Без него — пустота, с ним — бесконечность,

Мир без него представлялся не вечным,

Я кричал целый вечер,

Но пустота погасила лишь свечи.

Изуку…

Их отношения были непростыми ещё с детского сада. Они дружили только потому, что их семьи были знакомы очень давно и жили почти по соседству. Разумеется, дети лучших друзей тоже должны были подружиться. И всё было хорошо. Могло бы быть.

Мир несправедлив, и многие знали это не потому, что статистика, озвученная скучным голосом диктора по телевизору, была таковой. Изуку был тем, кто узнал это на своем опыте. Кацуки тоже знал это. Бакуго Кацуки был человеком из статистики, который внимательно слушал, как жалкое общество ущемляло слабых и неспособных ни на что людей, не считая это неправильным, потому что так думали все, и он тоже. Стадное общество, когда один влиятельный человек сказал, а за ним, как стадо овец, следуют остальные.

Ему не успели сказать, что это не правильно.

И он не желал это слышать из уст своего друга — жертвы, предполагаемой статистикой. Потому что Изуку был слабым, беспричудным и не таким, как все. Таких, как он, не принимают и не слушают. Кацуки не знал, что поступает неправильно, потому что Бакуго Мицуки считала его умным и очень самостоятельным малышом. Она тоже не знала, что малышу следовало объяснить, что это неправильно.

Если бы всё сложилось иначе, Кацуки не испытывал бы такого сильного сожаления.

***

Изуку!

— Если ты хочешь стать героем так сильно, то есть хороший способ для таких, как ты, — улыбка, сладкая, подобно меду, расплылась на лице Кацуки. Глаза цвета малины пускали свои ядовитые соки, растекаясь по лицу со сладостным манящим запахом. Весь мир застыл, взволнованно отсчитывая минуты, когда бережно и терпеливо отстроенная башня, как в «Дженга», рухнет от неправильно выбранного брусочка, — верь и молись, что в следующей жизни у тебя будет желанная причуда. Так что легче и быстрее сделать лебединый прыжок.

Он помнит этот день, как ядовитые слова слетели с его языка, как жгло его сердце, когда он увидел лицо Изуку в тот момент. Всё было пугающим, даже ясное голубое небо. Бакуго дрожал, скрывая это за оскалом и еще большим количеством отвратительных слов. Кацуки знал, что Мидория Изуку никогда не послушает его слов, потому что это был он.

Это были они. «Друзья», знающие друг друга еще до рождения. Еще до того, как мир стал вращаться и существовать. Так и было всегда. Точно так же, как он верил статистике, он верил в их связь еще до рождения, ведь их родители были друзьями.

Но тогда они не были…

Мидория Изуку никогда не слушал Бакуго Кацуки. Он никогда не подчинялся правилам и статистике, ведь он жив. Деку, который шел нога в ногу рядом с Бакуго, не мог быть мертвым, потому что всегда был так упрям.

Он понял это. С каждым разом, когда Изуку улыбался и становился сильней. Мир вращался вокруг них. Двоих. С каждым разом толкая их всё дальше и дальше, доказывая, что Бакуго был неправ. Статистика — лишь цифры, и всё, что было сделано, было таким неправильным. Кацуки чувствовал себя обманутым и злым. Он не любил ошибаться. Всегда верил, что лучший, никто никогда это не отрицал.

И даже если Бакуго принял существование Мидории Изуку, он всё еще ненавидел его. Потому что Бакуго Кацуки хотел быть единственным центром мира, лучшим и сильнейшим. Деку же всегда был тем, кто отрицал это.

Только Бакуго не знал, что без него он не был бы «Кацуки».

Просто исчезни, Деку!

***

— Каччан? — мягко позвал Изуку, догоняя Кацуки.

Юэй был долгожданным и трудным местом. Кацуки знал, что всё будет непросто. Он был уверен, что поступит в Юэй, и знал, что Мидория Изуку тоже будет там. Как бы Бакуго ни отрицал это, Изуку всегда был упрямым. Деку был тем, кто всегда делал что-то невероятное, оставляя Кацуки позади. И Бакуго это ненавидел.

Было трудно скрывать свою зависть. Бакуго завидовал, потому что Деку всегда получал желаемое, и всё всегда складывалось так, будто это было само собой разумеющимся. Казалось, что весь мир лежал у ног Деку.

Кацуки старался изо всех сил, но с каждым днём Изуку уходил всё дальше. Деку был рождён, чтобы сиять, и Бакуго завидовал ему, злился на себя, потому что не мог быть таким же. Он всегда был зависим от мнения окружающих, в то время как Изуку оставался верен себе и своему сердцу.

Возможно, Кацуки остановился ещё тогда, когда сказал те слова, а может быть, даже раньше, когда отказался от Изуку.

— Что тебе, тупой задрот? — огрызнулся Бакуго, остановившись и посмотрев на Изуку.

Мидория неловко улыбнулся и почесал затылок. Он подошёл ближе, вглядываясь в сердитые и раздражённые малиновые глаза Кацуки. Выражение лица Бакуго было странным: он казался одновременно отстранённым и завистливым. Изуку не понимал, о чём сейчас думает Кацуки. Боясь сделать что-то не так, он осторожно коснулся плеча Бакуго.

— Что-то случилось, Каччан? — осторожно спросил Деку, поджав губы. Он вздрогнул, когда Бакуго резко повернулся в его сторону. Кацуки цокнул и, развернувшись, устремил взгляд вдаль. Его глаза были прикованы к перекрёстку перед ними. Там, вдоль домов, медленно шёл рыжий кот, покачивая хвостом из стороны в сторону. — В последнее время ты сам не свой…

— Не твое дело! — грубо ответил Бакуго, оттолкнув руку Изуку в сторону. Мидория сжался и отошел. Кацуки замер, замечая знакомые до боли действия. Раздражение еще больше заполнило его сердце. Прошло столько времени, но Деку все еще боится его. Они столько пережили, но все еще… Бакуго Кацуки — кошмар для Мидории Изуку.

— Каччан, прости…я, — робко произнес Изуку, отворачиваясь. Кацуки почувствовал, как дрожат его руки, как мир накренился и «Дженга» рухнула, — твои друзья волновались и я подумал, что мог бы помочь…хотя я и не знаю, что случилось… поэтому я…

— Заткнись! Отвали! — рявкнул Бакуго. — К черту твою помощь! Проваливай! — гневно прокричал Кацуки, смотря в яркие, полные жизни глаза Изуку. Деку дернулся, но упрямо продолжал стоять, так же, как и всегда.

— Каччан, — окликнул Изуку, когда Бакуго отвернулся, сжимая руки в кулаки. Его губы дрожали. Воспоминания со средней школы встали перед глазами, впиваясь в кожу крепкой хваткой. Бакуго не мог снова ошибиться. Снова жалеть о сказанном, не в состоянии извиниться.

Изуку! Изуку! Изуку!

— Просто исчезни, Деку! — в сердцах воскликнул Бакуго. Зависть и ощущение собственной неполноценности затмили его разум. Боль, пронзившая его сердце, звучала в его голове надоедливым детским голосом, так похожим на его собственный.

И мир изменился, став пустым.

Таким, словно лишившийся чего-то важного.

Бакуго сглотнул, развернувшись, не услышав ничего в ответ.

Лишь крик одичавшего рыжего кота стал его ответом.

Ведь Мидории Изуку там не было.