Снег под ним багровеет с завидной скоростью. Душенька только и может, что наблюдать за этим словно через пыльную плёнку. Ему холодно до тошноты и больно до пятен перед глазами, ему страшно, потому что быть застреленным в замороженном эвакуированнои городе это страшно, больно и холодно.

Он смутно осознаёт, что ему нужно бежать. Нужно поднять руки, опереться и встать. Поднять руки, опереться и встать. Поднять руки. Опереться. Встать.

Но это слишком сложно. Душенька устал. Он не спал больше суток, и, возможно, он имеет право отдохнуть и закрыть глаза на секунду.

На секунду. На миг. Просто закрыть глаза.

У него не получается. Веки будто бы залили клеем. Пальцы деревянные, шея не поворачивается. Душенька весь, как статуэтка застывший. И кожа покрытая инеем точно фарфор. Это страшно. страшно, больно и холодно.

Душенька свои конечно пытается проследить дюйм за дюйм. Вот у него плечи, вот тут логти, здесь запястья. Пальчик за пальчиком все десять по порядку. Он ощущает себя ржавой шарнирной куклой или промёрзшим механизмом.

Он ощущает себя брошенным и преданным.

Не то чтобы это было далеко от правды – их выкинули сюда, как пушечное мясо. У них нет способностей, они, так, расходный материал. Люди без способностей не выигрывают войны и не сохраняют мир. Они – мягкая подложка под настоящими героями.

Душеньке мерзко. Душеньке бесконечно мерзко.

Богрянное пятно больше не расползается, застывает размытыми краями. А рядом снег красиво блестит на солнце. Душенька раньше и не замечал, что снег так может.

Сейчас, наверное, полдень. И в поле зрения наконец-то появляются люди, и в Душеньке теплится надежда, он пытается заставить свой язык двигаться и попросить о помощи. Это не выходит, но к нему всё равно подходят. Стряхивают снег с головы(когда его успело замести?), поворачивают за лицо, заглядывают в глаза, щупают шею. Душенька пытается сказать – помогите. А потом он снова падает в снег и с него грубо стягивают пальто с сапогами. И уходят.

И Душу это так потрясает, что он хочет схватится за голову, он хочет крикнуть, сорвать голос, сгрести руками снег, но он не может. Он думает – хоть бы добили, суки.

Душеньке холодно.

Душеньке очень холодно.

Душеньке холодно до окоченения, до бледной с синими пятнами кожей, до стеклянных глаз.

Солнце закатывается за горизонт и приходит обратно с другой стороны. Оно делает так несколько раз, а потом снег начинает таять – Душа на задворках понимает, что миссия выполнена и объект либо захвачен, либо застрелен. Он надеется, что застрелен.

А потом его снова находят. На этот раз человек в маске и перчатках. Осматривает расчётливым взглядом, за волосы приподнимает, заглядывает в мутные глаза.

– Мёртвый.

И его- его тело, его труп, загружают в машину к другим телам. Душеньке холодно. Душенька и сам догадался.