Чёлн скользил по водной глади в самое сердце Мёртвого моря. Глубокая ночь шумела разве что всплесками волн да редким низким клокотанием, холодящим душу. Стоял непроглядный туман. Очертания утёса и теремов пропали из виду, только лодка проплыла от города полверсты. 

— Давай нападём первыми? — Хакко засмотрелась на своё отражение, поднеся фонарь к воде. 

— Змей — трус. Без уверенности, что именно мы добыча, не покажется, — Таима опустила вёсла, когда посчитала, что они уже достаточно далеко отплыли от берега.

Послышалось очередное клокотание, с которым поднялась крупная волна. Чёлн закачался, немного забирая воды на борт, и фонарь в руках Хакко потух, когда она потеряла равновесие и прокатилась спиной по мокрому сиденью. Сколько проблем с этим человеческим телом… Надо было оставить его в городе. 

Вскоре поднялась и вторая волна, а с ней на поверхности моря показался острый плавник. Таима достала из ножен саблю и провела двумя пальцами по её лезвию, призывая стужу. В тумане крохотный клочок пространства озарился голубым сиянием. 

В следующий миг с гортанным рёвом из воды показалась пасть. Кривые зубы заглотили чёлн, так что девушки едва успели отскочить на воду. Под их ногами та вмиг превратилась в лёд. 

Хакко сложила ладони вместе и направила мороз по водной глади так, чтобы затвердело всё ещё пару саженей вниз. Змей был на время обездвижен. Таима же ринулась к его морде, чтобы перерезать горло, однако мощный хвост, не стесненный льдом, ударил её слева так, что она едва ли не кубарем пролетела над водой. Вонзив в неё морозную саблю, льфинка быстро поднялась повторила рывок. 

Змей заелозил, приумножая ледяные трещины вокруг, попытался затолкать морду в море и зарычал, когда ничего не вышло. Бешено играя хвостом, он рушил и рушил сдерживающие тело оковы. Таима занесла лезвие над местом, где предположительно располагалось его ядро. И только сабля должна была рассечь чешую вместе с мясом, змей вдруг развеялся таким же туманом, что до сих пор их окружал. 

— Да какого… — Хакко огляделась и обнаружила у себя за спиной две пары белых глаз. В следующий миг её накрыло тенью. Тело сжалось, сдавливаемое склизкими тканями змеиного горла. Ногу пронзила дикая боль. 

Таима едва удержалась на воде, коей захлестнуло морозную поверхность, созданную духом. Драться на льду было не впервой, однако от этого не менее тяжко. 

— Раз, два, три… — отсчет показывал, сколько мгновений есть в запасе после такого перемещения, — четыре, — сабля опять была в пяди от заветного места, когда уже разъяренный неповиновением жертв змей снова исчез. Таима навострила уши. Она инстинктивно ударила туда, где послышался несвойственный штилю ветряной свист и угодила кончиком клинка прямо в змеиное око. Чудище завопило и нырнуло под воду, так что его длинное туловище тенью проплыло под оставшимся льдом. Таима перешла на бег, оставляя за собой ледяные следы, легко смываемые волнами. Вдруг змей сам вырвался из темной толщи, издавая не то хрип, ни то вой. В шее его стало заметно голубое свечение. В следующий миг она взорвалась скопом сосулек, торчащих во все стороны. Не смея боле издать стона, змей уронил морду в воду, а тело его, лишенное жизни, плашмя упало, образовав огромный всплеск. 

— Ель твою в сучки! Как ты посмел?! — Хакко вырвалась наружу и упала в море, еле перебирая онемевшими конечностями. Ещё чуть-чуть и она бы наглоталась на целое несварение. 

Таима быстро подхватила духа в теле девицы и закинула себе на плечо. 

— Ядро уничтожила? 

Хакко на вопрос только обплевалась: 

— В такой тесноте трудно было его не задеть. 

— То есть ты не уверена? — переспросила льфинка, пытаясь сориентироваться по сторонам Тавлеи. Кажется, Чирик был Левее. 

Хакко что-то пробубнила неразборчиво, а потом начала ругаться: 

— Да ты хоть знаешь, каково быть проглоченной?! Там так воняет! 

После этой битвы змей не появлялся в городе ещё лет двадцать. Только редкий свидетель замечал, как порой всё море заволакивал туман, и слышал вдалеке клокот. Но лодки боле не пропадали, и горожане перестали бояться по ночам бывать у берега.