— Не хлопай дверьми! — летит разгневанно после не менее разгневанного удара двери.

Порче обиженно валится на кровать, с головой прячась под одеяло. Вообще-то ему хочется хлопнуть ещё раз, да посильнее, чтобы она вовсе с петель слетела. Может быть, ещё сломать что-то, чтобы хоть куда-то все свои психи выместить и показать, насколько эта отцовская опека задолбала.

Он ничего не понимает! Порче уже семнадцать. Целых семнадцать лет! А папа всё продолжает вести себя так, будто он всё ещё несмышленый трёхлетка. Че уже достаточно взрослый, чтобы гулять допоздна, иногда выпивать и встречаться с кем-то, но он даже заикнуться об этом не может, потому что у отца сразу начинается его заезженная истерика: никаких гулянок, никаких парней, сиди дома и учи уроки. А Порче уже взрослый! Ему хватает мозгов, чтобы самому за себя решать! Он самостоятельная личность, и никто не будет ему указывать, что делать со своей жизнью! Порче давно достиг социальной, эмоциональной и психологической зрелости, когда его когнитивные функции почти полностью развиты. Постоянная опека со стороны родителей ограничивает расширение его познаний, а ещё препятствует формированию независимости и ответственности. Отцу нужно признать его самостоятельность и предоставить возможность принимать собственные решения, потому что Порче уже взрослый!

Его распирает от желания что-нибудь сделать ему назло. Вот какую-нибудь гадость наперекор, чтобы побесился. И понял уже наконец-то, что Че никто не указ, сам разберётся, что ему делать и с кем общаться. Он уже взрослый! Все его сверстники спокойно ходят по клубам, бухают и трахаются, а ему даже до десяти до сих пор гулять нельзя. Сейчас вот возьмёт и пойдёт гулять аж до двенадцати. А ещё пива себе купит! Хотя нет, оно на вкус мерзкое. И вообще нужно что-то более серьёзное, чтобы отец точно понял. Вот Порче сейчас как возьмёт, как возьмёт что-нибудь такое сделает, что-то, чтоб его до трясучки довести. Что-нибудь такое, чтобы аж от злости перекосило. Например, возьмёт и… В клуб пойдёт! В какой-нибудь самый поганый. На всю ночь. И напьётся там. И с каким-нибудь парнем ещё поцелуется. Потому что он, чёрт подери, уже взрослый!

Отшвырнув одеяло в сторону, Порче подскакивает с постели и с чётко обозначенной целью идёт собираться. Сейчас наденет на себя самые блядские шмотки из гардероба и ещё в придачу накрасится как шалава, чтобы у папочки точно сердце отказало. Подводя глаза, Че не жалеет подводки на смоки, губы красит любимым вишнёвым блеском, планируя стереть его об язык какого-нибудь красавчика и продемонстрировать обязательно родителям остатки вокруг рта. Из одежды выбор останавливается на самых обтягивающих джинсах и полупрозрачном топе. Зачесав волосы назад, обвешавшись всеми своими побрякушками и щедро облившись любимыми сладкими духами, Порче решительно выходит из комнаты.

Теперь улизнуть только надо по-тихому, иначе в таком виде он не сделает ни шагу дальше прихожей, а в планах дерзко вернуться только под утро, наслаждаясь перекошенным от гнева лицом отца.

— Вот сорванец! — всё ещё гневно доносится с кухни голос отца. — Кто его таким воспитал?

Рядом матушка отсчитывает тридцать капель валерьянки, приговаривая:

— Дорогой, ну не злись на него, — Нампын всё старается прийти к миру и порядку в семье. — Это просто переходный возраст, он скоро пройдёт, — говорит она, стараясь быть спокойной. — Надо дать ему немного пространства.

— Пространства?! — возмущается Пхэт. — Чтобы он совсем управу потерял? Связался с какими-нибудь наркоманами, начал творить невесть что?

Мама, спасибо, что хоть кто-то хотя бы немного его в этом доме понимает. И неосознанно отвлекает отца. Порче тихонько и быстро влезает в любимые конверсы и вылетает на улицу. Сбегая на приличное расстояние от дома, ощущает победу.

До центра самодостаточно добирается пешком, экономя свои сбережения со школьных обедов на автобусе, почти час прошагав по дворам, чтобы если вдруг отец поехал его искать, не попался самым наиглупейшим образом, идя вдоль дороги. Спустя несколько кварталов наконец-то видит яркую неоновую вывеску с названием, о котором треплются все старшеклассники каждую пятницу. Он не то чтобы мечтал тоже однажды оказаться в этом месте, в основном из-за этих же ублюдков, от чьих морд в стенах школы воротит достаточно, деля с ними ещё и внеурочное время, просто немного любопытно, что это вообще такое и с чем это едят. Как раз убьёт двух зайцев одним выстрелов — свой интерес и отцовские нервы.

Охранник на входе вопросов никаких не задаёт, видимо, вообще не заметив его, потому что Че мешается с толпой каких-то уже пьяных студентов, проскакивая внутрь с ними. Он чувствует себя странно — смесь волнения, страха и возбуждения. С ними вместе некий адреналин. Порче удрал от родителей в клуб, в котором все пьют и курят, так ещё и мимо охраны удалось проскочить. Ещё никогда в жизни он не делал ничего настолько безбашенного!

Первое, что поражает — оглушительный звук: мощные басы пробивают всё тело, стуча по барабанным перепонкам и словно заставляя пульс биться им в такт. Световые вспышки неоновых огней ослепляют, превращая пространство в калейдоскоп бесконечных цветов и теней. В воздухе витает густой аромат смешанных духов и легкий запах табачного дыма, пота и алкоголя. Порче широко раскрывает глаза от любопытства. Всё кажется нереальным, словно он попал в другой мир. Сцена, освещенная яркими прожекторами, притягивает магнитом взгляд.

На танцполе царит хаотичное движение: десятки блестящих от пота тел, погружённые в ритм, двигаются с ним в такт, отрываясь на всю катушку. Тусовщики, отдавшие разум алкоголю и играющему треку, без всякого стыда лапают друг друга, обтираются об чужие задницы, торсы и вылизывают рты случайных любовников на эту ночь. Световые лучи режут тьму, выхватывая на мгновение их лица, освещая их в неестественных оттенках зелёного, синего и красного. Присоединиться к ним как-то боязно. Порче смущённо наблюдает со стороны. Стрёмно как-то. Одному неловко, и стеснение, внезапно окутавшее, не даёт раскрепостить. Но он пообещал себе оторваться по полной. Может, сначала нужно выпить? Лишь бы его двухсот батов, собранных по всем карманам и сумкам, хватило хотя бы на один коктейль.

— Ух ты, — накрыв огромной ладонью талию, его неожиданно кто-то притягивает к себе, — какая мне сладкая детка попалась.

Сердце колотится просто бешено, перегоняя даже долбящие басы. Порче перестаёт дышать, смотря в лицо нагло утащившего его человека.

— Что такое милое сокровище делает тут один?

На него смотрит не иначе как грёбаный бог, невероятной красоты греческое изваяние, созданное самым умелым мастером, покрытое росписями чёрных чернил. Парень перед ним — не иначе как мечта, от которой можно кончить в штаны лишь от одного взгляда. Длинные пряди спадают на идеальное лицо с чистой и гладкой кожей, манящими губами и самыми правильными чертами. Видно, что тело крепкое, даже под кожаной курткой, надетой на нём. Из-под неё самым соблазнительным образом выглядывают рисунки татуировок, наверняка украшающие не только открытые запястья и шею. А что там под одеждой, Че и задумываться не хочет, иначе точно бездыханно свалится прямо на месте, потому что этот плейбой из сказки подкатывает к нему, заставляя задумываться, точно ли реальность не является его мокрым сном.

— Я а… Да я… Ну я в общем… — по-идиотски мямлит Порче, растеряв вообще весь словарный запас и утратив способность к связной речи. Но уже хорошо, что он просто выдал этот несвязный бубнёж, а не «пожалуйста, выеби меня во всех позах, в каких тебе захочется».

— Выпьешь со мной, ягодка? — пленительным голосом предлагает парень и отчерчивает пальцем у него линию вдоль челюсти, и тогда Порче окончательно теряет связь с миром, отключается и улетает в стратосферу.

Че, сам не зная, как ещё остаётся в сознании, находит в себе силы кивнуть, а тот самодовольно усмехается, потешаясь с его реакции.

— Пойдём, — улыбается как чёртов плут.

Крепче схватив за талию, подобно выстрелом в поплывшую голову, парень поводит его к барной стойке и забирается на стул. Порче совсем не держат ноги, чтобы сделать это так же ловко.

— Пхи, плесни моему милому спутнику чего-нибудь сладенького, — подзывает он бармена. — Но не слишком, он и без этого достаточно сладкий.

— Беллини подойдёт? — уточняет у него мужчина за баром, уже вскрывая бутылку.

— В самый раз!

Ему будто нравится доводить Че до состояния переспевшего помидора, наговаривая всё это. Прямо наслаждается тем, как он смущается и прерывисто дышит, кусая губы. Порче уже не нужны никакие коктейли, он и так ощущает себя как после попойки. И этот Аполлон делает всё только хуже, с бармена переключаясь на него:

— Как тебя зовут, солнышко? — он поворачивает к нему, кладёт локоть на барную стойку и подпирает рукой голову.

Боже, да для него он кем угодно станет. Может называть, как душе угодно. Хоть Арнольд Шварценеггер, хоть Джефф Сатур.

— Меня…

Ну всё, придурок, соберись, это просто имя! Если сейчас продолжишь мямлить, такой крутой парень пойдёт угощать кого-то, кто способен связать два слова.

— Че, — звучит так, словно он икнул. — Порче.

— Порче, — так вкусно его имя ещё никто не произносил, оно звучит как мёд на устах. — Че, значит. Очень красивое имя, бусинка, тебе подходит.

Вот пусть лучше им и называет, потому что ещё одно такое уменьшительно-ласкательное в его адрес, и Че развалится прямо на месте. Впрочем, его уже и так не спасти с момента, как эта влажная мечта обретает имя.

— Меня Кимхан зовут, — представляется он. — Но для тебя можно просто Ким, лапочка.

Порче больше хочет получить одобрение называть его «мой повелитель», потому что боится, что именно это может ненароком слететь с языка. Однако, это выбивающее всю здравость «Ким» в секунду заполоняет собой все мысли, как на заевшей пластинке повторяясь в голове, да и ощущается теперь равносильно.

— Очень приятно, — удивительно, как выходит не заикнуться, но бурный румянец ни на секунду не сходит.

— А мне-то как приятно, — обольстительно произносит Ким. — Считаю настоящей удачей найти в этой богадельне такую драгоценность.

Чёртов убийца. Долго бармен ещё будет возиться с этими склянками? Хочется уже хоть чем-то заткнуть этот болтливый рот, чтобы прекратил всаживать ему в сердце стрелы своими словечками. И в приоритете, чтобы заткнули его всё-таки нецелованные губы.

— Пожалуйста, — бармен ставит перед ним бокал на ножке с долькой персика на каемке, а Киму пододвигает рюмку текилы — видимо, гость очень частый, что даже о предпочтениях говорить уже не нужно.

— Спасибо, — скромно благодарит Че, припадая губами к бокалу и слегка отпивая. Кривится неосознанно от крепости и, понимая, пытается себя спасти, неловко хихикая: — Ой, а всегда он был таким крепким?

Кимхан отчего-то непонятно усмехается и залпом опрокидывает стопку, не закусывая.

— Так что же привело сюда такого милашку? — Ким наклоняется ближе, касаясь пальцами его колена, и пробивает до дрожи.

— Я… — Че снова мямлит, снова теряет слова. — Ну я… Мне просто расслабиться захотелось, повеселиться. А ты часто сюда приходишь? — пытается завязать разговор, чтобы не показаться совсем растерянным.

— Каждый раз, когда хочу посмотреть на красивых мальчиков, — непринуждённо отвечает Ким. — Впервые терплю удачу, даже не верится, что наконец-то смог встретить такого, да ещё и самого-самого красивого!

До Порче не сразу доходит, что речь про него, но оно и к лучшему, иначе бы пришлось отлучиться в уборную для выжимания трусиков.

— А можно мне трубочку, пожалуйста? — просит Че. Через трубочку всё пить вкуснее.

Ким удивляется, однако ничего не говорит. Усмехнувшись, просит бармена подать трубочку, а тот с лёгким недоверием вставляет ему её в беллини. Порче с детской радостью присасывается к коктейлю. И в самом деле будто стал лучше.

— И чего же ты хочешь от этой ночи, Порче? — Ким смотрит на него с таким интересом, что Че, кажется, сейчас растворится в этом взгляде.

— А… — алкоголь легонечко ударяет в голову, усугубляя ситуацию. — Я просто отдохнуть хочу. День тяжёлый был.

День действительно не задался. Сначала эта тупая математичка со своей ерундой. Они только начали проходить логарифмы. Че правда читал, а эта карга старая всё равно влепила ему неуд! Дура! С утра всё настроение испортила, а потом ещё и отец со своими запретами. Вот поэтому Че и оказался здесь, в этом клубе, решив доказать, что он может сам принимать решения. И это решение было самым правильным. Так крупно ему, кажется, уже никогда в жизни не повезёт. Только если с ним ещё и поцеловаться получится.

— Отдохнуть, значит, — хитро тянет Кимхан, снова укладывая руку ему на бедро и медленно поднимая выше. — Тогда позволишь мне помочь тебе это сделать?

Порче глупо улыбается, нервно посмеиваясь, и отводит глаза, рассматривая окружение. Стены просто офигенные, а что Ким имеет в в виду под «помочь отдохнуть» — и представить сложно. Массаж ему предложит?

— А пойдём потанцуем! — предлагает Порче, ловко уходя от вопроса, и быстренько сбегает, не дожидаясь ответа.

Не очень решительно, зато стремительными шагами Порче спешит прямиком в танцующую толпу, чьи движения всё же больше похожи на наркотический трип, чем на танцы. Врываться к ним он не то чтобы горит желанием, но чувствует, что сгорел бы, если бы остался сидеть на месте. Только уйти ему далеко не дают, даже до танцпола не успевает добраться, как его крепко перехватывает рука сзади поперёк талии. И всё, Порче больше нет.

— Поехали ко мне? — жарко шепчет ему на ухо Кимхан.

Бьющие басы будто в одну секунду оглушают его, даже тот спёртый воздух куда-то исчезает, опустошая его лёгкие. Порче, если честно, вообще на секунду перестаёт относить себя к живым, убеждённый, что душа отделилась от тела. Ким толкает его к ближайшей стене, вырывая испуганное мычание. Нависнув над ним, он даёт понять, что Че ещё живой, потому что все чувства возвращаются и обостряются ещё сильнее. Порче смотрит на него снизу вверх, сжавшись и желая вовсе раствориться. У него есть угроза разреветься, не вынося всё это.

— Пи'Ким, — пищит тише своего долбящего по грудной клетке сердца. Наверное, жар сейчас достигнет того градуса, когда кровь в венах начнёт сворачиваться, а щёки в самом деле станут цвета томата.

Кимхан с лёгкой усмешкой ближе наклоняется к его лицу, заставляя колени подогнуться, а дрожь усилиться до того, что Че просто уже колотит. Нежно, почти невесомо коснувшись губами мочки уха, Ким игриво шепчет:

— Капризуля, — смеётся отчего-то, забавится. Шаловливые пальцы маленькими шажками поднимаются от пояса по животу, как контрольным выстрелом. — Сделай меня самым счастливым человеком, не отказывай.

А он, собственно, и не собирался отказываться. Он без раздумий готов ему отдать свой первый поцелуй прямо сейчас, всего через несколько минут после знакомства. Весь ему отдаться. И просить не нужно, сразу пусть берёт. Порче ещё никого прекраснее в жизни не встречал. Такой красавчик. Как вообще так вышло, что он обратил на него внимание? Неважно, лишь бы это всё вдруг не оказалось сном. Если просрёт по любой причине возможность дать такому роскошному секс-символу с зашкаливающим уровнем ахуенности подарить ему своё время, то Порче пожизненно останется лохом и идиотом. Он просто не знает, как согласиться. Онемел весь, чтобы хотя бы кивнуть, выдать звук, похожий на что-то внятное, тоже вряд ли получится. Благо Ким его неловкое бульканье сам расценивает за согласие и накрывает в поцелуе губы Че своими.

И весь мир сужается только до Кимхана, до ощущения его мягкий губ, до тянущего чувства в животе, ласковой негой ползущей по мышцам. У Порче перекручивает все внутренности, сердце делает несколько крутых сальто, поворот, кувырок и, кажется, разрывается к чертям собачьим от того, как Ким властно притягивает его к себе, положив руку на поясницу, как чувственно он ласкает его в поцелуе, как требователен и нежен одновременно. Че готов будет и на убийство пойти, если это невообразимое объёмное ощущение, наполнившее каждую клеточку, вдруг исчезнет, кто-то жестоко отберёт его. Порче не отдаст, это теперь его, и ему нужно больше, сильнее, пусть целует ещё глубже, ненасытнее. Че хочет ощутить губы Кима по всей коже. Это действительно так сказочно, как показывают в сериалах, и даже ещё лучше. Первый поцелуй Порче прекраснее любой вещи на свете. Ким прекраснее любой вещи на свете. Он лучше клубничного мороженого, лучше субботы и лучше новой приставки на день рождения. Так осторожен с ним, при этом настойчив и просто потрясен…

— Я вызову нам такси, — сообщает Ким, медленно отстранившись и оставив после себя сладкое послевкусие. Как хорошо, что он больше не задаёт вопросы и берёт всю инициативу на себя.

Порче не скажет, с чего его мажет больше: с заигравшего более бурно в черепной коробке беллини или с того, что Ким ни на секунду не убирает свою крепкую руку у него с плеч, пока они ждут такси, словно его кто-то может украсть. С ним Че точно знает, что никакая напасть ему не грозит, пока рядом такой парень, и Кимхан точно никому не даст его в обиду. Порче мечтательно прижимается к плечу, с восхищением разглядывая невероятно привлекательное лицо с острыми скулами, аккуратным носом, очень вкусными — сам убедился — губами. Какой же он красивый, ещё и татуировки эти, всё как из самых сокровенных мечтаний. Ещё и джентльмен такой, дверь ему открывает, когда такси всё же подъезжает.

У Кимхана кондо неподалёку от центра. Комнат всего две, зато везде очень чисто, минималистично и вкусно пахнет — им, тем самым ароматом его древесного парфюма, ментоловой жвачки и совсем немного остатками выкуренной накануне сигареты. Порче уверен, что ничего прекраснее не ощущал до этого и это теперь его самый любимый запах. И всё это место наполнено им, каждый уголок, Че аж вдыхает поглубже, чтобы все лёгкие им наполнить. Однако всё равно приятнее собирать его прямо с кожи, покрытой чёрными рисунками. Благо такую возможность ему возвращают очень быстро. Ким наспех стягивает с себя куртку и, снова властно вжав его в стену, вновь начинает терзать его губы ненасытным поцелуем.

Порче полностью отдаётся его напору, безвольной куклой позволяя ему делать с собой всё, что захочется. А Кимхан нагло этим пользуется, целуя жадно, трогая, бесстыдно лапая. Че с ума сходит от ощущения его рук на всех местах, где до него ещё никто не касался. Он едва не мурчит, откровенно стонет ему в губы и извивается от наслаждения быть для него привлекательным, сексуальным. А чувство собственной важности поёт и пляшет от того, что такой красивый и классный парень счёл его достойным провести вместе ночь. Все одноклассники обзавидуются, узнав, с кем он теперь встречается. Завтра Ким как встретит со школы, и они все посдыхают от зависти, видя, как его крутой парень в татуировках на своей офигенной тачке паркуется около здания. Правда, Порче такого не планировал, у него в планах было максимум поцеловаться и побесить отца, лишаться девственности сегодня даже и в мыслях не было, но так даже лучше! Да и Ким выбора не оставляет, жарким шёпотом спрашивая в губы:

— Отсосёшь?

Вообще не знает, как сейчас в таком положении можно на эту просьбу отказать, но точно так же и не знает, как её исполнять. Он, конечно, видел как минет делают в порно, однако получится ли у него так же и получится ли хорошо? Только у него так внутри всё потряхивает от мысли сделать это с Кимом, взять у него в рот, ощутить его вкус, удивить его, сделав приятно. Чрезмерно смутившись, при этом сгорая от переполняющих к нему чувств, Порче нерешительно кивает. Минет у него, кстати, тоже не планировался, но раз пошла такая пьянка, то гулять так гулять. Тем более Кимхан уже, ухмыльнувшись, коротко целует его в щёку и давит на плечи, опуская на колени.

У Порче в глазах темнеет, когда Ким расстёгивает ширинку. Сначала накрывает лёгкой пеленой и головокружением от звука, усиливающего предвкушение, а после окончательно сносит размером. Он значительно длиннее и толще, чем у него самого. Но при этом такой красивый и вставший… из-за него.

— Оближи его, ну же, — с придыханием просит Ким, ласково погладив ему щёку.

Порче на эту секунду выключает мозг, открывая рот и пуская внутрь головку. Всё как во сне, от которого пробуждает Ким, вздохнув от удовольствия, и самый невероятный вкус, тянущий нутро собой на языке. Господи, это так ответственно. Нужно сделать всё, чтобы не нарушить его наслаждение и доставить даже больше. Порче закрывает глаза, сосредоточившись на ощущениях и на том, чтобы не облажаться. Выпустив его изо рта, Че проводит языком по всей длине, по рельефу венок, ловя эмоции Кима. Динамика положительная — задышав чуть чаще, он кладёт руку ему на затылок.

— Зайчик, давай, переставай баловаться, возьми его в рот, — с вожделением шепчет он, толкаясь в приоткрытые губы.

Член скользит по языку в гортань, Че давится, но позволяем ему войти. Кимхан направляет его, чуть сжимая пальцы у корней волос, диктуя темп и глубину, и Порче прямо до чёртиков нравится быть под его контролем, давая долбить себя в глотку. Никогда бы до этого не подумал, что отсос — это настолько приятно.

— Отлично, малыш, так хорошо сосёшь, — одобрительно бормочет Ким в экстазе, закинув голову назад, чтобы ещё сильнее погрузиться в это чувство. — Не останавливайся, детка. Такой умничка, Че…

Слова Кима вызывают в Порче гордость. Он продолжает, теперь увереннее, стараясь доставить как можно больше удовольствия. Ким мягко направляет его, поглаживая волосы и наклоняя голову под нужным углом. Порче уже не чувствует стеснения, в сознании только Ким и его одобрительные стоны. Он очень старается, усердно обсасывая его член. В порно видел, что ещё руками работают, поэтому решает рискнуть добавить руку у основания, и тогда у Кима получается вырвать самый блаженный стон.

По подбородку стекает слюна, а по щекам слёзы. Собственное возбуждение, раззадоренное ещё сжимающими задницу ладонями и глубокими поцелуями, сейчас совсем буйствует от загнанного по гланды члена, доводящего до удушья и приятной боли. Уже очень хочется и самому немного внимания. Он елозит на месте в нетерпении. Порче так нравится это ощущение, нравится контроль и нравится, что может такое же удовольствие приносить Кимхану. Довести его до финала будет самой лучшей наградой, но Ким не даёт этого сделать, неожиданно вынимая изо рта член, находясь почти у финала. Че непонимающе хлопает мокрыми ресницами.

Ким, ничего не объясняя, словно потерял рассудок, поднимает Порче с колен, не давая времени прийти в себя. Снова без возможности вырваться притягивает к себе, поцелуй этот раз получается более страстным и жадным. Возбуждённые тела прижимаются друг к другу, а лапающие руки ухудшают положение, Че просто больше не может это терпеть, на грани взвыть от желания кончить. Ким ему это негласно обещает, кидая на кровать, не разорвав поцелуй.

Узкие джинсы он сдёргивает с него одним движением, чуть не разодрав ширинку. Топ задирает до груди, жадно покрыв плоский живот поцелуями, присосавшись губами к соскам, и тоже сдирая её с него. Порче плавится под его напором, поскуливая. Слишком много ощущений, будто везде и сразу и чересчур ярко. Че надеется хотя бы на секундную передышку от его страстной ласки, но Кимхан отстраняется только для того, чтобы вырвать из него последние крупицы вменяемости, сняв футболку и отшвырнув как ненужную тряпку. В самом деле сейчас ненужную, потому что Порче считает роскошный торс, исписанный росписями мастерски выполненных татуировок, искусством, дороже всех знаменитых холстов. Сексуальное напряжение возрастает до предела, рассматривая в вечерних потёмках спальни этот шедевр.

Кимхан, словно не замечая восхищённого взгляда на себе, завладевший его телом и сознанием, избавившись от одежды, сразу накидывается на него с новой силой. Он будто бы сходит с ума, задыхаясь от желания и нетерпения. Че едва успевает осознать, что происходит, как Ким резко переворачивает на живот, и, чуть приподняв его бёдра, вновь обрушивается на него с жадными поцелуями, покрывая ими всю спину. Порче невольно сжимается от каждого прикосновения, всё его тело — одна сплошная эрогенная зона. Он не знает, сколько ещё сможет выдержать такого наслаждения, кажется, что закончиться готов уже сейчас, от ещё одного горячего поцелуя, но это даже не половина того, что Ким хочет заставить его ощутить сегодня. Говорит об этом вдруг вновь пропавшие касания и возникший шорох.

Порче боязливо оборачивается, становясь свидетелем самой горячей картины в своей жизни. Кимхан зубами разрывает упаковку презерватива, раскатывая его по крепко стоящему члену, и без промедлений наклоняется к нему, произнося жарко на ухо:

— Расслабляйся, котёнок, — шепчет Ким, нежно поглаживая его по бедрам, — я хочу сделать тебе очень хорошо.

У Че по телу пробегает разряд тока от этого сладкого обещания, заряжающее в нём предвкушение. Только он жутко боится этого «очень хорошо». По большей части из-за того, что может не выдержать весь этот поток терзающей страсти, показавшись Кимхану неопытным, таковым и являясь, в данный момент лишаясь девственности. Ким не должен этого узнать. Посчитает ещё малолетней целкой, а Че этого не хочет. Он хочет быть таким же хорошим любовником, как и Кимхан для него, сделав так же ему очень приятно. Однако Порче уже оказывается на грани провала просто от того, что Кимхан с чем-то холодным на пальцах скользит ими внутрь, заставляя зареветь, выгнувшись, и впиться в одеяло.

— Тише, детка, тише, — успокаивает Ким, второй рукой поглаживая бедра, трепетно целуя напряжённые плечи. — Мой хороший, такой чувствительный…

Он с ним очень осторожен, растягивает бережно, нежно поглаживая двумя пальцами стеночки, хоть и чувствуется нетерпение от желания выдрать его пожёстче. Порче ещё в клубе казалось это хорошей идеей, а сейчас он уже и это вытерпеть не может. Для него эти ощущения странные, но точно не неприятные, скорее просто необычные, ведь никогда ему ещё не приходилось получать наслаждение таким образом. До дрожи и до мурашек от горячих губы, которые, кажется, собой оставляют оставляют ожоги на коже, от настоящего человеческого тепла, ныне неизведанного, но которое определённо лучше одиночества.

Порче на грани разреветься от приятной боли, когда Ким добавляет ещё один палец, растягивая его. Ему хочется больше, ещё больше этого ощущения. Он выгибается, подаваясь навстречу пальцам Кима, ощущая, как они медленно двигаются внутри него, доставляя невероятное удовольствие так глубоко. С самыми развратными звуками, своей пошлостью закладывающими уши, Ким трахает его зад пальцами, доводя до исступления, и Че даже готов к увеличению темпа, но вдруг ощущает пустоту. Всего несколько секунд, уходящие на то, чтобы вернуться в сознание, как его снова срубает новыми чувствами.

Кимхан прижимается к нему всем телом, опаляя шею жарким дыханием, смазано целует в щёку и ухо, а после резко вздёргивает за талию, ставя раком, и вжимает лицом в подушку. Тогда Порче окончательно теряется, лишь ощущения Кима остаётся в фокусе, такое яркое, наполняющее его всего, когда он нетерпеливо входит в него. По той боли, которую испытывает Че, кажется, что член у него на деле даже больше, чем выглядит. Но он не может ни закричать, ни попросить быть нежнее ни тем более остановиться — ни в коем случае нельзя показывать свою неопытность, нельзя подрывать удовольствие Кима, с такими довольными стонами входящего в него всё глубже.

Только Порче и подумать не мог, что это в самом деле для него окажется так больно. Слышал, что первый раз всегда болезненный, но не настолько же. Че прикусывает губу, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. В голове, словно какофония, смешиваются страх и желание, но доверие к Киму всё равно перевешивает. Он точно не сделает для него ничего плохого, нужно просто немного перетерпеть, сейчас привыкнет и будет легче. Че старается расслабиться, хоть это и сложно в такой момент по большей части из-за осознания, что сейчас с ним происходит и с кем. Просто невообразимо же. Его раком трахает парень мечты, наслаждаясь ощущениями, которыми получает от него.

— Че… — выдыхает Ким его имя, входя, наконец, до упора. — Могу двигаться?

Чёрт, двигаться… Если он сейчас добавит ещё больше активности, Порче точно сдохнет от, возможно, усилившейся боли или удовольствия, которое даже с этой резью между ягодиц контрастирует просто крышесносно. Че боится, но при этом так жаждет, что выть готов. Ему хочется ощутить Кима в себе ещё ярче.

— Да, — скулит в подушку, всхлипнув.

Ким, получая согласие, дождавшись его нетерпеливо, без промедлений чуть выходит из него и более резко входит обратно, заставляя Че вскрикнуть от неожиданного, но не столь болезненного, как он ожидал, ощущения. А после Кимхан повторяет это снова, уже пробивая на слёзы, только не от боли — от её смеси и непередаваемыми ощущениями крепкого члена в заднице. Движения сначала медленные и осторожные, постепенно становятся более уверенными и ритмичными, набирая темп всё больше, и, о боже, как же это классно. Боль быстро сменяется волной удовольствия, пробегающей по телу, и он расслабляется, позволяя Киму продолжать. Это терпимо, тем более, что Порче точно знает, что вот-вот станет легче. Его моральное удовлетворение от секса с таким парнем гораздо больше, чем мелкий дискомфорт особенности лишения девственности.

Порче тащит от такого, с какого грубостью и властью он берёт его. Ему нравится ощущать такой контроль кого-то над собой, нравится принадлежать и нравится, что этот человек Кимхан, такой ахуенно-неземной, до синяков сжимающий его бёдра руками и дерущий до слёз. Будто это те самые ощущения, в которых нуждалось его тело. Порче чувствует, как наслаждение заполняет каждую клеточку, вышибая из мозгов все мысли. Каждое движение Кима, каждый толчок вызывает у него заглушенные подушкой стоны, смешанные с удовольствием и благодарностью. Ким ни на секунду не замедляет ритм, доводя его до состояния, когда кажется, что можно взорваться от наполняющих ощущений, словно скручивающих все нервы в нём тугим узлом.

Постепенно резкость чувств сглаживается, боль отступает, оставляя место чистому удовольствию, которое становится всё более явным с каждым толчком. Его раздирает от ощущений, что дарит Ким, одновременно отзывающихся и в сердце, и нестерпимо тянущих живот, и плывущих даже до самых кончиков пальцев, заставляя поджимать их на ногах, руками до треска впиваясь в постель. Он чувствует, как каждый толчок отзывается по всему его телу, отдаваясь сладкой пульсацией внизу живота. Это уже не просто удовольствие, это что-то большее, глубже и важнее, что-то, что переворачивает мир Че с ног на голову. Его первая любовь. Такая страстная, ничем нерушимая. С самым лучшим человеком на свете.

Всё его тело содрогается в одном ритме, напряжение нарастает, готовое выплеснуться в один момент. И вот, когда кажется, что этот накал достигает своего предела, Порче признаёт — ещё никогда настолько сладко он не кончал. Оргазм прошибает до костей, пронзая всю его сущность, и он уже не осознаёт ничего, кроме этого дикого, неудержимого блаженства. Одному никогда не было так хорошо, даже близко, хотя бы на долю. Порче кончает с громким криком, рыдая и содрогаясь едва ли не в конвульсиях, пока сильные руки крепко удерживают его за бёдра, а Ким с ещё большей жадностью дерёт его сзади.

Этот всплеск настолько мощный, что ему кажется, что он теряет сознание, но он всё ещё продолжает ощущать Кимхана и его наслаждение тем, как под руками податливо изгибается тело, как их ритмы сливаются в одно целое, и его достигнутый предел Порче тоже отчётливо улавливает на себе, когда член резко до упора входит в него, и Ким кончает в презерватив, едва не рыча.

Он не выходит из него, тяжело дышит, жадно глотая воздух, удушливо не хватающего обоим, и обессиленно опускается на локти, трепетно прижимается губами к лопаткам, сцеловывая капельки пота.

— Ты такой замечательный, — заполошно шепчет Кимхан, всё целуя, целуя… — Самый лучший, Че.

Дыхание постепенно успокаивается после бурного оргазма. Порче, растёкшись по постели, отчаянно в голове пытается хвататься за обрывки понимания реальности. На соседней подушке, бросив презерватив в корзину рядом, устало растягивается Ким, запуская руку в взмокшие патлы, второй нащупывает пачку сигарет на тумбочке. Каждый удар сердца еще отдается эхом в теле, но медленно приходит понимание того, что произошло.

Он поворачивается на бок, встречаясь взглядом с Кимханом. Тот одаряет своей горячо полюбившейся ухмылкой и чиркает зажигалкой, блаженно закуривая. Че смотрит на него, и в голове проносится множество мыслей, но одна становится особенно ясной — он хочет, чтобы этот момент продолжался вечно.

Ким засыпает практически сразу, потушив докуренную сигарету об пепельницу рядом и, взорвав все звёзды в груди, поцеловав Че в лоб перед тем, как закрыть глаза. Он сам же заснуть не может. Ни через час, ни через два. Наверняка вообще не сможет прикрыть веки до утра, взбудораженный тем, что с ним случилось. В животе порхают самые настоящие бабочки, целая стая там носится ураганом. Поселил их туда Ким, его самый лучший парень, мечта любого, доставшаяся ему. Порче на такой подарок судьбы сегодняшним вечером и не надеялся, но теперь его жизнь круто повернулась. В этом году Порче окончит школу и наконец-то отделается от родительского контроля. Тогда они с Кимом начнут жить вместе, сыграют свадьбу, заведут собачку, или даже две собачки, проживут долго и счастливо в любви и согласии. Только Че всё принять не может, что такой красавчик действительно достался ему, такой мужественный, харизматичный, с татуировками, ну как из грёз. И правда только для него одного. На зависть каждому будет их любовь.

Ким и во сне красивый, Порче не может наглядеться на его умиротворённое лицо, пока он посапывает, уснув очень крепко. Не отказывает себе в удовольствии поджаться к нему, любовно уложив щёку на плечо и закинув ногу ему на голый торс. Тепло. Хорошо. Потому что это его парень. Кимхан. Самый-самый любимый. И всё у них двоих теперь тоже будет хорошо, ведь они есть друг у друга.

Но вернуться в реальность приходится, когда Че всё же проваливается в сон и случайно просыпается, чувствуя резкий прилив бодрости, размыто заметив на наручных часах Кима начало седьмого утра, не давших заснуть обратно. До начала первого урока менее двух часов, и будет совсем плохо, если он на него опоздает или вовсе не придёт. Ему тогда не только от отца пиздец, там и мама перестанет быть доброй и созидательной женщиной и ушибёт вслед за папой. Порче признаёт, что он слегка ахуел, потому что в задумках было вернуться среди ночи и слегка подраконить родителей, а он план перевыполнил, до утра оставшись у своего парня и потеряв с ним девственность. Круто, но для отца будет слишком, ноги вырвут сначала ему, а потом Киму, а вот его во все эти разборки Порче точно втягивать не хочет. Нужно срочно приводить себя в порядок, лететь домой за школьной формой и учебниками и нестись в школу, пока пиздюлей не получил ещё и от учителя, официально сделав этот день днём красной задницы.

Порче подрывается с постели, чуть не навернувшись на прикроватном коврике, и кидается собирать хаотично раскиданную в порыве страсти одежду с пола, трусы отыскав аж под кроватью и чуть случайно не влетел в футболку Кима. Хоть был бы и не против походить в одежде своего парня, пахнущей целиком и полностью им, но тогда отец точно выкрутит ему уши, если Че ещё и не в своей одежде домой припрётся.

— Ты куда? — внезапно слышится за спиной.

Обернувшись, Порче встречается взглядами с сонным Кимом, проснувшимся из-за этих копошений. Приподнявшись, он потирает глаз и с непониманием наблюдает, как Че неуклюже пытается натянуть носок.

— В школу опаздываю, — впопыхах бросает Порче через плечо, едва не улетев вместе с этим носком.

Ким озадаченно смолкает, ещё раз потирает глаза, чтобы наверняка согнать все остатки сна, и всё равно не до конца понимает, с надеждой предполагая:

— Ты преподаёшь?

— Учусь, — брезгливо отвечает Че, не понимая, как вообще можно было принять его за учителя. У них есть что-то общее с этой противной пиздой-математичкой?

Схватившись за голову, Кимхан с выпученными глазами, преисполненный чистейшим ахуем, медленно укладывается обратно на подушку.

— Я трахнул школьника, — обречённо осознаёт он. — Какой пиздец, блять. Мне что теперь, у вас всех документы спрашивать?

Порче в ужасе хватается за сердце, пытаясь вынуть из него всаженный нож, но не может его нащупать, не сразу понимая, что так больно туда врезалось не лезвие, а слова его любимого.

— Что?! — истерично вскрикивает Че. — Кого ещё всех? — даже не знает, что его больше возмущает, это или… — И вообще, я уже взрослый! Тебе самому-то… — он запинается, не зная ответа, но Кимхан утруждённо подсказывает:

— Двадцать мне.

И Порче успешно продолжает тираду:

— Ты всего на три года меня старше, думаешь, тебе это даёт право относиться ко мне, как к малолетке? — кричит он, чуть ли не краснея от переполняющего гнева. Вот от кого не ожидал, от своего парня! Ладно отец, но Ким — это уже слишком. — Почему вы все относитесь к несовершеннолетним, будто мы вообще не люди?

— Порче, послушай, — тяжело вздохнув, пытается успокоить его Ким, однако тот не слушает, заводясь ещё больше.

— О нет, не затыкай меня! — от смести гнева и обиды на глазах выступают слёзы, и это действительно больно. — Уж не думал, что мой возраст окажется проблемой для наших отношений! Думал, что любят не за год рождения! Ну раз уж для тебя это так важно, желаю удачи в отношениях с кем-то по-настоящему взрослым! И вообще… Я…

Он не выдерживает, всхлипнув, и обиженно отводит взгляд, поджав губы. Порче правда думал, что влюбился, что теперь у него наконец-то будет любимый человек, но Ким ранит его без пули в первое же их совместное утро. Че так невыносимо больно, ведь поверил в любовь между ними, но ему оказались важны эти цифры. У него не выходит унять слёзы и накатившую дрожь. Сердце, бившееся так счастливо от наполняющих чувств, вдребезги разбито.

А Кимхан отчего-от улыбается на грани рассмеяться, и он всё-таки не сдерживается, прыснув от смеха.

— Милый, ну что ты? — Ким берёт себя в руки, тепло улыбаясь ему. Нечто он находит в этом умилительное. — Ну иди ко мне, давай.

Порче, легко выпуская обиду, но продолжая дуться, давя ему на совесть, усаживается на постель и даёт себя обнять за плечи.

— Ты… — Кимхан пытается подобрать снова, и получается слегка неумело. Он произносит нервно: — Ты меня просто не совсем правильно понял. Я просто беспокоюсь, чтобы не было никаких… проблем. Понимаешь, о чём я?

Че с непониманием смотрит на него, хлопая мокрыми от слёз ресницами. Ким нервничает ещё больше. Вздыхает.

— Ты мне правда нравишься, Порче, но я переживаю, что не всем может это прийтись по душе, — изо всех сил старается донести ему. — Главное, чтобы всё было в порядке. Хорошо?

И Порче, может быть, был бы рад пообещать, только ничего не слышит, кроме слов «ты мне нравишься». Мозг с этого момента отключается, сшивая разбитое сердце искусными швами и заставляя его вновь долбиться от любви, завороженно смотря в глаза Кима и расплываясь от счастья. Он не выдерживает наплыва эмоций и запрыгивает к нему на колени, крепко обняв за шею, не замечая ошарашенности.

— И я тебя люблю, Пи'Ким. Ты самый-самый лучший, — лепечет Порче влюблённо.

Но несколько мгновений спустя оно начинает биться уже тревожно, слишком долго не получая ответной реакции. Че в испуге отстраняется, смотря ему в лицо, но утешительно встречается не с отчуждением, а с искристой улыбкой. Порче не понимает, отчего Ким всё смеётся, зато руки талии смыкаются очень нежно, развеивая все страхи.

— Расстроился, маленький, — Кимхан прячет улыбку у него в виске, касаясь его губами. — Из-за меня расстроился…

— Да, — Че не скрывает. На самом деле нравится играть на его чувстве вины.

Уткнувшись носом ему в ключицу, Порче поуютнее устраивается у него в объятиях. Ещё никогда не было так уютно.

— Подвезти тебя? — спрашивает Ким.

Господи, Порче точно проснулся? Его парень предлагает покатать на своей машине? Ущипните.

— Мне сначала домой нужно, переодеться, — с сожалением говорит Че, теряя возможность приехать к первому уроку на тачке своего самого крутого на свете бойфренда.

— Хорошо, малыш, — Ким целует в лоб. — Зубы почищу, и едем.

Он уходит в ванную, и всё то время, пока Кимхан умывается, Порче рядом над ванной пытается смыть макияж, очень неохотно поддающийся обычному мылу. Карандаша вчера не пожалел, а сейчас выглядит как шалава с этой размазанной подводкой, и размазана она буквально по той же причине, что и у проституток. Стоит сделать всё возможное, чтобы ждущие его пиздячки от отца были как можно мягче, а вот такой вид явно не поспособствует.

Но Порче всё ещё ни о чём не жалеет, считая утро, в котором он едет на пассажирском сидение чёрной Хонды с парнем-мечтой из снов за рулём, самым лучшим за всю свою жизнь. В груди взрываются какие-то грёбаные фейерверки, лицезрея всю его крутость, с которой Ким с мятной жвачкой во рту рассекает по ещё пустым улицам, плавно выкручивая руль. Из колонок бодро льётся мелодичный американский рэп, в такт которому Кимхан иногда качает головой, но не отвлекаясь от дороги, а Порче не смотрит никуда, кроме его роскошного профиля. Едва ли не в последний момент вспоминает, что стоит предупредить:

— Останови тут, — просит в паре улиц от своего дома. — Здесь недалеко, я добегу.

Ким бросает вопросительный взгляд, но, пожав плечами, паркует машину у обочины. Так будет безопаснее, если вдруг отец уже ждёт его на крыльце со своим ружьём. Уходить только совсем не хочется. Растянул бы это поездку на вечность. Желание усиливается, когда Ким поворачивается к нему лицом.

— Номерок мне свой оставишь, капризуля?

Ведёт от тона, самого приятного голоса, от этого взгляда лисьего, с которым Ким откровенно мысленно берёт его снова в позах ещё интереснее, чем ночью. Порче разве хоть на одну просьбу сможет отказать?

Номер в протянутом телефоне он набирает дрожащими пальцами, пару раз попадая мимо цифр, но с задачей успешно справляется, возвращая обратно. Ким, пробежавшись глазами, чему-то ухмыляется, специально отворачивает экран, чтобы не подглядел, как он его записывает, и убирает телефон. Порче думает возмутиться, но надутые губы целуют раньше, чем это происходит, заставляя покраснеть до кончиков ушей.

— Я тебе напишу, — заманчиво обещает Ким. — Беги давай, пока не опоздал.

Но он всё ещё не хочет. Внутри всё как-то странно зудится, жужжит, чего-то требуя непонятного, не давая уйти так просто. И только Ким понимает, что ему нужно, целуя снова, только уже не невинно чмокая, а делая это глубже, вязко растягивая момент. Вбирает в рот его нижнюю губу, посасывая её, а после пропускает внутрь язык, и рукой ведёт по затылку, спускаясь вниз по спине к заднице. Порче стонет, пододвигается к нему ближе и с невероятным удовольствием запускает пальцы в длинные пряди. Отвечает ему неуверенно, зато очень старается целоваться так же хорошо. А тело от наслаждения колотит просто дико, требуя большего.

Ким же вопреки очень обломно отстраняется, возвращая с небес на землю.

— Иди, — шепчет в зацелованные губы. — И чтоб все самые хорошие оценки мне принёс, понял?

Порче кивает, расцветая, и уже легче выползает из машины, махая ему на прощание. Пока не возникло желание вернуться, решает поспешить к своему дому, всё равно оборачиваясь, и когда машина Кима всё-таки пропадает из поля зрения, Че трясти начинает уже не от возбуждения, а от предвкушения той пизды, которую ему сейчас вломит отец.

Что такое спиздануть, чтобы хотя бы не до конца убили? Ну там, с какой-нибудь небольшой возможностью однажды снова сесть на жопу, которой вчера вечером казалось отличной идеей побесить этим отца, а сейчас осознающей, что нихуя отличного в этом не было. Порче телефон даже в руки брать не пытался, боясь, что сердце остановится, лишь увидев, сколько там пропущенных от родителей. Может, сказать, что ночевал у Макао? Психанул вчера после их ссоры, ушёл к лучшему другу заедать обиду чипсами и колой, прорубился всю ночь с ним в плойку, сейчас уже остыл, пришёл с повинной, не убивайте, пожалуйста. Это же в любом случае лучше звучит, чем психанул, пошёл в клуб, познакомился с классным парнем, напился за его счёт, а после отсосал и дал в задницу. Спасибо, конечно, что это случилось, но отец вообще никогда и ни при каких обстоятельствах не должен об этом узнать.

Порче максимально бесшумно открывает дверь и протискивается внутрь ещё тише, чем открывал замок. С кухни тянет ароматом маминых вафель и оттуда же бубнит телевизор, с которым отец по утрам потягивает кофе. Хорошо, возможно, получится добраться до комнаты, переодеться сначала. Может быть, в школьной форме он будет вызывать меньше желания похоронить его на заднем дворе. И у него это успешно получается, отправив все элементы своего грешного лука по вешалкам в шкаф. Наспех чистит зубы, смывает остатки подводки, не проигравшие мылу в ванной Кима, освежается под душем и влезает в заботливо наглаженную форму. Классно, даже выглядит так, будто спать лёг послушно до полуночи. Ещё бы прихрамывания свои убрать, с которыми ковылял всю дорогу, чтоб не врать, что ногу подвернул, а не жопа болит, и всё вообще было бы супер.

Страшно, конечно, просто обосраться, да только ладно, перед смертью всё равно не надышишься, возможно, ещё и мама если что не даст сложить его конвертиком, так что Порче находит в себе мужественность спуститься на первый этаж и храбро предстать перед родителями. Он замирает в дверном проёме, делая последний в своей жизни вдох и… Почему-то видит на их лицах улыбки и немного вины у отца.

— Сынок, ты проснулся уже, — чуть неловко произносит папа, отставляя кофе. — Садись скорее завтракать.

Порче впадает в полнейший ступор. Это какой-то изощрённый способ так и не дать ему дожить до восемнадцати?

— Дорогой, тебе с карамелью или с джемом? — интересуется у него матушка, выкладывая на тарелку новую порцию.

— С карамелью, — неуверенно выбирает, надеясь, что это не завуалированный выбор между тесаком и болгаркой.

И мама щедро поливает ему вафли карамелью, ставя на стол. Будто бы без подвоха.

— Ну чего же ты стоишь? Садись, — чересчур дружелюбно приглашает папа.

— Да я постою, — нервно отказывает Порче, потому что в нём уже нет тех эндорфинов, которые помогали спокойно сидеть у Кима в машине.

Чтобы не обижать маму, берёт одну вафлю с тарелки и толкает в рот. И она вроде бы даже без мышьяка.

Всё это начинает напрягать. А где же крики, армейский отцовский ремень, отобранный на весь остаток жизни телефон? Они вообще не собирается складывать из него бумажный самолётик и запускать в окно детского дома? Ебанистика какая-то, это вообще на папу не похоже. Порче был уверен, что даже мама выскажет ему за эту выходку, а они оба тепло и радостно встречают его со свежими вафельками на завтрак.

— Детка, — отец откашливается, и у Порче поджимаются булки, — ты меня извини, ладно? Погорячился я вчера.

Че хочет рассмеяться на удачную шутку перед его смертью, уже готовится к его перемене настроения со словами «я прикалываюсь» и смачному лещу, но только папа продолжает виновато смотреть на него, а бросив взгляд на маму, Порче видит, как та в ожидании слушает речь мужа, взглядом поддерживая его.

— Ты действительно у нас уже взрослый мальчик. Мне стоит давать тебе больше свободы, — под гнётом жены послушно продолжает Пхэт, но искренности в нём всё равно подозрительно много. Че вообще не верит, что он это говорит. — Просто и ты меня пойми, ангел. Ты же самое дорогое, что у нас с мамой есть. Мы с ней очень переживаем за тебя, чтобы у тебя всё было хорошо, чтобы никто тебя не обидел.

У Че этому всему находится только одно объяснение: никто из них не просёк, что он не ночевал дома. И так стыдно становится, что вот лучше бы его пороли до самого вечера, чем это.

— Папа, — виновато мямлит Порче, растрогавшись, и отворачивает голову, чтобы не показывать слёз, если вдруг сейчас проиграет сентиментальности.

Пхэт, сам ей заметно уступая, поднимается со стула и утягивает в свои медвежьи объятия сына, целуя в лоб.

— Цветочек мой нежный, прости меня, старика, — всё извиняется папа, а Че просто принять его извинений не может, потому что не достоин.

— И ты меня прости, пап, — едва не плача, бормочет он ему в плечо.

— Я не злюсь, солнышко, — успокаивает отец. — Всё хорошо.

— Остынет всё, — вклинивается в их трогательный момент мама. По ней видно, что примирению она рада. — Ешьте давайте.

Порче, конечно, потом ещё до обеда пребывает в неверии, что смог выжить, да ещё и на такой благополучный расклад вышел. Папа клятвенно пообещал из списка запрета вычеркнуть почти все пункты, из-за которых у них вечно возникали ссоры, и у Че даже выходит перестать чувствовать себя недостойным этого, ведь в крови давно упал адреналин, вновь впуская в грудь самое прекрасное ощущение, которое теперь придётся скрывать тщательно, чтобы в тот список не только не вернулись все бывшие там пункты, но и не приписались новые.

Unknown number

После уроков тебя встретить, конфетка? 13:21

Че сорвал самый огромный куш в своей жизни, считая каждый шаг в тот вечер правильным. Это невероятно, однако у него теперь есть покладистый отец, больше не возражающий поздним гулянкам, которые Порче тайно проводит за поцелуями со своим классным парнем и исследованием новых поз в его постели. Сердце поёт и пляшет от любви, без ссор в доме становится жить намного легче, а его чуть не разрывает от радости каждый раз, когда время подходит к концу шестого урока.

Но пока только третий. И это грёбаная физкультура, которую Порче ненавидит только больше алгебры. Кто вообще придумал это издевательство? Загоняете весь класс в одну душную раздевалку, потом гоните на кросс под сорокоградусным таиландским солнцем, чтобы потом ещё полдня все вдыхали эти ароматы Прованса с тридцати потных тел, доводящие до блевоты в одном крохотном кабинете. Порче спасается влажными салфетками, дезодорантом, карамельными духами и запасной рубашкой, а вот одной кучке шакалов, именуемых его одноклассниками, такие слова будто даже неизвестны.

— Опа! — выкрикивает один из них, излучая сплошное ехидство. — Что за хуйня у тебя?

Порче не успевает даже среагировать, его толкают спиной к шкафчикам, больно ударяя об дверцы затылком. Липкие руки распахивают незастёгнутую рубашку, и трое уёбков ядовито разглядывают красующийся у него на ключице яркий засос, оставленный в порывах страсти с прошлой ночи.

— Ебёт тебя? — огрызается Порче, запахивая рубашку.

— Нет, похоже, тебя, — его дружок ржёт гиеной с гениального каламбура. — Да ты, оказывается, та ещё шалава, Киттисават.

— А тебе даже шалавы не дают, с этого и бесишься? — Че наспех застёгивает пуговицы на рубашке, но ему не дают зайти дальше двух, хватая за руки. — Отъебался от меня!

— Твою пасть пиздливую, видимо, всё это время членом затыкать нужно было? Шлюха позорная, а ну-ка рассказывай, кто там твою задницу спидозную осмелился натянуть? — ублюдок лыбится так, что можно расценивать только за приглашение въебать и посильнее.

Че пока от него откажется, но решает нужным предупредить, что если оно поступит ещё раз, то воздержаться уже не получится. И не у него, а у того, у кого кулак потяжелее. Порче сокращает между ними расстояние, угрожающе произнося прямо в лицо:

— Ещё раз ты или твои подсосы сунетесь ко мне, — Че указывает пальцем на засос у себя на ключице, — твоя ебучка будет такого же цвета. И уж поверь, тебе не хочется ответ на свой вопрос знать — кошмары замучают.

Отпихнув этого потного уебана от себя, Че спешно покидает раздевалку. Заебали, честное слово. Теперь у этих одноклеточных появилась плюс одна причина доставать его при любой возникнувшей возможности. Не привыкать вообще-то, но про их отношения с Кимом он ничего и слышать не желает из этих гнилых пастей. Впрочем, насрать. Порче точно знает, что скоро все их пиздаки захлопнутся.

Стоит до обожания знакомой чёрненькой Хонде въехать на территорию учебного корпуса, Че едва не взвизгивает от счастья. Что там болтает учитель Анхи на фоне, он уже не слышит, влюблённо пялясь в окно с желанием поскорее сорваться вниз к Киму в объятия. Всей швали его завистников, всем, кто хоть раз посмел открыть свою хабалку в его сторону, утереть слюни при виде его парня. Порче гордо поднимает нос, не в силах скрыть самодовольной улыбки, плывущей при одной мысли об их завистливых мордах.

Макао о причине его внезапного счастья, видать, тоже догадывается, потому показательно крутит пальцем у виска, кривя лицо в наигранном отвращении. Он может показывать свою неприязнь сколько хочет, Порче срать на неё хотел. Че на его язву показывает язык, получая строгий взгляд учителя в свою сторону. Быстрее бы закончилась эта пытка. Сердце с периодическим замиранием колотится всё сильнее, он беспокойно ерзает на месте, бросая взгляд на медленные настенные часы.

Трель звонка звучит, как манна небесная, Че вскакивает со стула, небрежно скидывая кипу учебников в сумку. Предвкушение от встречи отдаёт вкусом ментоловых сигарет и мятной жвачки, так вкусно ощущающихся на губах его парня, что одно воспоминание до дрожи прошибает. Напоследок заглядывает на собственное отражение в экране телефона, убеждаясь что не выглядит как подобие обезьяны, наспех мажет губы блеском, причмокивая. Не обращая внимания на неодобрительные взгляды учителя Анхи и нескольких одноклассников, Порче вылетает из класса, в спешке почти спотыкаясь о собственные ноги. Сегодня последний день учёбы перед каникулами, а впереди долгожданная свобода! Коридор становится размытым, пока он пробирается сквозь толпу, как назло выплывающую из всех углов словно тараканы.

Врываясь в парадные двери школы, сердце ухает куда-то в ноги, когда он, наконец, встречается с ним глазами. Ким выкидывает окурок под ноги, туша его подошвой кроссовка. Он раскрывает объятия с трепетной улыбкой, маня пальцами в приглашении. Боже, блять, как же он чертовски влюблён. Че мчится через двор, влетая в его руки, едва не снося на асфальт. Теперь всё наконец-то на своём месте, правильно, как и должно быть. Он счастливо трется носом об его футболку, закусывая губу от переполняющих внутренности эмоций.

— Детка, так сильно соскучился? — посмеивается Кимхан, сжимая его крепче.

— Чуть с ума не сошел, — Порче тянется к его губам, впиваясь в них мимолётным поцелуем, немного унимая желание касаться.

Улыбка сама собой тянется в поцелуе, Че закидывает руку ему на шею, едва не мурча от удовольствия снова ощущать Кима рядом. Боже его парень такой потрясающий, просто посмотрите на него, разве может быть лучше? Отрывается Порче нехотя, напоследок чмокая в губы ещё раз, на грани отдаться ему прямо здесь и сейчас. И случайно замечает на себе несколько взглядов, только уже не с той издёвкой, какой доебались до него три урока назад. В них полное осознание, что угроза была не шуточная. Шайка палит на них с реальным страхом. Порче усмехается, но для Кима эта сцена не остаётся незамеченной.

— Не понял, — он вдруг заводится, становясь хмурым, и одним только своим взглядом, остро брошенным на стайку обрыганов, заставляет тех обосраться. — Это что ещё за недоёбки? Мне им вшатать сходить?

— Не нужно, — мурлычет Че ему в губы, хватая за щёки и снова поворачивая лицом к себе, сталкиваясь глазами. — Я думаю, они и так сейчас дерьмо из штанов вытряхивать пойдут.

— Тебя обижают? — у Кима просыпается что-то дикое, давящее ему на мозг сигналом пойти и грохнуть всех, кто посмел хотя бы посмотреть косо на его золотце.

— Больше и не подумают, — Порче легонечко чмокает его в губы, умиляясь с этой реакции. Ну какой же у него классный парень…

— Говори мне, если что. Сунутся — закопаю нахуй, — обещает Ким и шепчет, резко вновь становясь нежным: — Поехали отсюда, — он убирает прядь волос с его лба. — Прошу, принцесса…

Он открывает пассажирскую дверь, приглашая занять своё место. Че не оборачивается, но отчётливо чувствует, как завистливые взгляды одноклассников жгут его спину, впрочем, ему все равно. Прямо сейчас есть только он и несравнимо-потрясающий, великолепный бойфренд, и всё остальное не имеет значения. Всё же не может сдержать восхищенного писка, замечая огромный букет орхидей на переднем сиденье, замотанный в нежно-сиреневую упаковку с большим белым бантом.

— Не знал, нравятся ли тебе орхидеи… — Кимхан падает за руль, смотря на его восторг с неподдельной гордостью.

— Шутишь? — на выдохе шепчет он одними губами. — Он чудесен.

Че бережно берет букет в руки, зарываясь носом в белоснежные лепестки. Ну разве это не прелестно? Его прошибает диким приступом поглощающей нежности, а потом и вовсе выкидывает куда-то в космическое пространство, когда Кимхан заводит машину, мягко поглаживая его по колену своими татуированными пальцами. Шум мотора становится уже полюбившимся фоном, их глаза встречаются в зеркале заднего вида, абсолютно и точно беспросветно пропавшие друг в друге.

— М-м-м… — мнётся Порче секундно. — У тебя есть какие-нибудь планы на вечер?

— А что, есть идеи? — Кимхан бросает на него мимолетный взгляд, от которого у Че ощутимо алеют щёки.

— Не хочешь сегодня поехать ко мне? — тихонечко мямлит он, встречаясь с ответным непониманием на лице. Предотвращая лишние вопросы, Порче решает продолжить: — Родители уехали к родственникам на несколько дней, я подумал, может, ты захочешь…

Ким вскидывает бровь, растягивая уголок губ в легкой усмешке.

— …остаться у меня на ночь? — слова выходят едва слышно, и Че нервно прикусывает губу, не отрывая взгляда от Кимхана.

— Конечно, малыш. Я с радостью останусь с тобой, — отвечает Ким, его усмешка становится шире, глаза загораются интересом.

Че чувствует, как волнение медленно отпускает его, уступая место радостному предвкушению. Он чуть сжимает руку Кимхана, испытывая непреодолимое желание прижаться к нему ещё сильнее. Это всё, о чём он мог мечтать! Ким лишь смеётся в ответ, переплетая их пальцы вместе. Машина плавно выезжает с территории школы, оставляя позади все волнения и переживания дня. Это то, что было необходимо ему как воздух. Преодолевая кварталы и шумные улицы, Че не может отвести взгляда от Кима, словно боится упустить хоть миг этой волшебной реальности. В голове роятся мысли, переполняя сердце сладостным предвкушением.

— Как прошел твой день? — тихо спрашивает Ким, не отрывая глаз от дороги.

— Было скучно до безумия, пока я не увидел тебя, — возбужденно отвечает Че, сжимая его руку ещё крепче. — А у тебя?

— Знаешь, не так уж и плохо, — отзывается Кимхан. — Но думаю, теперь ещё лучше.

Че рдеет ещё сильнее, отводя взгляд в окно, но всё равно ощущает присутствие Кима как нечто невообразимо близкое и родное. Машина въезжает на территорию его дома, и Ким осторожно паркуется у обочины. Он и раньше забирал Че со школы, к большому сожалению, продолжая докидывать до дома на соседней улице в максимально незаметном месте. Подобные меры предосторожности необходимы ради целостности обоих, в большей части, конечно, Кимхана, в определении отца подходившего под определения «наркоман» и «фрик».

А его Пи'Ким в самом деле самый лучший. Он самый заботливый, внимательный, такой нежный только с ним. И что бы там папа не думал, лучше Кима для него не будет, никого и никогда. Кимхан выходит из салона первый, галантно спеша открыть дверь для Порче следом. Он принимает букет из его рук, закидывая тот себе на плечо, протягивает ладонь, чтобы помочь вылезти из машины. Ну разве не чудо?

— Ты такой джентльмен, — шутит Че, хлопая глазками.

Ким лишь усмехается в ответ, притягивая его ближе. Их лица на мгновение замирают в нескольких сантиметрах друг от друга, и Че снова чувствует тот магнетический притягивающий аромат ментоловых сигарет и мятной жвачки, вшитых в его сознании без шанса на удаление.

Разве всегда дома было настолько уютно? С тех пор, как в его жизни появился Ким, всё изменилось. Даже самые привычные вещи обретают новый смысл. Порче суетливо скидывает кроссовки, переминаясь с ноги на ногу, ожидает Кимхана следом. Подумать только, настоящее свидание у него дома на целую ночь. Нечто в голове очень громко кричит и взрывается от одной мысли об этом. Хвала богам, Че додумался прибраться накануне, иначе пришлось бы краснеть за тот свинарник, который он позволил себе в отсутствие родителей.

Порче внезапно очухивается, забирая букет из его рук. Он выбирает самую красивую из маминых ваз, опуская цветы в воду. Нужно будет наделать много фоток для сторис позже, вот все обзавидуются, когда увидят. Ким оглядывается по сторонам, вызывая своей внимательностью некое смятение. В голове мелькает сценарий из убеждений мамы, что заметь кто-то из гостей пыль на шкафу или лежащую не на месте вещь, глубоко оскорбится и сбежит, обрывая все связи. Может, он стареет, но теперь понимает, зачем та отдраивала каждую комнату перед праздниками. Но Ким — не просто гость, он самое главное в его жизни.

— Твой дом, — тепло улыбается Кимхан, — похож на тебя.

— Правда? — Че чувствует, как внутри разливается тепло. — Спасибо.

Ким тихонько смеется, присаживаясь на край дивана. Он вытягивает руки, приглашая Порче присоединиться и тот, не раздумывая, поддаётся, падая в его большие теплые руки. Хочется так постоянно. Чтобы только вместе, может, какой-нибудь милый домик на берегу моря и никаких забот и преград. Так обязательно будет. Вот-вот он закончит школу и сможет принимать решения без мнения родителей, а в крайнем случае он уже взрослый, сможет и предъявить за это.

— Хочешь что-нибудь выпить? — спрашивает Порче, укладывая голову на исчерченную татуировками грудь.

— Может, чуть позже, — Ким поглаживал его волосы, расслабляясь. — Сейчас я просто хочу быть с тобой.

Че вновь не может сдержать очередного всплеска, с выражением полнейшего восторга на лице, потираясь щекой об его футболку. Руки собственнически ложатся на обтянутую школьными шортами задницу, сминая и поглаживая через ткань. Порче прислушивается к звучанию его сердца, стараясь уловить ритм, который как будто идеально совпадает с собственным. Внутри него разрастается чувство умиротворения и счастья, которое кажется слишком велико, чтобы быть настоящим.

Ким нежно касается его губ. Мимолетно, совсем невинно, будто пробуя в первый раз. Конечно, их первый раз даже с натяжкой не подходил ни под какие рамки приличия. Но даже тот блядушник тёплым воспоминанием остаётся за то, что свёл их вместе. Внутри всё трепещет, плавится и, кажется, готово вот-вот взорвать Че на ошметки. Ким чуть отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза, и Порче видит в них отражение собственного восторга. Это почти непереносимо — столько эмоций разом.

— Пойдём, — Че встает с места, слегка дергая его за край футболки. Он бы с радостью остался здесь ещё на вечность, но пока не нужно выбиваться из графика. — Покажу тебе свою комнату.

Порче тащит Кима по лестнице наверх, скользя носками по начищенному паркету. Ему настолько не терпится, что он пару раз едва не шлепается вперед, стойко выдерживая путь до двери с многоговорящей табличкой «Не входить. Злая собака». Мнется некоторое время, дергая ручку, в моменте забывая, убрал ли он тот срач на столе после ночного марафона в Мариокарт с Макао. Старается изо всех сил не выглядеть нервным, когда Кимхан входит в комнату и оглядывается вокруг.

Типичный подростковый люкс. Наспех заправленная кровать, заваленные друг на друга учебники на полках, дорожный знак «стоп», даже сам Че уже не помнит, откуда он здесь взялся. Коллекция фигурок аниме-девочек, на которых он сливал все свои карманные по молодости, несколько томиков манги и… Блять? Ким, к его ужасу, замечает первым, явно прикладывающий все силы лишь бы не сорваться на дикий ржач. Че краснеет, беспомощно молчит, в панике наблюдая за несущимся перед ним с большим стремлением позором.

Эти ебучие плакаты висят здесь уже так долго, что слишком приелись в общий интерьер и остались незамеченными. Вот они слева направо, все пятеро, светят своей американ бьюти улыбкой, под ярко-кислотной надписью «One Direction». Одного с особой любовью из всех выделили ярко-красным маркером в сердечко на каждом плакате, фотокарточке и обрывке страниц из журналов, развешенных на молитвеннике мечтающим тринадцатилеткой несколько лет назад. Боги, нахуй, прости Гарри, но такой подставы от тебя ни в одном своём влажном сне не встречал.

— Ох, блять… — едва не скулит он. Порче мнётся на месте, не зная, как теперь справляться с этим. — Это было давно, знаешь, я…

— Расслабься, малыш, — Ким нежно треплет его по голове. — У всех есть свои странности.

Че пытается улыбнуться, нервно смеётся в ответ и, наконец, решается переключиться на что-то более нейтральное.

— Посмотрим фильм? — робко спрашивает он, поглядывая на Кимхана из-под ресниц.

В сражении между смущением и желанием произвести впечатление, Че решает пойти по безопасному пути. Он быстро меняет тему, подходя к телевизору и рывком включив его, лишь бы отвлечь Кима от внезапного открытия. В глубине души он надеется, что тот не успел заметить, насколько неловко ему сейчас.

— Конечно, — спокойно соглашается Ким, наблюдая за ним без намёка на осуждение. — Что будем смотреть?

Неужели это тот самый сценарий наяву? В нём они вдвоём, приглушенный свет, фильм ужасов с мелькающими кишками на экране и Порче, томно прижимающийся к своему секси бойфренду на самых жутких моментах в поиске защиты. Красота. На деле всё оказывается наоборот. Обещанный «самый страшный триллер этого года» оказывается второсортным дерьмом, от которого даже пугливый Че равнодушно пялится на идиотизм главных героев в ожидании, когда это наконец закончится. А вот Кимхан нервно вздрагивает от каждого шороха, прикрывая явный испуг за нервной улыбкой, пытаясь держать свой образ мачо мэна.

— Может, поужинаем? — предлагает Порче, стараясь не рассмеяться.

Ким благодарно кидается на него взглядом, убирая руку, которая до этого прочно держалась за подушку.

— Да, наверное, — соглашается он, всё ещё нервно оглядываясь на экран, где какая-то злобная тень таится за углом.

Че не силен в готовке. Благо мама перед отъездом оставила еды столько, что ей вполне возможно накормить половину населения страны. Ким под его указку замолкает, сев на стуле в ожидании склонив голову на бок, наблюдая за суетой на кухне. Порче чувствует на себе его взгляд словно физически, и от этого по телу разливается приятное тепло. Тяжело скрывать это нежное волнение, когда Ким смотрит на него вот так — с заботой, с интересом, как на самое важное и ценное в своей жизни.

— Я не знал, что ты так хорошо готовишь, — замечает Кимхан с лёгкой иронией в голосе.

— Моя кулинария — это разогревать уже готовое, — хмыкает Порче, выставляя на стол тарелки.

Всё кажется мечтой. Они ужинают вместе так, словно делают это каждый день. Разговоры плавно текут о мелочах: о школе, о друзьях, о музыке, о том, как много они ещё хотят сделать вместе. Когда разговор постепенно затихает, Че поднимает глаза на Кима, чувствуя, как внутри разрастается это странное, непривычное чувство полного удовлетворения. Тишина между ними не давит, наоборот, наполняет комнату какой-то особенной близостью. Вот бы этот момент никогда не заканчивался. Кимхан смотрит на него с такой мягкостью, что кажется, время остановилось. Глаза отражают свет от лампы на кухне, и в этом свете Порче видит не просто симпатию, но что-то более глубокое, что-то, что готово перерасти в нечто большее, чем просто юношеская влюблённость. И это осознание пугает и волнует одновременно.

Мир становится чуть ярче, чуть теплее, а где-то внутри всё замирает в восхитительном трепете от осознания, что всё действительно по-настоящему. Они по-настоящему лежат у него в кровати и ночь ещё такая длинная впереди и в ней только они двое. Че оглаживает кончиками пальцев его лицо, словно изучая заново. Сердце медленно успокаивается, бьётся ровнее, следуя ритму дыхания Кима. Он медленно наклоняется, чтобы запечатлеть на его губах нежный поцелуй, без спешки, без давления. Этот поцелуй — обещание, простое и тихое, весомое, как целая вселенная.

— Ты такой красивый, — шепчет Кимхан, кажется, даже не моргает, неотрывно пытаясь что-то рассмотреть на дне его зрачков.

— Знаешь, мне кажется, — тихо отвечает Порче, не зная, как выразить все свои чувства в этот момент, — словно мы были обязаны встретиться во всех вселенных. Ну что-то вроде судьбы, — он посмеивается от собственных слов, находя их весьма дурацкими.

Ким усмехается, но ничего не отвечает, только снова находит его губы, впиваясь в них более требовательно. Он нависает над Че. В вечерних лучах закатного солнца, свет, пробивающийся сквозь занавески, придает его лицу мягкие очертания. Порче с наслаждением касается исписанной татуировками кожи. Некоторые рисунки совсем свежие, многие уже побледнели и потеряли четкость. Кимхан кажется настоящим произведением искусства, ожившим полотном.

Порче закидывает голову назад, давая доступ к своей шее. Руки бессовестно пробираются под одежду, оглаживая кожу с искренним восхищением. Тепло его прикосновений, зажигает искры, и от этого всего Порче едва сдерживает стон, вплетаясь пальцами в отросшие волосы Кима. Че чувствует, как мир вокруг начинает таять, стираясь в нечеткие контуры, оставляя только их двоих. Сердце стучит громче, глухо отдаваясь в ушах. Его мысли растворяются в тепле чужих рук, в ласковом шепоте, в переполненных любовью глазах.

Окружающий мир притупляется, и на этом происходит самая главная проёбка. Поглощённые друг другом, никто не обращает внимание на то, как открывается входная дверь внизу, как суетливо шумят шаги по лестнице, предзнаменуя грядущие похороны. Дверь комнаты открывается без стука.

— Солнышко, мы… — отец замирает на пороге. Выражение его лица столь стремительно сменяется с искренней добродушности до состояния ядерной боеголовки, вот-вот снесущей всё к чёртовой матери. — Вы что тут все поахуевали?!

Ким отлетает как ошпаренный и тут же падает с кровати, судорожно пытаясь найти выход, но он тут разве что один — в окно. Может, окно по сравнению с покрывающимся красными пятнами от гнева лицом дикого цербера не такой уж и плохой вариант. Порче, в мгновение утратив ощущение времени и пространства, судорожно отталкивается от кровати, напрасно пытаясь найти слова, чтобы объясниться. Всё, что приходит ему на ум, это жалкое «папа, я могу объяснить», но голос застревает в горле.

— Дай мне объяснить, — всё же пытается Че, мечась и размахивая руками.

— Объяснить?! — Пхэт хрипло выдыхает, кажется, если бы не руки мамы, удерживающие его предплечье, то никто бы и разговаривать не стал. — Ты… объяснишь мне это? — он указывает на Кима, стоящего в полной в растерянности, словно не веря в происходящее.

— Пхэт… — пытается вразумить она, но замолкает от одного взгляда.

Отец делает шаг, Кимхан инстинктивно отступает, хотя дальше отступать некуда. Че бросается вперёд, пытаясь встать между ними, хочет что-то сказать, найти слова, чтобы исправить ситуацию, но понимает, что ничего не поможет. Они попались. И теперь придётся столкнуться с последствиями, от которых он так долго пытался убежать. Порче плачет навзрыд пытаясь остановить отца, когда тот, ворча проклятия под нос, выволакивает Кима по лестнице на первый этаж за шкирку.

— Папа, не надо! — кричит Че, стараясь схватить отца за руку, но тот лишь грубо отталкивает его.

Взгляд Кима наполняется неизбежной виной, когда он видит, как Порче, бледный и истеричный, пытается что-то исправить. Ситуация слишком абсурдная, чтобы быть реальной. Кимхан, осознавая бесполезность сопротивления, решает не усугублять. Он позволяет вытолкнуть себя к двери, оставаясь безмолвным, словно примирился со своей судьбой. Хоть и видит страх в глазах Порче, но ничего не может сделать, он больше не хозяин положения. Мама пытается вмешаться, но её слова тонут в криках. Порче делает ещё одну отчаянную попытку, бросаясь к Киму и крепко хватая за руку, как будто только так может удержать его рядом.

— Не уходи, — шепчет он, несмотря на осознание, что ситуация безвыходная.

Кимхан смотрит на него с болью в глазах, но решительно высвобождается из хватки, стараясь не смотреть в его сторону, чтобы не усугубить и без того накалённую обстановку.

— Прости, — тихо произносит он, прежде чем шагнуть за порог.

Стоит двери захлопнуться, как Порче гневно разворачивается, смотря на отца, сжимая кулаки. Снова эта чёртова гиперопека. Он, чёрт возьми, уже взрослый и сам вправе решать, с кем ему быть! Че смотрит на отца с яростью, которая смешивается с отчаянием. Ему хочется закричать, выбросить наружу всю боль и обиду, накопившуюся за годы, но вместо этого он просто стоит, сжав кулаки так, что костяшки белеют.

— Что это было, Порче?! — теперь все камни летят в него. — Я думал, что могу доверять тебе, а получаю что?! Ты с каким-то полудурком-наркоманом спутался, ещё и в кровать к себе затащил!

— Он не наркоман, я люблю его! — не унимается Че, отвечая тем же тоном.

Глупые родители, просто не хотят смотреть дальше своего носа. Его Пи'Ким самый лучший, он, блять, любит его до безумия. Почему никто в этом доме даже не пытается понять? Нампын обеспокоенно стоит между ними, в любой момент готовая вмешаться. Только раньше надо было, когда ещё хоть что-то можно было спасти.

— Ещё раз я его рядом с тобой увижу, патлы ему повырываю, понял? — Пхэт складывает руки на груди. — А ты наказан, марш в свою комнату.

— Но папа…

— Живо! — снова повышает он голос.

Че хочет сказать что-то ещё, но слова застревают в горле. Его голос не выдерживает давления. Он отворачивается, чтобы скрыть слёзы, и молча шагает в свою комнату, чувствуя, как в груди всё сжимается от обиды. Дверью хлопает показательно громко, но внутри вместо привычной злости остаётся лишь пустота. В пустой комнате вдруг становится так тихо, что кажется, даже стены начинают давить своей тишиной. Словно и не было того волшебного мгновения, когда они были вместе, когда ночь обещала быть вечной. Теперь остаются только воспоминания и гнев.

Че медленно подходит к окну. За ним уже стемнело, на улице горят редкие огни. Взгляд его блуждает по пустынной дороге, но мысли возвращаются к тому, что произошло. Что теперь будет с ними? Он знает, что отец не даст им покоя, что ситуация станет ещё сложнее, но сердце рвётся обратно к Киму, к тому, что они могли бы иметь вместе, если бы не эти преграды. А захочет ли теперь сам Кимхан быть с ним?

Порче опускается на кровать, сжимая в руках одеяло, пытаясь унять дрожь в теле. А что если он больше не захочет быть с ним? Страх утраты разъедает изнутри, как ржавчина по металлу. Кажется, что без Кима всё теряет смысл. Че судорожно вдыхает, стараясь успокоиться, но тревога только усиливается. Он не знает, как долго сможет выдержать это напряжение, как справиться с мыслью, что всё может закончиться. Что, возможно, уже закончилось. Порче утыкается лицом в подушку, обессиленно взвывая. Слезы льются бесконтрольно, оставляя мокрые следы на подушке. Внутри все ломается на куски, будто крошится, рассыпаясь в пыль. Это не просто гнев. Это боль, разочарование и страх, сплетенные в тугой комок, сдавливающий грудь.

Телефон, небрежно откинутый на кровать, гудит входящим сообщением. Че подрывается резко, отчаянно пытаясь найти его среди одеяла. Разблокировать страшно. Страшно увидеть то самое сообщение. Но ещё страшнее оставаться в этой невыносимой неизвестности. Собрав всю свою храбрость, Порче проводит пальцем по экрану, открывая переписку.

Пупсик σ(≧ε≦σ) ♡

Как ты, котёнок? 20:38

Сообщение с этим привычным, но таким нужным сейчас «котёнок» заставляет его глаза наполняться слезами вновь. Кимхан всё ещё здесь, несмотря ни на что. Че медленно печатает ответ чувствуя, как дрожат пальцы:

You

Прости 20:40

Мне так жаль 20:40

Че замирает, глядя на экран. Тихие рыдания стихают, уступая место чему-то другому — слабой, но всё же надежде. Он не знает, что ещё сказать, как объяснить свою боль и страх, как выразить те чувства, что раздирают его изнутри. Но возможно, Кимхан поймёт его и без слов. Ким не заставляет себя ждать.

Пупсик σ(≧ε≦σ) ♡

Не извиняйся, ты ни в чём не виноват 20:40

You

Но я чувствую, что всё испортил 20:41

Че сидит, уткнувшись в экран, ощущая как ладошки потеют. Но ответа всё нет и ожидание растягивается на вечность. Он слышит, как за дверью что-то происходит, как родители продолжают спорить, но все это кажется далеким, нереальным, словно отголоски мира, к которому он больше не принадлежит.

Наконец, телефон вибрирует в руке, и новые сообщения заставляет его сердце замирать.

Пупсик σ(≧ε≦σ) ♡

Я люблю тебя, и это главное 20:43

Всё наладится 20:43

Мы справимся 20:43

You

Я тоже люблю тебя, Пи'Ким 20:44

Прости ещё раз за сегодняшнее 20:44

Звуки за дверью постепенно затихают, оставляя Порче в одиночестве со своими мыслями. Он берет телефон в руку и еще раз перечитывает сообщения, ловя себя на том, что улыбается. Это не конец, это только начало. Все еще можно исправить. Главное они любят друг друга и как бы трудно ни было, это чувство придаёт сил.