Дайкаку, всегда казавшийся суровым и неприступным, даже несколько чёрствым человеком, всё-таки был не чужд некоторой романтики. Сам он относил это не столько к своему разностороннему образованию и утончённому воспитанию, вполне естественному для отпрыска знатного рода и наследника семейной магической школы, сколько к влиянию своих друзей юности — немецких учёных брата и сестры Вайсман.

Адольф и Клаудия сыграли в его жизни большую роль, с ними были связаны самые светлые моменты, самые первые, трепетные надежды и мечты о будущем. И они же впоследствии вынудили Золотого короля замкнуться в гордом одиночестве. По правде говоря, он так и не смог пережить боль потери и горечь разочарования. Потому что Клаудия Вайсман погибла во время бомбардировки Дрездена, а Адольф… Получив от Сланца бессмертие и огромные силы Первого и Серебряного короля, он просто сбежал на небо, оставив Дайкаку наедине с этой древней реликвией, обладавшей огромной магической силой.

«Он сбежал! Сбежал! Струсил и сбежал!» — упрямо повторял себе Дайкаку, охваченный бессильной злостью и отчаянием. Но сколько бы он ни пытался убедить себя в этом, сердце всё равно противилось очевидному, находя для Вайсмана тысячи оправданий. В самом деле, Серебряный король являлся слишком непредсказуемым человеком. Поэтому то, что другие легко определили бы как трусость, у него вполне могло оказаться каким-то хитрым расчётом или стратегическим планом. Он был необычным, его слова и поступки всегда несли в себе особый смысл, и все эти годы Дайкаку не переставал думать о нём.

Он, конечно, отдавал себе отчёт в том, что, глядя на Миву Ичигена, каждый раз невольно сравнивает его с Вайсманом. Тонкие, благородные черты, мягкость и деликатность, немного рассеянная добрая улыбка, лучистый взгляд… Но в то же время эти двое были слишком непохожи. Рядом с Ичигеном буйная натура Золотого короля успокаивалась, он получал возможность немного ослабить железный самоконтроль и обрести душевное равновесие. И за это он был по-настоящему благодарен своему другу.

«Ты никогда не называл меня «Лейтенантом», как Вайсман, — вдруг подумал Дайкаку, переведя взгляд с тёмного неба, усеянного звёздами, на одухотворённое лицо Бесцветного короля. — Пожалуй, мне бы хотелось снова это услышать… Но только не от тебя, мой Ичиген!»

Словно в ответ на его мысли Мива Ичиген едва заметно улыбнулся. Поставив недопитую чашку чая на столик, он вдруг поднялся и, встав за спиной Дайкаку, положил ладони ему на плечи, слегка распахнув кимоно. Эти невесомые, но уверенные прикосновения были очень приятными. Дайкаку шумно вздохнул полной грудью и закрыл глаза.

— Люблю, когда ты делаешь мне массаж. После него я всегда чувствую себя на десять лет моложе.

— Благодарю. — Изящные руки с длинными музыкальными пальцами мягко скользили по его плечам и спине, аккуратными и в то же время сильными движениями разминая мышцы. Было заметно, что Ичигену это занятие тоже доставляет большое удовольствие. — Ты, как всегда, в отличной форме, Дайкаку-сан. И на твоём месте я не стал бы сейчас вспоминать о возрасте.

— Ох уж этот возраст, — немного смущённо усмехнулся Дайкаку. Рядом с Ичигеном не было смысла что-то скрывать: всё равно тот, кто обладает пророческим даром, сейчас ясно читает все его мысли, тревоги и желания, словно записи в личном дневнике.

А Ичиген опустился сзади на корточки и, почти касаясь грудью его широкой спины, обхватил его за плечи, словно желая защитить от любого беспокойства. Наклонившись к самому уху, он ласково прошептал:

— Послушай меня: забудь о том, что сказал тебе Хисуи Нагаре во время вашего поединка.

— Но… — встрепенулся Дайкаку.

— Забудь, — твёрдо повторил Ичиген. Его ладони были прохладными, а дыхание, слегка шевелившее волосы, обжигало. — Этот мальчик много страдал, и сказанные им слова несли в себе отпечаток сильной боли. Но хотя ты и взял на себя ответственность за Инцидент Кагуцу, всё-таки это не твоя боль! Я предчувствую, что Адольф Кей Вайсман вернётся. Не знаю, когда это случится, только ты не напрасно веришь в него. Серебряный король ещё покажет всем свою силу.

Дайкаку вдруг почувствовал, как у него перехватило дыхание. Резко повернувшись, он сжал друга в могучих объятиях. У него просто не находилось слов, чтобы выразить Ичигену свою благодарность за такое важное пророчество — столь необходимое ему именно сейчас. Да, они по-прежнему оставались союзниками… и при этом являлись друг для друга чем-то большим. Когда имеешь возможность разделить своё одиночество с близким и равным, таким же, как ты сам, безысходность постепенно теряет силу, и в сердце поселяется надежда. Они оба знали, что эта хрупкая надежда может в любой момент оборваться, словно тонкая спасительная нить, и оттого она казалась им ещё более ценной.

Однако, устыдившись своего порыва, Дайкаку так же резко отстранился и смущённо пробормотал:

— Кажется, ты всё-таки добился своего! Сейчас я не хочу больше думать о делах.

В ответ Ичиген улыбнулся тёплой, лукавой улыбкой. Его глаза сияли.

— Тогда идём внутрь?

— Пожалуй.

Едва они ушли с веранды и плотно прикрыли за собой двери в жилые покои, тёмная тень упала на освещённый звёздами сад. Над башней Михашира пролетел белый дирижабль Серебряного короля Адольфа К. Вайсмана.