— Что будешь делать? — Ганс щелкнул выключатель, а я прищурился от яркого света. Уже стемнело, но свет не включал, погрузившись в привычный для меня мир темноты. В такой атмосфере мне думалось легче и ситуация анализировалась лучше.

— Что прикажут, — не задумываясь, ответил немец. Могу предположить, что он приехал в Корею уже с приказом. Знать бы еще как он должен меня убить.

Нужно связаться с ДжеДжуном. Вечно отсиживаться у ЮнХо, уверен, он не планирует. Дже вообще долго без дела сидеть не может. Разве что Чон его чем-то займет, чтобы не лез на рожон первое время хотя бы. Например, собой. Так, что-то я не о том думать начал.

Ганс невозмутимо готовил себе бутерброд, нарезая ингредиенты. Я следил за его немного грубоватыми движениями и пытался придумать, как начать разговор на нужную мне тему. И желательно разобраться до того, как китайцы потребуют кого-то из нас.

— Остался последний, — заговорил Ганс, начиная поглощать законченный бутерброд. — Можно…

— Это политический заказ, — перебиваю на полуслове и внимательно наблюдаю за реакцией на новость. — Я за него браться не буду.

— Но за него такие бабки дают. Если всё выгорит, что можно стать очень богатыми, — глаза немца меркантильно заблестели.

Да, он прав. Если заказ удастся выполнить, то заплатят весьма внушительную сумму. Еще недавно, я бы рискнул сорвать куш. Но сейчас, когда я твердо решил уйти, особенно, когда встретил Ючона, ставить всё на кон ради призрачной прибыли совсем не хотелось. Когда встречаешь человека, с которым хочешь провести каждое мгновение своей оставшейся жизни, остальное уже не так важно. И убивать этого политика мне не нужно, да и не хочется.

— Тогда можешь попытаться выполнить заказ, — если он так рвется отличиться — это его шанс.

— А ты что будешь делать? — удивленно на меня уставился, даже жевать перестал.

— Проведу время в свое удовольствие, — например, схожу на свидание с Ючоном. — А сейчас пойду восстанавливать нервные клетки, которые китайцы сегодня убили. То бишь, спать.

С самого утра Ганс укатил по делам, вероятно, занят подготовкой к выполнению заказа. Но меня это больше не касается и можно не волноваться об этом. Еще есть несколько дней, чтобы продумать все детали и поставить финальную точку.

К Ючону я буквально летел, можно даже сказать, что на крыльях любви. Даже сперва позабыл о возможной слежке, но вовремя опомнился. Нельзя расслабляться, пока всё не закончится.

Баристу я застал на выходе из кофейни. Он сразу меня увлек за собой на выход, довольно сообщая, что сегодня у него законный выходной и что это даже не ИнДжу его выгнала отдохнуть хотя бы немного.

Веселье Ючона оказалось весьма заразным, и уже через несколько минут я также радостно улыбался и сиял как новая монета. Мы провели весь день вместе. Ючон показывал мне красивые места Сеула, которых нет на картах туристов. Он рассказывал интересные смешные истории, которые приключились с ним на этих самых памятных местах.

Например, как-то проиграл спор друзьям в старшей школе и те не придумали ничего лучше в наказание, как заставить его станцевать стриптиз в центре торгового квартала. Ючон успел оголиться только по пояс, как охрана его скрутила и позвонила родителям. Друзья благополучно скрылись так быстро, что Ючон только и успел, что заметить их сверкающие пятки. Тогда он получил от родителей по первое число и еще долго ему не разрешали общаться с друзьями. А еще дольше он был наказан.

Я настолько отвык так беззаботно смеяться, что к концу дня у меня болела челюсть и ныли мышцы пресса. Я впитывал в себя каждое слово, каждый жест с особой жадностью, наслаждаясь каждым мгновением. Жизнь научила меня тому, что она может закончиться в любой момент, приведя самый жестокий пример, отобрав самых близких людей.

Уже под вечер уставшие и довольные мы забрели в продуктовый магазин, спонтанно решив приготовить ужин. Купив всё необходимое, направились к Ючону. Распаковав и вымыв продукты, принялись их готовить. Сам процесс прошел весело: зелень летала по всей кухне, а овощи исполняли роль снарядов. К тому времени как мы закончили готовить, нам обоим необходимо было принять душ и переодеться.

Вышел я из ванной в одном полотенце. Даже не потрудился вытереть капельки воды со своей кожи, которые прочерчивали немного кривые дорожки сверху вниз. Вторым полотенцем небрежными движениями просушивал волосы, тайком наблюдая за реакцией Ючона. На мое появление парень никак не отреагировал, с занятым видом копаясь в телефоне. К такому игнорированию своей персоны, да еще и в таком виде я не привык. Да уж больно хотелось соблазнить этого шикарного баристу.

Мягкий ковер с длинным ворсом приятно щекотал ступни, заглушая мои шаги. Подошел к Ючону, заглянул через плечо, любопытно всматриваясь в дисплей смартфона. Бегло пробежав глазами по строчкам, решил, что это может подождать. Облизал свои губы и коснулся теплой кожи у основания шеи. Ючон замер на мгновение, напрягшись. Но отмер, когда я вовлек брюнета в неторопливый поцелуй. Какое же это наслаждение сминать эти мягкие, податливые уста.

Мои руки скользнули по одежде, в которую успел облачиться Ючон, пока я плескался под прохладными струями воды. Погладил соски через ткань футболки, которые под пальцами ощущались словно бусинки. Пальцы Ючона выпустили телефон, и тот с глухим шорохом упал на ковер. Я не торопился, медленно лаская сладкие уста, неспешно, постепенно проникая своим языком в горячую глубину его рта.

Я даже не надеялся, что Ючон так быстро и легко позволит беспрепятственно ласкать его. Наверняка воспоминания всё еще свежи, но я постараюсь исправить свою оплошность, подарив ему то наслаждение, которого был лишен из-за моего эгоизма.

Ючон судорожно выдохнул, когда я оторвался от его губ, чтобы сделать вдох. Я расценил это как положительный знак, проникая руками под футболку, поглаживая напрягшийся живот, поднимаясь вверх, к чувствительным соскам. Желание приласкать их стало непреодолимым и, задрав футболку, проведя языком по контуру ореолы, вобрал ее вершину в рот. Ючон выгнулся навстречу, громко выдохнув.

Закатал футболку выше. Ючон поднял руки вверх, позволяя избавить от мешающего мне куска ткани. По мере того, как я избавлял баристу от одежды, мы постепенно пробирались к кровати. В принципе до нее было недалеко — всего несколько шагов, но я нарочно делал всё медленно, давая время Ючону насладиться ласками.

Я едва не упорхал в нирвану, когда Ючон тихо выдохнул мое имя. Никогда бы не подумал, что оно может звучать так сексуально, эротично и призывно. Руки парня уже вовсю блуждали по моему телу, доставляя море удовольствия. В какой-то момент я слишком увлекся и не сразу понял, что оказался прижатым к постели, а нависший надо мной Ючон пристально всматривается в мое лицо. Он всё смотрит на меня своим прожигающим взглядом, а я не в силах выдавить из себя ни звука. Я в жизни так себя не чувствовал. С одной стороны я уже пребывал в эйфории, а с другой — такого внезапно накатившего стеснения в жизни не испытывал. Но это оказалось приятно.

Я не выдержал и потянулся к его губам. Ючон всё порывался углубить поцелуй, но я пресекал все попытки. Бариста всхлипнул мне в губы, и я понимаю, что вот-вот потеряю остатки контроля. Послать всё к черту. Сейчас весь мой мир — парень в моих объятиях.

Рывок, и я подминаю его под себя, покрываю поцелуями скулы и шею. Едва удерживаюсь от желания поставить засос на шее. Вместо этого я опускаюсь ниже, ближе к паху и оставляю отметку чуть ниже пупка. Ючон выгибается навстречу. Мои ладони поглаживают затверделые горошинки сосков. А губы ласкают живот, языком пощекотал впадинку пупка. С губ сорвался стон. Призывный, просящий дать желаемое.

Поднял глаза. Ючон закусил нижнюю губу, нежась в волнах наслаждения от ласк. Это непередаваемое ощущение, когда знаешь, что до этого состояния любимого довел именно ты. Припухшие губы, яркий румянец на щеках, полу прикрытые глаза с подрагивающими ресницами и тело, извивающееся от того, что я с ним вытворяю. Это — самая эротическая картина, которую я видел.

Сбоку я обнаружил флакон смазки и несколько презервативов. А я и не заметил, когда он всё это достал. Хитро улыбнувшись, я принялся ласкать изнывающего Ючона с еще большим энтузиазмом. Мы постоянно боролись за ведущую роль, но в конечном итоге эту битву выиграл я. Ючон не догадывался, что я еще будучи в ду́ше подготовил себя. Я так давно хотел ощутить его внутри себя, что это стало просто навязчивой идеей.

Ючон подо мной настолько прибалдел, что заметил мои манипуляции, когда головка его пениса вошла в меня. Удивление и удовольствие смешались на лице баристы, вводя меня в исступление от наслаждения лицезреть эту картину. Я блаженно выдохнул, когда плоть полностью погрузилась в меня, а Ючон сладко застонал. Привыкнув к небольшому дискомфорту и непривычному чувству наполненности, я медленно начал покачивать бедрами. Ощущения были настолько яркими и потрясающими, что на минуту полностью отдался им, наслаждаясь каждой клеточкой всеми импульсами, пробегающими по телу.

Сознание окончательно поплыло от эйфории. Я ощущал на себе руки Ючона, его губы, жаркое дыхание, опалявшее мою кожу, легкий холодок из-за проступивших капель пота и неуемную дрожь от мысли на задворках сознания, что здесь и сейчас я полностью принадлежу только Ючону, а он — только мой.

Мысли из головы испарились все до единой. Я превратился в сгусток нервов, который прошивают током через центр удовольствия. Казалось, что я пробыл в таком состоянии вечность, хотя потом и придет осознание, что это был всего лишь миг. Волна оргазма накрыла внезапно. Волна чистого блаженства окатила с ног до головы, расслабляя до предела напряженные мышцы тела и погружая в сладкую истому.

Ючон без сил рухнул на меня, отчего дышать стало почти невозможно. В ушах шумело, сердце билось где-то в горле, тело настолько разомлело, что даже открыть глаза оказалось непосильной задачей.

Окружающая реальность возвращалась в мое сознание постепенно. Ючон перекатился на бок, слезая с меня. Через минуту я почувствовал, как мягкая ткань вытирает мой живот и грудь. С усилием сфокусировав взгляд, в материи признал футболку баристы. Отобрав ее у парня, я принялся проделывать то же и с ним. Мы оба были испачканы в моей сперме, а в душ идти было лень. Меня разобрал такой релакс, что двигаться совсем не хотелось. Откинув футболку куда-то в сторону, я просто собственнически закинул конечности на Ючона, прижимая к себе и отключился.

Сквозь сон чувствую легкую щекотку в области копчика. Спал я на животе, обнимая подушку. В мозгу возникла ленивая мысль, что не ее я сейчас должен обнимать. Но она быстро исчезла, так и не достучавшись до сознания. Щекотка перешла на внутреннюю сторону бедра согнутой ноги. Я пошевелил бедрами, ощущая последствия вчерашней ночи. Терпимо. Щекотка медленно перешла к мошонке, и до моего сонного мозга дошло, что одеяла на мне нет, и я абсолютно голый валяюсь в постели Ючона. Кстати, а где он сам?

Черт, приятное ощущение, возбуждающее. Я снова заерзал, чувствуя, как начинает наливаться плоть. Если так продолжится, что я начну трахать матрас. Я вздохнул и, наконец, разлепил глаза. Ючон, проказник, не нашел лучшего способа меня разбудить, как устроить такое.

— Если не прекратишь, то я за себя не ручаюсь, — сонно хриплю, а в ответ раздается задорный смех.

— Я уже было подумал, что ты решил проспать весь день.

— Ммм, — лениво переворачиваюсь на спину и, схватив Ючона за ворот футболки, потянул на себя. — Я очень даже «за», если ты мне составишь компанию.

— Мне нужно заскочить ненадолго в кофейню, а потом — я в твоем полном распоряжении, — последние слова Ючон выдохнул мне в самые губы. В этот момент я сминал его ягодицы, нагло забравшись руками под домашние шорты. Кончик языка увлажнил нежную кожицу губ, на мгновение показавшись и тут же исчезнув. Черт. Если сейчас не выпущу такого соблазняющего парня из объятий, то никто никуда не пойдет в ближайшие несколько часов точно.

Минута и я скидываю с себя Ючона, который ошеломленно хлопает ресницами, осознавая, что только что произошло. Парень растерянно смотрит мне вслед, а я по-ребячески показываю ему язык.

— Хорошо. Тогда встретимся в кофейне, — я вильнул бедрами и закрыл за собой двери в ванную комнату. Может и выглядело со стороны по-блядски, но выражение лица Ючона было бесценным.

Сегодня я наконец-то решил сделать то, что должен был сделать давно — навестить родителей. Теперь, стоя на могиле матери и отца, я сгорал со стыда. Раньше я не задумывался о том, каким бы они хотели меня видеть. Я просто жил себе в угоду, хотя чаще старался выжить в этом мире. Они точно не хотели бы, чтобы их единственный сын стал наемным убийцей, замарал руки в крови, которую никогда не отмыть.

Еще большую боль причиняет мысль, как сильно они были бы во мне разочарованы, увидь меня сейчас. Наверняка, когда фантазировали о моем будущем, они точно не воображали море крови из загубленных мной людей. Их так много, что когда счет перевалил за сотню, я перестал считать.

Розовые камелии так красиво смотрятся на зеленой, начинающей выгорать от жары траве. Даже с системой полива зелень не выдерживает такого зноя. Я вспомнил, как отец дарил эти цветы маме. Кажется это ее любимые. Я так мало о вас помню, мама и папа. А то, что помню, не уверен, что это было на самом деле. Я знаю, как память может подтасовывать события прошлого. И я давно потерял уверенность, что то, что всплывает из недр моих воспоминаний, не является моей выдумкой.

Надгробная плита теряет свои четкие очертания. Болезненный ком в горле всё никак не сглатывается, перекрывая дыхание. Щеки обжигает что-то влажное и горячее. Я плачу? Как давно я не видел своих слез? Кажется с тех самых пор, как вы… Почему? Почему тогда погибли именно вы? Мне так вас не хватает. Всегда не хватало…

Покинул кладбище, когда нахлынувшие чувства, сдерживаемые столько лет, перестали выливаться из меня солеными потоками слез. Где-то в глубине души я знал, что так будет, вероятно именно поэтому не приходил так долго. Но теперь я буду наведываться часто. Мне нужно многое рассказать вам, папа и мама.

________________________________________

— Итак, чем займемся? — мое персональное солнышко лучезарно улыбалось, поглощая остатки десерта. Особых планов мы не строили, просто решив поужинать вместе, а потом решить по ходу дела.

— Давай просто прогуляемся, — предложил я. Дневное светило уже давно укатило за горизонт, позволяя раскаленной земле немного остынуть. Жар всё еще ощущался в виде ночной духоты, и прогулка на берегу реки Хан показалась как нельзя кстати. Идея Ючону понравилась.

Мы просто молча брели по набережной, наблюдая за бликами ночных огней на водной глади, которая причудливо искажала в отражении окружающие предметы. Внутри разливалось приятное тепло, заставляя чувствовать себя не просто комфортно рядом с Ючоном, а именно уютно. Всё, что терзало меня еще при свете дня, ушло куда-то на задворки сознания, даруя покой на время пребывания в компании баристы.

— Знаешь, я свободолюбивый человек, — тихо заговорил я, когда мы остановились у парапета. Ючон посмотрел на меня. Его глаза сейчас были черными как ночное небо над головой, а яркие огни фонарей, освещавшие набережную, отражались бликами, причудливо танцуя в манящей глубине омутов. — Я как костер — для того, чтобы гореть, мне нужен воздух. Если его перекрыть, костер погаснет. Погасший костер никому не интересен. Ты — мой воздух, Ючон. Без тебя я просто погасну.

С каждым словом я всё приближался к соблазнительным мягкий устам. Оторвать взгляд от удивленно распахнутых очей сейчас казалось непосильной задачей. Свежий ветерок игриво теребил мягкий шелк волос баристы, укладывая пряди в творческий беспорядок. Я почти коснулся этих манящих лепестков губ, как Ючон резко отстранился.

Я обернулся: напротив стояли трое. Три пары глаз оценивающе смерили баристу за моей спиной и остановили свои взгляды на мне. Одного из них узнал сразу — я встречал его, когда выполнял заказ в Осаке два года назад. Судя по всему, меня он тоже помнит.

— Вечер добрый, — губы моего «знакомого» искривляются в усмешке, легкий кивок головы и его опричники выступают вперед. Только не это! Сволочь. Они намерены драться, и если я не убью их, они убьют меня и Ючона. Черт! Я не хочу убивать при нём! Не хочу втягивать его в это, в мир, где реками течет кровь, где люди купаются в морях страданий и отчаяния, где жестокость — это норма. Но они мне могут не дать выбора.

— Ты сделал неверный выбор, Шиа, — от этого голоса с хрипотцой еще тогда в Осаке у меня мурашки по спине бегали, а сейчас он пришел за мной. Теперь понятно, почему Ганс ничего не предпринимал — приказ на мое устранение получил не он. Японец достает пистолет и направляет его на Ючона. — Но еще есть шанс передумать.

На его лице расцветает обманчиво доброжелательная улыбка. Как же руки чешутся размазать его мозги по этой набережной, что посмел наставить оружие на Ючона. Сжимаю кулаки в попытке удержать рвущийся наружу гнев.

— Что происходит? — сипло интересуется Ючон. Он до чертиков напуган.

Поворачиваю голову так, чтобы видеть Ючона и не терять из поля зрения троицу. Он дрожит как осиновый лист. Еще минуту назад он беззаботно улыбался, а сейчас стоит бледный, как призрак и взгляд не отрывает от дула, направленного на него. В груди всё сжалось от страха за его жизнь. Я не выдержу, если с ним что-то случится из-за меня. Волна ярости накрыла словно цунами, вытесняя все остальные эмоции. Убью, тварь японская, но сначала переломаю тебе руки.

Как только я увидел, что ствол качнулся в мою сторону, я знал, что всё закончится стрельбой. Либо он попадет в меня, либо я убиваю его. В голове осталась только одна мысль: убить. Если за тобой пришел другой киллер, и доходит до того, что надо драться, то ты по уши в дерьме.

Резким движением выбиваю пистолет из руки японца. Пока оружие поднимается вверх, успеваю свернуть шею одному головорезу, второму — сломать нос. Японец попытался сбить меня с ног, но я подпрыгнул, поймал пистолет и две пули лиши жизни двух киллеров, посланных за мной.

Я повернулся в Ючону. Он закрывал уши руками явно не от звуков стрельбы — пистолет с глушителем. Его трясло, а ошалелый взгляд метался то на три трупа посреди набережной, то на меня. Все хорошо, милый, тебе больше ничего не угрожает.

— Ючон…

— Ты… т-ты убил их! — заикаясь, просипел парень.

— Иначе они убили бы тебя, милый.

Делаю шаг к Ючону, а он пятится от меня. В его глазах читается ужас и паника от происходящего. Постепенно к нему приходит понимание кто я такой на самом деле. И теперь он смотрит на меня с неподдельным страхом, что я сейчас и его порешу. Тянусь к нему другой рукой, а он отскакивает как ошпаренный.

— Не подходи! — Ючон продолжает пятиться, спотыкается о свои собственные ноги, едва не падая.

Я медленно ложу пистолет на землю и поднимаю руки ладонями вверх. Стараюсь хоть так показать, что не причиню ему вреда. Остаюсь стоять на месте, чтобы не напугать парня еще больше.

— У-убийца, — шепотом слетело с его губ, которые я так люблю целовать.

Правда из его уст прозвучала ошеломляюще для меня. Ючон вложил в одно слово весь свой страх, презрение, ненависть. Меня просто пригвоздило на месте. Внутри всё начала разъедать боль от того, что в одно мгновение всё рухнуло как карточный домик. Счастье, казавшееся таким близким и реальным, мой лучик, который осветил мою жизнь, погас для меня. И я даже физически чувствую, как возвращаюсь в сумеречный мир своего существования.

— Да, это так, — едва узнаю свой бесцветный голос. — Так было до того дня, когда я зашел в твою кофейню. Ты стоял за прилавком и искренне всем улыбался ослепительной улыбкой, — внутри все затрепетало при вспоминании того вечера, но тут же оборвалось. — Мне больно смотреть на тебя…

Я запнулся. На глаза набежали слезы. Я попытался их сморгнуть, и они солеными дорожками побежали по щекам. Ючон дернулся в мою сторону, но все же остался на месте. В груди все болезненно сжалось и задрожало, заставляя дрожать и тело. Опустил голову не смея поднять на него взгляд. Мне всегда было плевать на других людей, на их мнение, проблемы и жизни. Но Ючон…

Я впервые в жизни по-настоящему испугался. Я ужаснулся мысли, что он исчезнет из моей жизни, и больше его не увижу. Это оказалось страшнее, чем смотреть в дуло пистолета, направленного мне между глаз.

— Мне больно смотреть на тебя, — сипло продолжил я, когда, наконец, смог сглотнуть ком в горле. — Ты так ярко сияешь, что я ничего и никого не вижу, кроме тебя. Ты осветил мою жизнь, которая проходила во тьме и сумерках. И я… я боюсь, что ты сейчас уйдешь, и больше тебя никогда не увижу.

Мучительное мгновение, бесконечно длинное и…

— Боже, я связался с монстром, — тихо шепчет он. Но в оглушающей тишине это прозвучало, словно удар молота о наковальню. — Не подходи ко мне.

Ючон уходит. Убегает. Не обернувшись. Не колеблясь ни секунды. Слышу только шорох быстро удаляющихся шагов, который постепенно затихает. Звенящая пустота заполняет всё вокруг. Не могу ее больше выдерживать. Самообладание окончательно изменило мне. Ноги подкосились, и я осел на землю. Чувствую, что превращаюсь в месиво, словно меня поместили в блендер и включили самый высокий режим.

Сил хватает только на то, чтобы набрать номер надежного человека, который всё здесь уберет. Через полчаса здесь не останется и следа произошедшего. Но память Ючона нельзя стереть так же легко.

Хочу закричать, но не могу произнести ни звука. Хочется сжаться до размеров ничтожной молекулы и исчезнуть, раствориться, лишь бы не чувствовать этой всепоглощающей сжигающей изнутри боли, отчаяние и безысходность. Я устраиваю конец света, оставаясь в тени. Я вижу то, чего не видят другие, вы так и не узнаете где я, пока не придет пора умереть от моей руки. Но сегодня… сегодня убили меня.

Откидываюсь назад и упираюсь в парапет. Что-то капнуло мне на руку и с удивлением смотрю на прозрачную каплю на коже. Моя жизнь снова погружается во мрак теперь уже без надежды хотя бы еще раз увидеть восход яркого светила. Самое время утопить эту иллюзию на счастье в слезах и выпивке. Первое уже в работе, а вот до второго нужно добраться. Но собственное тело меня совсем не слушается, и так остаюсь сидеть на земле безвольным мешком с костями.

Вот он я, киллер, держащий криминальный мир в страхе, повержен, сломлен, убит человеком, которому доверил свою душу и сердце. Но, наверное, они настолько очернены, что ничего не сможет снять толстый слой черноты. Но может…

Может так будет лучше. Может и хорошо, что Ючон ушел. Все это время я эгоистично думал только о себе и совсем не подумал, что будет неправильно пачкать его жизнь, его, такого красивого, чистого и непорочного своим присутствием. Мы с ним знакомы всего ничего по сути, но за это время он уже успел замараться в грязи моей жизни. У Ючона еще есть шанс отмыться и жить дальше счастливо. И самое главное, ему ничего не будет угрожать.

Я наблюдал, как убирают трупы с болезненным безразличием. На это ушло чуть меньше часа. Мысль, что будет лучше, если я исчезну из жизни Ючона, засела колом в голове. Он забудет меня и всё в его жизни вернется на круги своя. Я надеюсь, что он сможет, хотя такое не забывается.

Ночные улицы все так же ярко освещались неоновыми вывесками и уличными фонарями. Но сейчас они выглядели по-другому. Огни светят, но я могу видеть.