Эта ведьма должна была стать его погибелью. О чем он вообще думал? Что эта Богиня, на девятнадцать лет моложе его, «полюбит его больше», если он присоединится к ее игре? Он? Бывший Пожиратель Смерти, саркастичный, грубый, старый мерзавец?

В его оправдание, около года назад Гермиона заметила, что, поскольку волшебники живут примерно сто восемьдесят лет, их девятнадцатилетняя разница в возрасте не так уж и плоха. Возможно, она не имела в виду именно то, как он это воспринял, но Северус цеплялся за эту мысль, как утопающий за соломинку. Ну и ладно. С таким же успехом он мог бы играть в эту дурацкую игру. По крайней мере, через неделю он снова увидит ее.

Иногда случались короткие моменты, когда он замечал, что она смотрит на него с чувством, которое он не мог точно определить. Он старался не думать о том, что это могла быть жалость. Но, например, ее улыбка? Он сжигал бы города, чтобы видеть ее каждый день. Она смеялась, когда он пытался прикрыть глаза, но она не знала, что он просто борется за выживание. Ему гораздо легче думалось, когда не нужно было смотреть в ее янтарные глаза.

Потому что он действительно был готов на все ради нее.

Как же это было жалко!

Она хотела, чтобы он готовил для нее еду? Конечно, в любое время.

Убить кого-то за то, что он не так на нее посмотрел? С удовольствием.

Он бы позволил ей вскрыть себя, если бы она этого захотела, лишь бы увидеть эту улыбку.

Сыграть в какую-то игру с выпивкой — проще простого.

Пять лет назад Гермиона вновь ворвалась в его жизнь подобно шторму. То, на что у него ушло три месяца, она сделала без труда в первые три минуты своего визита, при этом непрерывно рассказывая о ему своей жизни экспериментатора. Он слушал ее как загипнотизированный, а когда она попрощалась с ним и отказалась принять плату за свои знания, он потряс себя до глубины души, пригласив ее остаться на ужин.

Поначалу Северус думал, что ему удается неплохо скрывать свою растущую привязанность к ней. Он понял, насколько заблуждался, когда она впервые заставила его пойти к Поттерам. Вернувшись из туалета, бывшая мисс Уизли загнала его в угол на кухне и стала допытываться о его намерениях в отношении Гермионы, на что он сразу же отмахнулся и рассмеялся, но Джиневра Поттер не была дурой. Она торжествующе ухмыльнулась, похлопала его по плечу и, пробормотав под нос «конечно», покинула кухню. Видимо, умение маскироваться, которым он овладел за эти годы, рухнуло, когда дело дошло до Грейнджер.

До сих пор казалось, бывшая Уизли не поделилась своими наблюдениями с Гермионой, но этот разговор заставил его так пристально контролировать свой пристальный взгляд, что у него выработалась привычка опускать глаза всякий раз, когда ему хотелось встать перед ней на колени и заслужить ее похвалу. По правде говоря, за последние пять лет он запомнил каждую деталь ее поведения.

Сегодня она особенно усложнила задачу. Ее туфли на каблуках так привлекали его внимание, что она даже однажды поймала на себе его пристальный взгляд. Она даже хотела снять туфли, чтобы не испортить его пол! А как же его сердце? Или его член? Он точно не переживет, если она снимет каблуки. Хватит. Ты должен обследоваться в Святом Мунго, старый урод.

Он пытался бороться с этими чувствами. Правда. Иногда он надеялся, что его плохое настроение или язвительный комментарий отпугнут ее. Это избавило бы его от возможных мучений, если бы однажды он увидел ее с другим мужчиной. Но она, казалось, не собиралась уходить — совсем наоборот. Всякий раз, когда он вел себя как неблагодарный сопляк, она просто спрашивала, о чем он думает, как будто искренне хотела разобраться в хаосе, царящем в его голове. Естественно, от этого он влюблялся в нее еще больше.

Он позволил ей отвести себя в его собственную гостиную и наблюдал, как она переставляет его мебель, освобождая больше места в центре. Кофейный столик и стопка книг отлетели в дальний угол комнаты, оставив ковер перед камином пустым. Заметила ли она изменения, которые он внес сюда, чтобы сделать комнату уютнее? Он убрал холодные зеленые занавески, повесил на окна шторы поярче и развел огонь. Теперь она улыбалась, глядя на потрескивающие поленья в камине. ДА. Пять баллов Слизерину.

— Итак, как ты знаешь, игра проста. Когда я спрашиваю «Правда или действие?», ты должен выбрать одно. Затем я придумываю вопрос, на который ты должен дать мне честный ответ, или должен выполнить задание».

Она произнесла эту фразу так, будто выучила ее наизусть, как статью какого-то справочника, и, вероятно, так оно и было.

— Могу ли я сам выбрать правду или действие? — спросил он, усаживаясь в свое любимое кожаное кресло. Несмотря на то что это была всего лишь игра, он начал немного нервничать.

— Мы можем использовать стоп-слова, если тебе так будет удобнее?

Убей меня, почему бы и нет? Она знает, что такое стоп-слова. Возможно, это не должно было удивлять его так сильно, как удивило. Она была взрослой, в конце концов, хотя все еще трудно было поверить, что людям, которые на девятнадцать лет моложе его, уже почти тридцать. Ему было так же любопытно, как и стыдно из-за желания узнать, как она их узнала. Он тяжело сглотнул.

— Хорошо.

— Набор классических цветов? Я имею в виду… ты, наверное, не… э-э-э, что… — она прочистила горло и выглядела так, словно хотела опуститься на диван. — Я имею в виду, какие слова ты хочешь использовать?

— Цвета — это хорошо, — сказал он и почувствовал, что краснеет. Мерлин, неужели он был таким же красным, как она? — Красный — «стоп», желтый — «другой вопрос», зеленый — «меня это устраивает».

— Договорились! Должны ли мы начать с тебя? — Спросила Гермиона и, прежде чем он успел перевести дыхание, добавила: «Правда или действие?»

Северус нахмурил брови, слегка наклонив голову. Он был слишком трезв, чтобы говорить правду, но с другой стороны, ему определенно не следует пить, когда алкоголь затуманивает его разум.

— Действие.

Ее брови приподнялись лишь на миллисекунду. Должно быть, она подумала, что он не станет потакать ей. Он должен был отдать ей должное — это было не в его характере, но кто он такой, чтобы сопротивляться?

— Пожалуйста, принеси наши бокалы и еще вина из столовой. Какой цвет? — спросила Гермиона, оценивая уровень его комфорта. Она села на диван напротив его кресла, и скрестила ноги.

— Зеленый, — прохрипел он. Это будет долгий вечер, если простейшие команды заставляют его вскакивать с кресла, словно он сидел на горящих углях. Пересекая комнату, он взглянул на нее. Она сидела на диване и смотрела в окно, сложив руки на коленях. Ее волосы были убраны на затылке. Красивая, как всегда, но он предпочитал, чтобы ее локоны свободно ниспадали по спине. Его взгляд скользнул к ее ногам и…

Не отвлекайся. Глаза в пол, Северус! Глаза в пол!

Это просто огонь играл с его глазами, или он и правда только увидел кружевную резинку ее чулок, выглядывающую из разреза на юбке? Он выбежал из комнаты и остановился у стола, где они оставили бокалы, чтобы успокоить свой пульс. Возьми себя в руки, старина. Он налил вина в их бокалы и вызвал новую бутылку из своего винного погреба.

Когда он вернулся, она все еще была отвернута от него и смотрела на танцующие за окном снежинки. Она явно не слышала его приближения, и он прочистил горло, чтобы сообщить о своем возвращении. Боже, как он жалел, что сделал это, потому что, когда она обернулась к нему, она выглядела как картина. Мягкий свет камина мягко танцевал на ее лице. Ее глаза блестели от возбуждения так ярко, что он мог обмануться, поверив, что это из-за него.

— Как я справился? — спросил он, опустив взгляд и протягивая ей бокал.

— Очень хорошо, спасибо, Северус, — сказала она, забирая у него бокал и касаясь пальцами его руки. О, он обнаружил новое пятно на своем ковре. Вы только посмотрите на это?

— Теперь ты спрашиваешь меня, — ободряюще сказала она и, переставив ноги, откинулась на спинку дивана. Интересно. Она собирается выбрать правду.

— Правда или действие, Гермиона?

— Правда, — сказала она, и он подавил гордую ухмылку. У него все еще была здесь с ним, да?

— Итак, теперь я спрошу тебя о том, что ты обычно никогда не рассказываешь мне о себе, но расскажешь во время этого испытания?

— Да, — она сузила глаза и улыбнулась. — Ты уверен, что никогда не играл в эту игру?

— Я слизеринец, — он пожал плечами с застенчивой улыбкой. — Играть в игры — это наша фишка. По крайней мере, так мне говорили.

— Так и есть, но твой раунд окончен. Ты задал свой вопрос, — она подняла тост за него и подмигнула ему, ухмыляясь. — Правда или действие?

В горле пересохло. Глоток, Северус.

— Действие.

— Я хочу, чтобы ты связался с Гарри и подтвердил, что пойдешь со мной на ужин к ним завтра. Твой цвет?

— Желтый.

— Северус!

— Отлично, — он закатил глаза, но улыбнулся. Он встал с кресла, быстро нацарапал записку Поттеру и бросил дымящийся порошок в пламя: «Площадь Гриммо, 12».

Как только пламя стало зеленым, он бросил в него маленький кусочек пергамента. Огонь тут же с шипением поглотил его.

— Готово. А еще я спросил, нужно ли мне принести соль и перец, — поддразнил ее Северус и мрачно усмехнулся, увидев ее расширившиеся глаза.

— Нет, ты этого не сделал!

— Ты никогда не узнаешь.

Пламя снова стало зеленым, и тот же кусок пергамента молнией полетел обратно в комнату. Северус поймал его в воздухе и усмехнулся.

— Что? — с любопытством спросила она, потягивая вино.

— Здесь написано «Спасибо, Гермиона».

— Ну, я бы добралась бы до тебя тем или иным способом. К счастью, мне не пришлось использовать против тебя Конфундус, — засмеялась она. Верно. Как будто он и так не оказывался под «конфундусом» каждый раз, когда оказывался в ее присутствии. Ах, если бы она только знала, сколько вещей она могла заставить его сделать, даже не моргнув глазом.

— Да, к счастью, — кивнул он. — Я полагаю, теперь твоя очередь? Правда или действие?

— О, на этот раз я рискну, — она села, готовая встать.

— Тебе не нужно вставать. Может ли вызов состоять из двух небольших заданий?

— Да? — сказала она, с любопытством прищурив глаза.

— Хорошо, мне нужно, чтобы ты закрыла глаза, — сказал он, и она на мгновение посмотрела на него, ее лицо было нечитаемым, прежде чем она это сделала.

Фух. Северус повернулся и взял книгу с верхней полки над креслом. Открыв ее на случайной странице, он взял ее за руку и протянул ее к раскрытой странице.

— Не открывай глаза. Мне нужно, чтобы ты изобразила собачье ухо в правом верхнем углу страницы.

— Желтый, — тут же скривилась Гермиона, нахмурив брови.

— Ах, да, тебе разрешено одно изменение, — он щелкнул пальцем и вызвал свою авторучку, которую сунул ей в руку. — Вот ручка. Давай, рисуй на странице.

Она выглядела шокированной даже с закрытыми глазами.

— Ты пожалеешь об этом, — прошипела она и загнула уголок, отчего по его позвоночнику пробежала дрожь. Обычно Гермиона была довольно милой, страстной и оживленной, но она никогда не была похожа на извивающуюся гадюку. Ему нравилось видеть ее такой неуравновешенной.

— А-а-а, закрой глаза, — предупредил он ее, возвращаясь к книжной полке. Он вернул книгу на место, убедившись, что она выглядит точно так же, как минуту назад.

— Ты можешь открыть их, — сказал он, откидываясь на спинку кресла и беря в руки свой бокал.

— Где она?

— На своем месте, — он бесстрастно пожал плечами и сделал глоток, чтобы восстановить кровообращение.

— Но мне нужно все исправить, — сказала она, сканируя полки и выискивая корешок, который выбивался из ряда.

— Нет, не нужно, — ответил он и позволил себе улыбнуться.

— Ублюдок, — пробормотала она, ее щеки покраснели. Несколько прядей ее волос выбились из-под заколки. Ее грудь тяжело вздымалась, когда она пригвоздила его взглядом к месту. Она выглядела устрашающе. Красивой. Почти пугающей.

Но он ведь не был ублюдком, верно? Он просто хотел поиграть. Неужели он действительно так сильно ее разозлил? Если она действительно ненавидела его, почему просто не сказала «красный»? Это означало, что она хотела поиграть, верно? Она хотела спровоцировать его на что-нибудь злое. Он действительно пожалеет об этом.

— Правда или действие, Северус? — спросила она холодным голосом.

— Действие, — ответил он, стараясь казаться спокойным и невозмутимым.

— Я хочу, чтобы ты помассировал мне ступни. Эти туфли убивают меня. Не знаю, о чем я думала, когда надела их сегодня. Твой цвет? — Сказала она с торжествующей ухмылкой, вздернув подбородок. С вызовом. Неужели она думала, что он откажется? Вероятно, так и должно быть, потому что, если он прикоснется к ней сейчас, она узнает все.

Скажи «красный». Красный, красный, красный.

Нет. К черту это. К черту правила дружбы, которые они так и не установили. К черту тот факт, что она может сбежать в горы, если увидит его таким. Ему нужно было это. Ему нужна была она. Хватит притворяться. Он опустился на колени и подполз к ней.

— Зеленый.