Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты почувствуешь её вновь.

Джоан Роулинг

Кейл коснулся пальцами шеи — и одёрнул руку: растрескавшуюся кожу пронзила боль. Подушечки пальцев, которые замёрзли до онемения, ощутимо закололо — и мало того, Кейл, присмотревшись, заметил, что они окрасились чем-то тёмным. Он тщательно вытер руку о мантию, а когда снова посмотрел на неё, пальцы уже почернели.

Это… чёрт, это плохо.

— Что такое?

Мэри не отпустила его одного — теперь она сидела на фестрале, обхватив Кейла со спины за пояс, и потому сразу почувствовала, что слизеринец вдруг напрягся.

— Ничего. — Кейл теперь не знал, куда деть руку: так и держал её на весу. — Не прикасайся ко мне, — его голос прозвучал довольно грубо, но Мэри не разжала рук.

— Тебя отравили? — спросила она.

— Да, — коротко ответил Кейл.

Мэри больше ничего не сказала — только тронула каблуками фестрала, и тот, неуверенно преступив, вдруг взмахнул перепончатыми крыльями — и взлетел.

Кейл оглянулся.

Принц Адин, этот ублюдок, продумал всё до мелочей: чёрная игла перенесла Кейла на самую границу Запретного леса — на опушку, где проходили уроки по Уходу за магическими существами. Кейла непременно нашли бы, но к тому времени он бы уже замёрз до смерти — или умер от яда чёрной иглы.

Слизеринец почти не сомневался: в руки шестикурсника попал тёмный артефакт, который он просто заколдовал под портключ. Пока Кейл не чувствовал боли — потому, что замёрз, и потому, что надышался дурманящей настойкой в кабинете Зельеварения, — но понимал, что яд уже был в крови.

— Меня нельзя отравить, — вдруг сказала Мэри. Ветер шумел в ушах, и она, чтобы Кейл точно услышал её, прижалась щекой к его плечу. — Я и так отравлена.

Лицо и руки Мэри были исполосованы чёрными нитями. Кейл подумал о них, но не стал её ни о чём спрашивать — даже о том, что она сказала о чёрных скелетах: «Фестралов видят только те, кто видел смерть». Он не хотел лезть не в своё дело: нельзя и нельзя — прекрасно, теперь можно было не беспокоиться, что он отравит ещё и гриффиндорку.

— Спасибо.

— За что спасибо? — нахмурился Кейл.

Мэри не ответила.

Слизеринец поморщился: он не понимал ни её, ни «золотую четвёрку»… и к слову о гриффиндорцах. Они же нашли котёл, который Кейл бросил у кабинета Зельеварения? Если его подобрал кто-то из преподавателей, им придётся начать всё сначала. Разве что рецепт волчьего противоядия всё ещё был у него: Венион Стен тот ещё придурок, будь Кейл на его месте, он бы обшарил все карманы слизеринца.

Однако Венион забрал только волшебную палочку. Чёрный дракон мог почувствовать, что она у него, — если только тот не догадался выложить её где-нибудь в гостиной Слизерина или в спальне. Кейл, конечно, не очень огорчится, узнав, что чёрный дракон размазал ублюдка по стене так, что не соскрести, а только закрасить, — но малыш сам мог пострадать, и тогда…

Лицо Кейла ожесточилось — тогда он своими собственными руками его…

— Кейл!!!

Он ушам своим не поверил — а потом в него вдруг влетел чёрный дракон. Фестрал, взбрыкнув, забил в воздухе копытами, а Мэри крепче прижалась к слизеринцу.

— Ты… — Кейл закашлялся.

Малыш, расплакавшись, уткнулся ему в грудь. Кейл растерялся: он даже не мог погладить его, чтобы успокоить: одна рука, изломанная до плеча, висела плетью, а вторая была отравлена — у него уже даже почернело запястье. Был ли яд чёрный иглы опасен для дракона? Кейл не хотел проверять.

— Человек, я так испугался! — всхлипывал малыш. — Куда ты пропал? Мы везде посмотрели, везде — во всём замке!.. Не бросай меня так больше! Если ты снова меня бросишь, я всё здесь уничтожу! Камня на камне от замка не оставлю!

Кейл поморщился. Вроде бы дракон беспокоился за него… но прозвучало всё равно как-то не так. Кейл даже не сомневался, что чёрный дракон смог бы сравнять замок с землёй — было бы желание… и не будь внутри Эрухабена.

Кейл осторожно, локтем, который ещё не почернел, прижал к себе ребёнка.

— Человек, что такое? — тут же насторожился дракон. Даже плакать перестал. — Тебе больно?.. Человек, что с тобой? У тебя вся шея чёрная! Ты хочешь стать таким же, как и я? Зачем? Человек, мне не нравится твой новый цвет!

— Кто это? — осторожно спросила Мэри. Она слышала детский голос, но пока не видела самого дракона.

— Это ты нашла моего слабого человека? — встрепенулся дракон. — Ты хорошая девочка! Великий и могучий я благодарит тебя! Человек совсем слабый, его нужно защищать! Человек, ты должен всегда быть рядом со мной, чтобы я смог защитить тебя!..

— Дракон, — Кейл почти не разомкнул губ, но Мэри каким-то чудом услышала его. Разволновавшись, она ещё крепче сжала руками его пояс, и Кейл скривился.

— Да, я — великий и могучий дракон! — кивнул малыш. — Мне целых четыре года!

— Да-да… — пробормотал Кейл. У него отлегло от сердца: чёрный дракон был жив, цел и всё так же болтлив. Ещё от него исходило мягкое, приятное тепло — и Кейлу стало чуть легче.

Он посмотрел вперёд — они как раз пролетели Подвесной мост.

Хогвартс не спал: в окнах горели огни, а двери замка, выходившие во Двор часовой башни, были распахнуты настежь. Кейл, прищурившись, разглядел на пороге светлый силуэт Эрухабена — и его сердце пропустило удар.

— Дедушка Голди помогал нам тебя искать! — воскликнул чёрный дракон.

— Дедушка… Голди? — переспросил Кейл.

— Да, — деловито закивал малыш. — Он хороший!

Кейл даже не нашёлся, что возразить, а Мэри за его спиной, казалось, даже дышать перестала.

— Подожди, — вдруг дошло до Кейла. — А «нам» — это кому?

— Всем!

У Кейла мурашки побежали по спине. «Всем» — понятие растяжимое. Слизеринец даже пожалел, что вообще спросил.

𓅓 𓆘 𓅓

— Кейл!!!

Он вздрогнул.

Розалин в одной мантии выскочила из замка и кинулась к нему — только взметнулись красные волосы. Лак поскользнулся на пороге, и они с Чхве Ханом и Альберу, которые успели подхватить четверокурсника под локти, отстали от подруги.

Кейл, кое-как спрыгнув с фестрала, попятился.

— Не подходи. — Он отвёл руку, и Розалин, так и не обняв слизеринца, замерла.

— Человек, ты головой ударился? — возмутился дракон. — Это же наша Розалин!

— Кейл… — Принцесса прижала ко рту ладонь.

Шея слизеринца почернела, кожа на ней висела клочьями, а рука, такая же чёрная и как будто обугленная, растрескалась на пальцах.

Кейл хмуро посмотрел на гриффиндорцев, которые застыли перед ним как громом поражённые, и сказал:

— Я в порядке.

Он уже не маленький мальчик — да и гриффиндорцы не смогли бы отыскать его в Запретном лесу, даже будь у него галлеон.

— Кейл, ты… — Альберу, шумно выдохнув, закрыл лицо руками. Кейл никогда видел, чтобы наследный принц так себя вёл.

— Директор… — Розалин беспомощно оглянулась на приблизившегося Эрухабена. Он кивнул — и взял Кейла за всё ещё здоровое плечо.

— Тёмная магия? — спросил он.

— Почти. — Кейл высвободился. — Яд.

Розалин побелела — хотя казалось, что белее стать уже нельзя.

Кейл не сводил глаз с директора. Эрухабен же не станет расспрашивать его — и допрашивать — прямо здесь и сейчас? Кейл, конечно, уже решил, что рассказать, а о чём умолчать… Но он должен был успеть передать «золотой четвёрке» рецепт волчьего противоядия, а ещё спросить, нашли ли они котёл…

Стоять было всё тяжелее. Эрухабен вздохнул — и мир перед глазами слизеринца смазался.

— Директор!.. — ахнула Розалин.

Кейл не сразу понял, что Эрухабен, не церемонясь, закинул его к себе на плечо — и так пошёл к замку.

— Несчастный ты… — пробормотал он.

— Кто? — не расслышал Кейл. Он попытался вырваться, но Эрухабен держал крепко, и Кейл быстро сдался.

— Мальчишка, — со вздохом повторил директор. — Несчастный ты мальчишка...

Розалин с Чхве Ханом переглянулись и побежали за ним, не зная, чем и как помочь Кейлу. Лак их опередил: он со всех ног помчался в лазарет — к лекарю Пендрику.

Альберу оглянулся на Мэри, которая всё это время простояла рядом с корзинкой в руках. Как она нашла Кейла? На чём они вообще добрались до замка?.. У него было много вопросов, но Альберу решил, что задаст их все ей потом. Он кивнул Мэри — и поспешил за всеми в больничное крыло.

𓅓 𓆘 𓅓

Пендрик, которого уже успел напугать Лак, при виде Эрухабена с Кейлом на плече потерял дар речи.

Кейл вздохнул — и вдруг заметил на одной из больничных коек Нео Тольза, который явно был без сознания.

Далеко не убежал, значит…

Кейл настороженно посмотрел на гриффиндорцев: никто из них даже бровью не повёл, как будто в общей палате, кроме него, больше не было никаких слизеринцев.

...Кейл, которого Эрухабен опустил на больничную койку, поморщился.

— Человек, что с тобой? — Чёрный дракон залез к нему на колени, но Эрухабен, изогнув бровь, молча подхватил тут же засопевшего ребёнка на руки.

— Тебе больно? — встревоженно спросила Розалин.

— Нет, — вздохнул Кейл.

Больно, конечно, но он не поэтому поморщился.

Пендрик бросил на Кейла укоризненный взгляд. Натянув перчатки, он подошёл к слизеринцу и осторожно повернул его голову: щека Кейла уже почернела до самого уголка глаза.

Двери вдруг распахнулись, и в палату влетела декан Гриффиндора, Джур Темз.

— Что с тобой? — Она сразу же нашла глазами сына — и, казалось, кроме него, больше никого не заметила, даже директора Эрухабена. — Кто? — Её голос прозвучал отрывисто.

Кейл вздохнул. Боль в теле нарастала, но он старался не обращать на неё внимания.

— Венион Стен.

В палате стало очень тихо.

— Адин передал ему через Нео Тольза чёрную иглу, — Кейл помолчал. — Он вколол мне её в шею.

Розалин опустилась на соседнюю койку: ноги вдруг перестали её держать.

— Директор, — тихо сказал Чхве Хан. Кейл, посмотрев на него, вздрогнул. — Мне его привести?..

— Не нужно, — покачал головой Эрухабен. Малыш попытался вырваться из его рук, но безуспешно.

— Но, директор!.. — Голос Альберу дрогнул от едва сдерживаемой злости.

— Мистер Кроссман. — Эрухабен окинул его бесконечно терпеливым взглядом. — Он сам придёт.

Альберу выпрямился.

Кейл, подумав, кивнул. Создание портключа, использование тёмного артефакта, вторая попытка убийства… Адин должен был попытаться избавиться и от Вениона Стена.

— А как же… противоядие? — упавшим голосом спросила Розалин. — О нём знает только Адин?..

«Если знает», — подумал Кейл.

Розалин никто не ответил.

— Что со второй рукой? — спросил Пендрик, глядя только на Кейла.

— «Бонс Картео», — коротко ответил слизеринец.

Альберу побледнел.

Розалин, растерянная и оглушённая, не сводила глаз с Кейла: он тяжело дышал, а на здоровой щеке пятнами расцветал румянец. Ей вдруг пришло в голову, что зелье, которым они надышались в кабинете Зельеварения, могло чуть притупить его боль.

— Тебя надо согреть… — пробормотала профессор Темз.

— Нельзя. — Пендрик закусил губу. — Яд распространится быстрее, и…

— Ничего страшного, — вдруг сказал Эрухабен.

— Но, директор!.. — охнул Пендрик.

— Я позабочусь о яде.

В палате снова повисла тишина.

Кейл поморщился: и к чему тогда был весь этот спектакль? Или... директор просто раздумывал, что ещё можно было сделать?..

Слизеринца вдруг кольнуло нехорошее предчувствие.

Альберу тоже подумал о чём-то таком: он, не скрываясь, с подозрением смотрел на директора.

Эрухабен даже бровью не повёл.

— Можете идти, — мягко сказал он.

Чхве Хан нахмурился. Розалин с Лаком, воспрянувшие было духом, подняли на директора умоляющие взгляды. Никто из «золотой четвёрки» не хотел снова оставлять Кейла одного.

— Мы теряем время, — напомнил им Эрухабен.

Джур Темз окинула сына долгим взглядом — и повернулась к «золотой четвёрке»:

— Пойдёмте.

Гриффиндорцам пришлось смириться.

...Когда двери за ними закрылись, Пендрик медленно встал и отошёл к окну. Чёрный дракон, который наконец-то выбрался из рук Эрухабена, юркнул за спину Кейла.

— Человек, я с тобой. — Малыш уткнулся мордочкой ему в спину. — Я всегда буду с тобой.

Кейл не ответил: он не сводил с директора настороженного взгляда.

Слухи оказались правдивы – глаза Эрухабена вдруг полыхнули золотом, и по спине Кейла прошла дрожь.

Перед ним стоял не человек.

Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, который, как говорили студенты, не старел и вообще был драконом, медленно поднял руку. Он даже для вида не достал палочку: его ладонь налилась светом — и боль, похожая на вспышку, вдруг ослепила Кейла.

Больше он уже ничего не смог увидеть.