Гермиона всегда страстно завидовала волшебникам, умеющим с достоинством путешествовать таким необычным способом. Северус, в отличие от нее, не только изящно приземлился, но и успел выставить вперед руку и остановить ее падение. Пока Гермиона, выпрямившись, пыталась отдышаться, Северус просто стоял рядом и смотрел на то, что выглядело как руины, когда-то бывшие домом.

Крыша коттеджа была покрыта пятнами ржавчины, на окнах вместо штор висела паутина, а краска на фасаде сильно облупилась. Растущий у крыльца кустарник выглядел коричневым и редким, а газон пошел желтыми пятнами. Гермиона растерянно смотрела на, мягко говоря, непривлекательный коттедж, который выглядел еще хуже, чем Паучий Тупик!

«О чем только Северус думал? О, точно.»

Северус тихо взмахнул палочкой, и чары, наложенные на коттедж, рассеялись. Гермиона облегченно улыбнулась, увидев вполне себе уютный дом. Да, он был скромным, но его окружала аура уюта и гостеприимства. Листва кустов была очень пышной, а воздух пах чистой землей и океанскими брызгами.

«Неудивительно, что Северус выбрал это место. Здесь так спокойно и умиротворенно.»

— Где мы, собственно, находимся? В Англии?

— В Шотландии. Точнее, в Портнахавене*. Пойдем, посидишь на кухне, пока я проверю, не завелись ли в доме сквоттеры** или другие нежелательные жильцы.

Гермиона слушала, как Северус ходит по дому, и решила, что сейчас самое подходящее время поставить чайник. Это был утомительный день или, если уж на то пошло, неделя, так что само слово чай звучало просто чудесно. Подготавливая чайные принадлежности, Гермиона вспомнила прошлую пятницу.

Слезы навернулись у нее на глазах, когда она потянулась, чтобы коснуться "его" подушки. «Конечно, его здесь нет, — сказала она себе. — Это был сон, идиотка! Он все еще мертв, а ты все еще одна!» Но когда пальцы коснулись наволочки, Гермиона нащупала что-то твердое. Приподнявшись на локте, она взяла в руки толстый конверт, подписанный ее именем, его слишком знакомым ей почерком. Сердце ее в этот момент готово было выпрыгнуть из груди.

Северус писал, что ему небезопасно находиться рядом с Хогвартсом или любым другим волшебным учреждением. Что он просит у нее помощи в выполнении его «незаконченного дела» и считает, что никто другой не проявит в этом вопросе таких свойственных для нее заботы и усердия. Гермиона перечитала письмо по меньшей мере три раза и поспешила за блокнотом и пером. Пора было работать.

Позже тем же утром Гермиона поговорила с директрисой и с сожалением сообщила, что палочку ей найти не удалось. Она сочинила фантастическую историю о заброшенном доме, практически лежащем в руинах. О том, что поговорила с соседями и другими жителями города, но никто (кроме одной женщины) не вспомнил о том, кто такой Северус в частности и Снейпы в целом. О том, что эта пожилая женщина сначала долго с ней беседовала, а потом рассказала о вещах, которые она хотела бы отдать на захоронение. Гермиона передала тихонько всхлипывающей директрисе коробку с сувенирами, в которой было: несколько маггловских фотографий юного, но уже хмурого Северуса Снейпа, пробки от бутылок, шарики, спичечные коробки и несколько кусков бечевки. Единственные игрушки его детства.

После этой встречи Гермиона занялась другими приготовлениями. Она закрыла один свой счет в Гринготтсе и тут же открыла второй, на другое имя. Ее «дядя» Ричард продал дом и стоматологическую клинику ее родителей и любезно сохранил для нее вырученные от продажи средства, так что у Гермионы была очень внушительная сумма денег, и возможность начать новую жизнь. Она попрощалась со своими друзьями, сказав им, что переезжает в Австралию, чтобы присматривать за родителями. Мальчики, конечно, были огорчены, но пожелали ей всего хорошего. Их дружба должна была остаться вечной, но эпоха «Золотого трио» была официально закончена.

Она уменьшила свои ценные вещи и сложила их в свою бисерную сумку. Самая-яркая-ведьма-своего-времени, отказавшись от престижной работы, шокировала, как волшебное английское сообщество, так и профессора МакГонагалл, спросив, сможет ли она сдать ЖАБА заочно. Директриса спросила Гермиону, что она будет делать дальше, и это был, пожалуй, первый раз, когда у нее не было ответа.

Или, по крайней мере, ответа, который она могла бы произнести вслух.

В последнем абзаце письма Северус говорил, что она "молода, красива и имеет много возможностей." Что будет обидно, если ее потенциал и таланты не будут реализованы. Что есть множество мест, которые ей нужно посетить, множество людей, с которыми нужно встретиться, и множество стремлений, которые нужно осуществить. Что наверняка она встретит молодого, красивого, жизнерадостного волшебника, который сможет стать ей прекрасной парой, и замечательным отцом для их чудесных детей. Что Гермиона, несомненно, будет счастлива в такой своей жизни.

И, что… если по какой-то причине такая жизнь ее не привлекает, она всегда может остаться с ним. Северус писал, что не может обещать, что станет ей идеальной парой. Что он "слишком уродлив, слишком стар и слишком сломлен, чтобы быть чьим-то выбором." Что он, скорее всего, по-прежнему будет язвителен, резок и склонен к глубокой меланхолии, не говоря уже о том, что во снах его преследуют воспоминания. Короче говоря, что оставшись с ним, Гермиона совершит серьезную ошибку.

Заканчивал свое письмо Северус обещанием: — "Если ты все же захочешь ее совершить, я сделаю все, что в моих силах, чтобы поступить правильно. Независимо от твоего решения, мой дом всегда тебя впустит."

Гермиона стала наполнять чашки кипятком, совершенно не обращая внимания на то, как она это делает. «Правильный ли выбор я сделала», — размышляла она. Школа и книги всегда были постоянными спутниками ее жизни. До этого момента Гермиона никогда не жила с мужчиной и вообще не имела никакого опыта отношений.

Ее беспокойство начало нарастать, а руки стали панически трястись. Сознание Гермионы разрывали десятки разнообразных «что если...»"

«Что, если ничего не получится? Что, если Северус устанет от меня? Что, если он сочтет мои случайные приступы плача и иррациональные страхи раздражающими? Что, если я не смогу помочь ему пережить трудные моменты? Что, если… Что, если… Что, если…»

— Два кусочка сахара, без молока, пожалуйста. Если, конечно, это мне, — голос Северуса мягко прорвался сквозь спутанные и шумные мысли Гермионы. От неожиданности она чуть не выронила изящную чашку, но Северус вовремя остановил ее падение, и Гермиона, застенчиво поставив чашку обратно на поднос, все-таки заварила чай, соответствующий его вкусам. Гермиона всем своим нутром чувствовала, что Северус пристально наблюдает за ней и за тем, как она готовит ему чай.

— Прости… я не знаю, что тебе нравится. Мне кажется, я должна знать, что если… — Гермиона запнулась, едва заметно покачав головой.

«Что со мной такое? Почему я веду себя так застенчиво и заискивающе? Где моя гриффиндорская храбрость? Конечно, Северус будет недоволен моим капризным поведением!»

— Откуда бы ты могла это узнать? Ты никогда раньше не пила со мной чай. Извинения излишни, — резко заметил Северус.

Гермиона слегка поморщилась от его резкости, но, по крайней мере, этот его тон был ей знаком. Она опустила голову, пытаясь скрыть растерянное выражение своего лица, и услышала, как Северус, пробормотав себе под нос: — "Черт возьми, Северус!", направился к ней, пересекая комнату. Гермиона, как могла, скрыла свое выражение лица и протянула ему чашку с чаем.

Теплый электрический импульс, прошедший через нее при соприкосновении их пальцев, заставил Гермиону задуматься:

«Это просто мое воображение или я настолько влюблена в Северуса, что спроецировала свои чувства на этот простой жест?»

Северус, казалось, почувствовал что-то неладное, но ничего не сказал. Вместо этого он тихо спросил:

— Не будет ли тебе интересно осмотреть остальную часть коттеджа?

Благодарная ему за отвлечение, Гермиона с готовностью согласилась и только выйдя из кухни осознала, что Северус держит ее за руку. Она благодарно сжала его ладонь, молча понимая и принимая то, что он не смог выразить словами.

С каждой новой комнатой, которую ей показывал Северус, Гермиона чувствовала себя все расслабленнее и умиротвореннее. Дом, казалось, был спроектирован в соответствии с ее вкусами, но в нем также чувствовалось заметное влияние Северуса. Было приятно осознавать, что их интересы и вкусы совпадают. Как оказалось, они оба предпочитают темные цвета, дерево, кожу и книги. Северус и огромное количество книг — это все, что было нужно Гермионе для счастья. Они вышли в сад, где аромат чистого воздуха и земли успокаивали ее расшатанные нервы, а вид множества маленьких зеленых бутонов и растений в горшках вызывал одновременно любопытство и восторг.

Наконец Северус повел ее на второй этаж, в спальню. Он открыл дверь, и сердце Гермионы бешено заколотилось. У нее пересохло во рту, когда она вспомнила, как они отчаянно… занимались любовью. А может, это был просто ее странный сон? Комната была все той же, знакомая обстановка успокоила ее, поэтому Гермиона первой вошла внутрь и стала высматривать хоть что-нибудь, что показалось бы ей необычным. Когда она повернулась, чтобы заговорить с Северусом, слова застыли у нее на языке.

Выражение его лица было преисполнено надеждой и… беспокойством. Было странно видеть такого обычно уверенного в себе волшебника, как Северус Снейп, неуверенным и встревоженным. Он словно ждал, что Гермиона вот-вот на что-то пожалуется или выскажет свое недовольство, но ей хотелось крепко его обнять и сказать, что ей нравится этот дом и что она ценит все его старания.

Они встретились в центре комнаты. Северус глядя в пол, пробормотал:

— Я думал, что ты не придешь. Я говорил себе, что глупо надеяться, и я должен… должен смириться со своей участью.

Слушая его болезненный нервный голос, Гермиона чувствовала себя маленькой и такой опечаленной.

«Бедный, тебя столько раз подводили раньше, что, конечно, ты боялся даже надеяться. Я докажу тебе, что я другая».

Она обвила руками его тонкую талию и заговорила:

— Разве я могла не прийти? После всего, что было, я никогда не смогу тебя оставить, — Северус нахмурился и сделал шаг назад, видимо не совсем веря, что происходящее реально. Гермиона же набралась смелости и продолжила:

— Я думала, что это был сон, но все казалось таким реальным… Я была опустошена, пока не нашла твое письмо.

Северус начал постепенно расслабляться в ее объятиях, смахнул прядь волос с ее лица и, на мгновение замерев, спросил:

— Значит, ты уверена? Ты хочешь такой жизни? Вдали от своих друзей, стремлений и семьи?

Гермиона медленно кивнула, затем взяла в свои руки его ладонь и поцеловала костяшки его пальцев. Северус наконец облегченно выдохнул, кажется, впервые с того момента, как вошел в комнату. Он выглядел так, словно хотел задать ей еще так много вопросов, но пытался не разрушить магию момента.

— Я здесь, Северус. Я здесь, потому что теперь, когда я нашла тебя, мне мало мечт и фантазий. Я хочу жить с тобой, что бы ни повстречалось на нашем пути. Мы нашли друг друга в твоем темном и ужасном доме… После этого мы сможем преодолеть все.

В ту ночь они очень мало спали. Большую ее часть они провели, тихо исследуя тела друг друга, нежно, но страстно целуясь и бережно доводя друг друга до оргазмов. Это так отличалось от того, что было у них раньше. Они терпеливо и ласково направляли руки и рты друг друга и шептали друг другу поощрения и указания. Когда Северус снова накрыл Гермиону своим телом, движения его были гораздо более уверенными.

На этот раз Гермиона смогла обратить внимание на то, как ощущается внутри нее его член. Она растворилась в ощущениях того, как Северус прижимаясь к ней всем телом, растягивал ее и наполнял. Ее тихие вздохи, взвизги и стоны подпитывали его уверенность. Ониксовые глаза не отрывались от темно-карих. Каждым своим движением Северус восхвалял красоту Гермионы, он медленно и благоговейно целовал каждую черточку ее лица, пока она прижималась к нему, крепко обхватив его бедра ногами.

— Ты видишь меня, ведьма? Видишь, кого ты выбрала? Теперь ты не сможешь вернуться. Я не отпущу тебя, — эти простые слова послужили спусковым крючком и Гермиона выкрикнув его имя, словно боевой клич, взорвалась сверхновой.

В конце концов, они прижались друг к другу, чтобы согреться, да так и уснули. Гермиона была слишком уставшей, чтобы задаваться вопросом, было ли это сном или нет.

Гермиона снова проснулась в одиночестве. Ее захлестнула волна грусти, но тут она услышала шум моря за окном и почувствовала, как ее сердце затрепетало от волнения. «Я в коттедже, а не в своей старой спальне!» Быстро умывшись, надев свободную пижаму и халат, Гермиона, затаив от предвкушения дыхание, стала спускаться по лестнице. Из кухни слышалось тихое позвякивание посуды и журчание воды, подойдя, она толкнула входную дверь и влюбилась, кажется, в тысячный раз за месяц.

Северус был одет, но уже не в строгий и наглухо застегнутый сюртук, как прежде, а в черную, более свободную волшебную мантию. Гермиона улыбнулась, глядя, как шелестит ткань за его спиной.

«По крайней мере, это осталось прежним».

— Знаешь, тебе необязательно стоять в дверях. Я точно знаю, ты голодна, поэтому нечего церемониться в своем доме, — протянул Северус, не поворачиваясь к ней лицом.

Гермиона не могла понять, что именно, то ли его фирменная манера разговора, то ли то, что он назвал этот дом ее, но что-то заставило ее покраснеть.

«С ним я могу пойти куда угодно и быть кем угодно. Северус всегда будет моим домом и тихой гаванью», — подумала Гермиона и, обняв и уткнувшись лицом в его грудь, застала Северуса врасплох. В конце концов, он расслабился и робко ответил на ее объятия.

Ее сердце затрепетало, когда она подняла на него взгляд. Их новый дом уже начал творить чудеса. Когда Гермиона видела Северуса в конце своего шестого курса, он выглядел намного старше своих тридцати шести лет. Его кожа была серо-желтой, глаза запавшими, а волосы поредевшими. Морщины на его лице были глубокими, и хуже всего было то, что у него был маниакальный и затравленный взгляд.

Сейчас же Северус выглядел моложе своих тридцати семи лет. Его кожа по-прежнему была бледной, но не серой, волосы более пышными, а единственными морщинами на его лице были естественные "гусиные лапки". Его взгляд был мягким и, самое главное, спокойным.

Он приподнял ее подбородок, посмотрел ей в глаза и заговорил:

— Я могу предложить тебе так мало, но я никогда не заберу твою свободу. Я никогда не откажу тебе в твоих мечтах и стремлениях. Все, что принадлежит мне, принадлежит тебе. Ты можешь чувствовать себя здесь свободно и брать все, что пожелаешь. Тебе нечего бояться, и не стоит ревновать. Я верный человек и буду рядом с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь. Я никогда не отступлюсь от тебя по собственной воле. И я полагаю, что должен предупредить, тебе не будет здесь скучно. Здесь много возможностей для получения новых знаний, и я не буду препятствовать ни одной из них. Более того, я буду поощрять твой ум к развитию.

Гермиона молча слушала, как Северус приводит доводы в свою пользу, и грустила от того, что даже после прошлой ночи он все еще боится, что она его бросит.

— Есть... Есть кое-что, о чем я хочу тебя спросить. О чем-то очень важном...

Северус обеспокоенно выпрямился.

— О чем?

Гермиона глубоко вздохнула. Это было безумием и совершенно на нее не похоже, но магия дома сделала ее смелее, чем когда-либо прежде.

— Ты женишься на мне?

Первый год их брака был самым сложным. Они оба были травмированы не только войной, но и довоенной жизнью, имели каждый свои шрамы и переживали каждый свои кошмары. Северус иногда не спал сутками, был вспыльчив и остер на язык, Гермиона — просыпалась крича и рыдая посреди ночи. Северус — запирался в подвале-лаборатории на несколько дней, Гермиона — с головой уходила в свою курсовую, забывая о еде и сне. Бывали моменты, когда они достигали своих психических пределов и срывались друг на друга. Грубое рычание Северуса доводило Гермиону до слез, а ее подчеркнутое молчание ранило Северуса до глубины души. Раз или два она боялась, что ее пребывание в коттедже подошло к концу, как и их только что начавшийся брак.

Но потом всегда наступало новое утро, в котором ее ждала чашка чая, раскаявшийся Северус и еще один день, который они проведут вместе. Их кухня была особенной комнатой, благодаря магии дома прощать друг друга и мириться в ней было легче всего. Все их споры и ссоры разрешала кухонная раковина и, как и в тот день, когда Гермиона попросила Северуса жениться на ней, долгое и спокойное объятие.

Прошел год, и их ссоры стали менее частыми, но более эмоциональными. Молчаливое избегание конфликтов превратилось в напористые, четкие и местами колкие словесные перепалки. Гермиона — научилась распознавать закономерности, которые приводили Северуса к бессонным ночам, и стала мягко направлять его, чтобы он не совершал одни и те же ошибки снова и снова. Северус — узнал, какие слова и звуки быстро успокаивают Гермиону после кошмаров и помогают ей снова заснуть. Как ни странно, Гермиона чувствовала все большую уверенность в том, что, оставшись с Северусом, приняла правильное решение. Только он понимал ее боль, а она была единственной, кто понимал его. Их сблизило это понимание. Чем дольше они жили в своем доме, тем легче им было исцеляться от своего прошлого и двигаться вперед.

Так прошел год... Два... Пять. Наступил восьмой год. Ни один из них не чувствовал никакого желания возвращаться ни в Англию в целом, ни в волшебный мир в частности. Им хватало спокойной жизни в их маленьком коттедже на берегу моря.

Дома Северус оставался Северусом, однако за его пределами он был Доктором Стивеном Принцем.

Перед тем как переехать в коттедж, Северус сфабриковал дипломы и прочие документы, позволившие ему стать местным химиком. Однако его способность исцелять некоторые из самых загадочных и сложно излечимых заболеваний сделала его фактически местным врачом. Жители маленького городка не возражали против его грубоватых и резких манер. Они от души умилялись его сложным и бесстрастным характером, находя его освежающе искренним. Никто не возражал против его постоянных отказов от приглашений на ужин или предложений выпить в местном ресторане. Доктор Стивен Принц был тихим парнем, который занимался исключительно своими делами. Самым интересным в нем была его молодая жена-иностранка, но даже это уже через пару недель стало старой новостью.

Чтобы почтить наследие своей матери и поддержать связь со своими родителями, Гермиона взяла среднее имя и девичью фамилию своей матери. Перед переездом в Портнахавен Гермиона Джин Грейнджер исчезла, а ее место заняла Лайана Хадад, которая после бракосочетания стала Лайаной Хадад-Принц.

И только в уединении их дома Гермиона оставалась Гермионой.

Гермиона не могла долго оставаться в стороне от учебы и новой информации, поэтому вскоре после их свадьбы поступила в университет. Она вставала рано, садилась на поезд, доезжала до небольшого пункта аппарирования и часто возвращалась домой уже к самому ужину. Северус всегда провожал ее до вокзала, всегда встречал и всегда провожал до дома.

Гермиона, как всегда, отличилась, досрочно завершив свое образование и получив степень по Арифмантике. После окончания университета она начала писать учебник по Арифмантике, но всем интересующимся говорила, что занимается математикой.

Порой, как всегда, любопытные, но доброжелательные горожане интересовались, когда же Гермиона выйдет в декрет, на что она, улыбаясь извинялась и шла домой, где благополучно выпивала свое ежедневное противозачаточное зелье. Конечно, она делала это до того, как вытаскивала своего мужа из его лаборатории и тащила в их спальню. Должно быть, именно физическая совместимость и совпадение влечений удержали их вместе в их первый год. И уж точно это не могло разлучить их спустя столько проведенных вместе лет.

Утра их выходных начинались поздно и обычно с того, что Гермиона "помогала" Северусу с его утренней эрекцией (она научилась делать это правильно в первые дни их брака). А дни обычно заканчивались тем, что она лежала на спине или в какой-нибудь другой позе, от которой они оба задыхались и были очень, очень, очень счастливы.

Время шло, а Снейпы по-прежнему были полны энтузиазма, наслаждались бурной интимной жизнью, и между ними появилось нечто большее, что делало их брак только крепче. Для их пары было обычным делом вести интеллектуальные беседы во время еды, прогуливаться по пляжу каждый вечер после ужина, читать у костра и разговаривать до поздней ночи.

Когда Гермиона закончила учебу, они начали выбираться за пределы Шотландии и выезжали за границу по крайней мере раз в год. Но как бы они ни наслаждались своими путешествиями, возвращение домой всегда приносило им особое удовольствие.

Они наконец обрели покой и были довольны своим маленьким счастливым миром. Никто в мире волшебников, даже если бы захотел, не смог бы найти никаких следов Гермионы Грейнджер, а Северус Снейп и так был давно забыт.

Пока... Пока однажды днем профессор МакГонагалл не решила, что ей пора уходить на пенсию. Возвращение в родной город Портнахавен показалось ей отличным вариантом.

Она с легкостью возвращалась к своей маггловской половине всякий раз, когда приезжала домой. Это было похоже на забавную игру — притвориться и ловко одурачить всех вокруг. Минерва, как обычно, прогуливалась по городу, когда заметила слабое мерцание чего-то безошибочно узнаваемого. Она моргнула. В городе не было никаких волшебников! По крайней мере, тех, о которых она знала. Магия исходила из маленького скромного магазинчика под названием "Аптека Принца". Минерва толкнула дверь и замерла, ее сердце рухнуло в пятки.

Нет... Нет, спустя столько времени... Он жив?! И она с ним?!

Минерва в ошеломленном молчании смотрела, как Северус Снейп аккуратно расставляет на полке баночки с тоником от мигрени. А Гермиона Грейнджер тем вренем, сидит на табурете, и вежливо улыбаясь, сначала дружелюбно болтает, а потом вежливо прощается с пожилой женщиной.

Минерва торопливо направилась к прилавку, в ее голове роились сотни вопросов, но тут она встретилась взглядом с глазами Гермионы, и это заставило ее остановиться. Гермиона на мгновение шокировано замерла, однако быстро взяла себя в руки и приветливо поздоровалась с Минервой, как с обычной покупательницей. МакГонагалл хотела спросить Гермиону, что, во имя Мерлина, она здесь делает, но не смогла этого сделать.

Бывшая директриса Хогвартса так и не смогла забыть затравленных взглядов Гарри Поттера, Рона Уизли и Гермионы Грейнджер, они выглядели такими старыми и сломленными, когда, спотыкаясь, шли через замок. В день Финальной битвы в глазах Гермионы навсегда погас свет, и тогда, много лет назад, прощаясь с ней, юная ведьма была расстроена и плакала.

Все эти годы Минерва боялась за свою любимую ученицу и сейчас увидела прекрасную молодую женщину с мягким спокойным характером. Гермиона была спокойна и, казалось, чувствовала себя комфортно. Более того, она была счастлива. А когда Гермиона подняла руку, чтобы убрать волосы, Минерва заметила, как на ее пальце блеснуло обручальное кольцо.

Затем МакГонагалл увидела... Его. Северус был высок и статен, как и всегда. Его черные волосы свисали до ключиц, и он больше не выглядел бледным и изможденным. Северус выглядел здоровым и ухоженным. Глубокие морщины вокруг его рта разгладились, а кожа стала здоровее.

Северус замер на месте, увидев Минерву. Ни один из них не произнес ни слова, пока Гермиона не заговорила:

— Стивен, у нас новый клиент. Мне принести чистый бланк?

Северус моргнул и тут же повернул голову к Гермионе.

— Да, пожалуйста, Лайана. Думаю, в подсобке есть несколько чистых.

Минерва вмешалась:

— Нет, в этом нет необходимости. Я здесь не для того, чтобы делать покупки. Просто было любопытно посмотреть, что здесь за магазин.

Северус вежливо кивнул:

— Хорошо, мэм. Пожалуйста, не стесняйтесь задавать любые вопросы.

Минерва пристально смотрела на них обоих, наконец понимая, что к чему.

— Мне пора. Было замечательно познакомиться с вами обоими. Я желаю вам всего хорошего. Вы оба кажетесь очень счастливыми.

Глаза Гермионы сверкнули, и на ее губах появилась улыбка.

— Спасибо, мэм. Мы очень гордимся этим маленьким магазинчиком. Он небольшой, но он наш. Тихий и спокойный.

— Да, моя дорогая. Да, это так. Если это делает вас счастливыми, то ничего другого и не нужно. До свидания, — мягко ответила Минерва.

В ту ночь маленькая полосатая кошка, сидя на подоконнике, наблюдала за происходящим в доме. Кошка заглянула внутрь и увидела, как молодая кудрявая женщина со счастливыми карими глазами протягивает темноволосому мужчине чашку, а мужчина поднимает глаза от своей книги и благодарно ей улыбается. Кошка наблюдала, как женщина садится на диван, сворачивается калачиком рядом с мужчиной, который, читая, начинает рассеянно гладить ее по волосам, не замечая явного обожания на женском лице. Через несколько мгновений мужчина прекращает читать, закрывает книгу, приподнимает лицо жены и прижимается к ее губам глубоким, но нежным поцелуем. Увидев это, полосатая кошка почувствовала, что пора уходить.

Кошка спрыгнула с подоконника и побрела прочь. На сердце у нее впервые за многие годы было легко. Она была немного взволнована, узнав секрет, о котором никто не знал, но посчитала неразумным рассказывать кому-нибудь о том, чему она стала свидетелем.

Этот дом был счастливым. Радостным и мирным. Старый дом Северуса должен был "умереть" ради того, чтобы был построен новый дом. В конце концов, таков путь магии. Миссис Снейп так и не поняла масштабов заклинания, которое применила. Магия сама по себе ни темная и ни светлая, она нейтральная и подчиняется воле применившего ее мага. Эйлин была злой, испуганной и обиженной ведьмой, таким же сознанием она наделила свой дом, но она также была матерью, которая все же желала защиты и счастья для своего сына. Именно поэтому дом оберегал Северуса все эти годы.

Дом, о котором и Гермиона и Северус мечтали в детстве, был наполнен надеждой и сопричастностью. Они оба искали дом, в котором могли бы быть счастливы, и они создали его сами. Они создали дом, где всегда находили друг друга, безопасность и любовь.