Валирн подчинился приказу и выстрелил. Оживший рисунок женщины отскочил от места, куда впился болт. Белокурая дева нахмурила брови, глядя на гостей Красной залы, затем беззвучно зашевелила губами. 

— Что за чертовщина… — Каирис пробежалась взглядом по остальным стенам и с ужасом осознала, что фрески были повсюду, а люди, изображенные на них нагишом, смотрели на неё. Их глаза, казалось, светились. На первый взгляд слишком выцветшие, чтобы оставаться видимыми, они неслышно переговаривались, и… Занимались непотребством. Вдруг дева, что увернулась от выстрела, протянула руку вперед, ища способ выбраться из каменной плоскости. 

Каирис в очередной раз пожалела, что рискнула прийти в Пик наслаждений без волшебника. Они опросили многих, прошлись по всем знакомым, но никто не согласился даже за щедрое вознаграждение. Оставалось только использовать печати, позаимствованные у странного рогатого чародея. 

Тем временем разозлённая дева на фреске прорвалась сквозь черту между рисунком и реальностью. Её бледные пальцы полезли из стены, и в этот миг Валирн выстрелил ещё раз. Болт рассек ладонь, и по ней пошла внушительная трещина. Дева дёрнулась, но продолжила выбираться наружу. 

Каирис огляделась. Она пришла сюда лишь за пропавшей сестрой, и не могла бежать, пока не проверила каждую залу. Человеческие фигуры на стенах пошло изгибались, обнажались всё сильнее и улыбались, зазывая к себе. Тем временем на втором этаже, там, где перила лестницы впивались в резные колонны, замахала руками ещё одна девица: 

— Каирис! — прозвучал знакомый голос. 

— Лаэрис! — отозвалась воительница, глядя на неё с облегчением. Страх найти сестру в одной из извращенных фресок едва ли не сжирал сердце, но теперь наконец отступил. Девушка сверху замахала рукой.

— Твою рать… — Валирн ругнулся, наблюдая за тем, как его спутница говорит с пустотой. Вмиг его осенило: а чудился странный запах и ему, когда он видел в иллюзии свою милую Малру. — Разруби ту, что из стены лезет! Потом нарадуешься, — он воззвал к разуму Каирис, но та лишь безвольно смотрела в глаза родному образу сестры. Иллюзия её парализовала, заняла все мысли и чувства. В памяти были свежи воспоминания об их последней встрече. Тогда они расстались в ссоре, и теперь Лаэрис, живая, целая и одетая в мамино платье улыбалась, зазывая к себе рукой. 

Валирн оттолкнул Каирис в сторону, когда изящная, но цепкая рука рисованной девы попыталась схватить её за горло. Вместо этого её бледные пальцы сомкнулись на волосах Валирна, резко потянув его на себя. Готовый даже к таким ситуациям, он сразу же полоснул по забранным прядям небольшим кинжалом, стараясь и руку противницы задеть. Однако, когда он грохнулся на пол, преуспев в попытке освободиться, его за плечи похватали другие руки. Они были уже мужскими. Валирн попытался обнять декоративную колонну, когда голый мужчина в одной набедренной повязке потянул его внутрь самой фрески. 

— Елить-садить, помоги! — до Каирис донёсся последний отчаянный крик, прежде чем её напарника затащили в настенный рисунок. 

— Не помогай, — возразила иллюзия сестрицы, постепенно спускающаяся по лестнице вниз.