Астарион думал, что власть, мощь, новая сила — это всё, что нужно, чтобы подняться над собой прежним. Вылезти из грязи, в которой просидел двести лет. И рассмеяться в лицо всему миру и богам. Съели?! Он, жалкая, никому не нужная букашка, теперь повелитель вампиров. Единственный и неповторимый. Украл силу у бывшего хозяина, облапошил дьявола, столько всего приобрёл в один миг…
Лишь для того, чтобы убедиться, что для счастья ему нужна ещё всего какая-то мелочь. Лив. Но как раз её он мог лишиться вернее силы. Как его разозлили глаза, полные сомнения и настороженности после его вознесения. Где восторг? Где желание повиснуть у него на шее и умолять забрать с собой в вечность? Где это всё? Её любовь, обожание, муки по нему? Где?! Она ведь хотела взаимности, всегда, он знает. А теперь вдруг была готова убежать.
«Да, дорогая, я хотел власти! И я взял её! А теперь твой черёд!» — вот что его подмывало выпалить ей в лицо.
Но Астарион сдержался. Каким-то чудом. Лив всё же присоединилась к нему против гурцев. Против всех и каждого, кто посмеет пожелать ему зла. Но посматривала на него Лив так, словно боялась, что он вот-вот обратится туманом и улетит. И боялась она не остаться в битве со старшим мозгом без него. Нет. Астарион уже видел этот взгляд. Запечатлённую фатальность. Лив ждёт, что теперь они расстанутся.
Маленькая глупенькая дроу.
Но, пожалуй, ему стоит проветриться и остудить горячую голову. Прежде чем воплощать следующий пункт плана.
Если Лив испугалась и засомневалась — это не беда, нужно её убедить. Но не сломать. Даже у неё есть предел того, что она стерпит. Однако тёмные желания гремели и полыхали в нём. Если даст им волю, и Лив, и его плану, его мечте точно конец. Но адова сера, как же ему хотелось сжать её в объятьях, вдохнуть запах её кожи и свалить на кровать, не давать закричать, не давать отвлечься от него, не позволить думать о чём-то постороннем. И не выпускать из кровати хотя бы неделю. За всё то время, что он жевал сопли и жалел себя.
Но для этого он хочет получить её согласие. Присоединиться к нему в вечности. Быть с ним всегда. Да, всегда на его стороне.
Если же Лив откажется… О, одна эта мысль вызывала в нём волну гнева. Да как она может отказаться после всего, что ему обещала?! Астарион ей этого ни за что не простит!
Если Лив откажется, он выкинет её из головы. Значит, она недостойна. Слаба и труслива. И не нужна ему. Обойдётся и без неё. Замену найти нетрудно.
Но всё же… Лив должна быть с ним. Нужно её завлечь, поймать, привести в чувство. Чтобы не вывернулась. Почему она настороженна? Ей ничего не грозит с ним! Он хочет её для себя! Для души, чтобы чувство покоя, которое появилось после признания, не покинуло его.
…Когда Астарион предлагал дроу бессмертие, Лив едва не сорвалась с крючка, как рыбка. Её внимательный, оценивающий и такой проницательный взгляд временами жутко бесит его.
«Ах ты плутовка! Считаешь теперь, что мне корона жмёт, не так ли? Ну ничего, ты всё равно попадёшься. Ведь надежда в твоём взгляде тоже есть. Ты хочешь меня не меньше, чем я хочу тебя».
Он плёл предложение, как паутину. Лив слушала, не торопилась отвечать и, тем более, соглашаться. Несколько раз Астариону казалось, что слово за слово они разругаются в пух и прах. И эта мерзавка гордо уйдёт. А может и посмеет сказать, что раньше он нравился ей больше. Что раньше она любила его. Но ведь и она хочет услышать, что любима? И что это, если не любовь, в самом деле?
После продолжительных агрессивных уговоров Астарион выиграл. И затащил Лив в постель. Прежде чем он слегка отыграется, нужно её слегка усыпить. И притупить собственный голод.
Но как же она хороша… С самого первого укуса Лив стала для него глотком жизни, вернувшим ему остроту чувств. И обострившим же и все его страхи. За это тоже Астарион хочет хотя бы раз призвать её к ответу. За всё время, что он надеялся на удачу и чувствовал себя уязвимым.
— На колени, радость моя.
«Достаточно ты мне нервы помотала. А теперь будь хорошей девочкой и попроси меня одарить тебя».
Однако Лив посмела сказать ему «нет», да так, словно отказать ему — это что-то само собой разумеющееся. Ах да, она ведь ни перед кем не склонялась. И только он из раза в раз унижался и просил помочь ему. С ритуалом в какой-то момент Астарион даже решил, что Лив откажется, самовольно выбрав его судьбу за него. Несколько мучительных мгновений на краю пропасти, за которые он едва не умер от ожидания и обиды, что она не верит в него.
— Да-а, — протянул он, давая ей последний шанс. Он не может проиграть ей и сейчас.
И она села на колени. Спокойно смотря на него. Плутовка, хотела попробовать его на зуб? Но это не важно. Уже не важно. Несколько мгновений и одна ночь отделяют её от вечности. Восхитительное ощущение. Лив в его руках. И вот-вот он убьёт её и утянет за собой. Чтобы она никогда не оставила его одного.
Выпив Лив до дна, Астарион прокусил себе запястье, набрал полный рот крови и влил её в рот Лив. Она не будет просто отродьем, но она никогда не освободится от него.
Никогда.
И он счастлив.
Наконец-то он совершенно счастлив.
Но пробуждение в смерти — дело не из приятных. Хрупкий, гадкий момент, который не захочется ни с кем делить. Для самого Астариона он был наполнен ужасом и отвращением. Первый миг беспомощности, слабости и безнадёжности, когда он попал в когти к ждавшему его пробуждения монстру.
Он оставит Лив одну. Закроет комнату и прикажет никому в неё не соваться. Лив умничка, она со всем разберётся. И вернётся к нему обновлённой. И принадлежащей только ему.
***
— Какая ирония. Из-за того, что ты дроу, никто и не обратит внимания на твои прекрасные красные глаза, — проговорил Астарион, держа её лицо в ладонях.
Они вернулись с ночной прогулки. Он уселся на свою кровать в общей зале и притянул к себе Лив.
Она напоминала всё ещё настороженного зверька, который не знал, будут его бить или гладить. Несносная плутовка. Ну как можно настолько ему не доверять после всего, что они пережили? Но она слушала его внимательно и смотрела во все глаза. Может быть, даже впитывала взглядом. Изучала. Астариону же было ужасно интересно: если сейчас отпустить её и не приманивать, не притягивать к себе, подойдёт ли к нему Лив? По своей воле.
Вероятнее всего — нет. После превращения она будто застыла. Растерялась, испугалась. Её воспоминания должны были смешаться и частично поблекнуть, это не может не наложить свой отпечаток. Но рядом с ним она не потеряется. Ей не придётся трястись из-за каждого слова и пить крысиную кровь. Пока Лив не понимает, как ей повезло. Но это пройдёт.
— Всё же я был прав, — зашептал он ей на ухо. — Ты ждёшь моих приказов. Нервничаешь? Просто делай то, в чём ты хороша. Для них ты всё ещё лидер. Спасай, громи врагов, отшлёпай мозг. Вдруг и он станет послушным? Ни в чём себе не отказывай, радость моя.
Лив сощурилась, посверлила взглядом его лицо и особенно губы. Она всегда так смотрит, когда хочет поцеловать. Астарион отстранился, отпуская её. И Лив тихо ушла на своё место. А он развалился на подушках, заложив под голову руки.
Дерзкая девчонка, так и не поцеловала его сама.
«Может быть, у отродья, так сказать, в крови отторжение к хозяину? Я не помню, каким был… и когда мои чувства умерли. В одночасье или в долгой агонии, которая не прекращалась ни на миг до недавнего времени. Теперь я чувствую мир. Будто вновь жив. Возможно, я даже смогу что-нибудь съесть. Хорошим пойлом уж точно наслажусь. И смогу найти применение ещё множеству милых фокусов из книги по тхэйской магии. Я подожду, когда Лив полностью прочувствует меня. Уверен, она раскрепостится».
Пока же одно удовольствие наблюдать, как страдает Гейл, изо всех сил притворяющийся спящим. И даже не пытается его дезинтегрировать.
Лив занята делом. Вперёд, Астарион не станет мешать. В конце концов, её победы теперь и его тоже.
Теперь они всё будут делить на двоих.
***
Лив только что оттолкнула его?..
Сказала, что он отвлекает её… от главного. На внезапное смущение не похоже. Своенравная зараза! Всюду берёт его с собой. Зовёт прыгать по крышам. Подкладывает в его рюкзак вдвое больше вещей! Ушла в проблемы компаньонов с головой и смеет говорить, что он её отвлекает?
Но всё же, пока она стонет под ним, она очень честна… Кто этих женщин поймёт?
Но, похоже, что уже очень скоро Лив вспомнит о том, как читать ему нравоучения. Оцепенение после обращения проходит. Что ж, так только интереснее. Насколько сильно она посмеет натянуть поводок? Зачем так упорно бороться со своими желаниями и стремлениями. Что она там любила повторять? Что у неё контрабандистская кровь? Вот и славно! И он ведь уже ей говорил. Сама по себе сила не может быть «хорошей» или «плохой». Что делаешь во благо многих, то делаешь во вред себе. К дьяволам такую жизнь!
Однако почему-то у него ощущение, будто они с Лив вернулись к моменту, когда она только узнала, что он вампир, и искала глазами кол. Болтает о чём-то с высшей арфисткой. Да наверняка об ответственности за него, великого и ужасного, и даже не замечает, как он следит за ней из тени. Даже смешно. Мерить жизнь только весом спасённых жизней скучно. Как и сдерживать себя во всём. Он же может предложить Лив безмерно весёлую и свободную жизнь. Дурочкой будет, если посмеет отказаться. Впрочем, времени на обучение у него много. А пока пусть себе геройствует.