*** Акт шестой: подводные течения у южных берегов ***

— Н.А.Д —

      Сегодня настроение у Нила было просто великолепное. Он наконец-то смог сдать перевод, над которым работал неделю, не разгибая спины. Дебетовая карта была приятно отягощена круглой суммой, а впереди был сеанс шибари и поход в кофейню. Самое приятное — все это в компании Эндрю.

      Из-за большой загруженности Нила они мало общались в это время, но тем не менее Эндрю сказал, что придумал кое-что еще, что можно попробовать. И, как всегда, Нил был в предвкушении.

      Зайдя в уже знакомую студию, Нил увидел Эндрю, как всегда стоящего у своего стола. Его спина была расслаблена, а плечи опущены. Возможно, что Нилу показалось, но он услышал тихое мелодичное мычание.

      — Привет, — от хорошего настроения улыбка сама растягивала губы. — Ты держал меня в интриге, так что мне не терпится выслушать твою идею.

      — Привет, Нил, — голос Эндрю был слегка задумчивым, словно он все еще был глубоко погружен в какие-то свои мысли. Нил, дожидаясь ответа, по привычке сбросил рюкзак и легкую джинсовку на стул, оставаясь в однотонном хлопчатобумажном костюме, на пару размеров больше его самого. Теплая погода позволяла носить легкую однослойную одежду, не раздражающую шрамы, к тому же такой выбор, со слов Эндрю, больше подходил для шибари.

      — Нил, что ты думаешь на счет того, чтобы в течение сеанса сменить две или три позиции? Все прошлые разы ты оставался в статичном состоянии, но, думаю, смена положений тела может на что-то повлиять, — Эндрю все-таки оторвался от своих бумажек, поднимая на Нила взгляд.

      — Почему бы и нет? Ты уже выбрал, что именно хочешь сделать? — после кивка Эндрю в сторону тех самых бумажек, Нил подошел, ближе разглядывая абстрактно изображенные на них силуэты. Первый силуэт стоял на коленях, руки были заведены назад и оплетены каким-то хитрым плетением. Было похоже на что-то из того, что они уже делали. Второй силуэт был подвешен слегка по диагонали так, что ноги оказывались выше головы. А третий силуэт был также подвешен, но уже в полностью вертикальном положении, с согнутыми назад ногами. Голени были привязаны к бедрам, но ноги при этом между собой не соединялись переплетениями веревок.

      — Мне нравится, — спустя какое-то время ответил Нил. — Как всегда, мое тело полностью в твоем распоряжении.

      После этой фразы Эндрю бросил на Нила какой-то совершенно непонятный взгляд, но Джостен не стал заострять на нем внимание, вставая уже на привычное место в ожидании Эндрю, который, уже взяв все необходимое, шел вслед за ним.

— Э.Д.М -

      Взяв сразу несколько мотков веревки, Эндрю подошел к Нилу. В этот раз не получится все отведенное время наблюдать за ним, уделяя время новым узлам и смене позиций, но это не было минусом, скорее даже плюсом. Эндрю нравилось работать с пластичным телом Нила, а также нравилось то, что тот никогда, даже на интуитивном уровне, не сопротивлялся рукам Эндрю, позволяя управлять собой.

      Первый обвяз был закончен довольно быстро — через десять минут Нил уже сидел на полу в плотном переплетении веревок, все такой же возвышенный, как не от мира сего. Такое спокойствие не переставало удивлять и поражать, сколько бы сеансов они вместе не провели, сколько бы часов Эндрю не наблюдал за ним. Каждый раз это заманивало и утягивало в совершенно безумный водоворот мыслей, которые хоть и кружили плотным комком, но расчленить их и понять, что именно они в себе заключают, Эндрю не мог, как ни старался.

      Отойдя от Нила, Эндрю занялся подготовкой кольца, фиксируя на нем несколько веревок, за которые в дальнейшем он закрепит Нила и поднимет. Стараясь сильно не шуметь, он практически не смотрел на руки, которые сами на автомате создавали нужные узлы. Его глаза были прикованы к Нилу, который замер мраморным изваянием, витая в какой-то совершенно иной Вселенной.

      Если внимательнее вглядеться, то можно было заметить незримые, совсем крохотные отличия от того, каким Нил был обычно. Это более глубокое дыхание, словно на определенный счет, плавные и мимолетные движения кончиков пальцев на руках и ногах. Словно Нил пытался не упустить ничего, что происходило вокруг него, не позволяя своему разуму вновь уплыть в глубины спокойствия.

      Эндрю нахмурился, отчасти понимая, что это, скорее всего, связано с тем, что не все время Нил проведет в статичной позе, а поменяет ее еще дважды до конца сеанса. Может, ему хотелось больше сосредоточиться именно на смене ощущений? Или он не мог расслабиться из-за того, что знал, что его покой нарушат в скором времени?

      Вздохнув, Эндрю внимательно осмотрел свою работу, проверяя плетение на прочность, а после замер, погрузившись в свои мысли. Если так будет продолжаться, то в итоге весь этот сеанс окажется для Нила бессмысленным. После десятков разговоров с Нилом Эндрю прекрасно знал, что для того вся суть походов на сеансы шибари заключалась в том, что он отпускал контроль над своим телом и окружающим пространством, а сейчас у него это сделать не получалось. Вообще, не то чтобы это было делом Эндрю, но почему-то он не мог просто спустить эту ситуацию на тормозах, позволив Нилу самостоятельно разобраться со своими демонами. Может, он отчасти чувствовал ответственность за то, чтобы Нил получил именно то, за чем приходил сюда из раза в раз.

      Кивнув самому себе, Эндрю подошел к Нилу, обозначая шагами свое присутствие и дыша чуть громче чем обычно. Присев рядом с мужчиной на корточки, он тихо сказал: «Расслабься, тебе не обязательно контролировать все, что происходит. Сосредоточься на себе. Остальное доверь мне». Очень самонадеянные слова, но Эндрю понадеялся, что того уровня доверия, который выстроился между ними, хватит для того, чтобы Нил поверил в эти слова.

      И стоило Нилу это услышать, как словно в одно мгновение все, до этого такое неявное, напряжение ушло из его тела. Эта мимолетная перемена, которая сейчас так отчетливо бросилась в глаза, поражала. Плечи Нила расслабились, как и в целом вся его фигура стала словно на несколько тонн легче. Может, это был обман зрения, а может слова Эндрю действительно сняли с плеч Нила тонну ненужных мыслей.

      Эндрю оставался на месте еще несколько секунд, а потом отошел в сторону, позволяя Нилу обрести равновесие с самим собой, прежде чем наступит время для смены положения. Тот неспешный темп, в котором проходили каждые их сессии, забирался под кожу, словно обтягивая Эндрю дополнительным слоем брони, через которую не могли пробиться никакие другие внешние раздражители.

      Когда время для первой позы истекло, Эндрю начал расплетать ненужные узлы, а после заплел новые, подготавливая все для дальнейшего перемещения. Закрепив заранее заготовленные веревки между лопаток, у поясницы и под коленями, он начал медленно поднимать Нила в воздух, продолжая внимательно наблюдать за его реакцией. Как и ожидалось, в момент смены обвяза Нил напрягся, реагируя на вторжение в свой безопасный кокон. Эндрю старался делать все максимально аккуратно, не дергая и не шумя, чтобы Нилу удавалось балансировать на грани между реальностью и тем состоянием, в которое он погружался.

      Закрепив веревки и проверив их на безопасность, Эндрю опять замер, наблюдая за медленно покачивающимся в воздухе Нилом, который, кажется, смог привыкнуть к смене позиции довольно-таки быстро. Это не могло не радовать, потому что реакция на такое была нечитаемой и все могло обернуться экстренным прерыванием сессии.

      В голове крутился ворох мыслей. С каждой новой встречей в стенах этой комнаты Эндрю все больше и больше думал о Ниле, о его прошлом, о шрамах, о всем, что он успел узнать о нем за столь короткое и достаточно поверхностное знакомство. Люди мало интересовали Миньярда, но конкретно Нил сумел на голову перепрыгнуть всех тех, к кому Эндрю когда-либо проявлял интерес.

      По идее он мог бы прекратить это всё в самом начале, но почему-то не хотелось. Эндрю, по привычке, скидывал все на любопытство, но все-таки понимал, что дело было не только в нем. Было еще что-то, но признаваться себе в этом совершенно не хотелось. Эндрю казалось, что он форсирует события из-за того, что периодически его мысли уплывали в совершенно безжизненные, не имеющие шанса на развитие русла. В тупик, который никогда не приведет его к океану. Он старательно скидывал все на то, что он просто не привык к такого рода динамике, впервые встретив того, кто смог разделить с ним умиротворение от процесса связывания.

      С расстояния нескольких метров с трудом получалось рассмотреть эмоции на лице Нила. Эндрю смог лишь отчетливо видеть слабое дрожание ресниц и раздувающиеся ноздри при каждом глубоком вдохе. Конечно, он мог бы сесть и ближе, но тогда бы наверняка упустил те детали, которые были видны лишь при лицезрении на целостную картину перед ним. Каждый виток веревок вокруг туловища, ног и рук Нила, очертания его тела, неаккуратные и хаотичные складки на одежде. Все это в совокупности превращалось в картину, которой хотелось любоваться не отрывая глаз.

      Может, Эндрю все себе надумал. Насчет неуловимых эмоций и всего прочего, что постоянно лезло в голову, но определенно было предвкушение чего-то большего. Торопиться не хотелось, и если уж сходить с ума, то Эндрю предпочел бы делать это постепенно. Узнать Нила получше, раскрыть еще несколько своих секретов и получить в ответ чужие.

      Время текло медленно, да и сам Эндрю никуда не торопился, зная, что этот сеанс закончится походом в кофейню, в которой Эндрю постоянно брал самый вкусный в округе кофе и выпечку. Нилу должно было понравиться, а разговор про необитаемый остров обещал быть не менее интересным. Эндрю нравилась эта медлительность. Тихое течение необъятной реки, которая утягивала в свою пучину любую неосторожную мысль, которая, закрутившись в небольшом водовороте, навсегда становилась частью этого спокойствия.

      Переход из второй позы, когда Нил висел слегка по диагонали к полу, с ногами чуть выше головы, в третью, когда Нил должен был оказаться перпендикулярно полу головой вверх, был довольно-таки трудным. Медленно подтягивая и перетягивая веревки, Эндрю старался минимизировать тряску и не делать каких-либо резких движений. В этот раз он не менял плетение перед сменой позиции, но даже так весь процесс был сложным с технической точки зрения, ведь стоило Эндрю проявить хоть каплю неосмотрительности, и веревки бы выскользнули из его крепкой хватки.

      Дыхание Нила становилось то глубже, то легче, а по его телу иногда пробегала слабая дрожь, но это не было чем-то, что могло бы заставить Эндрю напрячься и прекратить сессию. Такое было вполне закономерно и естественно, потому что кровь меняла свое место концентрации, убирая онемение с ног. Да и из головы произошел отток крови, что не могло остаться незамеченным для всего организма в целом. Такая реакция была правильной, но даже так не стоило ослаблять бдительность, продолжая внимательно высматривать любой намек на возможную неудачу.

      Закрепив грудную клетку Нила еще одним переплетением, Эндрю расплел веревки на его ногах и начал связывать их заново, но уже по-другому. Та поза, в которой сейчас оказался Нил, создавала больше давления на ноги, потому что потом, когда весь основной обвяз будет закончен, Эндрю собирался натянуть веревку, которая будет фиксировать ноги Нила на кольце, чуть сильнее, чем ту, что шла от туловища.

      Затянув последний узел, Эндрю отошел в сторону, снова внимательно осматривая всю конструкцию и, оставшись удовлетворенным результатом, присел на пол, скрещивая ноги перед собой и опираясь на руки, заведенные за спину. Теперь осталось подождать последние пятнадцать минут, прежде чем их сеанс начнет подходить к концу. Эндрю крайне сильно хотелось узнать, какие ощущения у Нила были в этот раз. Смена позиций в процессе была довольно-таки увлекательной для самого Эндрю, но вот что думал по этому поводу сам Нил, было загадкой, которую нестерпимо хотелось узнать.

— Н.А.Д —

      Сидя на полу, чувствуя на себе руки и то, как веревки сковывают тело, Нил не ощущал того полюбившегося чувства парения, погружения в невесомость или пучину океана (все эти три ассоциации он смог определить на сеансе с психотерапевтом, потому что каждый раз это было похоже, но все же по-разному). Мысли все также жужжали в голове беспокойным ульем, хотя Нил был до начала уверен в том, что его состояние приемлемо и его ничего не тревожит. Как оказалось, он был не совсем прав в своих убеждениях на этот счет.

      Ожидание того, что впереди грядет смена позиции, а вслед за ней и нарушение покоя, не позволяло Нилу полностью расслабиться и отпустить себя. Не было чего-то, что могло бы гарантировать его безопасность в эти моменты. Даже знание того, что Эндрю в любом случае будет рядом и, если что, быстро высвободит Нила из пут, не приносило и толики облегчения и спокойствия. Словно его мозгу нужен был какой-то толчок, подтверждение безопасности.

      Каким-то образом Эндрю увидел его беспокойство. Конечно, он всегда видел Нила и был крайне внимателен ко всему, что происходило в пределах этой комнаты. Чужие тихие слова словно столкнули его с невысокого помоста, окуная с головой в чересчур спокойную водную гладь, в которой он в итоге и замер, наконец получая то, чего желал.

      Мысли распутывались из тугого клубка, расплываясь в разные стороны, уступая место тихому скрипу откуда-то сверху, запаху кондиционера для белья от его собственной одежды, тихим шагам где-то неподалеку. Теперь, когда Нил научился находить баланс внутри себя, он мог оставаться на грани между забытьем и реальностью, и все равно ощущать все то, что он так полюбил: спокойствие, умиротворение, то, как замолкали тревожные голоса на подкорке сознания.

      Смена позиции, на удивление, прошла спокойнее, чем ожидал Нил. Приятное покалывание растекалось по всему телу, когда одни веревки исчезали, а другие появлялись. Свежие следы горели под тканью, словно солнце припекало узкие полосы кожи на его теле, не причиняя боли, но заставляя концентрироваться на них, как на чем-то особенном. Прохладные пальцы Эндрю, время от времени задевающие оголенные участки кожи, так невообразимо странно контрастировали с огнем, что сердце невольно ускоряло свой ритм, а дыхание становилось глубже и быстрее, но это не было чем-то плохим. Наоборот, эти новые, ранее незнакомые ему ощущения давали что-то такое, что Нил, казалось, искал всю жизнь. Было движение, но вместе с ним он все еще не мог двигать своим телом так, как ему бы хотелось. Хотя ему вообще не хотелось двигаться. Просто, как предположение. Сейчас он еще отчетливее осознавал то, как сильно на него влияет власть Эндрю над ним, которую Нил вручил тому добровольно. На определенное время, с определенными условиями, но все еще добровольно.

      И снова тишина, обволакивающая его. Кровь, приливающая к голове, чувство легкости в ногах из-за того, что все в его теле под силой тяжести стремилось вниз — невероятный контраст легкости и тяжести, словно его тело разделилось на две части. Голова, которая вечно все анализировала, и ноги, которые уносили его как можно дальше ото всех навязчивых мыслей. Но сейчас не хотелось ни думать, ни бежать. Его сознание зависло где-то посередине, где-то там, где позвонки грудного отдела переходили в поясничный. Его сознание словно расплылось по всей поверхности его кожи, от чего каждый волосок ощущался чем-то большим. Ощущать и осознавать себя настолько было нереально. Он чувствовал себя полноценным человеком, принимая все свои изъяны и неровности на коже. Так и должно быть. Это все — он, а тревога, которая в прошлом могла с ехидством и саркастичностью облизать каждый шрам, сейчас забилась в угол и с каждым вздохом становилась все меньше, все призрачнее, теряя власть над его разумом.

      Он снова потерялся в пространстве и времени, осознавая только вновь пришедшее прикосновение и тихие шаги рядом с собой. Это Эндрю. Нил четко понимал это, доверяя ему и уже не боясь, как это было в самом начале. Этот мужчина творил с ним что-то странное, располагая к себе практически ничего не делая, только слушая, прислушиваясь и наблюдая, но не как за цирковой зверушкой, а как за кем-то интересным. Нил привык ловить на себе взгляды: испуганные, любопытные. Это было чем-то, что стало константой в его жизни.

      Но Эндрю смотрел на него совсем иначе. Словно на произведение искусства: восхищенно, затаив дыхание. Он не видел этого взгляда отчетливо, но ощущал его всей поверхностью своего тела. Это не пугало, потому что Нил знал, что именно Эндрю видел в нем. Кого именно видел. Может, иногда Нилу хотелось расспросить его, узнать более подробно все то, что чувствовал Эндрю от их сеансов, но это было чем-то более личным, чем обсуждение зомби апокалипсиса или интересов. Нил не мог просто так взять и влезть в чужое сознание, чтобы удовлетворить свое праздное (или не очень) любопытство. Он хотел уважать границы Эндрю так же, как уважали и его.

      Возможно, в будущем они смогут поговорить об этом. Или уже на сегодняшней прогулке затронут что-то более глубинное, что проявляется лишь в разгар шторма. Но в данный миг думать об этом не хотелось. Не тогда, когда тело распадалось на атомы, сливаясь с космической пылью, а после соединялось вновь в какого-то нового, но все же по-прежнему неизменного Нила.

      В четвертый раз он ощутил на себе чужие руки, а после его ноги коснулись прохладного покрытия пола. Блуждающее по кругу сознание не сопротивлялось окончанию, поглощая в себя приятное жжение от сползающих с него оков, по следам от которых пробегались тонкие пальцы. Возвращение в реальность ощущалось так, словно он медленно поднимался со дна, плывя навстречу рассекающим водную гладь лучам солнца, а потом выныривал, жмуря глаза от яркости бликов, покрывающих водную гладь.

      Так ярко было впервые. Но Нил вовсе не был против, довольствуясь тем, что он в порядке. Что он снова ощутил то желанное умиротворение.

      Приходил в себя Нил долго, но он знал, что Эндрю принимает эту его особенность. Тем более после у него все равно не было никаких дел, помимо того, что они пойдут в кафе. Когда он открыл глаза, то понял, что Эндрю уже успел навести порядок в своей рабочей зоне и что-то читал в телефоне. Нил прокашлялся, привлекая к себе внимание.

      — Ты как? — спросил Эндрю, засовывая телефон в карман.

      — Хорошо. Спасибо, что помог успокоиться. Иначе я не был бы уверен в том, что от этого был бы какой-то толк, — на губах Нила появилась слабая улыбка. Его голова все еще была полна ваты, а в теле ощущалась приятная легкость. — Если ты готов, то мы можем идти.

      — Ага, пошли, — ответил Эндрю. Нил подхватил свою сумку и направился на выход из студии. Эндрю вышел вслед за ним, потушив свет и заперев дверь на ключ. — Нам идти около семи минут.

      — Хорошо, — кивнул Нил, идя чуть позади Эндрю, позволяя тому указывать путь. Шли они в полной тишине. Но это молчание не давило стальным грузом на плечи, наоборот, это было настолько привычно, что Нил даже поразился этому. Он знаком с Эндрю не так давно, а их общение ограничивалось редкими переписками и встречами на сессиях, но тем не менее находиться в его компании было очень приятно. Спокойно. Походка у Эндрю была расслабленной, и он не оглядывался, словно был уверен в том, что Нил точно следует за ним. Такое доверие было приятно, хотя Нил не понимал, чем именно он его заслужил.

      До кофейни они дошли действительно быстро. В помещении стоял насыщенный запах кофейных зерен, а людей практически не было. Было занято несколько дальних столиков и все. За стойкой стояла миловидная девушка, которая что-то искала в телефоне до того, как они подошли к ней ближе, привлекая внимание. На ее лице сразу же появилась приветливая улыбка.

      — Здравствуйте, что будете заказывать? — спросила она, переводя взгляд между ними.

      — Мне фраппучино с двойным шотом эспрессо и двойной порцией шоколада, — сразу же сказал Эндрю, словно он бывал в этой кофейне довольно часто. Хотя это было логично, учитывая близость к работе. — Нил, а ты что будешь?

      — Эм, что-то несладкое? — Нил не был большим фанатом подобных заведений, но он хотел доверять вкусу Эндрю.

      — Могу предложить вам эспрессо-тоник.

      — Да, давайте, — было отчасти неловко, учитывая, что это Эндрю его позвал и можно было хотя бы узнать чуть побольше о разновидностях кофе, но Нил решил не заострять на этом внимание, отодвигая мысли о своей коллекции кофе 3в1 на задний план.

      — Присаживайтесь за столик. Как напитки будут готовы, я вам их принесу, — сказала бариста после того, как Эндрю оплатил заказ. Нил попытался сопротивляться и заплатить за себя самостоятельно, но Эндрю настоял, аргументировав тем, что платит тот, кто пригласил. Было немного неловко, но, опять же, если Эндрю хотелось этого, то он не стал бы с пеной у рта доказывать что-то.

      Они сели за столик и первые несколько минут провели в молчании. Нилу хотелось поговорить о чем-то с Эндрю, но он не знал, как начать. Его навыки социализации все еще оставляли желать лучшего, но он работал над этим. Возможно, ему нужен был небольшой толчок, чтобы после темы перетекали из одной в другую так же, как было в их переписках.

      — Ты сегодня был не так отстранён, как обычно, — заговорил Эндрю, царапая ногтем край стола. Нил не любил обращать внимания на подобные детали, но его прошлая жизнь заставила эту привычку стать чуть ли не рефлексом.

      — Да, но я бы не сказал, что это плохо. Может, в начале я и не мог расслабиться из-за того, что знал, что я буду не все время в одной позиции, но после твоих слов я смог отпустить себя. Это было здорово, одновременно чувствовать привычный покой, но и к тому же не терять связь с реальностью. Возможно, именно так и должно быть в повседневной жизни, если вычеркнуть тревожность, — Нил говорил об этом уверенно, потому что провел многие часы за разговорами с психотерапевтом, обсуждая все его чувства, эмоции и мотивы. И с Эндрю хотелось этим поделиться, потому что… Нил не был уверен, почему именно он так спокойно говорил об этом Эндрю, но был уверен, что тот оценит такой приступ честности.

      — Ты все еще кажешься мне необычным. Никогда раньше мне не попадались такие клиенты, как ты. Но мне нравится, что ты разделяешь то же самое, что чувствую и я, — голос Эндрю был тихим и спокойным. Возможно, из-за того, что Нил ощущал это всепоглощающее спокойствие именно рядом с Эндрю, его мозг автоматически сделал Миньярда неким островком безопасности. Осознание этого немного пугало, потому что Нил не хотел привязываться к человеку, с которым они могли разойтись как в море корабли и больше никогда не встретиться.

      Их прервала бариста, принесшая кофе, и после между ними вновь повисла тишина, пока они пробовали свои напитки. Эспрессо-тоник на вкус был странным, но Нилу понравилось то, что горечь кофе смешивалась с тоником, а еще достаточно сильная газированность напитка отчасти чем-то необычным. Но Нилу понравилось.

      — И как долго ты собираешься приходить ко мне? — этот вопрос от Эндрю ввел Нила в ступор, потому что ответа, как такового, у него не было и быть не могло. Ему нравилось то спокойствие, которое приносило ему общение с Эндрю и их сеансами, и даже несмотря на то, что психотерапевт отмечал положительную динамику и говорил, что в скором времени возможна ремиссия, он не думал о том, чтобы прекращать сеансы. Нил никогда не был оптимистом в подобных вещах, поэтому не спешил заглядывать наперед и торопить события. Конечно, ему хотелось, чтобы его заболевание вышло в ремиссию, и он смог жить жизнью нормального человека, но также ему хотелось продолжать общаться с Эндрю и сблизиться с ним еще больше.

      — Не знаю, психотерапевт говорит о положительной динамике, но сам я отношусь к этому слегка скептически, — все-таки решил поделиться своими мыслями Нил. — В прошлом мне говорили подобное слишком часто, чтобы я радовался. Да и к тому же мне понравилось шибари не только как способ избавиться от своих проблем.

      — У тех, кто занимается шибари, как правило есть постоянные партнеры, которые могут полностью довериться друг-другу. Раньше у меня не было кандидатов, которым я мог бы предложить подобное. Но, если ты согласишься, я буду рад, — какой-то чертов день откровенностей, подумалось Нилу. Подобное признание от Эндрю было шокирующим, но что-то в груди затрепетало от того, что Эндрю хотелось видеть его в своей жизни и дальше. Не как простого клиента, а как партнера. Видимо, это было действительно чем-то важным и особенным.

      — Мне нравится. Я был бы не против этого, — Нил мягко улыбнулся и посмотрел на Эндрю, который уже смотрел на него. Ему показалось, что сейчас он впервые посмотрел в глаза Эндрю вот так, напрямую. Хотя шансов на это было много, но Нил все еще предпочитал отводить взгляд при общении с людьми. Такой прямой контакт делал Нила слишком уязвимым, словно кто-то мог залезть в его мысли. Но в отношении Эндрю такого ощущения не было. Наоборот, ему хотелось смотреть в глаза Эндрю. Такие спокойные, слегка отрешенные, но в которых также плескалось множество эмоций, которые Нил не мог идентифицировать.

      — Я рад. Думаю, обсудить это более подробно мы сможем в следующий раз, а сейчас я предлагаю продолжить наше обсуждение зомби-апокалипсиса, — Нилу удалось уловить маленькую улыбку на чужих губах. Было приятно, что они смогли преодолеть какой-то барьер и теперь их общение начало походить на то, что было в их переписках. — Почему все игнорируют велосипеды? Они тихие, быстрые и на них можно уехать далеко.

      — И рогатки, — подхватил тему Нил. — Их легко сделать, снарядами может стать все, что угодно, а еще ими можно отвлечь от себя, создав шум в противоположном от себя направлении.

      Они говорили и говорили. Взяли с собой кофе на вынос, когда допили первые порции, и вышли на улицу, неторопливо прогуливаясь по тротуару. Нил делился с Эндрю многими вещами и получал в ответ от Эндрю тоже самое. Конечно, они не углублялись в чересчур личные подробности, но для начала это было очень хорошо. Учитывая, что ни Нил, ни Эндрю не отличались особой открытостью, между ними уже установилась небольшая связь, а еще, учитывая недавнее предложение Эндрю, стоило надеяться, что они достигнут большего.

*** Антракт ***

— Э.Д.М —

      Эндрю проводил Нила до такси полчаса назад, но все еще не направился в сторону дома, фланируя по улицам города, наворачивая круги и думая о Ниле. Его пронзительные голубые глаза, редкая улыбка, кучерявые волосы… и полная гармония во время сессий. Такая несбыточная мечта, как теплый летний ветерок — моргни и его уже нет. Но каким-то образом Эндрю удалось его поймать. А теперь хотелось удержать его.

      Нил. Нил. Нил.

      Эндрю не мог перестать думать о нем, прокручивая в голове все их сессии и эту прогулку. Нил казался ему интригующим, загадочным и просто невероятным. Впервые в жизни Эндрю хотелось общаться с кем-то, хотелось проявлять инициативу, и он делал это. Чего только стоило предложение о партнерстве, которое он вынашивал не один день, полностью готовый к тому, что ему откажут. Но нет, Нил не отказал, и теперь Эндрю не знал, что стоило делать дальше. Да, они продолжат также встречаться на их регулярных сеансах, но что дальше? Наверно, стоило обсудить с Нилом то, чего они оба ожидали от этого партнерства, но часть сознания Эндрю хотела просто пустить все на самотек. Это было больше похоже на узаконивание их взаимоотношений (как бы двусмысленно это не звучало), чем на то, что их динамика изменится. Эндрю все также будет выбирать новые обвязы, присылать их Нилу, а тот будет выбирать тот, который понравится больше.

      Однако, с другой стороны, это развязывало руки для более активных действий и более тесного контакта. Эндрю бы хотелось повторить один из их сеансов, когда их физический контакт чуть ли не достиг максимума, или же Эндрю мог попросить Нила сделать обвяз без верха, прямо на голую кожу. Эндрю уже видел мельком чужие шрамы, но это было больше неспециально, чем намеренно, да и рассматривать их тогда желания не было. Эндрю понимал, что для Нила эти шрамы — что-то личное и за историю об их появлении Эндрю ответит Нилу тем же. Правда за правду. Их шуточная игра, которая так и не продолжилась после первого раза, а на Эндрю по-прежнему был долг в одну правду. Забыл об этом Нил или нет, не так важно, потому что если он и забыл, то Эндрю готов напомнить ему об этом, сдав себя со всеми потрохами.

      Подняв голову к небу, Эндрю шумно выдохнул. С Нилом хотелось больше разговаривать. Не только в переписках, но и так, вживую, потому что сегодняшняя прогулка показала то, насколько просто было разговаривать, перетекая с темы на тему, и даже молчание, которое время от времени возникало между ними, никак не давило и не создавало атмосферу неловкости. Да, они знакомы не первую неделю, но все же в один момент их взаимоотношения начали развиваться крайне стремительно, и порой Эндрю просто не успевал за событиями. Они происходили как-то сами по себе, а Эндрю смотрел на это все со стороны, как наблюдатель, пытаясь осознать все свои чувства и эмоции. Ему однозначно было необходимо поговорить с Би, получить какой-то совет и просто выговориться. Ники и Аарон, а Кевин уж тем более, не подходили на роль подушки для слез. Но Би, которую Эндрю по-настоящему признал своей мамой, могла направить его, помочь, а если Эндрю этого не требовалось, то просто выслушать.

      В его жизни уже давно не было чего-то настолько же интересного, увлекательного и завораживающего. Нил появился в его жизни так внезапно и также внезапно стал неотъемлемой ее частью, въедаясь под кожу.

— Н.А.Д —

      Поход в кофейню и последующая прогулка оставили приятное послевкусие и легкость на душе. Все страхи и неуверенность развеивались с каждым произнесенным словом, а мысли невесомо, словно бабочки, порхали туда-сюда, не доставляя абсолютно никакого беспокойства. Сейчас, когда такси уносило его на другой конец города, в пустую двухкомнатную квартиру, в которой его неизменно встречала лишь Сэр, Нил по-настоящему рад. Такое счастье, которое ютилось сейчас в груди, казалось сюрреалистичным, и Нил не мог понять, чем именно оно было вызвано. То ли все дело было в прошедшем сеансе шибари, то ли из-за многочасовых разговоров с Эндрю обо всем и ни о чем, то ли из-за предложения о партнерстве. А может, причиной этому было все сразу, что было более очевидно. Сегодняшний день был наполнен легкостью и беспечностью, так не присущей Нилу, но, что странно, это не казалось чем-то неправильным. Было приятно хоть ненадолго забыться и перестать думать, анализировать и сопоставлять. Все эти вещи были привычной частью его жизни, как и тревожность раньше. Теперь же, когда он постепенно учился отпускать себя, потеря таких нежеланных, но необходимых ранее привычек, ощущалась неимоверной легкостью наравне с тем, как его тело даже спустя несколько часов после того, как его развязали, все равно казалось воздушным.

      Приятная усталость тянула конечности вниз, и Нил знал, что как только он доберется до дома и съест легкий ужин, он ляжет спать и, возможно, этот сон будет долгим и спокойным. Ему очень хотелось, чтобы это на самом деле было так, особенно после того, каким возвышенным он ощущал себя весь прошедший день.

*** Акт седьмой: сквозь пучину к истине ***

— Э.Д.М —

      Сегодня у них не должно было быть сеанса, но Эндрю попросил Нила подойти к нему на работу, чтобы они смогли обсудить свое партнерство. Ну и еще Эндрю просто хотелось провести с Нилом время, может даже сыграть в правду. После их прогулки общение стало практически ежедневным. Каким-то невероятным образом им удавалось находить новые темы для обсуждений. От вселенной «Мстителей» до Шекспира и Стивена Кинга. Они часто вступали в дискуссии, делились своим мнением. Моментами эти обсуждения доходили до того, что кто-то из них звонил, и тогда обсуждение продолжалось по телефону, сопровождаемое фоновым шумом, когда каждый из них занимался своими делами.

      Вот и сейчас, в перерыве между клиентами, Эндрю сидел на полу в своей студии и ждал появления Нила, который обещал быть через полчаса двадцать пять минут назад. Почему-то было странное чувство предвкушения от того, что они впервые в этой студии будут просто разговаривать, обсуждая, возможно, не только свое партнерство, но и что-либо другое.

      — Эндрю, привет, — сказал Нил, заглядывая в студию. Эндрю от такого внезапного и, стоит заметить, бесшумного появления вздрогнул. Посмотрев на Джостена, Эндрю кивнул в ответ.

      — Привет, Нил. Чай или кофе не предлагаю, но позже можем дойти до кофейни, я угощу тебя.

      — Не стоит. О чем ты хотел поговорить? — Нил прошел вглубь студии, садясь на пол напротив Эндрю. В его позе не было какого-либо напряжения и, видя это, Эндрю сам невольно расслабился.

      — Да, о нашем с тобой партнерстве, — прокашлявшись в кулак, чтобы взять небольшую паузу, Эндрю продолжил. — Я, если честно, не совсем понимаю, как именно это будет между нами работать, но, думаю, для начала нам стоит обговорить то, что каждый из нас хотел бы получить от этого.

      — Ты прав. Я тоже думал об этом. У меня, если честно, нет каких-либо пожеланий, потому что ты сам прекрасно знаешь, зачем я все это начал, но, если у тебя есть какие-либо предложения, я с радостью обсужу их с тобой.

      — Что ты думаешь насчет того, чтобы сделать обвяз на голую кожу? Не в смысле, что ты должен полностью раздеваться, но можно начать с футболки или майки, чтобы руки были обнаженными.

      Нил на это ничего не ответил. Он сидел и задумчиво смотрел то на Эндрю, то на свои руки. Эндрю понимал, о чем тот думал. Шрамы. Судя по всему, Миньярд видел лишь их малую часть и, в любом случае, на то, чтобы открыться другому человеку нужны были время и силы, а сам Эндрю пока не мог дать точную оценку тому, насколько доверительными были их отношения. С его стороны доверие только начало формироваться, хотя было уже достаточным, для подобных шагов, а со стороны Нила все могло быть иначе.

      — Я… — Нил только начал говорить, но тут же сделал паузу. Эндрю терпеливо ждал, пока Нил подбирал нужные слова. Торопить его не было ни смысла, ни желания. — Думаю, сначала нам надо будет сыграть в правду.

      — Хорошо, — легко и просто согласился Эндрю. Он уже понимал, что мог дать взамен на правду Нила, но тот мог спросить про что-то другое и нужно было быть готовым к любому повороту событий. — У тебя есть дополнительный ход, так что можешь задать сразу два вопроса, которые ты посчитаешь равносильными своей правде.

      Нил кивнул. Вместо того, чтобы задать вопрос, он расстегнул свою плотную вельветовую рубашку, под которой оказалась водолазка с короткими рукавами. Взгляд тут же упал на исполосованные шрамами запястья, предплечья и сами плечи. Это не было похоже на те шрамы, которые были у Эндрю, но все равно от их вида у Миньярда перехватило дыхание.

      — Их оставил мой отец. У меня довольно веселая семейка, — совершенно спокойно сказал Нил, даже не осматривая свои руки. Шрамы были достаточно старыми, чтобы Эндрю мог предположить то, что Нил уже давно проработал это. — Почему ты не можешь отдать контроль?

      Этот вопрос стал неожиданным. Эндрю вспомнил один из их прошлых разговоров, в котором он лишь вскользь упомянул об этом, но Нил запомнил.

      — Я с самого рождения мотался из одной приемной семьи в другую, и ни одна из них не была хорошей.

      Говорить о своем прошлом было тяжело даже спустя столько лет. Но это больше не отдавало тупой болью и не сулило череду ночных кошмаров. Появлялась даже какая-то легкость от того, что теперь в мире стало на одного человека больше, которому он мог доверить эту часть себя.

      — И, как ты понимаешь, ребенок, выросший без контроля над своей жизнью, будет стараться сделать все, чтобы во взрослом возрасте этот контроль получить и сохранить, — Эндрю смотрел в глаза Нила, который слушал его внимательно, но без тени жалости на лице, и Эндрю был за это ему благодарен. — У меня не было человека, которому я мог бы полностью довериться.

      Нил кивнул, хотя Эндрю уже говорил про сложности доверия. Повторить это не было бы лишним, и именно поэтому Эндрю решил сказать это снова.

      — Если хочешь, ты можешь прикоснуться к ним, — внезапно сказал Нил, кивая на свои шрамы. — Думаю, будет лучше, если мы заранее проверим границы друг друга, потому что я не уверен, как отреагирую на контакт «кожа к коже». Обычно я не позволяю касаться себя не через одежду.

      Эндрю внимательно на него посмотрел. Эта внезапная и непрошенная правда от Нила отозвалась пониманием в Эндрю, ведь он, по сути, был таким же.

      — Я тоже не терплю прикосновений. Взрослые в тех семьях были далеки от понятия благодетелей, — Эндрю медленно протянул свою руку и самыми кончиками пальцев коснулся предплечья Нила, проводя по одному из шрамов. Он не торопился, внимательно наблюдая за реакцией Нила, который, к внутреннему удовлетворению Эндрю, был все также спокоен. — Мои шрамы отличаются от твоих.

      Взгляд Нила стал удивленным. Он явно не ожидал этого, но вопросов, как ни странно, задавать не стал.

      — Ты можешь спросить про них, — теперь Эндрю уже более уверенно водил рукой по чужой коже, прослеживая каждую неровность, словно вырисовывая невидимые узоры. Кожа Нила была горячей, практически обжигая холодные руки Эндрю, но этот контраст температур был приятным.

      — Если ты хочешь, то я буду рад услышать твою историю, — на губах Нила появилась мягкая улыбка, и Эндрю на миг застыл, пораженный таким ответом. Убрав руку от Нила, он закатал рукав своей рубашки, под которой пряталась черная повязка, и начал неторопливо разматывать ее, постепенно открывая взору кожу, покрытую длинными тонкими шрамами. Некоторые из них были плоскими, некоторые достаточно сильно выпирали, но все они были чем-то из далекого прошлого и отдавались в груди лишь легким щипанием, как будто на маленькую ранку попала перекись.

      Нил медленно перевел взгляд от его лица на руку. В глазах вспыхнуло удивление и, возможно, шок, но Эндрю прекрасно понимал такую реакцию. Он точно не выглядел тем человеком, который мог бы попытаться свести счеты с жизнью. На самом деле он никогда и не стремился к этому.

      — Для меня это было способом почувствовать, что мое тело принадлежит мне.

      — Спасибо, что поделился этим со мной, — всё, что ответил Нил, поднимая взгляд обратно на лицо Эндрю, который даже и предположить не мог, что этот обмен правдой станет настолько искренним и масштабным. Мало кто видел его шрамы и, судя по всему, мало кто видел шрамы Нила и то, что они сейчас поговорили об этом, имело очень много смысла. — Думаю, мы могли бы попробовать сделать обвязку моих рук в следующий раз. На голую кожу.

      — Хорошо, но, думаю, нам стоит разделить наши обычные сессии и сессии подобного рода, — это предложение было вполне логичным, потому что касалось разных аспектов их жизни, а смешивать их было бы не очень целесообразно.

      — Конечно, — на губах Нила появилась все та же мягкая улыбка. — Надеюсь, в твоем графике найдется одно лишнее окошко для меня.

      Эндрю захотелось рассмеяться, и он не смог сдержать улыбки. — Думаю, я смогу выкроить немного времени для своего партнера.

*** Акт восьмой: переплетения течений ***

— Н.А.Д -

      Настроение у Нила с самого утра было хорошим. Даже то, что ему было необходимо провести первую половину дня до обеда в офисе, не умаляло предвкушение того, что сегодня они с Эндрю попробуют что-то новое, и это чувство трепетало где-то под ребрами. В одной руке шуршал пакет с вьетнамской едой на вынос, а в другой была подставка с двумя стаканами кофе, которую Нил с усердием балансировал, быстрым шагом поднимаясь вверх по лестнице.

      После их прошлого разговора о партнерстве прошло меньше недели, и, хотя их следующая обычная сессия была назначена на послезавтра, они оба решили, что такой темп развития их партнерства им подойдет и не стоит ориентироваться на обыкновения.

      Постучав в дверь, ведущую в студию, Нил зашел внутрь. Эндрю уже привычно сидел на полу, читая какие-то бумаги, но как только Нил появился в комнате, он отвлекся от них, откладывая в сторону.

      — Привет, — с мягкой улыбкой поздоровался Нил, подходя ближе и ставя пакет и подставку на пол. Руки приятно щекотало от предвкушения и, несмотря на то, что они никогда не торопились в чем-либо, Нилу хотелось быстрее перейти к запланированному. — Я взял нам лапшу и кофе. Ты голоден?

      — Привет, Нил, — взгляд Эндрю был мягким, слегка уставшим, но Нил видел, что тот тоже находится в состоянии некого предвкушения. — С удовольствием перекушу. Спасибо.

      Вытащив из подставки стаканчики и отдав Эндрю его шоколадный фраппе, Нил устроился поудобнее, пока Эндрю доставал из пакета коробочки с едой. К еде они приступили в тишине. В то время, пока их взгляды случайно пересекались, Нил не мог отделаться от трепещущего ощущения где-то под ребрами, около желудка, и это было странно. Конечно, чувство предвкушения было достаточно велико, чтобы свалить все на него, но Нил знал, что дело было не только в нем. Уровень осознания собственных эмоций не позволял ему в достаточной степени анализировать все, что он испытывал и это, однозначно, было темой для целого сеанса у психотерапевта. Что поделать, если только в последние несколько лет он мог позволить себе что-то испытывать. Что-то помимо страха.

      Нил закончил с перекусом быстрее, чем Эндрю. Убрав обратно в бумажный пакет уже пустую коробочку, Нил стянул с себя вельветовую рубашку, чтобы привыкнуть к соприкосновению голой кожи рук к воздуху, потому что даже дома он не любил ходить в кофтах с короткими рукавами. Взгляд Эндрю с заинтересованностью блуждал по его шрамам, пока Нил потягивал апельсиновый бамбл и витал в своих мыслях. Их было, на самом деле, слишком много, но это не было чем-то тревожным, по большей части. Да, моментами проскакивали пагубные мысли, но Нил старался не сосредотачиваться на них, проматывая как кинопленку в кассете. Он учился это делать, упорно проецируя те эмоции, которые испытывал во время сеансов с Эндрю. Иногда это получалось, а иногда все летело в тартарары, и он скручивался бесформенным комком под одеялом и шептал себе под нос, лишь бы хоть как-то заглушить надоедливый голос.

      — Нил, ты готов? — спросил Эндрю, вырывая его из мыслей. — Помни, что у нас сохраняются те же правила, что и раньше. Ты должен будешь сказать мне о любом дискомфорте, неважно физическом или моральном.

      — Да, я помню и полностью готов, — Нил кивнул и потянулся, разминая запястья. Он слишком сильно переживал, вспоминая касания прохладных пальцев к своей коже. — Мне лучше встать или остаться сидеть?

      — Пересядь ближе к центру комнаты, руки оставь перед собой, — голос Эндрю был слегка задумчивым, словно он вел с собой какую-то дискуссию. — Хочу, чтобы в первый раз ты видел все, что я буду делать и мог контролировать процесс так же, как это делаю я.

      — Если тебе это важно, то конечно, — сил сдержать улыбку просто не было. — Но не могу обещать, что не отключусь, как это происходит обычно. Возможно, если ты будешь говорить иногда, у меня получится не терять связь с реальностью.

      — Да, думаю, для первого раза лучше, если будет так. В любом случае, все будет происходить медленно. Еще раз — любой дискомфорт, и ты говоришь мне. Я тут же прекращу все или постараюсь исправить.

      — Да, Эндрю, хорошо, — ответил Нил и, встав, отошел в центр комнаты. С секунду подумав, Нил уселся на пол, сложив ноги в неком подобии на позу лотоса. Глубоко вздохнув, он расслабился, позволяя спине сгорбиться, а векам прикрыться. Теперь он наблюдал за последними приготовлениями Эндрю из-под полуприкрытых глаз. В кончиках пальцев закололо от осознания, что это вот-вот случится.

      — Нил, готов начать? — спросил Эндрю, задержав руку в нескольких сантиметрах от кожи Нила.

      — Да, — спокойно выдохнул Нил, даже не вздрагивая от первых прикосновений прохладных пальцев и плотной, но не жесткой веревки. Сердце на мгновение ускорило свой ход, чтобы потом вернуться к прежнему ритму. Чужие прикосновения были приятны. То, как Эндрю, не боясь и особо не аккуратничая, проводил своими ладонями по предплечьям и плечам Нила, пока веревка под умелыми пальцами переплеталась в удивительные узоры, натягивая и сдавливая кожу. Это определенно было ярче, сильнее, чем через одежду. По коже пробегались мурашки, когда новый узел надавливал на расслабленные мышцы рук. Как бы Нил ни старался, у него не получалось все время смотреть на свои руки, которых касался Эндрю так нежно и мягко. Взгляд все время перемещался на умиротворенное лицо, спокойные глаза, поджатые в сосредоточении губы.

      — Это красиво, — сказал Нил, не отводя взгляда от лица Эндрю. О чем именно он сейчас говорил? Кто знает, потому что даже сам Нил не смог бы ответить на этот вопрос.

      — Да? Это же впервые, когда ты обращаешь внимание на то, какие плетения я делаю, — ответил Эндрю, не отвлекаясь от его рук и не видя, что взгляд Нила направлен на него. Джостен на такой ответ лишь улыбнулся и тихо хмыкнул в согласии. Посмотрев на свои руки, Нил опять обратил внимание не на то, что стоило бы. Длинные жилистые пальцы, с слегка потемневшими, видимо от ударов, костяшками. Они не выглядели нежными, но то, как Эндрю касался ими кожи и шрамов говорило совершенно об обратном. По мере того, как руки сжимало в тиски, в теле появлялось уже привычное чувство невесомости, но оно не было таким же сильным и всепоглощающим, как обычно. Легкий налет того, что он испытывал обычно, но большего не хотелось, потому что тогда он точно потеряет связь с настоящим, а этого не хотелось. Теперь, когда он не заточал себя в мыльный пузырь с целым океаном спокойствия внутри, он позволял себе видеть и ощущать чуть больше. Не похожее ни на то, когда Эндрю менял его позы в процессе, ни на то, когда он вообще не шевелился на протяжении десятков минут. Мягкое, теплое и приятное умиротворение, которое, наверно, хотелось бы сохранить на себе и после, когда все закончится.

      — Все в порядке? — спросил Эндрю. Нил оторвал взгляд от чужих пальцев и посмотрел прямо в глаза Эндрю.

      — Да. Это что-то новое, но однозначно не плохое, — почему-то Нил начал говорить шепотом, хотя объяснения этому не было. Они были одни, и никто бы их не услышал.

      — Хорошо, — кивнул Эндрю, снова возвращаясь взглядом к тому, что делал. По коже Нила бежали мурашки, которые Эндрю точно ощущал под своими пальцами, но это было не тем, что могло бы волновать. Нил знал, что Эндрю важно, чтобы он был честен, а это физическое проявление однозначно было одной из форм честности. В теле не было напряжения, и Нил с удовольствием облокотился бы на стену, лишь бы перестать держать себя в вертикальном положении.

      Еще какое-то время они просидели в тишине, пока Эндрю пропускал веревку по рукам Нила к самым запястьям. Судя по всему, он уже практически закончил с обвязом, добавляя какие-то свои штрихи, чтобы работа в итоге удовлетворила его и своей эстетической составляющей.

      — Ты не можешь расслабиться, — внезапно сказал Эндрю, закрепляя конец веревки и убирая свои руки от Нила. — Что-то не так?

      — Да, то есть нет, — Нил, не ожидавший такого вопроса, слегка растерялся. — Мне приходится держать себя, чтобы не взвалиться на бок или спину, наверно, из-за этого?

      — Это однозначно был вопрос, — в голосе Эндрю было скрытое недовольство, которое Нил почему-то понимал. Они же говорили о любого рода дискомфорте, верно? А Нилу, однозначно, сейчас не было в полной мере комфортно из-за напряжения в спине. — Ты можешь облокотиться на меня или на стену.

      Между ними повисла тишина. Нил решал, от чего ему будет комфортнее, вспоминая тот единственный раз, когда Эндрю обнял его со спины во время одной из сессий. Это однозначно было приятно, тепло и умиротворяюще, так что решение пришло довольно быстро.

      — На тебя, — все что ответил Нил. Если Эндрю предложил такой вариант, то значит он рассчитывал на то, что Нил мог выбрать и его, а уточнять фразами «если ты не против», значит ставить под сомнения решения Эндрю, которые, по сути, никак не касались Нила, не считая того, что Эндрю предоставлял выбор именно ему.

      Эндрю кивнул и встал на ноги, обходя Нила и опускаясь за его спиной. Нил слегка повернул голову, чтобы видеть Эндрю, и ждал, пока тот даст согласие на то, что Нилу можно расслабить спину и откинуться на чужую грудь. Эндрю мягко провел рукой по его плечу и потянул на себя, и Нил с удовольствием поддался этому, выдыхая через нос и чувствуя, как поясница начала расслабляться. Эндрю не касался его руками больше, видимо, упираясь ими позади себя и держа их общий вес, но того контакта, который появился сейчас, было вполне достаточно. Нил чувствовал лопатками грудные мышцы Эндрю и то, каким горячим он был, несмотря на то, что пальцы все время были чуть ли не ледяными.

      — Можно откинуть голову тебе на плечо? — спросил Нил полушепотом, дыша глубоко и медленно. Кожа под веревками приятно покалывала, и все тело словно превращалось в желе, хотя мысли по-прежнему не уносили Нила из настоящего.

      — Да, — ответил Эндрю, и Нил медленно откинул голову, громко выдыхая и чувствуя, что теперь он мог полностью и по-настоящему расслабиться. За временем он не следил, зная, что Эндрю внимательно следил за его безопасностью. Что ж, это было определенно лучше, чем Нил представлял по пути сюда.

— Э.Д.М —

      Эндрю было легко держать на себе дополнительный чужой вес, даже если он был слегка выше его обычного рабочего веса в качалке. Нил был теплым, и было приятно находиться вот так — пока сам Эндрю держал их общий вес на руках, Нил облокачивался на него, доверяя свое спокойствие ему.

      Смотря через чужое плечо, Эндрю мог рассматривать переплетения веревок на чужих руках, мог видеть легкие покраснения под узлами и рассматривать вязь шрамов, которые покрывали все предплечья и заходили на плечи Нила. Это не было чем-то отталкивающим или пугающим, скорее говорило о том, сколько всего прошел он и что он выжил, несмотря ни на что.

      Эндрю все еще не была известна полная история Нила, да он и не пытался залезть в чужую душу и узнать больше, а того, что уже рассказал ему Нил, было вполне достаточно, а требовать большего… Эндрю не любил требовать, и ему нравилось, что Нил также не требовал чего-то от него.

      Чужое дыхание по касательной дотрагивалось до его уха и волос, приятно щекоча и, опять же, для Эндрю было странно находиться с каким-то человеком так близко, держать такой тесный контакт. Он провел часы, разговаривая с Би и обсуждая все, что его волновало и, в итоге, он решил дать самому себе шанс на то, чтобы продолжить дальше. И, возможно, с Нилом бы это могло получиться, учитывая их взаимный уровень понимания и принятия личных границ как того, что существовало вне зависимости от времени и пространства.

      Может, из-за того, что у Нила были связаны руки, или из-за того, что Эндрю в принципе привык к его обществу, не было даже толики намека на то, что его загнали в ловушку, как это бывало раньше. Кожу не жгло от прикосновений, между ними все еще оставался безопасный слой ткани, не было прямого контакта кожи к коже, но даже если бы он и был, Эндрю не был уверен в том, что это стало бы чем-то неприятным.

      Их дыхание подстроилось друг под друга и, несмотря на то, что дыхание Нила было гораздо глубже, Эндрю знал, что тот лопатками чувствовал, как чужая грудь поднимается от каждого вдоха. Эндрю не был уже давно кем-то наивным, но прямо сейчас может хотелось слегка отпустить контроль, не думая, к чему все это может привести в итоге.

      — Нил, расскажешь, что ты сейчас чувствуешь? — мягким шепотом спросил Эндрю, поднимая взгляд к потолку и прикрывая глаза. Он не собирался ослаблять бдительность, которая работала на уровне сродни каким-то первобытным инстинктам, но позволить себе немного расслабиться он мог.

      — Это не похоже на предыдущие разы, потому что я, вроде как, отчасти и ощущаю это спокойствие, но с другой стороны полностью ощущаю и могу контролировать всю окружающую обстановку, — голос Нила была слегка хрипловатым, тихим и довольно умиротворенным. Эндрю показалось, что по его коже прошлась дрожь из-за него, но возможно, ему просто показалось. — Знаешь, это как закончить какое-то важное дело, а потом окунуться в это чувство удовлетворения от того, что все прошло по плану. Не знаю, как еще точнее это описать.

      — Я рассказал своему психотерапевту про тебя, — ответил Эндрю, делая глубокий вдох. — Конечно, ничего, что входило в нашу игру «правда за правду» я не говорил, потому что это не мои тайны, но в общем и целом… Она посоветовала мне открывать свои границы.

      — Да? — с легким смешком спросил Нил, слегка разворачивая голову так, что теперь он дышал прямо в щеку Эндрю. — Мой сказал мне то же самое и, на удивление, это сработало. Вообще удивительно, что это сработало так просто.

      — Да, раньше такое представить было бы очень трудно, — согласился Эндрю. Часы на стене показывали, что их время почти истекло. Этого стоило ожидать, но все равно не хотелось, чтобы все заканчивалось так быстро. Обычно, время для Эндрю не имело особого значения, но именно рядом с Нилом хотелось, чтобы часы прекратили свой ход, растягивая этот миг на многие часы.

      Пока еще осталось время, Эндрю позволил себе отпустить большую часть контроля, растворяясь в чужом тепле. Он даже и предположить не мог, что после стольких лет отчужденности появится понимание того, как сильно ему не хватало простого физического контакта, которого он избегал всю свою сознательную жизнь. Это немного пугало и настораживало, но, вспоминая слова Би, он понимал, что плохого в этом ничего нет, что все идет в таком темпе, который он сам готов выдержать. Это был самый большой рывок в исцелении за последние несколько лет, когда ему казалось, что жизнь вошла уже в устоявшееся русло, а сейчас она словно пробивала новый, более спокойный путь, растекаясь и становясь полноводной, а не стремительной и бурной, с резкими поворотами и множеством подводных камней.

      — Нил, пора, — сказал Эндрю, эгоистично позволив себе лишние пять минут, но тут снова пришла его ответственность и нежелание навредить Нилу. Никому из них не станет лучше, если из-за его эгоизма Нил пострадает. У них будет еще возможность повторить или сделать что-то большее, так что Эндрю предпочел мягко подтолкнуть Нила вперед, чтобы встать и начать распутывать узлы, любуясь красивым узором, которые те оставили на чужой коже.

      Закончив и отложив веревки в сторону, Эндрю некоторое время просто смотрел на Нила, смотрящего на него в ответ, а после спросил:

      — Можно прикоснуться?

      Нил, видимо, сначала не понял, но увидев протянутые руки Эндрю к своим рукам, кивнул. Эндрю, сидящий достаточно близко к нему, прикоснулся к красноватым следам на коже, обводя пальцами узор, который исчезнет в течение нескольких часов максимум, оставляя кожу наедине с переплетениями шрамов. Нил был, как и всегда, горячим. Эндрю, наверно, мог долго вот так изучать его, не специально запоминая все неровности кожи под своими пальцами. Что-то сродни безумству, но Эндрю не стал заострять на этом внимание, учитывая, что ни он, ни Нил не были против этого.

*** Акт девятый: столкновение с рифом ***

— Н.А.Д —

      Нил с улыбкой ждал возвращения Эндрю. Сегодня у них был один из личных сеансов, которые они проводили как партнеры. Это было по большей части формальностью, ведь за последние несколько месяцев грань между тем, что они вначале пытались разграничить, практически стерлась. Их взаимоотношения все еще оставались в рамках студии Эндрю или в какой-то кофейне. Они двигались в своем темпе, совершенно не спеша и делая все постепенно. Однако сегодня у них было запланировано нечто особенное.

      Они давно это обсуждали, и Нил вовсе не стеснялся своих шрамов, но это все еще было чем-то, что он не стремился показывать на всеобщее доверие. Даже несмотря на все доверие к Эндрю, было тяжело показать все те следы, которые на нем оставила жизнь. Но вот сегодня они решили попробовать. После долгих разговоров, проведенных на полу в этой студии, когда ночь поглощала город, а они все продолжали и продолжали разговаривать, они пришли к чему-то, что устроило их обоих.

      И вот, пока Эндрю отошел по делам, оставив Нила в своей студии, было время подготовиться к тому, что его шрамы увидит кто-то еще, а не только отражение в зеркале. Эндрю сразу сказал, что не будет делать чего-то экстраординарного. Это значило, что обвяз будет довольно простым, без подвешивания, и Нил был согласен с таким решением. Как бы он не храбрился, он уже давно отвык от прикосновений к своей коже, а предугадать свою реакцию на это просто не мог. Даже разговоры с психотерапевтом не смогли внести ясности, и для этого вопроса был только один вариант ответа: попробовать лично на своем опыте.

      Волнения, как такового, не было, но в груди все равно сворачивалось комком непонятное предвкушение от того, что Эндрю прикоснется к нему. Не к рукам или лодыжкам, а к покрытым шрамами спине и груди, к тому, что Нил прятал ото всех под несколькими слоями одежды, не доверяя даже самым близким друзьям.

      — Привет, — окликнул его вернувшийся Эндрю, у которого в одной руке были пакеты из какого-то ресторана, а в другой уже привычная подставка с двумя стаканами кофе из их любимой кофейни. — Не заждался?

      — Не-а, ты довольно быстро вернулся, — Нил поднялся с пола, забирая у Эндрю все из рук и относя на небольшой кофейный столик, который он сам же принес несколько недель назад, устав от того, что они всегда ели на полу. Ну, фактически они все также продолжали есть, сидя на полу, но так еда хотя бы стояла в четко определенном месте, и создавался хоть какой-то вид порядка. — Если ты готов, то мы могли бы начать?

      Эндрю смерил его внимательным взглядом и кивнул. Нил понимал, что для него это тоже было достаточно волнительно, ведь, по сути, они вместе проходили этот новый этап в их партнерстве, и ни у одного из них не было подобного опыта до этого. Проводив взглядом Эндрю, отошедшего к своему рабочему столу, Нил стянул с себя толстовку, оставаясь в водолазке с короткими рукавами. Кожу рук обдало прохладой, ведь он уже успел пригреться, сидя облокотившись на стену. Глубоко вздохнув, Нил собрался с силами и полностью обнажил торс. Ощущение ничем неприкрытой кожи было сюрреалистичным, но паники не было. Нил знал, что Эндрю остановится сразу же, если почувствует что-то неладное, или если Нил скажет ему остановиться. В этом не было проблемы, даже если до этого подобных случаев не было. Их уровень понимания друг друга с самого начала был довольно высоким и со временем только еще больше вырос.

      Вспоминая прошлые разы, когда его связывали сидящим на полу, Нил решил найти позу, в которой ему не придется балансировать и пытаться не упасть. Еще немного подумав, Нил сел на пол, опуская таз между пяток. Она вполне подходила для того, чтобы можно было расслабиться, ведь точка опоры была большой, и даже если спину держать ровно в ней долго не получилось бы, этого было достаточно.

      Эндрю все еще возился у стола, перебирая свои веревки. Нил не знал, что было у того в голове. Они могут обсудить это позже, как делали каждый раз после того, как они пробовали что-то новое. Может, тому надо было собраться с мыслями, чтобы лицом к лицу встретиться с изуродованным телом Нила, а может, он просто выбирал что-то, что больше подойдет к его задумке. Джостен уже давно понял, что есть разные способы и методы обработки веревок для шибари, ровно так же, как и то, что мастера часто использовали веревки разных диаметров и из разных материалов.

      Было что-то умиротворяющее в том, чтобы смотреть на широкую спину Эндрю с пониманием того, что случится в скором времени. Это не было пугающим, не было ничего, что могло бы предвещать беду. Лишь невозможность предсказать реакцию собственного тела и сознания, но это все еще не было причиной для волнений.

      Наконец Эндрю развернулся и подошел к нему, внимательно осматривая всю ту картину из узоров шрамов, полученных в совершенно разные периоды жизни от совершенно разных предметов. Нил мог рассказать историю появления каждого из них, словно с момента их нанесения на тело прошло не несколько лет, а всего несколько дней. Настолько яркими были воспоминания о прошлом.

      — Нил, все еще «да»? — спросил Эндрю, присаживаясь перед ним на корточки и разматывая моток веревки темно-сливового цвета, диаметром немного тоньше, чем он использовал обычно.

      — Да, — кивнул Нил, улыбаясь. — Если что-то пойдет не так, ты узнаешь про это первым. Я не стану скрывать подобные вещи.

      Эндрю кивнул и попросил Нила развести руки в стороны. Тот послушался, слегка разводя руки и наблюдая за тем, как Эндрю начал делать свою работу. Его пальцы, как всегда, были ловкими, делающими четкие и выверенные движения. От каждого прикосновения чужих пальцев к его разгоряченной коже Нил чувствовал, как по всему телу пробегали мурашки. Это было странно и щекотало нервы. Чужое дыхание чувствовалось слабыми, еле ощутимыми дуновениями по коже, а наблюдать за умиротворенным лицом Эндрю было приятно.

      По телу уже привычной и родной волной расходилось манящее умиротворение, которое теперь стало неотъемлемой частью его жизни. Нил понимал, что это было логичным исходом регулярных сессий с Эндрю, но каждый раз, когда он задумывался об этом, то все еще не мог поверить до конца, что теперь мог не бояться всепоглощающих приступов тревоги, зная, что Эндрю сможет помочь ему всего лишь несколькими оборотами веревок. Да и сами приступы стали достаточно редкими гостями, что не могло не радовать.

      Нил видел, каким заворожённым взглядом Эндрю рассматривал его шрамы, и это не было тем, к чему Нил был готов. Он ожидал жалости, сочувствия, удивления, равнодушия в конце концов, но никак не того, что на его изъяны будут смотреть как на что-то невероятное. Нилу хотелось попросить прекратить. Ему хотелось, чтобы Эндрю никогда не прекращал. Он и представить не мог, что на это уродство можно смотреть таким взглядом, словно это не что-то ужасающее.

      — Если хочешь, можешь прикоснуться, — выдохнул Нил, чувствуя, как веревки сдавливают верхний грудной отдел и как при каждом вздохе они слегка натирают кожу. — Ты правда можешь.

      Эндрю посмотрел на него все тем же задумчивым и внимательным взглядом и лишь через несколько секунд опустил взгляд обратно на торс Нила, пробегаясь по шрамам самыми кончиками пальцев, словно боялся причинить боль, дотронувшись до уже давным-давно заживших ранений. Нила бы это могло позабавить в любой другой ситуации, но сейчас это вызывало невероятный трепет в груди. Наконец пальцы Эндрю замерли на косом шраме, который начинался под ребрами и уходил под пояс брюк, на бедро. У этого шрама были рваные края, и он был достаточно глубоким и рельефным, чтобы его можно было опознать только на ощупь в абсолютно полной темноте.

      — Один из уроков метания ножей. Один из людей отца был слишком зол из-за того, что восьмилетний ребенок не смог попасть в центр мишени, — Нил перешел на шепот, чувствуя какую-то необъяснимую потребность в том, чтобы сделать этот момент принадлежащим им двоим настолько, насколько это вообще было возможно. Эндрю на это ничего не ответил, лишь провел пальцами вдоль всей видимой части шрама. Нил на подсознательном уровне почувствовал то, что хотелось бы сказать Эндрю, ведь ни один человек, тем более ребенок, не заслуживал такого обращения к себе.

      Еще какое-то время Эндрю изучал его шрамы, параллельно с этим медленно делая все новые и новые витки веревки и узлы, закрывая его торс плотной вязью из узорных переплетений, которые, Нил был уверен, в глазах Эндрю выглядели именно так, как тому и хотелось. Вся интимность атмосферы поражала, ведь это просто та же самая сессия с помаркой на то, что Нил был полуголым, но все равно он не мог отделаться от ощущения, что это сблизило их намного больше, чем изначально можно было предположить.

      Прикрыв глаза, Нил полностью сосредоточился на ощущении чужих рук и веревок на себе, позволяя своему сознанию уплывать, отпуская все мысли и сомнения. Изначально были небольшие опасения, но теперь, когда Эндрю уже сделал большую часть обвяза, можно было не волноваться о том, что что-то случится. Нил знал, что Эндрю все это время будет рядом, ведь даже когда он не касался его, Джостен словно каким-то шестым чувством ощущал чужое присутствие рядом с собой.

      Эндрю тем временем обхватил его руки, заводя их вперед и начиная оплетать предплечья и запястья. У Миньярда была какая-то особая слабость к его рукам и при любой возможности он просил у Нила разрешения на то, чтобы сделать какой-то простой обвяз, который тот мог делать, пока они сидели и непринужденно о чем-то разговаривали на полу в студии. Нил не спрашивал, с чем это связано, но, возможно, это была какая-то своеобразная отдушина для Эндрю — занять чем-то руки, просто заняться любимым делом. Иногда он также пробовал сделать новые узоры, которые получались далеко не всегда, но Нил не был против такого времяпрепровождения.

      Пока прикосновения к рукам уже были чем-то привычным и каким-то родным, веревки на коже торса и ребер были чем-то странным. Там кожа была тоньше и нежнее, несмотря на все обилие шрамов, и легкое жжение от веревок было слишком непривычным, чтобы Нил мог полностью расслабиться. Создавалось ощущение, что он мог прочувствовать каждый узел, сосредоточить свое сознание на каждом из маленьких участков кожи, на которые оказывалось наибольшее давление. Это было несравнимо с теми ощущениями, которые были, когда Эндрю делал обвязы поверх одежды, и от этого мозг Нила не мог перестать думать, обрабатывая одну мысль за другой.

      С одной стороны, он все еще ощущал покой и некую отстраненность, а с другой, все это казалось слишком сюрреалистичным. Не то чтобы неправильным, но Нил, как ни старался, не мог привыкнуть к этому. К тому, как по оголенной коже гулял прохладный ветерок от небольшого сквозняка, не мог привыкнуть к остроте этих ощущений. Нил пытался успокоиться, дыша медленно и глубоко, но все равно какая-то непонятная паника поднималась в груди, и это пугало. Он не хотел прекращать все, надеясь, что это мимолетное ощущение уязвимости уйдет, но с каждой минутой становилось все тяжелее сохранять самообладание.

      Открыв глаза, он позволил своему дыханию сбиться всего на мгновение, но даже этого хватило, чтобы Эндрю поднял на него взгляд и замер. Они смотрели друг другу в глаза и, пока Нил пытался подобрать слова, Эндрю уже был готов разрезать веревки, чтобы максимально быстро вывести Нила из стрессового состояния.

      — Нил, я сейчас разрежу все веревки, но не притронусь к твоей коже, хорошо? — голос Эндрю был глубоким, но достаточно тихим. Этого хватило, чтобы смысл пробился сквозь водоворот мыслей Нила, и он кивнул, не отводя взгляда от лица Эндрю. Тот выглядел сосредоточенным, его движения были все такими же плавными, хотя по выступившим желвакам можно было понять, что он переживает за состояние Нила. Как минимум то, что он понял все без слов, говорило о том, насколько плачевно мог выглядеть сейчас Нил.

      Как только все хаотично разрезанные веревки упали вокруг Нила, он наконец смог вдохнуть полной грудью. Когда это давящее напряжение и жжение пропали с кожи, он вновь стал чувствовать себя спокойно, а та паника, которая уже практически накрыла его гигантским цунами, откатилась обратно, оставляя после себя лишь кислое послевкусие. Нил смотрел на Эндрю, который отошел и снова вернулся с его вещами в руках и, пока Нил одевался обратно, Эндрю убирал устроенный ими беспорядок. Хотелось извиниться за то, что из-за его неуравновешенного состояния Эндрю придется покупать новые веревки и заново их обрабатывать, но Нил сдержал этот порыв, понимая, что Эндрю не оценит такого. Тот неоднократно говорил, что ничего важнее его спокойствия нет, и даже если придется испортить несколько мотков веревок, это ничего по сравнению с безопасностью самого Нила.

      Как только одежда была надета, даря тепло и умиротворение, Нил встал с пола и подошел к кофейному столику, снова садясь на пол и облокачиваясь на стену. Эндрю с чем-то суетился и теперь на место плавности в его движения ворвалась резкость. Нилу хотелось как-то успокоить его, но нужные слова все никак не подбирались.

      — Это было странно, — прошептал Нил, но Эндрю все равно его услышал. — Сначала все было хорошо, просто прекрасно. Я полностью доверяю тебе в этом, ты и сам знаешь, но в один момент я просто стал слишком сильно сосредотачиваться на давлении веревок на коже. Мне казалось, что все должно быть хорошо.

      Эндрю, услышав его слова, отложил все дела и подошел к нему, садясь на пол прямо напротив Нила, и протянул свои руки вперед. Нил, зависнув на несколько секунд, вложил свои ладони в чужие и посмотрел в глаза Эндрю. Слов больше не было, по крайней мере, он не мог перенести все свои чувства в что-то членораздельное, как бы ни старался.

      — Значит, мы поторопились, — также шепотом продолжил Эндрю. — В этом никто не виноват. Просто в следующий раз, если ты согласишься, мне стоит выбрать один из самых простых обвязов.

      Нил кивнул, слабо улыбаясь. Исход был не таким, какой он ожидал, но они все еще прощупывали границы друг друга и, по большей части, это не было чем-то плохим. Да, не очень приятным, но однозначно тем, что они могли преодолеть.

— Э.Д.М —

      Перебирая пальцы Нила в своих, Эндрю не знал, что делать с этой подавляющей горечью, которая по нарастающей поглощала все его сознание. Даже несмотря на то, что Нил не винил его, да и сам Эндрю понимал, что тоже не мог как-то повлиять на то, что в итоге получилось, он не мог отделаться от мысли, что если бы он не был так увлечен, то заметил бы состояние Нила раньше.

      Нил, который сидел перед ним лишь в одних штанах, который разрешил прикоснуться к своей коже и шрамам. Нил, который доверился ему показывая свою уязвимость, свои несовершенства. И в глазах Эндрю он был прекрасен. То, как веревка пересекала шрамы, создавая вместе с ними неповторимую картину, от которой Эндрю просто не мог оторвать глаз. Ощущение горячей кожи под пальцами, мягкий хлопок веревок, уверенность, с которой они подошли к этому. Все это одурманило, и Эндрю чувствовал себя опьяненным. Это было похоже на балансирование на грани реальности и самого прекрасного сна, в котором он мог наслаждаться каждым мгновением. Руки, такие изящные и жилистые, их было приятно пеленать в объятия узлов, было приятно проходиться пальцами по неровностям кожи.

      Он не был готов к такому оглушающему потоку тех чувств и эмоций, что принесла за собой эта встреча. Впервые он потерял контроль над настоящим, полностью погрузившись в это медитативное состояние, в котором он видел только тот узор, который выходил из-под его рук. И он корил сейчас себя за то, что позволил своим эмоциям взять верх. Из-за них он потерял связь с реальностью и не смог вовремя уловить переход из состояния спокойствия в состояние нарастающей паники у Нила. Они оба не могли предвидеть такой исход. Только не с тем уровнем доверия друг к другу, которое они выработали за последние месяцы. Только не с тем, что они десятки раз обсуждали все нюансы. Однако Эндрю должен был быть готов к любому исходу событий, даже к такому, но он не был. Ему так хотелось верить в то, что все пройдет хорошо, что впервые жизни он готовился не к худшему, а к лучшему, и из-за этого горечь была еще более отвратительной на вкус.

      Он уже давно не был подростком, который гиперболизировал свои эмоции, но сейчас, когда в один момент разрушилась сказка, и он окунулся с головой в отвратительную реальность, ему хотелось позволить себе снова стать чем-то наполненным эмоциями, но он не мог себе этого позволить. Может, когда он останется один, но точно не тогда, когда рядом сидел Нил, который не должен был в безопасном для него месте почувствовать опасность. Это было хуже всего, а Эндрю не знал, как это исправить. Как исправить то, в чем никто из них не был виноват. Забавно трагичное стечение обстоятельств да и только.

      — Эндрю, — позвал его Нил, сжимая свои пальцы чуть сильнее и вырывая Эндрю из круговорота мыслей. — Не хочешь прогуляться? Думаю, что нам обоим будет полезно проветрить голову. Не обязательно обсуждать то, что произошло сейчас. У нас еще будет на это время.

      Эндрю поднял на него глаза, сразу же утопая в теплоте и понимании, которые бурлили во взгляде Нила, словно не было тех минут, в течение которых он боролся со своими демонами и с самим собой. Эндрю в очередной раз поразился тому, насколько силен был Нил, пережив столько всего и все еще находя в себе силы двигаться дальше. Лишь спустя долгие несколько минут Эндрю кивнул, мягко высвобождая руки и вставая с пола. Нил последовал за ним, не говоря больше ни слова.

      Они забыли про еду, уже давно остывшую, забыли про весь тот беспорядок, который остался на полу. Выходя из студии, а потом и из здания, они не думали, куда идти. Нил шел чуть впереди, а Эндрю следовал за ним по пятам, расфокусированным взглядом смотря вперед, пока единственным его ориентиром были медные волосы Нила. Возможно, лучше было бы позвонить Би и провести несколько часов вслушиваясь в ее спокойный умиротворяющий голос. Она всегда знала, какие именно слова были нужны, но почему-то больше хотелось вот так петлять по полупустынным улочкам вдали от главных дорог. Свежий воздух и большое количество посторонних шумов помогали. Эндрю крутил мысли в голове по кругу, разбирая каждую из них на молекулы и атомы, сопоставляя их с тем, как вел себя Нил.

      Они все шли и шли. Эндрю не задумывался над тем, куда в итоге они придут, позволяя Нилу вести их. Воздух постепенно остужался, пока солнце скрывалось за небоскребами, откидывая на улице приятные персиковые тени. Где-то вдалеке слышался нестройный лай собак, сигналы клаксонов, выступления уличных музыкантов, и все это вместе создавало какой-то по странному приятный шум, от которого не хотелось сбежать.

      Они прошли сквозь небольшую аллею, пересекли несколько пешеходных переходов, и вскоре Нил остановился у ограждения перед небольшой рекой, протекающей сквозь весь город. Воздух был влажным, а легкие дуновения ветра развивали волосы, которые щекотали щеки и лезли в глаза. Эндрю зажмурился, глубоко вздыхая, а после выдохнул, расслабляя плечи. Он даже не замечал то, насколько напряженным был все это время. Он не знал, сколько они так ходили, но ноги приятно гудели, а голова, кажется, стала легче на целую тонну. Нил стоял рядом с ним, смотря в даль, и выглядел таким умиротворенным, словно все, что ему сейчас хотелось — это остаться в этом мгновении навсегда.

      В лучах закатного солнца пылали огнем медные волосы, а льдисто-голубые глаза стали глубиной с Байкал — такие же прекрасные, что через многометровый лед можно было рассмотреть все, что творилось в самых потайных уголках души и Эндрю был очарован этим видом.

      Он думал о том, за что заслужил все это. То, что было между ним и Нилом, было намного крепче всех прошлых связей, которые когда-либо удавалось построить Эндрю. Может, он все это себе придумал, может, так казалось только ему одному, но именно в это мгновение он, как последний дурак, был готов поверить во что угодно. Что земля плоская, что Солнце вращается вокруг Земли, что человек произошел от дельфина. Буквально во что угодно. И да, Эндрю и был тем самым дураком, продолжающим строить небесные замки, оставляя уже давно заросшие мхом и сорняками руины далеко внизу.

      — Моя жизнь никогда не была хорошей, — спустя бесконечность заговорил Нил тихим, спокойным голосом, все еще смотря перед собой. — Отец — серийный убийца, мать — женщина, которая пыталась защитить меня тем, что отвешивала оплеухи за все, что казалось ей не таким. Я до сих пор не знаю, любил ли я ее когда-то по-настоящему или это была та любовь, которую ребенок не может не испытывать к своему родителю. Они оба умерли очень давно, и с тех пор единственным моим живым родственником является дядя, но и с ним я не виделся года три, если не больше. Сейчас моя жизнь нормальная настолько, насколько она вообще может быть с таким прошлым и травмами, которые остались в моей голове. Ты уже знаешь, что я искал способ побороть тревожность, и сейчас я на самом деле его нашел благодаря тебе. Все эти месяцы я жил, как самый простой человек, которому не приходилось вскакивать посреди ночи, думая, что отец нашел меня. Теперь я бегаю не потому, что это единственный способ сбежать от своих демонов, а потому что мне просто нравится бегать.

      Нил сделал паузу, глубоко вздыхая и словно подбирая слова. Эндрю стоял в десятках сантиметров от него и все также не отрывал взгляда, замечая, как Нил слегка прищурился от слепящего глаза солнечного света, как уголки его губ дрогнули от рвущейся наружу улыбки.

      — То, что произошло сегодня, не было чем-то из того, от чего я бежал с самого детства. Я хорошо знаю то, как это ощущается, чтобы спутать с чем-то другим. Как ты и сказал, мы слишком поторопились, думая, что ничего не случится, но я рад, что мы попробовали. На самом деле в начале все было ровно так, как я и представлял себе и мне не было неприятно показывать тебе свои шрамы или позволять прикоснуться к ним. В этом я доверяю тебе и знаю, что ты остановишься, если я скажу. Может, это было слишком шокирующе, слишком ново, чтобы мой мозг смог воспринимать это как что-то нормальное в данный момент. Я закрытый человек, а мои шрамы эта та история, которую знают единицы. Показав их тебе, я открыл тебе все то, что прятал многие годы. Мы оба тут облажались, что уж говорить, но я все так же рад, что мы сделали это. Знаешь, благодаря тебе я сделал так много шагов вперед, что этот единственный шаг назад не кажется чем-то, что сможет все порушить.

      Нил закончил говорить, а Эндрю не знал, что ответить. Он проматывал в голове каждое произнесенное слово, но все равно не мог найти слова. Впервые Нил был так откровенен в том, что чувствовал, и это обескуражило. На ту правду, которой сейчас поделился с ним Нил, у него не было достойного ответа, да и вряд ли это требовалось. Нил не звучал так, словно ожидал что-то взамен. Может, это был его способ проработать свои эмоции, а может, он пытался так успокоить Эндрю. Чем бы это ни было, дышать стало намного легче, словно сейчас он выбрался из маленькой комнаты, в которой кончался кислород, и смог вздохнуть полной грудью. Он был благодарен Нилу за то, что тот не ушел, а дал им время на то, чтобы каждый мог покопаться в своих мыслях. И сейчас, изливая свою душу, Нил словно отпускал тяжести последних часов. Эндрю не знал, что делать с этим, но он определённо должен был с этим что-то сделать.

      — Почему ты сразу не остановил меня? — спросил Эндрю.

      — Наверно, мне хотелось, чтобы все получилось. Не знаю. Это не было чем-то достаточно угнетающим, чтобы я захотел остановиться, как только все полетело в тартарары. Но в одно мгновение я просто понял, что это не должно быть тем, чего нужно было достигать, переступая через себя.

      Эндрю перебирал свои пальцы, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы выразить все то, что он чувствовал на протяжении всего этого времени. Это было сложно, безумно сложно открывать перед кем-то свою душу, выворачивая ее наизнанку. Все его страхи, переживания, все то, что иногда он прятал от одного единственного человека, который принимал его таким какой он есть, сейчас должны были быть высказаны. Это было, по мнению Эндрю, такой же необходимостью, как сон или дыхание. Если он не сделает этого сейчас, то все годы терапии считай прошли даром. Он хотел открыться Нилу не потому, что это было его обязанностью или долгом, и не потому, что это было бы правильно и честно, а потому, что чувствовал потребность в этом. Сказать сейчас правду было важно настолько, насколько важны были восходы и закаты.

      — Моя склонность к саморазрушению — это то, с чем я живу. И сейчас, когда ты доверился, мне хотелось, чтобы это доверие не было чем-то разрушено. Вот о чем я думал тогда. О том, что в месте, которое ты считаешь безопасным, тебе стало плохо, а я слишком погрузился в свои собственные эмоции, что даже не заметил этого, хотя должен был. Твоя безопасность в такие моменты должна быть моим главным приоритетом, но я забылся. Впервые такое произошло, и я не был готов к тому, что это будет настолько опьяняюще.

      — Эндрю, — Нил повернул к нему голову, сразу же цепляясь своим взглядом за взгляд Эндрю. — Ты не должен извиняться за то, что полностью окунулся в любимое дело. Это нормально, когда ты увлекаешься настолько, что перестаешь замечать что-либо вокруг. Мы оба не были готовы к этому, но случилось то, что случилось, и мы никак не можем повлиять на прошлое. Дерьмо случается, нам ли с тобой об этом не знать, но вот мы сейчас стоим на набережной, любуемся закатом и говорим об этом, как два взрослых человека, которые что-то чувствуют. Ни ты, ни я — мы не роботы, чтобы просчитывать все возможные исходы и выбирать наилучший из них. Даже Доктор Стрендж потратил на это кучу времени, а он, между прочим, маг, в отличие от нас.

      Эндрю не смог сдержать улыбки от такого сравнения. Да уж, если и можно провести какое-то понятное и простое сравнение, то саморазрушение стало бы синонимом имени Таноса, а терапия чем-то наподобие Тони Старка. Такое простое сравнение, но почему-то именно оно помогло окончательно устаканить все в голове.

      — Да уж, я бы не отказался от перчатки бесконечности, — ответил Эндрю. Нил на это лишь рассмеялся, тихо, но счастливо, а Эндрю смотрел на него и не верил в то, что все оказалось до скрежета в зубах просто. Сколько раз Би говорила ему, что с помощью простых разговоров можно решить столько проблем, но до этого момента он не верил ей в полной мере. Может, это было не так плохо, как казалось, ведь распробовав это на вкус, Эндрю понравилось. Та легкость, что струилась в груди, определенно стоила того, чтобы иногда выражать свои мысли через слова, а не через действия.

      В ближайшие несколько дней они точно не проведут даже обычного сеанса, они не будут прощупывать новые границы, но это было к лучшему. Эндрю был уверен в том, что они смогут разобраться со всем этим. И эти надежды не были чем-то пустым. Слова Нила были гарантией, а сомневаться в Ниле Эндрю еще не приходилось.