Тишину нарушало лишь размеренное, пугающе спокойное тиканье. Мужчина с презрением проследил взгляд мальчика и тоже уставился на часы – его подарок их семье. Такая роскошь была им не по карману и их оставили только лишь по просьбе дочери. Она очень любила его и дорожила каждым его приездом, любая вещь, связанная с ним, был неприкосновенной.
- Проклятые Марвены! – плюнул мужчина и встал.
Заметив на себе внимательный взгляд маленьких зелёных глаз, он замешкался. Было в них что-то, чего совсем не ожидаешь прочесть в глазах столь юного создания. Кельтур спокойно наблюдал за поведением окружавших его людей, стараясь быстро понять, как те намерены поступить дальше. Опасливая настороженность искусно скрывалась за холодным равнодушием.
- Чего пришёл-то?
Мальчик всерьёз задумался над незатейливым вопросом. Опустив голову, он вцепился в край стула, но так и не смог выдавить и слова.
- Твой...папаша знает, что ты удрал? Опять, - каждое слово давалось мужчине с невероятным трудом, как и деланная вежливость.
Кельтур тут же закачал головой.
- Я понял. Ну, шагай за мной...внучок, - мужчина направился на кухню.
Он совсем не был рад такому положению дел. Единственный поступок зятя, которым он был доволен, заключался в том, что тот убрался, наконец, восвояси вместе со своим отпрыском. Однако он не перекрывал все те действия, которые привели к нему. Ведь можно же было не морочить девке голову? Можно. Можно было оставить их семью в покое, когда она понесла от него? Можно, все так делают. Но нет, этот благородный хлыщ принялся одаривать их, заботиться об их дочери и с нетерпением ждать малыша. А о том, как на это посмотрят соседи, честные крестьяне, у которых по семь голодных ртов, он и не думал. Конечно, куда уж ему?
- Соседи тоже хотели подарки от папы? – непонимающе склонил голову Кельтур.
- Что-о? – мужчина резко повернулся к нему. – Ты чего подслушиваешь? И вообще, не перебивай!
Ещё с утра он наварил каши, а теперь накладывал каждому в тарелку порцию. Привыкши жить в одиночестве уже несколько месяцев, он не придавал значения тому, как громко начинал говорить сам с собой. Хорошо ещё, что не принялся браниться на весь белый свет, как это бывало обычно.
«Да какое мне дело до этого сопляка!» – одёрнул он себя, ставя перед внуком тарелку.
- А что мама унесла от папы? – спросил мальчик, послушно прожевав очередной комок почти съедобной каши.
- Ты это о чём? – насторожился мужчина, уплетая за обе щёки.
- Ты сказал, что она что-то понесла...
«Дедушка» оторопел, но быстро нашёлся.
- Ну и вопросы у тебя, малой. Что, еда простецкая тебе не по вкусу уже? – усмехнулся он.
- Мама готовила лучше, - честно признался мальчик, чем вновь озадачил мужчину.
- Ну дак я тебе и не баба, чтоб харчи готовить. А мама твоя...да-а, умела порадовать нас.
- Она теперь небожитель, - деловито объявил Кельтур.
- Да ну? Сам видел? – улыбка сама собой расцвела на лице мужчины.
- Папа рассказывал, - мальчик грустно опустил взгляд. – Я не видел.
Они оба застыли, погрузившись в собственные мысли. Общего у них было гораздо больше, чем дедушка мог себе представить. Кельтур чувствовал, что его место не в огромном замке, в окружении прислуги, а здесь, в маленьком домике, где родились его первые воспоминания, где остался ещё один родной человек, который знал маму. Тайком сбежав рано утром, он по выпрошенной у отца карте каким-то чудом нашёл родную деревню и теперь частенько сюда наведывался, пока отец уезжал по делам.
Мужчина нахмурено уставился на внука, отмечая в нём поразительную схожесть с зятем, и каждая черта вызывала в нём необъяснимую злобу. Одно лишь радовало – характер. Здесь была опасная смесь отцовского спокойствия и материнского непогасимого огня. Её упёртость находила выход в его частых вылазках в родную деревню, несмотря на наказания со стороны мачехи. Вот только откуда такая скрытность? Кто научил его беспрепятственно обходить охрану замка и нагло и тихо вламываться в дома? Он вспомнил первое, нежданное появление внука после долгой разлуки, и его передёрнуло. Точно призрак, тот спокойно сидел на стуле, вот в точности как сейчас, и неподвижно ждал, когда его заметят. Правда, в тот день он рисковал остаться и без дедушки.
Однажды мужчина заметил на предплечье мальчика синяк, едва заметный и хорошо скрываемый рукавом. Ни на какие расспросы Кельтур не отвечал, упрямо качая головой. Но подозреваемых было не так уж и много. Здешние ребята, уподобляясь старшим, недолюбливали мальчика. Не успевал тот дойти до дома, как попадал под гнёт острых языков и не менее острых камней. Нужно было это пресечь.
- Слушай, Кельт, - мальчик вздрогнул и удивлённо посмотрел на дедушку, впервые услышав от него своё имя – что-то не так. – Не смей сюда больше соваться, понял?
Слова произносились совсем не тем тоном, на который были рассчитаны. В них не было угрозы, даже строгости, лишь мольба.
- Понял, - послушный кивок.
- Нет, не так, - мужчина прочистил горло. – Не приходи сюда больше. Ни в этот дом, ни в эту деревню. Забудь сюда дорогу, ясно?
- Ясно.
То, с каким спокойствием тот отвечал, наводило мужчину на мысль, что всему виной скрещенные за спиной пальцы.
- Придёшь, и я тебе дверь не открою. И не смей лезть в окно. Умоляй меня сколько хочешь, а дороги сюда тебе нет! – стараясь изо всех сил, он ощущал, что проигрывает послушному согласию в глазах напротив. – У тебя новая семья. Ты теперь не нашего круга. Здесь таких не любят. Жить хочешь? Живи с равными тебе. Всё!
Кельтур взглянул в окно – двор освещали первые лучи закатного солнца.
- Мне пора.
***
Тихонько поскрипывая, телега неторопливо двигалась по пыльной дороге. Кругом раскинулись просторные поля пшеницы. Солнце устало спускалось к краю земли, но не переставало обрекать всех на невыносимую жару. Поправив на голове соломенную шляпу, неряшливо оборванную по краям, Фераэль огляделся на скучный пейзаж. Глазу не за что было зацепиться и, страдая то ли от жары, то ли от скуки, он окликнул отца:
- Долго ещё? Целый день едем!
- Должен быть поворот, на котором мы свернём к деревне, - отцу, казалось, и самому не нравилась столь долгая дорога, но на вид он выглядел всё таким же расслабленным, даже весёлым. – Посмотрим, много ли удастся выручить. Я знаю, люди там неприхотливые, могут и на ночь приютить. А ты с ребятами порезвись. У нас-то тебе играть не с кем.
- Если только они умеют держать лук в руках, - самодовольно усмехнулся мальчик, глядя на своё небольшое оружие.
- А ты их научи.
- Скука смертная!
- Уверен, им будет интересно, - принялся уговаривать его мужчина. – А ты в следующий раз найдёшь, с кем померяться умениями.
- А если нет, то следующего раза не будет, - Фераэль серьёзно надвинул на лоб шляпу, укрывая лицо, и больше не произнёс ни слова.
Доехав в молчании до деревни, они остановились в самом её центре и, условившись встретиться здесь же, занялись каждый своим делом. Поначалу Фераэль оббежал все улицы, зазывая людей посмотреть привезённый товар, а после принялся бродить в поисках хоть какого-то развлечения. Вооружившись колчаном со стрелами и луком, он в глубине души всё же надеялся встретить того, кто разделит с ним его увлечение. Но всюду было тихо, ни одного всплеска ребяческого смеха или...
***
От неожиданности у Кельтура перехватило дыхание. Перестав ощущать опору под ногами, он со страхом взглянул в глаза тому, кто за ворот поднял его над землёй. Глаза, насмешливо сощурившиеся, в них не было подлинной злобы, лишь презрение.
-Опять ты за своё? – послышалось со стороны, и Кельтур не сразу понял, что обращались к нему.
- Да-а, такой упрямый, - лицо перед ним исказилось в противной гримасе.
«Снова они» - со злостью подумал мальчик, прежде чем вновь встретился с землёй.
- Ты чего опять у нас вынюхиваешь? – парень, бросивший его на землю, требовательно пнул его ногой.
- Какой мелкий ублюдок! – заржал крупный мальчишка помладше, жадно сгрызая яблоко.
Кельтур скривился от боли и стёр с щеки капли слюны с кусочком фрукта. Дышать всё ещё было тяжело, но нужно было думать, как сбежать. В панике мысли рассыпались, как карточный домик, и едва не унеслись в потоке нахлынувшего страха.
«Сделай вид, что совсем плохо, а потом беги» - пронеслось у него в голове.
Попытавшись встать, он вновь рухнул наземь, но скорее от того, что третий подбежавший мальчик поставил ногу ему на плечо. Тяжело дыша, Кельтур попытался посмотреть, сколько людей его окружили, но длинные волосы мешали увидеть хоть что-то. Потому пришлось полагаться лишь на слух. И боль.
Его резко схватили за волосы, приподнимая голову.
- Видишь? Я же говорил тебе, - сказал тот, что старше, третьему мальчишке. – Вылитый лорд наш. Мамка его загуляла от него.
- А потом сдохла, - бросил поедавший яблоко.
В душе мальчика похолодело от этих слов.
— Так значит, он заблудился? – осклабился державший Кельтура за волосы и склонился к его лицу. – Ну, мы поможем ему, да?
Послышался заговорщический смех. Упрямо нахмурившись, Кельтур смотрел прямо в глаза обидчику, чьё лицо оказалось так близко. Мелкие черты на чумазом лице сошлись в гримасе тщеславного превосходства. Страх сменился тихой яростью, взявшей контроль над всеми его действиями. Но одно дело холодная осторожность и совсем другое – горячий пыл драки. Всё что он мог сделать, так это вцепиться в ненавистное лицо.
- Да он ненормальный! – вскрикнул тот и отпустил волосы, прикрывая глаз и стремительно отползая в сторону.
- Грязный подонок! – плюнул старший и приблизился к лежавшему Кельтуру.
Тот поспешил встать и, оглянувшись, понял, что бежать ему некуда. Они окружили его в тени одного из домов. Позади была стена, а перед ним трое озлобленных ребят, двое из которых выше и старше его. Сбежать не выйдет, никак. И драться он совсем не умел.
«Прав был дедушка? Не стоит мне больше сюда идти. Его подставлю» - сокрушённо подумал Кельтур. – «А если случится то же, что и с мамой?»
Вспомнив их слова про мать, он точно ощетинился, позабыв про неравные силы.
- Он такой мелкий, что аж страшно! – загоготал крупный мальчик, держа в отставленной руке почти съеденное яблоко.
- Ничтожество – сын ничтожества, - насмешливо воскликнул старший и резко ударил мальчика в живот.
Кельтур согнулся пополам, хватая ртом воздух. Пульсирующая боль, казалось, лишь становилась сильнее. Он ничего не видел, ничего не слышал. Всё смешалось. Опёрся рукой о стену, не замечая, как медленно сползает вниз. Боль, ничего кроме боли. Не смог защититься, не смог защитить маму. Какой жалкий.
- Мама, - прошептал мальчик, сожмурив до слёз глаза.
Он не смог узреть, как стрела, пущенная с горящей жаждой справедливости и холодным расчётом, голодным монстром вонзилась точно в огрызок яблока, хищно вырвав из руки и пригвоздив его к стене дома. Как все в замешательстве обернулись. И как из кустов медленно, держа новую стрелу на натянутой тетиве, вышел мальчик. Возможно, впервые на его лице пролегли морщинки, вызванные настоящей яростью. Он никогда и не думал, что люди могут быть такими жестокими, но раз они могут, то и он вправе? Фераэль не произнёс ни слова, однако и его грозного вида, портившегося разве что неказистой соломенной шляпой, было достаточно, чтобы мальчишки оторопели и позабыли все свои заготовленные ругательства.
Подойдя совсем близко к ним, он, будучи от природы незлопамятным и отходчивым, воскликнул:
- Кто сможет сделать так же? Признавайтесь!
Никто не проронил и слова. Кельтур присел на траву, опустив взгляд. Медленно он приходил в себя, но до сознания его долетали отголоски смысла слышимых слов.
- Ха! Неужели никто здесь не поборется со мной? – обидчиво произнёс Фераэль, опуская лук.
- Ты вообще кто? – попытался вернуть себе положение старший из ребят, однако тут же направленная на него стрела, напомнила ему, что не он сейчас вправе задавать такие вопросы.
- Я Фераэль! Или можешь звать меня хм-м…Шёпот смерти, - совершенно искренне развеселился тот. – Ты не найдёшь никого, равного мне, а если готов сразиться со мной, я полностью в твоём распоряжении!
Ребята ошеломлённо разглядывали ничуть не смущавшегося мальчишку, заметно ниже их ростом, но оттого не менее опасного.
- Фераэль… - совсем тихо пробормотал Кельтур, открыв глаза.
В свете золотых лучей мальчик выглядел настоящим героем. Его отросшие блондинистые волосы будто и сами сверкали. Встав в боевую стойку настоящего лучника, Фераэль стал выглядеть значительно старше. Сквозь детские черты проступала настоящая красота, изящные черты вкупе с серьёзным взглядом, спрятанным за выбившимися непослушными прядями волос, создавали воистину божественный образ. Кельтур невольно открыл рот. Перед ним будто стоял настоящий небожитель, и имя его как нельзя кстати подходило.
«Может мама послала мне его?» - мальчик взглянул на розовеющее небо, но оно молчало.
Увидев, как бедняга смотрит на него широко открытыми глазами, Фераэль самодовольно ухмыльнулся, гордясь собой.
- Я как-то пробовал стрелять из дедова лука, - неуверенно пробормотал один из мальчишек, тот, что был меньше всех.
- Я словам не верю, - усмехнулся Фераэль. – Принеси лук и сразись со мной! А вы будете смотреть, раз больше ни на что не годитесь.
Все согласно кивнули, и мальчик опустил оружие. Он подошёл к Кельтуру и присел рядом.
- Ты как?
Сглотнув, тот всё же ответил:
- Всё нормально. Спа...
- Стрелять можешь? – в глазах Фераэля горел огонь интереса.
Тот молчаливо помотал головой, на что мальчик разочарованно вздохнул.
Когда был принесён ещё один лук, ребята обступили его, рассматривая большое оружие и совсем позабыв про Кельтура. Фераэль тут же подскочил к ним, устремляя всё внимание на предмет, занимавший большую часть его мыслей. Отвлёкшись на мгновение, он обернулся, но от Кельтура и след простыл. Пожав плечами, он возглавил шествие, направившееся к деревьям, главным и единственно возможным мишеням.
***
Потирая ушибленное плечо, Кельтур быстро оглянулся и тихо прокрался по тёмному коридору к лестнице. Было уже поздно, когда он добрался до дома, чудом не попав под взгляды стражников. Он взглянул на напольные часы, громко отмерявшие шаги времени, - дело шло к позднему ужину. Мальчик никак не мог понять, понять, отчего в высшем обществе так любят есть поздно. Когда он жил в деревне, с мамой, с наступлением темноты они уже готовились ко сну, здесь же готовятся к принятию пищи. Что ж, обойдутся без него, большой потери не будет. Отец уехал до завтрашнего дня, а мачеха и Далтон уж точно не соскучились по его обществу.
Спокойно добравшись до своей комнаты, мальчик выдохнул, но, только потянулся за ручкой, как заметил шевеление света в дверной щели.
«Только не это» - обречённо подумал Кельтур, понимая, что его ждёт, но всё же без промедления открыл дверь.
Как он и думал, спальня не пустовала.
«Интересно, когда Далтон поймёт, что не всё в этом замке принадлежит ему?» - мальчик спокойно прикрыл дверь за собой, исподлобья глядя на заснувшего в кресле сводного брата.
От стука спавший проснулся с недовольным выражением лица, но, увидев Кельтура, тут же расплылся в торжествующей улыбке.
- А ты не торопился, - съязвил он, закидывая ногу на ногу.
- А ты меня ждал? – в тон ему ответил мальчик, садясь на кровать. – Можешь доложить своей дорогой мамочке, что я вернулся.
Далтон нахмурился.
- Какое право ты имеешь так говорить со мной? Ты живёшь здесь, наравне с нами, только из милости отца.
- Как и вы, - мрачно напомнил Кельтур, сверля взглядом собеседника.
- Не сравнивай нас с собой! – вскочив, вскричал мальчик неестественно высоким голосом. – Мы относимся к благородному роду Рэйнов, а ты...
Кельтур молча ждал продолжения фразы, хотя внутри давно уж полыхало пламя. Как и всякий раз при виде братца.
- Ты – никто!
Не самое худшее, что он мог выдавить из себя, однако мальчик встал с кровати. Почувствовав угрозу, Далтон отскочил подальше и, нащупав рукой висящий шнурок, отчаянно дёрнул за него.
- Он не работает, - спокойно проговорил Кельтур и принялся снимать верхнюю одежду.
Не собирался он лишний раз трогать его, хотя порой мальчик сам напрашивался. Заметив, что тот не собирается принимать никаких действий, Далтон попятился к двери. Конфликт уладился бы сам собой, если бы не одно «но».
И этим «но» была леди Марвен, ворвавшаяся в комнату жгучей метелью. Бросив на Кельтура холодный взгляд, она скривилась, точно от тошноты.
- Явился наконец-то, - она махнула рукой стоявшим позади неё служанкам, и те послушно прикрыли дверь, оставшись снаружи.
Шурша широким, пышным красным платьем, она подошла к мальчику и оглядела его с ног до головы. Уже наполовину распахнутая рубашка была испачкана в пыли, на изодранные брюки страшно было смотреть. Кельтур потупил взгляд, Далтон опасливо выглядывал из-за спины матери.
- Далтон, выйди, - сухо приказала женщина тоном, не терпящим возражений, хотя вряд ли она знала другой тон.
- Мам? – от страха у мальчика пропал голос.
- За дверь! – она продолжала сверлить взглядом ненавистного мальчишку.
Послушно повиновавшись, её сын поспешил удалиться. Кельтур сжал челюсть от напряжения, не смея пошевелиться.
Выйдя в коридор, Далтон прислонился спиной к двери, медленно выдыхая. Ему ничего не грозило, но страх будто был заразителен. Тёмными путами оплетая дрожавшие ноги, он сжимал грудь, сдавливал горло, не давая произнести ни звука. Боясь услышать лишнего, он, не обращая никакого внимания на притихших служанок, направился в свою комнату. Благо, она была не так близка, и он ничего не услышит.
Но звук звонкой пощёчины успел настигнуть его уши. Как и последовавший за этим крик. Далтон замер, округлив глаза. Дыхание перехватило, будто удар настиг и его. Едва добежав на дрожавших ногах до своей спальни, он захлопнул за собой дверь и зажал руками уши. Так дойдя до кровати, мальчик зарылся лицом в подушки. Чтобы не слышать. Чтобы никто не услышал, как он часто шмыгает носом и как на ткани отпечатаются от щёк мокрые следы.
«Скорее бы папа приехал» - только и думал он.