И вот уже минуло лето. Второй курс ничем решительно не отличался от первого. Вся та же первая смена, вся та же дождливая погода, всё те же лица. Хотя последнее, наоборот, было для Русланы в радость. Ну, и большее количество предметов поменялось. В остальном, казалось, всё сохранило свой первоначальный вид. За исключением того, что кое-кто не улыбался. И этим кое-кем являлась Руслана.
Долго тянулись первые месяцы учёбы, а выражение лица у девушки почти не менялось. Нет, Руслана, конечно, кривила рот в подобии улыбки, которой, впрочем, почти все верили, но уж кто-кто, а Ирка с Леной, да и Лёшка с ними, точно знали, что что-то нечисто. Конкретнее говоря, что случилось, знала лишь одна рыжая, но по просьбе Русланы делала вид, что ничего не знает.
Как ни пыталась Ирка выудить из подруги искреннюю улыбку, а ничего у неё всё равно не вышло. Руслана не то, чтобы не сопротивлялась её стараниям, просто девушка уже устала от внутренних бурь и переживаний, творившихся внутри её. Не раз, далеко не раз Руслана видела Тимура с Леной вместе. От одного только взгляда на то, как они обнимают друг друга при встрече, девушке хотелось бежать. Без оглядки. И неважно куда.
Хотя и Лена изменилась тоже. У девушки улучшилось зрение, она перестала носить очки. Поначалу Руслане было очень трудно без этой «стены» между ней и Леной, но потом девушке не осталось ничего другого, как привыкнуть. Ещё отчасти изменилось и поведение. Оно стало вызывающим, каким-то жёстким и острым. Если раньше зеленоглазая девушка не любила проявлять своих чувств к Тимуру на улице, то теперь Лену не останавливали ни взгляды, ни громкие и цепкие комментарии бабушек.
От этого поведения Руслане было только хуже. И, если раньше девушка пыталась улыбаться хоть как-то, пусть неискренне, теперь же и этого не было. На лице не отпечатывалась ни злость, ни раздражения из-за тех картин, которые вырисовывались на улице с Леной и Тимуром, ни тоски, ни разочарования, всё лишь грусть, которую не всем дано было увидеть. Другим же людям было, наверное, всё равно.
Последней каплей стало отмечание дня рождения светловолосой девушки. Чуть перепившие друзья Тимура, да и Тимур вместе с ними, стали вытворять какой-то бред, нести чушь и, видимо, что-то ещё. Руслане было всё равно. Однако, когда девушка увидела, как ради какого-то то ли спора, то ли ради ещё чего-то типа такого, Лена стала пить из бутылки что-то огромными глотками, не отрываясь от данной стеклотары, Руслане стало больно. Просто больно от всего этого. И она ушла. Под шумок, так сказать.
Придя домой, она вздохнула с таким облегчением и, глядя на оставленную родителями записку о том, что они в гостях, на автомате закрыла дверь.
Было около часа ночи. Руслана кинула вещи куда-то в сторону, разулась на ходу и, не включая свет, зашла к себе в комнату.
«Как обычно: открытая форточка.
Ай, плевать…
Отчего же такое пустое чувство внутри? Разве это называется любовью? Или влюблённостью? Или симпатией? Где же эти самые пресловутые минуты безудержного счастья и радости? Что-то как-то их не наблюдается в моей жизни вот уже почти полгода.
Ё-маё, прошёл уже год…
Прилечь, что ли? Ай, это раздеваться надо. Ну, нафик. Присклонюсь-ка я лучше к своей стенке да посижу на полу.
Брр… холодно. Но это ничего. Холод заглушает боль.
Так, нужно отключить мобильный телефон, а то же потом хватятся, что меня нет… А, блин, я же его уже отключила. Умница какая, твою ж…
…Как же мне это всё надоело. Как надоело видеть тебя с Тимуром, как надоело видеть ваши объятия, поцелуи, как надоело видеть твою улыбку, как надоело видеть тебя со мной в универе почти каждый день кроме воскресения, которое ты, кстати, проводишь только с Тимуром. Хотя нет. Надоело — это не то слово. Мне не надоело. Я просто устала.
Хотя, судя по тому, как меня тщетно пытается развеселить Ирка, устала я уже несколько месяцев назад. Что же. Выходит, я и не такой уж сильный человек, которым меня считали…
…Да твою же мать!!!»
Руслана не выдержала и, схватив первый попавшийся на глаза предмет — а это оказался ни в чём не повинный тапочек — бросила его со всей дури в сторону двери. Тапочек испуганно описал дугу и, больно ударившись о стенку рядом с дверью, упал, обессиленный.
— Как мне всё это выдержать? Как?.. — Руслана подобрала под себя колени и обняла их. Губы предательски задрожали, а слёзы, томившиеся в ожидании уже несколько месяцев, с облегчением выполнили свою миссию. Без всхлипов, без надрывов девушка молча плакала в темноте.
***
— И куда намылились, виновница торжества, м? — о да, Тимур был сама любезность.
— Мне нужно поговорить с Русланой, — поспешно натягивая на себя чёрные сапоги, в сторону бросила Лена, которая даже не взглянула на парня.
— А для этого нужно обуваться? — удивился парень. — Ща я за ней схожу…
— Она ушла, — отрезала Лена.
— Слушай, Ленк… — от парня сильно резануло перегарчиком, — сегодня твой день, твоя ночь. Понимаешь? Девятнадцать лет — эт тебе не хухры мухры.
— С тобой бесполезно разговаривать, когда ты в таком состоянии. Ты же обещал больше не пить…
— Да забей ты на эту… Боже, как её…
— Руслана, — холодно ответила Лена.
— Ты должна быть здесь, понимаешь? Улыбаться, веселиться, кричать, радоваться, пить, есть, получать подарки. Здесь есть почти все, кто тебе дорог. Родители, к нашему боооольшому сожалению, не приехали разве что. Что тебе ещё надо?
— Поговорить с Русланой.
— Да ёб…
— И не ругайся, — вот уже Лена нацепила на себя шапку.
— Я тебя никуда не пущу… — парень двинулся с места.
— Сегодня, как ты сказал, моя ночь?
— Ну, да… — осторожно ответил Тимур.
— Значит, я сегодня главная. И вот моё желание: остаёшься здесь, веселишь народ и веселишься. А я через пару часов вернусь. Всё, — и, не дав парню вставить и слова, Лена тут же вышла из квартиры и закрыла дверь.
***
«Боже мой, я надеюсь, что ты дома…
Руслана, да что ж такое-то с тобой творится? Нет, я не могу ответить себе на этот вопрос… а вдруг я ошибаюсь? Но твоё лицо сегодня стало последним штрихом в моей летописи событий. Девочка, что же ты чувствуешь, в конце концов? Что так сильно тебя мучит и тревожит?
Я старалась, я честно старалась избавить тебя от этого чувства, о котором могу лишь догадываться. Я и рядом была, когда тебе было плохо. Результатов это не дало. Тогда я решила стать жестокой, чтобы ты увидела меня с плохой стороны, но, видимо, и это не помогло…
Кто же я для тебя? Или нет, не так. Кем я стала для тебя?
…Ух ты! Сегодня полная луна… Так, а почему это я так всматриваюсь в луну? Да ну, бред… Какой белый ворон, вы что… А вдруг…
…Уже без пятнадцати два. Вот я иду уже ровно тридцать минут. По снегу. Зимой. Ночью. Холодно. У меня день рождения как бы, всё такое… а я иду к девушке. Зачем? Да я же идиотка. Что я ей скажу? Что-то типа: «Эм, Руслана, тут такое дело… Я шла сейчас пешком от своего дома к твоему по жуткому морозу, оставив гостей дома на Тимура… Я не знаю, зачем я пришла к тебе. Мне кажется, что с тобой что-то не так. Расскажешь?»
Прекрасно, по-моему.
Брр…
Так, трубку ты до сих пор не снимаешь…
Как я надеюсь, что ты ушла домой. Хоть бы ты не пошла на ту заброшенную стройку. Там же такой ветер, холодно, скользко и нет никого. Руслана…
Да подними же ты трубку!
…Мало тебе было того, что ты перестала улыбаться после лета, из-за чего мне стало так невыносимо трудно видеть твои попытки слепить улыбающееся лицо, так теперь ещё вот…
Я не знаю, я запуталась.
Подруга… или нет…
Боже, что за мысли? Бред. Бред. Бред.
…Наконец-то твой дом».
— О. Дверь открыта, это хорошо, — сказала вслух девушка и вошла в подъезд.
***
— Русь… — Лена сделала длинную паузу, а затем отчего-то спросила: — Ты не дома? — у девушки в руках был мобильный телефон, который она сжимала в руках так, что побелели костяшки пальцев — Лена просто очень долго звонила в дверь, а ей никто не открывал.
— Тут…
«Боже, что же с тобой такое?..
Звонок в дверь… ну же, открой мне…»
— Тогда почему ты не слышишь, как звонок твой пищит?.. — голос зеленоглазой девушки дрогнул.
— Ч…то? — прозвучало на другом конце трубки.
Затем повисло длительное молчание.
Спустя пару мгновений Лене открыли дверь. Руслана стояла и смотрела замученными, удивлёнными и какими-то стеклянными глазами, словно не веря в то, что перед ней стоит Лена.
— Что ты тут… — Руслане не дали договорить начатый вопрос.
Лена, отбросив в сторону ненужные прелюдии, сперва на мгновение зависла, а затем резко сделала шаг вперёд и обняла опешившую Руслану. Крепко прижав девушку к себе, она прошептала ей на ухо:
— Я здесь, я рядом, и всё хорошо. Ты мне веришь же, да?..
— Лен… — Руслана очень бережно обняла девушку и уткнулась ей носом в плечо, закрыв глаза и не обращая внимания на то, что Лена была в верхней одежде и была холодная.
— Ты ведь простишь меня, если я сделаю это? — Лена чуть отстранилась от девушки, но не отпустила её.
— Что? — спросила Руслана и улыбнулась.
— Вот это… — девушка стала резко сокращать расстояние между ней и Русланой.