— Если вы не видели меня — знайте, это знак для вас! Мир передает вам: все идет хорошо, и вы на правильном пути; вы встретите людей, которые действи…

Голос продолжал бы что-то вещать и дальше, но был смахнут в цифровое небытие одним единственным движением пальца. Внутри рыжеволосого юноши горько подняла голову апатия, и карие глаза были устало отведены от яркого дисплея побитого жизнью смартфона на бледную руку, за которой невнятно вился узор одеяла.

Ли Су Хек, нет, Кейл Хенитьюз честно не знал, зачем в принципе прослушал весь этот информационный мусор, когда-то похожим образом копившийся на Земле и сгинувший, но теперь нагнавший его в этом загадочном мире — и стране под названием "Роан".

Лениво повернув голову в сторону, не удостоив затененную комнату ни единой секундой своего внимания, посмотрел в окно. Сетчатка была встречена объятиями яркого света и пятнами зеленого, голубого и черт знает еще каких цветов, поджигая на дне хрусталика адские костры с пляшущими вокруг них лучами.

Глаза заслезились.

Невнятная эмоция начала ворочаться внутри его груди, и новоявленный Кейл тут же попытался захлопнуть эту метафорическую крышку шкатулки, содержимое которой вызывало в руках дрожь от подступающей истерики.

Просто — нет. Не сейчас.

Картина благополучия закономерно приносила боль, и, предпочитая не видеть этот набор красок в принципе, мужчина, непонятной волею судьбы оказавшийся в теле молодого парня, перевернулся на бок, впившись взглядом в стену да накрывшись одеялом по самые плечи. Стена, между прочим, была абсолютно незнакомая — чистые обои с расползающимся по ним каким-то вензельным узором казались совершенно неправильными — за столько лет привычнее было увидеть разросшиеся по крошащимся бетонным стенам лозу и плющ, а не вот это.

Юноша судорожно втянул воздух от отозвавшейся на неосторожную мысль эмоции в глубине его груди, мимоходом подмечая: «Какой неприятный и незнакомый запах», — чужое постельное белье несло след постороннего человека. Изначального владельца тела.

Не Ли Су Хека. Не его мира — недоступного. Не близких.

А разум тем временем все продолжал свой пляс:

Знаки судьбы, люди, «все будет хорошо» …

До одури знакомые фразы в незнакомом месте, которые твердил всякий дурак и время от времени его собственный рот по молодости. Ну, тогда его настоящие губы формировали слова — не нынешние, тонкие, незнакомые, хотя старые добрые трещины в них остались на месте, вызванные обезвоживанием. Из-за алкоголя — вот это неправильно было ни разу.

Ли Су Хек верил, что это все — это нечто происходящее между сном и смертью. Или просто смертью и смертью — его и Чон Су. А Рок Су где-то между ними бы стоял и пыхтел — хоть желание загадывай.

Ведь как печально, что был встречен в этом пространстве он только не собственными, до тоски любимыми младшими братьями, а незнакомыми лицами непонятной семьи, невинными голубыми и карими глазами, настороженными детьми, почему-то являющимися его братом и сестрой, а также мужчиной и женщиной, по какой-то причине называющимися его родителями.

Ли Су Хек почти сразу вернулся туда, откуда и вышел абсолютно растерянный и ведомый старым слугой чуть ранее — в свою, видимо, комнату. Точнее — сбежал и заперся. И находился в своем, видимо, доме: дорогом, расположенном за городом, со всеми удобствами. Лидер команды был уверен, что это оснащенное с головы до пят разной техникой монструозное порождение прошлых веков, ошибочно именуемое особняком — на самом деле может разговаривать и абсолютно точно имеет свой интеллект.

Ибо сами собой открывающиеся двери, лампы и включающуюся воду он объяснить не мог. Ну не способен датчик движения в своей, видимо, ванной, которая, спасибо чему-то-там, была прямо в его комнате; определить, что он хочет умыться именно холодной водой, а не просто пялиться в зеркало. А бесстыдным рассматриванием своего отражения он занимался уже все утро - с перерывами.

«Частоту сердечного ритма, что ли, считывает?..»

Жутко, блин.

Хотя… да и плевать ему как-то было сейчас — у Ли Су Хека личная смерть — умственная и физическая, приправленная тотальным шоком, полным пониманием того, что ничего не понимает и готовностью сейчас только плакаться. Ибо, уже в который раз посмотрев сегодня в зеркало, осознать, как стал таким, он был все еще не был способен. Да и рыдать хотелось — что ему вообще не характерно.

«Гормоны скачут?»

Заскакало бы у кого угодно. Вместе с сердцем. Особенно увидев мир за окном — яркий, открытый. Прекрасный сад и лес, от вида которых перехватывало дыхание.

Нет, так-то и в апокалипсис светило солнце да птицы пели — даже больше, чем когда либо, ибо мать природа с каждой смертью человека пускала корни и когти в цивилизацию все больше, злорадно ликуя; но снующие по двору рабочие, беззаботно выполняющие свои поручения и как любые нормальные живые существа с любовью греющиеся в лучах солнца, — были последним гвоздем в крышку гроба.

Окончательно убедило в материальности всего сущего прибывающего в полной дереализации Ли Су Хека тогда, когда он нашел смартфон. Хозяина тела, судя по всему. Телефон, правда, расколоченный почему-то. Зато красный.

Он тогда чуть не рассмеялся, когда нашел на открывающемся по отпечатку пальца девайсе приложения, отдаленно похожие на те, что были в его мире — ну, до того, как тот рухнул. Похожие названия точно были, просто искаженные, как делали в старых аниме, чтобы не платить миллионы скрягам из компаний за авторское право — по типу старой доброй «соса-солы».

Губы таки растеклись в кривой ухмылке на смешную нелепость. Весь этот мир выглядел как одна огромная попытка избежать закона об авторском праве — правда ведь. Не оригинально, вообще.

«Чон Су был бы доволен».

Мышцы лица Лидера команды, до этого листающего ленту последних новостей, разгладились.

В воспоминаниях сразу всплыл знакомый коленопреклоненный образ, сверху донизу окроплённый кровью.

Понравилось бы.

Да.

Конечно.

Что-то где-то в сознании рухнуло ледяным ушатом от возникшей мысли.

Тогда Ли Су Хек с еще большем остервенением стал листать новости и искать информацию о мире, в котором оказался, — не тронутом катаклизмом, монстрами и отчаянием. Узнал о продвинувшемся техническом прогрессе и — о, Боги — магии. Нет, Чон Су все-таки бы верещал…

Ли Су Хек листал и изучал до тех пор, пока не оказался в нынешнем положении — закутавшимся в одеяла и впившимся взглядом в стену. Дрожащие руки, от которых отхлынула кровь, стискивали ткань, а губы сжались в тонкую линию. Глаза предательски увлажнились.

Да, это замечательный мир.

Жаль, что его младшие не смогли оценить.

Просто… обидно как-то.

Особенно за Рок Су. Рок Су, оставшийся один по ту сторону — в крови, пыли и с десятком мертвых тел на руках. Хотя держать судорожной хваткой согласится только два. Или вообще нет — не сможет.

Они бы не обиделись.

А их самый младший наверняка сейчас точно также лежал, закутавшись в одеяла, и смотрел в стену. После всего.

Только Чон Су, выходит, обделён.

Солнечный свет продолжал раздражать, как и дурацкие слова дурацкой девушки о том, что все будет хорошо, дурацкое количество минут назад. Ибо свет только для него, а не младших. Ибо слова сказаны ему — одному. Сейчас.

Подумать только.

«Какое дурацкое имя — Кейл Хенитьюз».

Кому-то другому оно подошло бы больше.