — нахмурился в удивлении Константин.

— О-о… Вон оно что, значит. А ещё меня идиотом называл… — Гектор опять закрыл глаза.

— Так, погоди-погоди… Давай без этих твоих насмешек! Что за погром, о чём речь вообще? Нам сказали, что здесь беспорядки устроили, потасовка какая-то, надо навести порядок. Но видимо сообщили уже поздно, ибо мы примчались тут же, а здесь ничего и нет, кроме как следов этих самых беспорядков. Так что это мне тебя спрашивать надо — а лучше вообще допрашивать — что здесь всё-таки происходит.

— Я-то знаю, что здесь происходит, это у тебя с пониманием туго, братец.

— Мне тебя в участок отвести, что ли, чтоб неповадно было со мной шутить?

— Да конечно, давай! — Гектор резко оживился, даже оторвался от стены, отчего Константин подался назад от неожиданности и плюхнулся на пятую точку, чтобы совсем уж не упасть на спину. — Вы же только так и умеете, погонь полицейская! — Гектор поднял брови и говорил почти мягким голосом. — Я так понимаю, ты вообще не видишь, что происходит на улицах. Либо видишь, но ничего не делаешь. А может ты вообще это всё одобряешь?

— Что ты несёшь?.. — прошептал Константин.

Гектор взял брата за ворот шинели и слегка притянул к себе.

— Ты в еврейский квартал пришёл, чтобы беспорядки устранять. А в действительности никаких беспорядков не было, потому что сюда пришли какие-то уроды с винтовками и начали громить лавки, избивать людей, и вообще ранна их знает, что они ещё успели натворить, пока всякая погонь полицейская самозабвенно наслаждалась этим, и лишь потом по остаточному принципу со своего смрадного «барского плеча» соизволила ниспослать сюда «освободителей» в виде тебя и ещё хрен знает кого. И конечно же вам ни слова не сказали о том, что реально здесь произошло. Потому что для этих ублюдков всё идёт по плану. А ты, получается, идиот просто-напросто.

У Константина взгляд стал потерянным, он тщетно пытался освободить свой ворот от хватки здоровяка, но тот лишь сильнее сжимал ткань.

— Я каждый день вижу, как ваша мундированная братия исполняет свои обязанности по охране правопорядка. И, надо сказать, делают они это хорошо. Жаль вот только, что правопорядок писан выродками дворянскими, которых, по-хорошему, люстрировать не помешало бы. И ты уж меня прости, братец, но с такими порядками я не согласен.

— Но ведь не все такие!.. — Константин попытался выдернуться из хватки Гектора, но всё тщетно.

— Конечно не все! Но как долго эти «не все» будут находиться в сторонке от того, что творит гниющее большинство? — глаза Гектора заблестели. — Когда твой начальник прикажет тебе найти, избить и приволочь в участок побольше рабочих и евреев, что ты будешь делать? Послушно исполнишь приказ и перейдёшь в то самое гниющее большинство? Или что? Что ты будешь делать?!

— Порфирий Игнатьевич такого никогда не прикажет! — тихо огрызнулся Константин.

— Порфирий Игнатьевич?.. На Рязанове свет клином не сошёлся. Он может и хороший человек, но одному против полчища гноя ему не выстоять. В конце концов его уберут в другое место, а у тебя будет новый начальник. Так вот мы и возвращаемся к вопросу: «что ты будешь делать»?

Константин открыл было рот, чтобы ответить, но ничего не сказал, лишь отвёл взгляд в сторону. Гектор выпустил его ворот из крепкой хватки, и прислонился обратно к стене.

— Знаешь, о чём я постоянно думаю, когда вижу творящийся ужас? — сказал Гектор с закрытыми глазами. — «А ведь где-то в другой части города то же самое может творить и мой брат. Даже если не творить, то наблюдать и ничего не делать. И вообще, кто знает, какие у него сейчас взгляды на жизнь? Быть может, для него террор над населением теперь не есть что-то отвратительное…»

Гектор начал медленно подниматься, опираясь о стену.

— Никогда не мог понять, зачем ты в принципе пошёл в полицию, учитывая как они «хорошо» расследовали смерть родителей…

— За этим и пошёл, — пробубнил Константин, всё сидя на земле.

— И как успехи? Много нарасследовал?

— Что ты-то предлагаешь мне делать?

Гектор тяжело вздохнул.

— Уходи, пока не поздно. Иначе в лучшем случае под раздачу попадёшь.

— И бродяжничать, как ты? — слабо усмехнулся Константин. — И про какую раздачу ты говоришь вообще?

— Вот про эту, — Гектор погрозил ему кулаком.