Мидория не хотел бы нецензурно выражаться, но обстоятельства были сильнее.
— Это пиздец.
Кацуки, поприветствовавший очередного злодея взрывным кулаком, повернул голову в сторону Изуку и был с ним солидарен.
Мидория с сиськами второго размера — это пиздец. Настолько пиздец, что от очередной атаки какого-то левого приспешника Бакуго закрыл его собственной спиной, чего, наверное, никогда бы не сделал в привычных обстоятельствах. Собственно, последнее, что он заметил, прежде чем выпал в астрал бессознанки, это были те самые сиськи, будто прыгнувшие ему в лицо.
***
После того практического задания (проваленного вдоль и поперек!) Кацуки не мог смотреть в сторону Мидории. Вообще не мог, никак. Но при этом не мог перестать.
Как вести себя с прежним Деку он знал — огрызаться издалека и вблизи, открыто наезжать, не воспринимать его всерьез. Ну кроме моментов, когда задрота разрывает от чувства справедливости, и он морально настроен проламывать стены лбом. Тут, конечно, интереснее и эффективнее проламывать вместе с ним. С нынешним Деку было все по-другому. Потому что сам Мидория Мидорией уже не был.
Он выглядел как дочь греховного союза Тсую и Урараки — большеглазая невысокая улыбчивая девица. Быстро отросшие волосы он собирал в низкий хвост. Форму, разумеется, ему выдали женскую. Пониже подола юбки — округлые колени в синяках и пластырях, повыше воротника летней рубашки — беззащитные, абсолютно девичьи ключицы. Руки тонкие, совсем непохожие на прежние, хоть и шрамы те же. Мидория долго привыкал к новому телу и дважды повредил запястье — левая рука обмотана эластичным бинтом. Ну и клятые сиськи, упругие даже с виду.
Все это привлекало внимание, и в то же время, на это было невозможно смотреть.
Бакуго на этом настолько переклинило, что он уходил от любого разговора на тему произошедших с Изуку изменений. Уходил буквально — вставал и хлопал дверью, даже если это было посреди урока. Оллмайт даже провел с ним душеспасительную беседу на тему того, что в случившемся Кацуки не виноват. Бакуго выслушал, покивал головой и вышел в окно первого этажа, спалив подоконник.
Обычно от всех проблем с Деку помогала драка с ним же. Сейчас же, как ни дебильно было это признавать, этому Деку Кацуки был врезать не готов. Кацуки даже рот открыть не мог, чтобы не спиздануть чего-нибудь «не того». Чего «не того» — он и сам не знал.
Пока поймали злодея, учинившего это нелепое перевоплощение, пока разобрались, как работает его причуда, все как-то затянулось, и будни Бакуго превратились в какое-то стремное сталкерство. Кацуки знал, какой дорогой Мидория ходит домой на выходных. Знал, что часам к одиннадцати он выбегает из общежития покормить приблудную собаку. Знал, в какие магазины его таскает Урарака, превратившаяся из надежного друга в лучшую подружку. Знал, что Мидория ест на ланч. В жизни Кацуки стало слишком много Мидории, и с этим пора было что-то делать.
Кацуки понимал, что это похоже на то, что он слабовольно втюрился. И ладно бы это была просто девчонка из его класса. Проблемой было то, что это была совсем не девчонка, и это было не нормально.
***
— Итак, скорее всего, ты проведешь в таком виде еще не больше месяца. — Исцеляющая Девочка постучала по столу шариковой ручкой и поджала губы, — так что недели через три твое тело медленно начнет перестраиваться обратно в привычное состояние. И еще раз напоминаю, что пока тебе стоит быть внимательнее с применением причуды. Используй полное покрытие на практических заданиях столько, сколько можешь. Истощение тебе не грозит, а вот переломы очень даже.
— Хорошо, я постараюсь, спасибо! — улыбнулся Мидория.
Он был рад. Всего несколько недель, и он вернется в родное тело.
Удивительно, но такое кардинальное изменение в его жизни особо Мидорию не ужасало. Было больше беспокойно и непривычно. Оказалось, что быть девушкой поначалу довольно смущающе, потом не особо удобно, а в известные дни еще и болезненно. За деревом в лесу просто так не отлить, спать на животе некомфортно, и пять дней в месяц приходится глотать обезбол, чтобы просто встать с кровати. Были радостные моменты: Изуку сблизился еще больше с Ураракой и почему-то с любопытствующим Каминари. Каминари потом, как оказалось, выяснял, как лучше подкатить к девушке, но тренироваться на самих девушках опасался.
Неприятные моменты тоже были. Первый раз, когда Изуку повредил запястье — его подстерег на улице какой-то извращенец. Конечно, один сластолюбивый дядька — не проблема для ученика UA, но с непривычки к координации в женском теле, Изуку неверно поставил удар левой. На его непроизвольный вскрик из кустов вылетел Бакуго, прицельно пнул извращенца в пах, и они вместе отволокли его в полицейский участок. На благодарность Каччан фыркнул, посоветовал проверить мозги и объяснять, что он делал в кустах, отказался.
С тех пор Изуку стал замечать, что Каччан смотрит.
Это ощущалось неловко. Крайне неловко. Было бы неплохо, если бы Кацуки делал вид, что Изуку не существует, как раньше.
Раньше шкала истории их взаимоотношений напоминала убывающую функцию. С детства хорошие друзья стали отдаляться, а потом конфликтовать, функция пересекла ось и ушла в минус. Теперь же функция испытывала очень странный провис в значениях, Изуку не мог понять, как решить это уравнение. Отношение Каччана к своему товарищу по песочнице оставалось постоянной неизвестной.
***
— Урарака-чан, что бы ты думала, если бы за тобой следил кто-то из наших одноклассников?
Изуку попытался задать вопрос максимально нейтрально, но Очако поперхнулась соком.
— Минета-кун опять торчал под окнами общаги с биноклем? — чересчур громко спросила она.
Урарака очень милая, но иногда ведет себя пугающе. Обернулась вся гостиная, а упомянутый Минета икнул и прикрылся журналом. Под окнами он не торчал, потому что последнюю неделю проковыривал ложкой дырку в стене женской душевой, но на всякий случай испугался. Журнал скорее усугубил ситуацию — на обложке были изображены две аппетитные женские задницы в бикини. Урарака сжала кулак, сок брызнул из смятого пакета во все стороны, как кровь поверженного врага под клинком амазонки.
— Нет-нет-нет, Минета-кун ни при чем. И я имел в виду присматривал,
— замахал руками Изуку. — Ну знаешь, я читал в инете, что иногда это как отпустить ребенка в школу, а самому идти следом так, чтобы он не заметил.
Урарака моментально остыла и недоуменно потрясла липкой от сока ладонью. Минета выдохнул и скатился с дивана под выговор от Ииды. Староста тоже не одобрял распущенность.
— За тобой присматривает кто-то из наших? — наконец обеспокоенно поинтересовалась она. Мидория понизил голос.
— Это Каччан, — полушепотом произнес он. — Не то чтобы это было большой проблемой. Он уже делал так раньше. Иногда. Обычно потом он меня задирал или даже избивал.
— Ты думаешь, он хочет с тобой драки?
— Я и сам бы так подумал. Но в таком состоянии я не лучший соперник, мои показатели снизились. Каччан повзрослел со средней школы, если бы он хотел драки он так бы и сказал. Не в его привычках прятаться по кустам. Плюс, после того задания он меня избегает. Я пытался с ним поговорить, но он просто уходит.
Урарака подперла ладонью щеку. Ее лицо стало похоже на булочку. На очень ехидную булочку.
— Будь ты всамделишной девчонкой, Мидория-кун, я бы сказала, что это симпатия.
— Но я не девчонка.
— Но тебе очень идет! — парировала Очако.
Возражать Изуку не стал. Он видел в зеркале то, что видел. Назвать себя некрасивой он определенно не мог.
— Скажем так, мы больше десяти лет знакомы с Каччаном, и я не понимаю, что происходит. Я примерно знаю на что он способен и чем руководствуется. Но мы не друзья, сама понимаешь. Чужая душа — потемки. Вдруг я сделал что-то не так, и это его косвенно оскорбило, ведь он воспринимает меня как соперника. Хотя я точно знаю, что я ничего не делал. У нас с ним было множество разногласий, и они остаются по сей день. Но я не могу даже предположить, почему он не делает ничего, чтобы разъяснить…
— Воу-воу-воу, не кипятись, подруга! — засмеялась Урарака, прерывая поток «бубнежа», как называли в классе этот приступ словоизвержения. — Бакуго, как агрессивный социопат, сейчас наверняка сидит у себя в одиночестве. Ты можешь подняться, припереть его к стенке и выяснить, что случилось. Вряд ли он сбежит из своей же комнаты. Самое страшное — вытолкает тебя за дверь и закроется там. Давай, иди, хватит загоняться, нервные клетки очень медленно восстанавливаются!