— Я смертельно болен. Мне осталось около года.

      Слова повисли в воздухе, как тягучее ядовитое облако дыма. Вроде едва уловимое, но такое удушающее. Казалось, все разом замерли. Не могли осознать. Не в силах удержать ворох мыслей, заполонивших разум. Драко медленно поднял глаза на спокойного, сосредоточенного отца. В этих серых глазах было всё: недоверие, горечь, и то непроизнесённое «почему», что скреблось изнутри. 

      Да, они не общались годами. На это действительно были причины. Крепость, построенная на старых обидах, ледяных упрёках и тишине, казалась непробиваемой. До этого момента. Каждый из них носил полученные в битве шрамы. Люциус — изломанные ошибки прошлого, Драко — кровоточащие раны безответного, порою жестокого детства. И именно сейчас фундамент крепости начал крошиться, а стены обращаться в пыль. Не под напором гнева или тяжестью прощения... Под глухим звуком необратимой истины. Он...

      — Ч...Что? 

      Мама первая разрушила возведённый блок между ними. В её стеклянных глазах зацвели бутоны красных роз. Тех, что отец дарил ей по поводу и без. Руки мелко дрожали, когда она отняла их ото рта. Ей казалось, что он шутит. Что всё происходящее — не более, чем тщательно продуманный розыгрыш. Вокруг массовка нанятых актёров, а Драко давно помирился с отцом и именно таким глупым образом решил подыграть, чтобы обрадовать её. Она даже повернулась к сыну, выискивая намёк или... Хоть что-то... Но он сидел слишком прямо, натянутый по струнке, а кожа стала совсем бледной. 

      — Люциус... Что... 

      Она не могла подобрать слов. В поисках помощи оглядела остальных, но натолкнулась лишь на горькое удивление, исходящее от четырёх пар глаз. 

      — Люци, какой диагноз? — Севшим голосом спросила Фрэнсис, роняя на столешницу слезу. 

      Нарциссе хотелось рассмеяться. До спазмов в животе, до хруста позвонков. Фрэнсис Кларк — отличная актриса. Кому как не ей так наиграно пускать слёзы.

      — Пошли вон. — Теряя самообладание, сквозь зубы произнесла Нарцисса. — Живо. Встали. И пошли отсюда. 

      — Успокойся, Цисси. — Отец вновь привстал, чтобы открыть окно. 

      Поступь свежего воздуха привела в чувства Драко. 

      — Для чего всё это? Они... — Драко резко бросил в сторону чужаков мимолётный взгляд. — Для чего они здесь? Неужели ты считаешь это правильным? Сказать об этом вот так. Не подготовить к этому маму. Новость о твоей болезни касается только семьи...

      — Они тоже моя семья. Отчасти. — Люциус вновь опрокинул в себя алкоголь, громко выдыхая. 

      И Драко, и Нарцисса застыли. Их щёки горели, как от хлёсткого удара. Он, что, блять, умом тронулся? 

      — Я не собираюсь быть к этому причастным. — Твёрдо заявил... Брайн, кажется.

      Драко не считал нужным хранить их имена в своей голове. Лучше бы все ушли. Им здесь не место.

      Отец не остановил его. Лишь молча проводил взглядом широкую спину, скрывшуюся за дверью. Девушка по имени Элис тут же засеменила за ним, но её-то отец окрикнул. Надо же.

      — Элис... Подожди...

      — Детка, пожалуйста... — Молила Фрэнсис, протягивая дочери руку. 

      Вздохнув, блондинка вернулась на место. На её плечо тут же опустилась рука сестры, нежно сжимая.

      — Какая семья?! Что ты говоришь такое? — Нарцисса вскочила с места, прижимаясь к стене в поисках опоры.

      Она сжала руки в замок, царапая костяшки. Не могла посмотреть мужу в глаза, а потому зацепилась за настольную лампу, мечтая разбить её вдребезги. Лучше об голову Фрэнсис.

      — Ты знаешь, что произошло в то Рождество 1991-го. 

      Отец тоже не смел смотреть ей в глаза. И, кажется, до Драко начало доходить...

      — О нет. Мама. — Грозно плюнула нахалка с цветными прядями. — Только не говори, что знала обо всём этом. Не смей. 

      Старшая Кларк поджала губы. И это дало ещё большую уверенность в том, что смысл пиздеца слишком близко подобрался к абсолютно не готовому мозгу. Лимит его терпения подходил к концу. Но перебивать мать сейчас... 

      — Да. Знаю. — Нарцисса остервенело задвинула стул, ударяя по нему ладонью. — Что ты изменил мне. Предал нашу семью. Променял собственного сына на ночь с этой. — Она даже не посмотрела в сторону женщины. А та, наоборот, с неподдельным интересом наблюдала за сценой.

      — В результате адюльтера у меня родилась дочь. Я настоял, чтобы Фрэнсис познакомила меня с ней до того, как я уйду.

      Пиздец. Просто... Пиздец. Которая из двух? Блондинка, хоть и крашенная, до ужаса похожа на отца в молодости. Точно, он ведь сказал, что она младшая...

      — Ты издеваешься, да? — Драко загородил оцепеневшую мать спиной. — Думал, скажешь, что болен, и всё тут? Все грехи прощены? Да пошёл ты. 

      Он обнял мать за талию, притягивая как можно ближе. Чтобы опорой в этот раз стал он, а не жалкая стена. Они шагали медленно. Слишком. А хотелось бежать. Со всех ног. Липкое разочарование обняло, поглаживая по плечам.

      Пусть между ним и отцом всегда росла пропасть, слишком уж они не понимали друг друга, но мама... Мама — это другое. Она всегда поддерживала отца. Была рядом и в бурю проблем, и в радостные мгновения. Драко никогда не слышал от неё ничего плохого по отношению к нему. Да, она признавала, что он не прав, и могла его поругать, порою слишком эмоционально, но это всегда были напускные обиды. Спустя столько лет в её сердце по-прежнему занимал место лишь он один. И так он ей отплатил? Прилюдно заявил, что переспал с другой женщиной, пусть и много лет назад. Сообщил, что все эти года знал о своей внебрачной дочери. Пригласил их сюда, в самое сокровенное, оберегаемой Нарциссой место. Хотел бы Драко сказать ей, что отец всё разрушил. Снова. Да только язык не поворачивался расстроить её ещё сильнее.

      — Один ужин. Я никого не стану держать дольше. Захотите — тут же уедите. Мне нужен этот разговор. Со всеми вами. — Прилетело им в спины.

      Драко вздохнул так, что воздух застрял в горле тесным склизким комком. Пусть основание крепости вмиг рухнуло, но потолок и подпорки лишь укрепились. Самой настоящей ненавистью, гадостью происходящего. Он слишком зол, чтобы произнести хоть что-то непохожее на заточенные смертельные клинки.

      — Хорошо, Люциус. Я буду ждать тебя в нашей спальне, надеюсь, не спутаешь дорогу. — Тихо сказала Нарцисса не оборачиваясь. 

      Женщина сжала руку сына и слабо улыбнулась. Они вышли в коридор. Дошли до третьего этажа. До комнаты с лучшим видом. На тот самый сад, что всегда приносил успокоение. 

      — Мам... 

      Он не понимал, как облегчить её боль. Чувствовал её так явно, что у самого кости затрещали. Неужели это то, что чувствовала Астория каждый раз, как он поздно возвращался домой или не появлялся вовсе? Так выглядит предательство со стороны? А ведь он так же сухо заявлял ей, с кем и когда спал, когда она спрашивала. Она тоже тихо плакала, не издавая ни звука, а затем запиралась в спальне. 

      — Драко, я знала об этом уже давно. Мне жаль, что тебе пришлось выслушать всё это. — Она села на кровать, подогнув колени. — То, что он поступил так со мной... На то были свои причины. Не оправдывающие его, но понятные мне. Я его простила.

      Его брови подскочили вверх. Может, у неё шок. Городит невесть что, лишь бы попытаться успокоиться. А ведь... Чёртова Астория тоже прощала его. 

      «Ты всегда будешь возвращаться ко мне. Этого достаточно, Драко. Я не злюсь.»

      — А вот то, что он оставил единственного сына без своего внимания,  так ужасно с тобой обращался... Этого я не смогу простить. 

      Она шмыгнула носом, а затем вошла в прилегающую к комнате ванну. Всплески воды отрезвили её, заставили прийти в себя. Холод к щекам. Холод к голове.

      — Ты... Не знала о внебрачном ребёнке, верно? — Ступая на опасную дорожку, он приготовился вновь успокоить её, но не понадобилось. Она оставалась собранной. 

      — Конечно, нет. Но увидев девчонку... У неё такие же глаза. Как у Ванессы. Как у него.

      Драко сел рядом, затягивая её в объятия. 

      — Что планируешь делать? — Утыкаясь в её светлую макушку, вдыхая знакомый, родной запах, спросил Драко. 

      — Я не брошу его. Не сейчас. Никогда. — Твёрдо ответила она, немного отстраняясь. — Тебе этого не понять, Драко. Женщина, которая по-настоящему любит, у которой есть дети от любимого человека... Она не решится уйти, даже из-за топора в спину. Даже зная, что у него есть кто-то, кто дорог не меньше.

      Но его жена ушла. А клялась, что любила. И его, и Эйдена. Что различает эти ситуации? То, что Драко оказался ещё большим козлом, превосходя жизненный сценарий своего отца? Или, всё же дело в ней? Почему всё это так остро поставило вопросы об Астории? Какого хуя ему всегда было насрать, а сейчас рвёт на части без ответов?

      — Тем более теперь. Я даже не подозревала, что он болен. Твой папаша — скотина. Знал ведь и давно. Но, как всегда, привык замалчивать проблемы. — Не обращая внимания на терзания сына, принимая их за переживания об отце, продолжила Нарцисса. — Драко, знаю, мы с тобой всегда были ближе, чем кто-либо. Даже с Ванессой у нас иные отношения. Потому и понимаю, что ты принял сторону до того, как этого потребовала бы ситуация. И всё же... Услышь меня. Твой отец неплохой человек. Он заслужил провести ещё немного времени в кругу... — Она сглотнула и поморщилась. — Семьи. Ты его сын. Как бы тебе ни казалось, он любит тебя...

      — Мама. Не стоит. — Отрезал Драко, отсаживаясь ещё дальше. 

      Ему необходима дистанция. Иначе он не выдержит.

      — Драко.

      Ну вот, она, как обычно, заставила его покорно сидеть, даже не поднимая тон. Он сидит в этой давно позабытой комнате, окунаясь в прошлое, которого он не знал ранее, вместо того, чтобы избавиться от грязи и уехать... А куда, собственно? Домой? Разве есть у него дом? Если считать бездушную стеклянную коробку с побрякушками, принадлежащую больше Астории, чем ему домом... Или ту лачугу, что Блейз и Тео называли траходромом. Ни за что, Эйден не будет расти там. И даже здесь, в этом месте, уже давно не ощущалось ничего, что можно было связать с безопасностью или уютом. Только кромешный холод и вывернутое наизнанку чужое бельё. 

      — Ты хочешь, чтобы я вновь сидел с ним за одним столом? Будто не было этих лет. Любезничал с тёткой, охмурившей моего отца? Смотрел на то, какого в этом болоте тебе? Подружился с новой сестричкой? Чего ты хочешь, мама? 

      Грубо. Она не заслужила. Но держать свои эмоции всегда непросто. Особенно ему.

      — Просто... Побудь с Ванессой. Останься, чтобы выслушать его. Останься ради меня. — Погладив его руку, прошептала Нарцисса, вновь смахивая слезу. 

      Чёрт. Ну почему всё так? Бессмысленно. Тяжело. Терять уже нечего. Идти пока тоже некуда. Нигде не ждут, и сейчас от этого погано. Поддержка матери хороша, когда она сама в этом не нуждается. Поддержка в целом имеет смысл тогда, когда один отдаёт часть своей энергии, а второй с душой нараспашку принимает. Наверное, поэтому и нужны были все те девушки. Они отлично его жалели. Какой он ублюдок, раз столько лет жалел себя, вместо того, чтобы решить проблемы. Астория, её родители, отец... Всё можно было изменить, если бы только Драко включил голову. Почему на предсмертном одре своего отца он понял всё это?! Сука. Хотелось выть. Да так, чтобы глотку разорвало. А ведь он столько лет считал, что в крахе его жизни виноваты двое. Отец, со своими замашками безлимитного контроля. Девушка, из-за которой пришлось попрощаться с университетом. Он даже не помнил, как её зовут. Или как выглядит. Ни.Че.Го. Стоило всего лишь разобраться с этим. Попросить у обоих прощения. Поговорить. И ничего бы этого, возможно, не произошло. 

      Драко знал: все болезни от нервов. И он знатно помотал их обоим родителям. Отцу, видимо, досталось больше. Драко не хотел чувствовать себя виноватым. В идеале бы совсем ничего не ощущать, избавиться от каши в голове, заглушить рассуждения. Но он уже злился. Оказался в полном тупике, не зная, как дальше вести себя в этом дерьме. И каким бы уродом ни считал человека, подарившего ему жизнь, он не мог уехать просто так. Без ответов.

      — Хрен с ним. Я буду. 

      Он оставил её с горделивой улыбкой. Нарцисса знала своего сына лучше, чем он знал сам себя. Да, много лет он предпочитал выстраивать в своей голове хлопающие двери, отрезающие его от семьи. Но именно сегодня, все они раскрылись, позволяя принять настоящую жизнь. Такую, какая есть. Без прикрас, завышенных ожиданий, и глупых ошибок. Ту, в которой честность ценилась больше всего.

***

      Драко пришлось долго провозиться, чтобы найти сына. Оказалось, Том передал его на попечение няни Ванессы. Мисс Деверо — симпатичная девушка чуть старше тридцати. Удивительно, насколько мама могла доверять отцу, подпуская так близко к семье молодых девушек. И это при условии, что она уже знала об одной измене. Завидев Драко, нянька испарилась, оставляя Ванессу и маленького Эйдена на его плечи. 

      — Драко! — Крикнула Несс, запрыгивая на него в проходе. 

      Как вымахала... Они так редко виделись. Когда Ванесса родилась, Драко уже готовился к поступлению. Несколько месяцев вместе, а потом долгие разлуки. Каждые каникулы он удивлялся новым навыкам, освоенным ею. После ругани с отцом и свадьбы, они виделись и того реже. Ванесса ужасно скучала по старшему брату. Она часто звонила ему с маминого телефона и рыдала в трубку, умоляя приехать. Но он не приезжал. Не хотел из-за обиды на отца. А потом появились свои дела, закрутившие его жизнь в воронку. Зато, мама привозила её на пару дней погостить. Несколько раз в год. То были весёлые времена. Ведь Несс не любила Асторию, они издевались над ней вместе. Драко баловал её всем: игрушками, вредной едой, развлечениями. Теперь он понимал: на самом деле, до ужаса скучал он. И хоть ей уже десять лет, и он так много упустил, никогда не поздно наверстать.

      — Тсс. Эйден спит. — Показав на спящего сына, устроившегося на неведомо откуда взятом детском шезлонге, Драко всё же чуть повысил тон. — Солнце. Ты такая большая. — Подхватив на руки, он зацеловал её детские щёки. 

      От неё пахло клубничным шампунем и тёплой кожей. Сладкий запах, присущий с рождения. 

      — Ну всё-всё. — Хохотала Несс спрыгивая. — Ты надолго приехал? Останешься на ночь? 

      — Э-э... Не планировал. Но у нас достаточно времени. 

      Несс улыбнулась, а затем её взгляд потух. Это напугало его. Появилось ощущение, что он сделал что-то не так. 

      — Что такое? 

      — Папа наказал мне учить испанский до вечера. — Она вздохнула, поправляя ободок с розовым бантом. 

      — Сегодня он не будет тебя проверять. 

      Уж явно ему не до того. На лице Ванессы проступило облегчение. Она взяла его за руку и провела к дивану, стоящему в углу комнаты. 

      — Значит, ты поиграешь со мной в карты? Пожалуйста — пожалуйста! Я всё лето тренировалась, чтобы обыграть тебя!

      Драко усмехнулся. Научить младшую сестру играть в карты... Ну и какой он брат после этого? Азартные игры в их семье были под запретом. По неясной причине. Весь Лондон играл открыто, а им нельзя. И всё же, Драко промышлял этим ещё в школе. На деньги. Ему хотелось заработать хоть что-то. Чтобы потом потратить на то, что хочется. И не просить об этом отца, это важнее. Однажды от скуки он начал учить и Несс. Это было смешно. Он видел её карты, когда они разыгрывали «дурака», потому что она ненароком показывала их, неумело держа веер. Или мухлевал, а она, наивная, не замечала. Когда играли в «десятку», Драко несколько ходов поддавался ей, беря очередную карту из колоды, чтобы позже разгромить её. Стоило отдать сестре должное — она умела проигрывать. Никогда не плакала. Разве что губы дула. 

      — Хорошо. Доставай. 

      Ванесса хранила пачку карт в щели дивана, под чехлом. Его редко снимали для чистки, всего несколько раз в год. И каждый раз, она успевала перепрятать их. Если бы горничные узнали о её маленьком секрете... Она могла попрощаться с любимыми игрушками. Довольно мягкое наказание, но Драко не собирался рассказывать, что может быть хуже. Она не обязана повторять его сценарий. 

      — В «войну»? — Предложил Драко, рассматривая помятые временем карты. Где-то уже краска слезла, где-то углы порвались. Это была его колода, которую он любезно передал любимой сестрёнке.

      — Да! Раздавай, братик. 

      Сколько они сыграли, прежде чем он заснул, откинувшись затылком на слишком мягкую подушку — непонятно. Но за это время они успели подурачиться, подшутить друг над другом и рассказать последние новости. Драко не привык, что с ней можно было поговорить практически обо всём. Настолько повзрослела. А Ванесса... Просто продолжала его любить и надеяться, что таких встреч станет больше. Ей не хватало заботы. Она мечтала о времени с ним, даже если бы они молчали весь день.

      Собирая карты в стопку, она заметила его мерно вздымающуюся грудь. Хотела разбудить, чтобы поиграл с ней во что-нибудь другое, но передумала. Солнце за окном клонилось к закату. Встала она слишком рано. Глаза вдруг замылило, и она поняла, что у самой сил не осталось. Спрятав колоду под подушку, пододвинув маленького Эйдена ближе к дивану, с особой осторожностью накинув сверху свою кофту, Ванесса клубочком легла рядом с братом. 

      Вошедшая спустя полтора часа Нарцисса застала картину, навсегда отпечатавшуюся в её памяти. Драко спал, полусидя, широко раскинув ноги, сложив руки за головой. Ванесса, прижатая к его правому боку, будто маленький котёнок, тихонько сопела. А Эйден уже проснулся и старательно стряхивал с себя розовую кофту. Забрав внука для того, чтобы покормить, она остановилась в дверях. Пусть ещё немного побудут вместе. Она так любила их по отдельности... Но сильнее, когда эти двое были вместе. 

***

      — Почему я не могу пойти с вами? — Топнув ногой, Ванесса выражала всё своё недовольство. — Я так скучала по Драко, а вы... Вы злые! — Её строгий взгляд ранил Нарциссу и немного рассмешил Драко. 

      — Солнышко, ужин только для взрослых. Я обещаю, что зайду после, хорошо? Дождись меня. — Драко сделал шаг ей навстречу и она сорвалась, обнимая его за ноги.

      — Почитаешь мне книгу. Это не просьба. — Вздохнув, ответила Ванесса. 

      — А ты приглядишь за Эйденом. Это не просьба. — Передразнивая, сказал Драко, наклоняясь к её уху. — Я тут больше никому не доверяю. 

      Она с гордым видом кивнула и бросила гневный взгляд на мисс Деверо. 

      Как только они вышли, Нарцисса обхватила его локоть. 

      — Не хочешь переодеться? 

      — Ради кого там выряжаться? — Он закатил глаза, представляя эту ёбанную семейку.

      — Не обязательно наряжаться для кого-то. — Осадила мама. — Не знаю, насколько ты разросся вширь, но вдруг оставленная одежда подойдёт? 

      И тут Драко осенило. Точно. Переоденется. И он даже знал, во что.

      Столовая преобразилась. Ну а как иначе, если отремонтировали весь дом. Богатые ткани, блестящие поверхности, золотистые стены с резьбой. Шик в каждом миллиметре пространства. Огромный стол по центру, вокруг которого высокие классические стулья с мягкими сиденьями и спинками в бархатной обивке. Хрустальная дизайнерская люстра, бра на стенах. Нежно-голубые дорожки для сервировки, серебряные канделябры, массивные фарфоровые вазы с цветами. Мамины и не только картины на стенах.

      Их уже ждали. Отец во главе стола. Два места по обеим сторонам от него свободны, на остальных расположились Кларки. Официанты уже накрыли на стол и даже зажгли грёбаные свечи. Абсурд. Будто он на свидание шёл. 

      Мама выглядела великолепно. Нет, даже это слово не способно описать её природную красоту, её естественное шикарное старение. Даже седина в волосах выглядела как дорогостоящее мелирование. Волны, уложенные на одну сторону, закреплённые массивным гребнем с камнями-самоцветами. Нежное, летящее голубое платье едва доходило до колен. Широкий пояс подчеркнул узкую талию. Высокие шпильки стучали по мрамору мягко. Не царапая. Это наряд из серии «взгляни, кого мог бы потерять». Драко ею гордился. Люциус её боготворил. Она заняла собою всё пространство, не оставляя гостям ни единого шанса. Шаг. Ещё. Обручальное кольцо сверкнуло, когда она элегантно подала ладонь для поцелуя. Отец улыбнулся. Действительно улыбнулся, прежде чем поцеловать каждый пальчик. Значит, уже успели помириться. И это заставило его удивиться. А казалось, что уже нечему...

      На Драко никто так внимательно не смотрел. Он спустился к ужину в старой, давно позабытой одежде. Белая футболка, бело-зелёный бомбер, чёрные джинсы. У отца, кажется, дёрнулся глаз. А ещё у этой больной девчонки с цветными прядями. Что ж ей нужно-то.

      — Предлагаю нарушить правило этикета. Никакого молчания за столом сегодня. — Заявил Люциус, подхватывая приборы. 

      — Отлично, отец. Всегда мечтал поесть, как обычный человек. Без твоего пафосного официоза. — Драко лениво нарезал стейк, смотря перед собой. — Когда ты узнал, что болен? Явно ведь не вчера. 

      — Два с половиной месяца назад. Ещё одно правило этим вечером: чтобы беседа текла оживлённее и как можно более продуктивнее, собеседник задаёт свой вопрос после ответа. Итак, сынок. Где твоя жена? 

      Драко напрягся. Ну уж нет. Он не готов обсуждать это в такой компании. 

      — Думаю, этот вопрос мы можем обсудить один на один. Как насчёт... Сразу после окончания этого ебучего цирка? В твоём любимом кабинете. 

      Пришла очередь отца на миг остановиться и косо взглянуть в его сторону. Он ненавидел брань за столом. 

      — Так тому и быть. Элис, где ты училась? 

      Смена темы. Да ещё и так резко. Интересно. Не в его стиле. Драко рассчитывал повыносить мозг отцу ещё немного, но он сдался раньше чем обычно. 

      Блондинка выглядела... Хуёво. Двадцать с лишним лет жить в полной семье, считать сидящего рядом своим отцом и в один миг узнать шокирующую правду. Ну, Драко выстроил именно такую связь. Насколько она правдива? Да плевать. Он намеренно не спрашивал мать о том, как там всё закончилось без них. 

      — Кафедра литературы. Сорбонна. — Стушевавшись, ответила девушка, переодевшаяся к ужину. 

      Она не стала выряжаться, в отличие от сестры и матери. Простой чёрный топ, поверх клетчатая чёрно-жёлтая рубашка. В таком виде она могла появиться где угодно, чувствуя себя комфортнее, чем в самом хорошо подобранном платье.

      — Надо же... Дорого вашим родителям обошлось обучение?

      — Нет, мистер Малфой. Вы не поняли. Я училась бесплатно. — Яростно выделяя каждое слово, Элис отложила приборы. Аппетит вдруг пропал. — Насколько я поняла правила игры, моя очередь?

      Отец кивнул, отправляя в рот отварную спаржу. В его глазах промелькнуло нечто. Что-то неведомое Драко. Ёбанная гордость. Он видел ту же эмоцию, когда мама открыла галерею. Когда Ванесса принесла золотую медаль со школьной олимпиады по плаванию. И ни разу она не проецировалась на него. Ни тогда, когда Драко принёс кубок за победу на городском чемпионате по футболу. Не за окончание школы без единой четвёрки. Ни после открытия клуба, ни по случаю рождения сына. Сжав нож сильнее, Драко со скрежетом тарелки разделал оставшееся мясо.

      — Для чего вам всё это нужно было? Ничего не изменилось. Мой папа сидит слева от меня. А вы... Просто знакомый. — В подтверждении своих слов она столкнулась плечом с мужчиной, прижимаясь теснее. 

      — Видишь ли, Элис. Я наблюдал за твоей жизнью издалека. Как никак, в тебе течёт моя кровь, я чувствовал себя обязанным интересоваться тобою. Ты окончила университет с высшим баллом, попыталась работать в крупной французской газетёнке, потом поняла, что не твоё. Ушла, чтобы участвовать в конкурсах на издание собственной книги. Вновь не получилось. Тогда ты послушала старшую сестру. И вот уже год скитаешься по кастингам, в попытках стать столь же успешной, что и она. — Отец встретился взглядами с вновь рассерженной сумасшедшей, а затем продолжил. — Я не хотел тебя обидеть. Просто знаю, что ты мечтаешь о другом. О популярности иного рода. Чтобы книги с твоей подписью разлетались многомиллионными тиражами, а поклонники ждали новую историю в каждом уголке света. И ты это получишь. Если не откажешься от моей помощи. 

      Драко сделал вдох. Тяжёлый, пронзающий ноздри выдох. Что?!

      — Чем вы можете мне помочь, если дело в таланте? — Расстроенно произнесла блондинка. 

      — Все мои дети талантливы. В этом нет сомнений. — Люциус покончил с первой частью ужина. Пока молчаливый официант уносил его пустую тарелку, он продолжил. — Помощь соразмерна стараниям. Как насчёт собственного издательства? За рекламу, юридические вопросы и прочие моменты можешь не переживать. Всё будет. 

      «Раз. Два. Три. Моё терпение — сгори!»

      — Ха-ха-ха-ха-ха! — Драко брызнул слюной и нисколько об этом не переживал. Его громкий, басистый смех заставил всех смотреть на него, как на умалишённого. 

      Давление внутри котла достигло максимума, срывая крышку с протяжным свистом. Он не мог успокоиться, даже понимая, что кожа его окончательно превратилась в маковый лепесток. От кончиков ушей до пятен на шее.

      Нарцисса взглянула на сына с такой жалостью. Это она во всём виновата. Она задержала его здесь. И сколько бы часов она ни внушала Люциусу, что так по-разному относиться к детям нельзя, нельзя вешать свои ожидания и надежды на плечи Драко, он не слушал. Вернее, конечно, уши-то у него всегда открыты, но вдуматься он наотрез отказывался. Не изменял он лишь своим принципам. Девушка, сидящая за этим столом, забравшая всё внимание на себя, получающая то, что хотел бы иметь Драко... Несправедливо. Неправильно. Она ничем не заслужила своё место подле Люциуса. 

      Для одного дня достаточно. По крайней мере, с неё. В спальне он обещал совсем другое. Обещал и вновь соврал. Миссис Малфой не собиралась сдерживать своё слово, если ему было трудно сделать то же самое. Люциус ухватился за её руку, призывая сесть, но она и не думала уступать. Хватит. 

      Драко очнулся, когда мама уже покинула их. Что ж, теперь его не сдержит абсолютно ничто. 

      — Интересно, отец. Я понял. Ты собрал здесь всех, чтобы огласить наследство. — Отпивая воды, он чувствовал, что этого недостаточно. Жар в груди распалялся сильнее, поднеси спичку — взорвётся. — Элис, кажется...

      Блондинка не выражала ни единой эмоции. Вся в своего папашу. 

      — Мне тебя жаль. Ты бы сначала ознакомилась со списком требований, прежде чем получить материальную помощь. В этой семье ничего не бывает просто так. Каждую копеечку придётся отработать, а срок с каждой минутой уменьшается, ведь он умирает. 

      — Как ты можешь так спокойно говорить о кончине отца? — Встряла Фрэнсис, сию же секунду жалея об этом.

      — В этом доме старым блудницам слова не давали. — Отрезал Драко. 

      — Забавно, сестричка. — Сарказм переполнял его, превращая слова в жидкую лаву.— Ума хоть хватило дважды два сложить? Твоя очаровательная старшая сестра — почти копия отца. А характер от матери взяла, к гадалке не ходи, такая же стерва. А потом появляешься ты... Чуешь, чем пахнет? Мать — куртизанка, принесла в подоле мужу чужого ребёнка. А папочка, ну, неродной — куколд. Вот это семейка. Не скажу, что завидую...

      — Заткнись, щенок. — Угрожающе рыкнул Брайн, мечтающий посносить им всем головы. Вот что только Фрэнсис его втянула... 

      — Не обращай внимание, папочка. — Произнесла сумасшедшая, вставая со своего места и упираясь локтями в стол.

      Её лицо оказалось непозволительно близко. Практически отнимая у него кислород, она заговорила. 

      — Поглядим, кто тут у нас. Обиженный мальчик, кусающий локти из-за внезапно объявившейся родни. Не дай бог кто-то заполучит папины деньги, а то ему не достанется. Папочка никогда его не любил. Мамочка часто его жалела. Что получилось в результате? Прыгающий за каждой юбкой мажорчик без диплома, не знающий, что такое тепло и бескорыстная забота. Зато у него есть ночной клуб. Великое достижение. В семье выдающейся художницы и крупного бизнесмена, он жалкое бельмо на глазу. Поэтому такой обиженный.

      Она улыбнулась, усаживаясь на место. Прожигая его ненавистным взглядом. 

      Он вмиг окаменел, оброс толстой бронёй, готовый защищаться. Обиженный мальчик? Мажорчик без диплома? Да какого хуя любая шавка, переступившая порог этого проклятого дома, считала себя кем-то, имеющим право так говорить о нём?! Судить его?!

      — Достаточно. — Громко произнёс Люциус откашливаясь. — Драко, идём. Нам есть о чём поговорить. 

      — Мы уезжаем. — Брайн едва не опрокинул стул, отходя от стола. 

      — Ты можешь катиться на все четыре стороны, Кларк. Фрэнсис и Элис остаются. — Продавливая каждое слово, заявил отец. 

      — Я неясно выразился, Малфой? Мы уезжаем. Я и моя семья. — Не отставал Кларк вскипая. 

      — Значит, ты подождёшь их до завтра. Утром приедет мой юрист, он подготовил документы. Решение о наследстве будет оглашено ровно в 10 утра. 

      Фрэнсис что-то защебетала мужу, взмахивая руками. Элис обхватила голову обеими руками, стараясь заглушить этот день. 

      — Ну, мне от вашей семьи ничего не нужно. — Девушка с фиолетовыми прядями даже не взглянула в чью-либо сторону, сразу зашагала на выход. 

      — Да, но улететь сегодня не выйдет. Твой вылет перенесли. — Отец почти догнал её у прохода. 

      — Ваших рук дело?! Мой агент...

      То, что ответил ей отец, Драко не слышал. Он прошёл мимо, специально задевая девку плечом. Он обязательно скажет всё, что думает о ней. Почему-то появилось ощущение, что возможностей для этого представится уйма. 

***

      — Я приехал сюда, потому что ты попросил. Потому что оказался уязвим и думал, что это важно... — Драко уже не помнил, какой круг наворачивает по этой комнате. 

      Он чувствовал себя как разбитая бутылка портвейна, выпавшая из рук отца. Дохуя осколков. Пролитая на пол душа.

      — Рак разве не достаточно серьёзная причина? — Выпустив облако дыма в окно, Люциус задумчиво уставился на звёзды. 

      Сегодня первый за всю жизнь день, когда он позволил себе обойтись без рабочих звонков, решения проблем, деловых встреч и всего того, что сопровождало его на протяжении тридцати ушедших лет. Кроме Забини, никто не посмел нарушить его своеобразный отдых, проводимый в этом кресле за разглядыванием семейного альбома. И то, он всего-навсего убедился в некоторых аспектах составления завещания. Блейз — хороший паренёк. Он нравился Люциусу своим твёрдым подходом к делу. И тем, что тот всегда был готов помочь Драко.

      — Более чем. Только я не понимаю твоего подхода к этому. — Наконец, решившись, Драко сел на тот же стул, что и днём. — Почему так долго молчал? Зачем поступил так с матерью? Какого хера ты готов раздавать деньги направо и...

      — Как я уже говорил, два с лишним месяца назад врач из моей собственной клиники поставил этот диагноз. — Перебил отец, затушив сигару об стоящую на столе пепельницу. — Парадокс. Человек, разбирающийся в медицине, хоть не на профессиональном уровне, но всё же, оказался в ловушке отсутствия времени на одну из самых главных сфер жизни. А ведь мой отец тоже умер из-за глиобластомы. В то время лекарств совсем не было, он быстро угас. У меня времени немного больше...

      — Насколько я осведомлён, глиобластома — одна из самых агрессивных видов опухоли. И всё же, она операбельна.

      Люциус внезапно улыбнулся. Он и понятия не имел, что его сын знал хоть что-то связанное с медициной. С другой стороны, в интернете есть информация обо всём, нередко можно наткнуться на неё случайно. 

      — На первой стадии. И если нет противопоказаний. Я пролетел по двум пунктам сразу. — Он усмехнулся, будто это рассказ или начало анекдота. — Знаешь, это нелегко. Принять болезнь. Я прошёл все стадии. Сначала подумал, что неплохо бы уволить профессора Отиса. Именно он настоял на сдаче анализов, а после и всевозможных обследованиях, когда я потерял сознание на ежегодном собрании докторов в Мадриде.  Я думал, что мне просто нужен отпуск. Последний раз я был за границей не из-за вопросов бизнеса... Кажется, года два назад. И вот я услышал диагноз и первым, что пришло на ум, стало:«Перепутал.»

      По рукам Драко пробежались мурашки. То ли из-за поднявшегося на улице прохладного ветра, то ли из-за того, что отец так откровенно говорит с ним. 

      — Когда собрал консилиум, и все шестеро выдающихся онкологов забили в колокола, я разозлился. Думаешь, на них? Нет, на себя. Мне почти 55, а я так и не искупил вину. Наоборот, только всё усугубил. 

      Драко заметил, как сильно отец побледнел. Как он зажмурился, застывая в одной позе. Он уже видел подобное... Много лет назад. Когда был у отца на работе. Когда встретил женщину с бритой головой, почти прозрачной кожей и сильным тремором рук.

      — Тебе... Помочь? 

      Отец лишь мотнул головой, выдвигая ящик в столе несколькими дрожащими пальцами. В таблетнице осталось две капсулы, и он проглотил их не запивая.

      — Связавшись с лучшими врачами Израиля, Германии, Швейцарии, я всё же взрастил надежду. В конце-концов я жизнь положил на то, чтобы спонсировать медицинское сообщество, чтобы в моих клиниках были передовые технологии и лучшие умы, способные помочь людям с опасными скоротечными заболеваниями. К тому же, уже десятилетия благодаря моему вкладу развивается фармацевтика. А головные боли и раньше мучили, ещё с университета. Память ухудшилась из-за хронической усталости и огромных объёмов информации. Судороги... Это так, временное явление. Пройдя биопсию, я эту надежду потерял. Всё оказалось хуже, чем думали врачи. Чем предполагал я. Всё, что мне осталось — пить эти несчастные таблетки и решиться на химиотерапию. Какая следующая стадия, Драко?

      — Депрессия. — Едва слышно сказал Драко, но отец его услышал. 

      — Верно. Думаешь, хотел я видеть Нарциссу такой разбитой? Собирался ли рассказать об этом хоть кому-нибудь, когда на душе валун, тянущий вниз? И всё же... Я старался перебороть свои ощущения. Отбрасывал к чертям безнадёжность, отмывался от собственных жалких мыслей. Не знаю, когда ты в последний раз общался с матерью до сегодняшнего дня, но она была счастлива все эти месяцы. Я бывал дома чаще, чем на работе. Водил её в рестораны, восторгался налаженной работой галереи, заставил пройти врачей. Забирал Ванессу со школы сам, обходясь без водителя, и гулял с ней по парку, как когда-то гулял со мной твой дед. Я вдруг вспомнил, что семья — это единственные люди, готовые поддержать в трудную минуту. Я не знал, приедешь ли ты. До последнего сомневался, звонить ли... Не потому, что ты мне не дорог. Как раз наоборот, Драко. Ты слишком важен для меня. 

      Его первая реакция была странной. Он хотел рассмеяться, не от радости, не от облегчения — от какой-то глубокой, абсурдной несправедливости. Только сейчас... Почему именно сейчас он сказал это? Драко смотрел на отца — уставшего, посеревшего, но всё ещё слишком знакомого, и пытался уловить что-то чуждое в его лице. Но то был всё тот же человек. Человек, которого он когда-то ненавидел, избегал, к которому не хотел возвращаться. Заставляющего метаться, как на американских горках в плане испытываемых чувств. Да проще всыпать себе в рот банку корицы, чем понять, в какую сторону поменялось его мнение обо всём этом.

      — Знаю, я был плохим отцом для тебя. Не интересовался твоими увлечениями, ничего не знал о том, как ты мыслишь. Перекладывал на тебя ту гору ответственности, что сам пронести оказался не в силах. Я желал для тебя правильной жизни, только и всего. Образование — карьера — семья. Такова моя цепь к успеху, навязанная отцом, но я слишком много ошибался. И когда заставил тебя жениться... Это было худшим решением, когда-либо принятым мною. Гордость не позволяла пуститься на попятную, можешь считать, что я расплачиваюсь и за это в том числе. 

      Прозвучало сухо. Слова, абсолютно лишённые драматизма. Словно обычное заявление, как если бы он сообщил о сломанной машине или утраченном письме. Но их вес пронзал время и пространство, сбивая с ног, заставляя мир вдруг замедлиться, словно всё вокруг окуталось вязким маревом, где даже воздух кажется тяжёлым. Внутри вновь хрустнуло. 

      — И что теперь? — Наконец, выдавил Драко, чувствуя першение в собственном горле. 

      Отец лишь пожал плечами. 

      — Я... Не стану просить прощения, просто не доживу до момента, когда список моих грехов закончится. Оправданий мне нет. 

      Пожалуй, это означало конец для этого диалога. Они оба истощены. У них нет сил спорить, что-то объяснять. Драко понимал, что, в общем-то, он и не знал, что ещё мог бы услышать от него сегодня. 

      — Драко... — Прохрипел отец.

      И он мог бы поклясться, что по твёрдой щеке отца катились слёзы, если бы обернулся.

      — Что? — Вполоборота спросил Драко. 

      — Я всё равно горжусь тобой. Позаботься о маме и Ванессе. Они — мой главный ориентир. 

      Драко кивнул сам себе. Закрыв дверь поплотнее, он вдруг пожалел, что не курил. Только лёгкое головокружение могло унять дрожь, резонирующую где-то под рёбрами.

      То были последние слова, что он услышал от отца.