. . .

- Что тебе не нравится? Это наше с Лешей место, - бросает Ольга Ивановна, зыркая в сторону их матери. 


Наше место.


Ноги внезапно подгибаются и Антон почти не слышит пренебрежительно маминого “Да мерзни там себе на здоровье”. Он слишком резко хватается за консоль позади себя, но все родственники заняты руганью, чтобы заметить его внезапную слабость. 


Все. Кроме Димы. 


Антон прячет взгляд, хотя в этом нет никакого смысла - Дима видит его, как на ладони. Он единственный действительно видит его. И, кажется, думает о том же, о чем и брат. О словах собственной матери про “наше место”. Это словосочетание веет вкусом спелой сладости, разливающейся во рту, лучами слепящего глаза солнца, теплыми порывами ветра, гулящими меж виноградных кустов. 


Оглушенный воспоминаниями он забывает о происходящем, и вздрагивает на словах: 


- Винное хозяйство “Градовское”, расположенное по адресу Краснодар… 


В ушах начинает стучать, Антон цепляется дрожащими пальцами за консоль и тяжело сглатывает. Шум в доме сменяется на легкое щебетание птиц, засевших в низком кустарнике, высаженном возле виллы, и отдаленные смех с пустыми фразами, бездумно брошенными в перерывах между порциями просекко. Антон прикрывает глаза, прижимаясь к белоснежной колонне и подставляет лучи солнцу. Становится так тепло, и он понимает, что готов вот-вот заснуть. 


- Антош, чего завис? - окликает его бодрый голос улыбающегося во все тридцать два Димы.


Антон вздрагивает, поправляет закатанные рукава рубашки - он уже получил выговор от матери за неподобающий вид (а еще долгий взгляд от Димы и шальное “Бунтуешь, братик?”). От того, как он резко начинает двигаться, очки стремительно съезжает по носу и он ловит их неуклюжим движением. За них он тоже успел схлопотать очередное замечание “Не мог что ли линзы надеть? Выглядишь как не пойми кто”. А Антону искренне нравились эти очки - за ними неплохо получалось прятаться от остальных. Казалось, что между ним и этим злобным пугающим бездушным миром есть хоть какая-то преграда. Но мать, очевидно, так не считала. Хотя, она судя по всему вообще сегодня не в настроении. Досталось не одному Антону, но и Полине за ее “безвкусное” платье. Хотя ему казалось, что все с одеждой сестры в порядке. 


- Идешь? Или я тебя от чего-то важного отрываю? - он кивает в сторону распахнутых дверей, где отец крайне настойчиво подливает матери Антона вина в бокал под неодобрительный взгляд матери Димы. 


Все понимают, что еще пара-тройка минут и разразится очередная драма. Антон сглатывает и тут же делает шаг в сторону Димы. Он встряхивает бутылкой розового вина, тайком стащенной ото всех, и делает шаг в сторону виноградных рядов, виднеющихся вдалеке. Антон, не думая, следует за ним - ноги сами ведут его за высокой фигурой, не давая ни секунды на промедление. Признаться честно, у него вообще мозги отключает рядом с Димой. 


Это, наверное, не правильно.


- Потише думай, - оборачивается брат, морщась, - У меня сейчас голова треснет. 


- Из-извини, - бормочет Антон, неловко оступаясь, и не совсем понимает, как у человека может разболеться голова из-за чьих-то мыслей. 


Но, видимо, с Димой возможно все. 


- Да я шучу, - он внезапно останавливается, ставит бутылку на землю, и касается чужих плечей, крепко сжимая их пальцами, - Антош, расслабься. Окей?


Артон чувствует, как у него внезапно начинают сохнуть губы. “Это наверное от ветра,” - наивно полагает он, пряча взгляд, и быстро облизывает их. На долю секунды, кажется, что руки Димы напрягаются чуть сильнее. Но это ощущение так быстро пропадает, что Антон не успевает до конца осмыслить произошедшее. 


- Давай-ка, вдохни-выдохни, - чересчур заботливо продолжает гнуть свою линию брат.


Но Антон слушается. Он всегда слушается. 


Медленно вдыхает, повторяя за Димой, задерживая дыхание на пару секунд, а потом выпускает воздух. Он таки осмеливается поднять взгляд на брата и ничего, кроме одобрения, не может считать в чужих глазах. И от этого на лицо просится дурацкая улыбка. Да и от следующей за этим похвалы тоже. 


- Молодец, - Дима хлопает его по плечам, отступая на шаг (Антон сжимает губы, лишь бы не выпустить разочарованного вздоха), и поднимает бутылку вина. 


Брат на ходу отпивает, задирая голову к небу, и делает пару жадных глотков. Антон старается не слишком откровенно пялиться на чужой ходящий ходуном кадык. Дима, естественно, это замечает и расплывается в знакомом оскале. Обычно, это не сулит ничего хорошего. В последний раз Антон после таких улыбок чуть было не захлебнулся в бассейне. 


“Как будто тебе не понравилось,” - раздается в голове диминым голосом.


- Отличная рубашка, кстати, - замечает Дима, вырывая парня из болота собственных мыслей, и  передает ему бутылку (Антон старается всеми силами не думать о бесконтактных поцелуях, когда обхватывает своими пальцами гладкое стекло), - Не запачкай. 


На этих словах парень еще крепче сжимает горлышко бутылки, ожидая, что ее содержимое тут же окажется на нем. Но нет. Дима даже бровью не ведет. Только улыбается как-то непривычно мягко. И, если честно, Антон совершенно не понимает, что с ним такое. То ли вино так действует, то ли прошедшие недели в одиночестве на вилле. 


Ну как одиночестве… 


Скорее, времени проведенному вдвоем. У Антона мурашки бегут ото всех воспоминаний и сладко тянет в животе. Он чувствует, как щеки обдает румянцем, и тут же решает пригубить бутылку. Все лучше, чем смотреть, как по диминому лицу расползается довольная улыбка. Дима оглядывается по сторонам так, словно боится что их увидят вместе. А может и вправду боится. Но они же… не подозрительные? Антон нервным жестом поправляет очки и тоже оборачивается, все так же сжимая бутылку в руках. Нет, это все его домыслы. Надо просто немного выпить и все забудется. 


- Ты куда так разогнался, марафонец, - хихикает Дима, хотя прекрасно знает - Антон ненавидит бегать, - Оставь что-то любимому брату.


Выдергивает из его рук бутылку (хотя Антон не то чтобы сопротивлялся) и чуть ускоряет шаг. Он разворачивается к парню лицом вск с такой же широкой улыбкой. Антон не может не отметить как блестят его глаза в лучах заходящего солнца. Дима хмыкает и качает головой, переставая красоваться. Черт. Он ведь повелся. Антон смущенно опускает взгляд и прячет руки в карманы брюк. Под ногами только комья земли и редкие веточки винограда. 


- Ты че какой? - неожиданно спрашивает Дима, закидывая ему руку на плечо и прижимая к себе. 


Антон буквально чувствует, как уменьшается в чужих руках. По крайней мере, шею он втягивает моментально. 


- Ничего, - качает он, умудрившийся даже не запнуться на первых слогах. 


- Да не ссы, - Дима поворачивается к его уху, опаляя горячим дыханием, - они скоро все свалят. И будем снова только я, ну и ты, конечно. 


“И Полина с отцом,” - мысленно добавляет Антон, хотя их присутствие почти не ощущалось. Практически все время они с Димой были предоставлены самим себе. А значит, друг другу. 


- Да я не об этом… - смущенно отнекивается Антон, чувствуя, что пальцы брата практически прожигает ему плечо. 


- А о чем тогда?


- Как все… - слова даются с трудом, - Все… Как мы потос?


- Не переживай, Антош, - хмыкает Дима, прижимая брата к себе, - Когда отец сделает меня своим замом, а потом передаст управление Галактикой, я тебя не брошу. 


Не брошу… Как много это значит. 


Но не решает уточнить. Вместо этого бездумно перехватывает бутылку из диминых пальцев. Антон чувствует как бешенно внутри заходится сердце и отпивает еще вина. Он никогда не был любителем розового, но это какое-то особенное на вкус. От него становится необычайно легко, а в голове образуется приятная пустота, прогоняющая все знакомые тревоги и страхи. А может все дело в руке Дима, сжимающей его плечо, в его спокойном голосе и широчайшей улыбке. Он чувствует себя таким… защищенным. Антон на долю секунды хмурится, с трудом зарабатывая собственные чувства. А потом он понимает, что это именно оно. Ощущение дома. 


Когда они возвращаются везде погашен свет. Кажется, про них забыли. Антон чувствует, как усталость от долгой прогулки наполняет конечности. Он так… устал. Но это приятная усталость. Внутри расплывается теплое, светлое, приятное чувство и ему так не хочется менять его на что-то другое. Он неуверенно косится на Диму, который широко зевает.


- Пошли что ли? - спрашивает брат, потягиваясь, и Антон даже в таком состоянии не может не заметить, как задирается его рубашка. 


- Знаешь, я… - он мнется на месте, боясь реакции Димы, - Я немного устал и хочу спать и… 


Язык не поворачивается продолжить. Антону страшно, что такой чудесный вечер вот-вот кончится ссорами, скандалами и криками. 


- Да я что-то тоже… - пожимает плечами Дима, поворачиваясь к брату. 


Антон старается не выглядеть так, словно с его плеч свалилась гора. Но кажется у него не выходит. Он это понимает по взгляду Димы и тому, как он притягивает его к себе в короткие объятия. Антон утыкается лицом в знакомое плечо и от растерянности не знает, что делать. Пока брат коротко целует его в волосы, а потом треплет по ним же. Все заканчивается так же резко, как и началось. 


- Не засиживайся допоздна, а то завтра голова трещать будет, - хмыкает Дима, хлопая его на прощание, и идет в сторону коридора. 


- Сп-спокойной ночи! - бросает Антон, опомнившись, и видит, как брат взмахивает рукой, прежде чем скрыться в доме. 


Он не сразу понимает, что прижимает пустую бутылку к груди.


- Переходит в совместное пользование. 


Антон смаргивает мираж и чувствует поступающее облегчение. С виллой ничего не случится. Он смотрит в сторону Димы, который тут же ловит его взгляд своим. Брат, конечно, начинает бурчать для вида, но все это время смотрит прямо на Антона. В голубых глазах на противоположном конце комнаты читается то же, о чем Антон думать все это время:


“С нашим местом ничего не случится”.