Звонок матери застал Вэлиана посреди рабочего совещания. Посмотрев на имя абонента, он хотел было отклонить вызов, но остановил уже занесённый над кнопкой палец. Астория непременно пожалуется Фэй. Фэй расстроится и не преминет пристыдить его. А ему не хотелось расстраивать её сегодня — в их пятнадцатую годовщину. К тому же это действительно могло быть что-то важное.

Он оглядел скучающие лица, собравшиеся за столом конференц-зала, и, дождавшись паузы в монотонном речитативе выступающего с докладом, кашлянул, привлекая к себе внимание. Прерывать совещание всегда было неловко. Особенно когда ты его сам и собирал.

— Вот этот момент очень интересный, Гард! — с напускным воодушевлением произнёс Вэлиан, чем вызвал искреннее недоумение на лице Гарда. — Надо как следует над ним поразмыслить. Предлагаю сделать перерыв на три минуты.

Собравшиеся оперативники с облегчением выдохнули и подскочили с мест, потирая отсиженные задницы. Они терпеть не могли совещания — как и он сам пятнадцать лет назад. Поднявшись, Вэлиан захватил стакан с кофе и вышел в коридор. Приняв вызов, он направился к кофейному автомату за добавкой.

— Да, мам, говори.

— Вэлиан, сынок! — на экране всплыло безмятежно улыбающееся лицо Астории, что вызвало у него одновременно облегчение и раздражение — с таким лицом не звонили, чтобы сообщить что-то действительно важное, а значит, он мог и пропустить вызов. — Извини, если отвлекаю. Я знаю, ты всегда злишься, если тебе звонят посреди рабочего дня, когда ты весь такой занятой и важный начальник… — в голосе Астории послышались сварливые нотки.

— Мам, — вздохнул Вэлиан, — у меня всего три минуты. Давай ближе к делу.

— Я хотела сказать, что тебе сегодня не нужно забирать детей из школы. Мы с отцом взяли их на два дня, так что вы с Фэй будете совсем одни, — промурлыкала она игриво, — и сможете весь день заниматься чем хотите и где хотите…

— Ну что ты начинаешь… — от недвусмысленного тона матери у него загорелось и лицо под пластинами, и сами пластины.

— Ой, да ладно, сын! А то мы с отцом не были молодыми. Мы с ним постоянно искали пустой угол, и когда находили…

— Я правда предпочёл бы этого не знать! — оборвал её Вэлиан. — Скажи лучше, ты Фэй предупредила?

— Конечно, малыш. Фэй сама и предложила — она сейчас с нами. Мы решили заехать в торговый центр, прикупить кое-какие вещи в поездку. Вон они с Маркусом, выбирают Ангусу новые штаны. Он сегодня опять подрался в школе и порвал свои любимые в красную сеточку…

Она отвела камеру от лица, продолжая рассказывать что-то взахлёб. Но Вэлиан её уже не слушал, потому что увидел свою ненаглядную птичку, щебечущую с отцом. Они стояли перед витриной и выбирали фасон для брюк. Зная, как отец любит хорошую, добротную одежду, она всегда привлекала его к выбору гардероба, и тот буквально расцветал от удовольствия.

На его шее, в удобной выемке спинного воротника, сидела, болтая ножками, пятилетняя Зои — настоящая десертная пироженка с пышными вьющимися локонами тёмных волос и огромными, доверчиво распахнутыми глазами — копия матери, только раз в сто прелестней. Зои вызывала неизменный восторг у окружающих её людей и азари, которые тянулись потрепать её за пухлую щёчку и нос-кнопочку. Поэтому Маркус закидывал её на плечи и с ревнивой избирательностью нагибался к тем, кто, по его мнению, заслуживал столь высокой чести. Зои уплетала мороженое — точнее, ту его часть, что не размазывалась равномерным слоем по гребню деда, который, увлёкшись, этого не замечал, пока Фэй не всполошилась и не полезла за салфетками.

Рядом вертелись тринадцатилетние близнецы Ангус и Киара: один шебутной непоседа, а вторая — смешливая язва, но оба с глазами его цвета — это было непременное и единственное условие Фэй. Вообще-то, они изначально планировали только мальчика-турианца и девочку-человека, чтобы никто не остался в обиде. Но Вэлиан рассказал ей, что Маркус всю жизнь мечтал о дочери, поэтому, посовещавшись, они решили подарить ему внучку. К тому же Фэй всегда хотела троих детей.

— …так что я ему сказала: «Малыш, ты не должен так реагировать на слова каких-то дураков», — лицо Астории снова закрыло собой обзор, и Вэлиан стёр с лица дурацкую улыбку: — А он знаешь, что мне ответил, этот маленький наглец?..

— Потом расскажешь, мне пора бежать, — посмотрев на часы, заторопился Вэлиан. — Скажи Фэй, я сегодня буду пораньше. Люблю вас, пока! — и не дожидаясь ответа матери, который мог растянуться на целую вечность, оборвал соединение.

Он вернулся в конференц-зал, и Гард продолжил бубнить что-то о коэффициентах раскрываемости преступлений и исследованиях криминогенных факторов административного характера. А Вэлиан думал о том, как зайдёт вечером домой — и там его будет ждать она.

Только он и она. Целых два дня.

Воспользовавшись привилегией шефа отдела не объяснять своё отсутствие на рабочем месте — благо у него теперь был личный секретарь и целых два заместителя, которые могли решить большинство проблем без его вмешательства — он разделался со срочными делами до обеда, собрал стопку бумаг, чтобы поработать с ними дома, и отчалил. По дороге Вэлиан заскочил в магазинчик за ликёром и маффинами для Фэй. А перед дверью квартиры написал ей: «Я еду», чтобы сделать сюрприз. Но, зайдя в квартиру, понял, что его снова обставили. В мастерстве устраивать сюрпризы ей не было равных.

Комнаты стояли пустые и тёмные. И только в коридоре горели приглушенные светильники, освещая рассыпанную на полу дорожку из розово-красных лепестков. Они вели к спальне. Вэлиан хмыкнул, полный предвкушения. На ходу скидывая ботинки и расстёгивая верхнее обмундирование, он прошёл по следу из лепестков, открыл дверь и замер на пороге.

Она сидела на стуле посреди комнаты, за усыпанным лепестками столом со свечами, бокалами, красиво украшенной нарезкой и охлаждающимися в ведёрке со льдом бутылками вина. Из одежды на ней были только туфли на шпильке и чулки с подвязками. Ей было прекрасно известно, как на него действуют чулки с подвязками, поэтому она нарочно закинула ноги на край стола и призывно потёрла их друг о друга, когда его взгляд остановился на них.

— Так-так… — вдоволь насладившись зрелищем, привалился к стене Вэлиан. — Я вижу развратную девчонку прямо по курсу.

— Снимай штаны, мистер, — деловито скомандовала Фэй.

— Не так быстро, — он отлип от стены и медленно прошёл в комнату, приковавшись взглядом к месту соединения её бёдер, которое единственное пряталось от глаз за её сложенными вместе ногами. — Я примерный семьянин.

Обойдя стол, он поставил на стол вино и маффины. А затем схватил с блюда кусочек фрукта и закинул его в рот. Отсюда ему стала видна маленькая тарелочка с его любимым декстро-пирожным, которая стояла между её ног, целомудренно прикрывая самое сокровенное.

— Мило, — разочарованно выдохнул он.

— Это на десерт, — объяснила она.

— А что в меню? — поинтересовался он, медленно отщёлкивая застёжки на тунике.

— А что джентльмен желает?

Он желал её язык на своём члене. И свой член — и язык — в каждой её сладкой, тесной дырочке. Чтобы она раздвигала ноги, стонала его имя — и просила. А потом лежала, задыхаясь, влажная и горячая, и на вопрос: «Ты кончила?» — отвечала: «Да, спасибо».

— Всё, — ответил он.

— Прекрасный выбор, — одобрила Фэй и, предупреждающе выставив палец, уточнила: — Только сегодня без укусов. У меня завтра с утра презентация у заказчика. Мой проект выиграл на конкурсе. Я хочу надеть зелёное платье с открытым верхом — в нём я меньше волнуюсь.

— М-м… Отличные новости, поздравляю! — уже взявшись за ремень, Вэлиан повременил со снятием штанов, чувствуя, что должен проявить вежливую участливость. — А что за проект?

— Милый, тебе не надо спрашивать сейчас, — улыбнулась она, зная его как облупленного.

— Духи, отлично! — с облегчением выдохнул Вэлиан, торопливо скидывая с себя ремень и напоясную кобуру, стягивающую пах. — Это чулки сводят меня с ума, — обвиняющим жестом указал он на её ноги.

Она закусила губу и порозовела от удовольствия. Вэлиан расстегнул ширинку, стянул с себя штаны и отбросил их в сторону. Он сделал шаг в её сторону, но Фэй остановила его, выставив ладонь.

— Погоди. Сейчас мне придётся попросить тебя отвернуться, — с лёгким смущением ответила она не немой вопрос в его глазах, — потому что я собираюсь поставить ноги на пол. Это может выглядеть довольно непривлекательно. У меня всё затекло, пока мы любезничали.

Вэлиан рассмеялся.

— Ладно. Пойду поставлю это в холодильник, чтобы не слышать, как ты кряхтишь. Моя эрекция может не выдержать такого испытания, — наклонившись к ней за поцелуем, он подхватил бутылку и маффины. — Я быстро ополоснусь. А ты — полезай в кровать!

Она ответила ему таинственной улыбкой.

Закрывая холодильник, Вэлиан обратил внимание на дверцу, куда Фэй прикрепляла свежие рисунки детей. И, заметив новый, пригляделся внимательней. На нём был нарисован палящий снарядами бронетранспортёр, из которого торчала уродливая голова турианца с подписью «Папа». А перед бронетранспортёром бежали две корявые фигурки людей с подписью «Дядя Алек» и «Мама». Сорвав рисунок с магнита, он хотел было смять его и выкинуть. Но вместо этого сунул его в карман штанов и направился в ванную.

Освежившись под тёплым душем, Вэлиан замотался в полотенце и вернулся в спальню, где его под одеялом ждала голая, жаждущая ласк женщина.

— Фэй, что это? — ненавидя себя за это, Вэлиан развернул рисунок — вместо того чтобы наброситься на неё.

— О… — огорчённо сложила она губы. — Это нам сегодня утром передала Лана, когда мы забирали близнецов из школы. У них на уроке рисования было задание изобразить первую встречу мамы с папой.

— Святые предки… — завёл он глаза к потолку. — Кто им об этом рассказал?!

— Не знаю! — возмутилась она вместе с ним, но при этом покраснела так, что он сразу понял — она знала.

— Это был Алек, — мрачно проговорил он.

— Почему сразу Алек?.. — залепетала она. — Может, кто-то из родни случайно обмолвился…

— Потому что я никому не рассказывал об этом! — ткнул он пальцем в рисунок.

— Ладно, это был Алек, — сдалась она, потупившись. — Но он никого не хотел обидеть, я уверена! Ему показалось, что это будет смешно…

— Это не смешно!

Её губы дрогнули в улыбке.

— Ну, вообще-то твоя голова выглядит уморительно. И мои ноги тоже… А в остальном, конечно, совсем не смешно! — уловив в его взгляде вспыхнувшее раздражение, поспешно поправилась она. — И, кстати, Лана попросила, чтобы мы оба пришли для беседы со школьным ксенопсихологом на следующей неделе. Мне кажется, она подозревает семейное насилие, — сложив ладонь у рта, заговорщицки объяснила она. — Так что, — в её глазах заиграли лукавые искорки, — постарайся, пожалуйста, не палить по мне из винтовки несколько дней.

— Ну всё, я поймал тебя! Ты думаешь, что это смешно! — наставил на неё палец Вэлиан, и она заливисто расхохоталась.

— Но это и правда смешно!.. Милый, ну не злись. Я вообще-то пытаюсь тут быть распутной! — раскрыв одеяло, в притворном возмущении воскликнула она.

Вэлиан гневно раздул мандибулы и, пришлёпнув рисунок к столу, стянул с бёдер полотенце.

— У меня будет серьёзный разговор с твоим братом, когда этот засранец вернётся. А тебе придётся быть очень, очень грязной девчонкой! — выразительно добавил он, заползая к ней на кровать. — Теперь покажи мне все места, которые будут спрятаны под тем зелёным платьем.