— Что ты со мной делаешь?.. — хрипловатым голосом тихо спросила Руслана, медленно наклоняясь к девушке.

— Видимо, то же, что и ты сейчас со мной…

Возможно, окружающая обстановка сделала своё дело, заставив стать как и Лену, так и Руслану, более раскрепощённой. Ночь, вокруг никого нет, и одинокое сердце, искренне любящее того человека, который внезапно, по какому-то странному стечению обстоятельств, что, в принципе, сейчас не так уж и важно, оказался рядом, совсем близко.

Руслана, разум которой тут же помутнел из-за обжигающей близости светловолосой девушки, упустила из виду тот момент, когда её сухих чуть приоткрытых губ коснулись другие, влажные, горячие и мягкие. Сердце пропустило несколько ударов, а затем забилось с такой неистовой быстротой, что, казалось, отдавало последние силы на то, чтобы вырваться из грудной клетки.

Пытаться выровнять тут же сбившееся дыхание Руслана уже не спешила, ибо понимала, что это у неё не выйдет, как бы она этого не желала. Впрочем, она этого и не хотела. В тот момент все мысли девушки были заняты совсем другим.

Лена нерешительно и очень осторожно дотронулась до губ девушки, словно боясь разрушить это хрупкое и невинное чувство, вспыхнувшее сразу, как только Руслана произнесла вслух то, чего, собственно говоря, вслух говорить и не планировала. Нет, нельзя сравнивать это чувство с внезапно вспыхнувшим пламенем, которое образовалось сразу после того, как к дровам, политым бензином, поднесли горящую спичку. Скорее можно сказать, что это ощущение было сродни непрерывающимся и настойчиво накатывающим волнам, которые с каждым разом становились всё больше, выше и теплее.

Будто бы уже не отдавая отчёт в своих действиях, зеленоглазая девушка ласково, едва дотрагиваясь до кожи, провела ладонью по щеке Русланы, ещё на пару мгновений оставляя за собой это приятное чувство прикосновения. Спустя пару секунд, и вторая рука присоединилась, всё так же аккуратно дотрагиваясь до лица Русланы. Держа в руках лицо девушки, Лена, сперва оробело, а затем уже более уверенно притянула к себе лицо Русланы, настойчивее целуя девушку, не углубляя при этом поцелуй.

Руслана же, внутри которой одновременно и радостно, и томительно взрывались фейерверки, просто таяла от слабых прикосновений к своим щекам, от этого робкого и неуверенного поцелуя, от этого…

***

— Руслана! — кто-то закричал на ухо девушке, судорожно тряся её за плечо и пытаясь разбудить.

— Что?.. — Руслана недоумённо хлопала глазами и смотрела на склонившуюся над ней зеленоглазую девушку, в глазах которой читалось волнение, которое, впрочем, тут же сменилось облегчением, как только Руслана открыла глаза.

— Слава богу, с тобой всё в порядке, — Лена крепко прижала к себе удивлённую девушку.

— Я… — Руслана тряхнула головой, — спала?

К девушке постепенно возвращался здравый рассудок, а сон, наконец-то, почти полностью улетучился. На автомате Руслана встала — Лена отпустила девушку — и постепенно до неё стало доходить то, что она заснула рядом с могилой белого ворона, прислонившись спиной к какому-то огромному и потрёпанному временем бруску.

Сунув руку в карман, девушка нащупала письмо.

«Так, значит, про письмо ещё был не сон… получается, сном было то, что…» — Руслана взглянула на всё ещё обеспокоенно смотрящую Ленку и поняла, что и правда ничего не было. Девушке захотелось выть.

— Как ты меня нашла? — Руслана отвернулась. Впрочем, отворачиваться не было смысла, ибо на улице было около трёх-четырёх утра, поэтому ещё было темно, и Лена всё равно бы не увидела выражения лица девушки.

— Ты же мне адрес когда-то говорила, а про заброшенную стройку я пьянчугу одного спросила… 

— Ясно… и ты нашла меня здесь… спящей? — Руслана злилась на себя за свой сон, от этого и вопрос, прозвучавший от неё, получился каким-то острым и холодным. Лене впору было обидеться на такое, мол, я тебя искала ночью, всё такое, а ты со мной вон как разговариваешь. Однако, несмотря на холодность и отчуждённость в голосе Русланы, она всё равно была рада тому, что нашла свою пропажу, живой и почти невредимой.

— Ничего не болит? — спросила Лена.

— Это так важно? — отрезала девушка в ответ.

— Важно, — мягко сказала Лена и всё равно повторила свой вопрос: — И всё-таки, болит что-нибудь?

— Да.

— Где? Давай выйдем на свет, а то тут нет фонарей, так я вряд ли смогу чем-то помочь.

— Ты и на свету этого не увидишь.

— Руслана, да что с тобой? — не выдержала-таки зеленоглазая.

— Ничего. Иди лучше домой, — сказала девушка и тут же закашлялась.

— Ага, бросить тебя в таком состоянии здесь? — Лена вспыхнула. — Я что, на дуру, по-твоему, похожа? Как будто я ушла ночью из квартиры только ради того, чтобы увидеть тебя и услышать, как меня посылают куда подальше? Что ещё за «иди домой»? Ты себя видела? Ты себя слышала со стороны? Обнять и плакать, боже мой… — Лена одной рукой дотронулась до лба и покачала головой.

Руслана, которую каждая фраза, произнесённая светловолосой девушкой, можно сказать, в прямом смысле слова добивала, откашлялась и, шморгнув носом, повернулась обратно к Лене, тихо прошептав:

— Прости, пожалуйста… я не права. Ты и правда… ну… вот…

— Что мне с тобой делать? — вздохнула Лена и улыбнулась.

***

— И всё-таки мне это что-то напоминает, — уверенно сказала Лена, аккуратно накрывая Руслану пледом и протягивая девушке медицинский термометр.

— Что? — спросила Руслана.

Девушка полусидела-полулежала на своей кровати, пила горячий чай, который только что принесла в комнату Лена и собиралась мерить температуру.

— Ну, зимой… — улыбнулась Лена.

— Ямочки, — блаженная улыбка тут же озарила лицо Русланы и, забывшись на несколько мгновений, девушка чуть не пролила на себя горячий чай.

— Осторожно! — крикнула Лена и успела вовремя поддержать чашку, накрыв своими ладонями ладони Русланы.

Девушка непроизвольно дёрнулась от случайного прикосновения тёплых рук, но, сжав чашку посильнее, буркнула что-то типа «спасибо» и ничем не выдала того, что только что произошло у неё внутри.

— Да, я помню, — наконец-то совладав с собой, промолвила Руслана.

Лена, тепло улыбнувшись и заслужив тем самым старое, но такое родное «ямочки-и-и-и», вышла из комнаты Русланы, попутно захватив с собой мобильный телефон. На кухне как раз варились макароны — выяснилось, что Руслана ничего не ела с самого утра, Лена же, тем самым посчитала своим долгом накормить непутёвую подругу, которая вот-вот грозилась заболеть простудой.

Закрыв за собой дверь, Лена набрала номер Тимура, чтобы сообщить ему о том, что она по дороге никого не зарезала, не изнасиловала и не убила, нашла пропажу в лице Русланы и теперь будет у неё до утра так точно, потому что ребёнок может заболеть, а она единственная, кто может ей сейчас помочь.

Руслана же сразу стала звонить Ирке, чтобы предупредить рыжую, что с ней всё хорошо. Однако «абонент временно недоступен», звучавший каждый раз, когда Руслана звонила подруге, сказал всё за себя. Подумав, что Ирка обиделась на неё за то, что она так трусливо сбежала с поля боя, девушка решила позже заехать к ней и извиниться лично.

Зеленоглазая ещё находилась на кухне и следила за макаронами, попутно ещё разговаривая со своим парнем. И, как обычно, Руслана, которую посмели оставить наедине со своими мыслями и чувствами, вновь скатилась в себя, откуда ещё совсем недавно выкарабкалась. Единственное различие было лишь в том, что сейчас девушка не сопротивлялась своим мыслям.

«Превосходно… такого облома в моей жизни ещё не было. Как я смогла упустить всё из виду? Я же всегда могла разграничивать, где реальный мир, где мир снов и сновидений. Но почему я не смогла понять это именно в тот момент?

А всё казалось таким настоящим, таким реальным…

Твою мать.

Ну, слов просто больше нет!

…Хотя, так даже и лучше. Да, так лучше. Её не будет тревожить то, что было бы между нами, хотя между нами ничего и не было. Она не знает, так что всё прекрасно. Главное, чтобы она была счастлива… да, именно это и главное.

А вот со мной нужно уже разбираться.

Какого хрена? Вот какого хрена всё вылезло опять наружу? Это же всего лишь сон! Сон, Руслана! Слышишь? Тх, да конечно слышишь. Но и что толку от того, что ты слышишь всё это? Никакого.

А я-то думала, что всё уже прошло и давно кануло в Лету, а вот фиг тебе.

Боже, как же мне теперь смотреть тебе в глаза? Даже если брать в учёт то, что ничего и не произошло, совсем ничего, даже если ты и не знаешь, что творится внутри меня, почему мне так трудно смотреть тебе в глаза?

Может, ты видишь что-то в них… надеюсь, что нет».