Гарри, Рон, Джинни и Джеймс шли по замку, не обращая внимания на грязь на своих ботинках. Послематчевая тренировка по квиддичу была изнурительной, но, учитывая приближение первого в сезоне матча на Кубок факультетов (против Слизерина), Гарри хотел, нет, считал необходимой полную готовность своей команды.

Они завернули за угол к лестнице, которая должна была привести измученных подростков обратно в их башню, когда в них чуть не врезались быстро идущие Гермиона и Ремус.

— О, хорошо. Вы идете? — спросила Гермиона. Она приподняла рукав, чтобы посмотреть на часы. — Мы практически опаздываем.

— Не наша вина, что Дамблдор оповестил нас только за пять минут до того, как мы ему понадобились, — проворчал Ремус. Пергаменты торчали из углов его сумки совсем не по-ремусовски.

— О чем вы говорите? — спросил Рон.

Вдруг посередине коридора появился Добби.

— Директор Дамблдор просит Гарри Поттера и Джеймса Поттера быть в его кабинете в четыре часа дня.

— В четыре? Добби, сейчас три пятьдесят семь, — выругалась Гермиона.

Добби демонстративно проигнорировал ее и, смотря на Гарри, продолжил: «Добби может отвести господ Поттеров, если Гарри Поттер попросит».

— Эээ, нет. Спасибо, Добби. Я пойду со своими друзьями.

— Очень хорошо. Могу ли я еще что-нибудь принести Гарри Поттеру?

— Я в порядке, спасибо. Надеюсь, у тебя хороший день? — Гарри никогда не понимал, как именно реагировать на Добби.

Наверное, Гермиона или Ремус чем-то его обидели, раз Добби стал грубее, чем обычно.

— Весь в делах, весь в делах, — сказал Добби, щелкнул пальцами и снова исчез.

— Ну, тогда идемте, иначе опоздаем, — проворчала Гермиона и поспешила по коридору, Ремус последовал за ней.

Гарри и Джеймс дружно пожали плечами и повернулись в том же направлении.

— А как же я? — спросил Рон. — Разве я не должен пойти?

— Я думаю, что если бы ты был нужен Дамблдору, то он бы тебя пригласил, — сказала Джинни. Она достаточно близко подошла к Гарри и поцеловала его в щеку. Лицо «младшего» Поттера вспыхнуло ярко-красным румянцем, он не был уверен, стали они с Джинни парой, и слишком боялся ее об этом спросить. Но этот поцелуй выглядел так, словно Джинни считала их парой. После бала ему казалось, что они движутся в этом направлении.

— Возможно, это встреча для путешественников во времени, и нам не о чем беспокоиться, — предположил Джеймс.

— Тогда почему Гермиона идет?

— Я введу тебя в курс дела, когда мы закончим. Обещаю, — сказал Гарри. — Но ты слышал Гермиону, мы опоздаем.

Поттеры не испытывали тех угрызений совести по поводу бега по коридорам, которые испытывали их друзья-книгочеи, поэтому быстро их догнали.

— Есть идеи, что нужно Дамби? — спросил Джеймс.

— Без понятия, — ответил Гарри.

— Это очевидно, не так ли, — сказала Гермиона.

— Не могла бы ты просветить остальных? — спросил Ремус.

— Думаю, речь пойдет о слушании по поводу исключения, — ответила Гермиона, словно это была самая очевидная вещь в мире. — Дамблдор, вероятно, хочет предупредить нас о чем-то.

— Тогда почему бы не пригласить хвостатого Питера? — поинтересовался Джеймс. — Или Снейпа. Вы двое в последнее время связаны друг с другом.

— Потому что Дамблдор до неприличия предвзято относится к Слизерину, — хмыкнула Гермиона, сдувая с лица несколько непослушных локонов. — А Северус не захотел сегодня заниматься с нами, так что, возможно, он уже там.

Они дошли до кабинета директора, Ремус назвал пароль, и группа поднялась по лестнице.

— Они опоздали, — насмешливый голос профессора Снейпа заполнил пространство.

Плечи Гермионы поникли.

— Извините, сэр.

— О, Северус, будь вежлив, — укорила его МакГонагалл. — Садитесь, садитесь. Нам нужно многое обсудить, а времени на это не так много.

— Где директор? — Задала очевидный вопрос Гермиона.

— Он будет здесь с минуты на минуту.

Гарри сел на диван между Джеймсом и Ремусом. Гермиона села на стул, стоящий рядом с диваном. Профессора сидели в своих креслах, достаточно близко к столу, на котором стояли их чайные чашки.

— Это по поводу слушания? — спросил Люпин. — Ремус говорил, что должно было состояться сегодня.

— Так и было, — ответил профессор.

— И это часть того, о чем мы хотели с вами поговорить, — сказала МакГонагалл. — Есть еще один вопрос, и он, к сожалению, более насущный.

— Более важный, чем слушание об исключении Сириуса? — спросил Джеймс. — Что может быть насущнее?

— Волдеморт, экзамены, движение Пожирателей Смерти, — начала перечислять Гермиона, загибая пальцы. — Действия Министерства, нагнетание страха «Ежедневным пророком»…

— Очень проницательно, мисс Грейнджер, — сказала МакГонагалл, несмотря на то, что вздрогнула при упоминании полного имени ублюдка, убившего родителей Гарри.

— Значит, Волдеморт, — добавил Гарри.

МакГонагалл снова вздрогнула, но кивнула.

— Спасибо, что пришли, — Дамблдор появился за своим столом с сидящим на его плече Фоуксом и чем-то напомнил Гарри пирата из любимых фильмов Дадли.

— Мы можем поторопиться? Кто-то устроил беспорядок в моей лаборатории, который я должен буду устранить, прежде чем сваривать что-то для… травмы.

Гарри проследил за сузившимися глазами Снейпа и уперся взглядом в руку Дамблдора. Пальцы его руки стали темными, почти зеленовато-коричневыми по сравнению с голубовато-бледной кожей второй ладони.

— Профессор, что случилось? — Ахнув, спросила Гермиона.

— Просто небольшое повреждение от проклятия, вам пока не о чем беспокоиться, мисс Грейнджер.

Гермиона, казалось, не была удовлетворена объяснением. Как и Джеймс, и Ремус.

— Что происходит?

— Ну, во-первых, отвечая на ваш вопрос о мистере Блэке, — начал Дамблдор, проходя к пустому креслу. — Он не вернется в этом семестре. На зимних каникулах Совет снова встретится с ним, чтобы решить, может ли он вернуться.

— Это значит, что вы можете вернуться в гриффиндорскую башню сегодня же вечером, мисс Грейнджер, — добавила МакГонагалл.

Гарри был в восторге. Ему казалось, что в этом году он почти не видел Гермиону из-за ее отработок и дружбы со змеями. Ее возвращение в Гриффиндор было замечательной новостью.

— При всем уважении, профессор, я бы предпочла остаться там, где нахожусь сейчас.

— Но вы не можете быть старостой, если не живете в общежитии своего факультета.

Гермиона неверяще моргнула.

— Вы хотите вернуть мне мою должность?

— Мы не должны были забирать ее у вас, — высказался Дамблдор.

Гермиона посмотрела на Снейпа, но Гарри не заметил никаких изменений в поведении этого жирноволосого мерзавца. Но она, должно быть, нашла то, что искала, потому что, снова повернувшись к Дамблдору, спросила: «Это имеет какое-нибудь отношение к статье «Пророка» за прошлую неделю? Или с тем, что было сегодня утром?»

— О какой сегодняшней статье речь? — спросил Джеймс.

— О той, в которой рассуждают о потенциальной помолвке Гермионы, — объяснил Ремус. — Все это чушь собачья.

— Чушь, в которой несколько известных Пожирателей Смерти официально заявили, что заключили брачный контракт с мисс Грейнджер, — заявил Снейп. — Включая Крэбба, Гойла, Малфоя, Нотта и Лестрейнджа.

— Лестрейндж? Разве он не женат на кузине Сириуса? — спросил Ремус. — На той самой чокнутой?

— Беллатриса, да. Речь о ее шурине, Рабастане.

— Но он сидел в Азкабане за пытки родителей Невилла! — закричал Гарри. — Ты не можешь выйти за него замуж!

Гермиона драматично вздохнула.

— Я не выхожу ни за кого замуж. Даже чистокровные не требуют заключения брака, пока оба партнера не закончат обучение.

— Значит, есть шанс, что тебе придется выйти за него замуж?

— Неужели мы должны затягивать это адское собрание? — Рявкнул Снейп. — Девушка хочет остаться на Слизерине. Ее приняла магия, студенты и глава факультета. Мы можем двигаться дальше?

— Почему вы готовы отказаться от должности старосты и своего факультета, заменяющего вам дом на протяжении последних пяти лет, ради жизни в подземельях? Неужели из-за этого мальчика? — с усмешкой спросила МакГонагалл.

— Этот мальчик — мой близкий друг, которого эта школа подводила снова и снова, — голос Гермионы был низким, и она говорила медленно. В последний раз, когда Гарри слышал этот тон, Мариэтта Эджкомб оказалась навсегда изуродованной.

— Этот мальчик умен, добр и заслуживает того сочувствия, на которое вы, кажется, неспособны, лишь потому что тысячелетняя шляпа поместила его на презираемый вами факультет. Этого мальчика пять лет пытали в вашей школе, а вы ничего не сделали. Раз за разом вам давали шанс избавить его от дальнейших мучений, а вы закрывали на это глаза. Только в этом семестре вы…

— Этого вполне достаточно, мисс Грейнджер, — практически прошипела МакГонагалл.

— Нет, я считаю, что она должна продолжать, — заявил Гарри.

— Нет, достаточно, — сказал, как отрезал, Снейп. — У меня есть дела, если мы позволим этой болтливой всезнайке поэтично рассказывать о своем любовнике, то

никогда не разойдемся.

Щеки Гермионы стали ярко-розовыми.

— Но она права, — высказался Ремус, посмотрев на Джеймса. — Северус никогда не заслуживал того, чтобы с ним обращались так… так, как мы обращались с ним. Когда нам было по одиннадцать, это можно было списать на детские ошибки, но работа наших преподавателей заключалась в том, чтобы заставить нас остановиться. А вы этого не сделали. Игнорируя наше поведение, вы не только подвели Северуса, вы подвели всех нас. И… мне… мне жаль, сэр.

— Разговор окончен, — прорычал Снейп. — Обсудите ваше проклятие, и я смогу уйти.

Глаза Гарри вернулись к руке директора.

— Конечно, Северус, — сказал Дамблдор. — У меня была теория о природе возвращения Волдеморта, которую я, к сожалению, подтвердил сегодня днем.

— Это связано с тем, как мы его победим? — спросил Гарри.

— Да, но это будет нелегко. Нам нужно, чтобы все вовлеченные в это дело люди соблюдали строжайшую секретность.

— Тогда зачем вам четверо студентов? — спросила Гермиона. — У вас есть целый Орден обученных авроров и опытных бойцов.

Глаз Дамблдора дернулся.

— Мисс Грейнджер, если вы продолжите говорить вне очереди, я буду вынужден попросить вас уйти.

Она вздохнула, но больше ничего не сказала.

— Как я уже говорил, существует темная… опасная магия, способная сделать заклинателя бессмертным, но чтобы его достичь, нужно разделить свою душу на части. И у нас есть основания полагать, что Волдеморт, будучи Томом Риддлом, сделал это, — Дамблдор взмахнул палочкой, и на столе появился знакомый черный дневник с огромной дырой посередине. — После смерти Миртл Уоррен он создал этот дневник.

— И пытался вернуть себя, используя Джинни, — прошептал Гарри.

— Да, а это, — Дамблдор снова взмахнул палочкой, и на книгу опустилось аляповатое кольцо, — было вторым. Мы не знаем, сколько всего он их сделал, и это то, что нам нужно выяснить в первую очередь.

— И как же нам это выяснить?

— Горация вернули в штат не из-за перемещенных во времени студентов, а потому что он был одним из учителей Тома. В начале семестра он поделился со мной воспоминанием об очень важном моменте их с Томом истории. Воспоминание, которое он мне дал, было изменено. Мне нужен оригинал, — признался Дамблдор.

— Почему бы просто не спросить его? — Поинтересовался Джеймс.

— Я спрашивал. Его должен спросить студент, которому он доверяет, который ему нравится.

— Вы имеете в виду Северуса? — спросил Ремус. — Или Питера?

— Или Гермиону, — прошептал Гарри, глядя на свою подругу.

— Итак, воспоминание профессора, — начала она. — Оно даст нам информацию о возможном числе. Я так понимаю, нам также нужно будет изучить историю жизни Тома после того, как он окончил Хогвартс, и попытаться выяснить, что еще он использовал? Дневник и кольцо… это явно не самые случайные предметы.

— Именно, мисс Грейнджер.

— Альбус, это не то, что мы обсуждали, — возразила МакГонагалл. — Ты не можешь ожидать, что студенты будут охотиться за крестражами.

— А кто сделает это лучше?

— Буквально любой! — Крикнул Снейп. Он поднялся на ноги, заявил: «Я больше не намерен слушать эту чушь» и, взмахнув мантией в своей фирменной манере, покинул кабинет.

После его драматического ухода в кабинете воцарилась тишина.

— Мы сосредоточимся на воспоминаниях, — сказала Гермиона. — Если мы найдем и уничтожим их все, он уйдет навсегда?

— Мы верим в это, мисс Грейнджер, — сказал Дамблдор.

— Мы сделаем это, — высказался Джеймс, посмотрев сначала на Ремуса, а затем на Гарри. — Ради Лили.

— Для Марлин и Доркас, — сказал Ремус.

— Для всех, — добавил Гарри.

— Отлично, мальчики, вы можете идти, нам нужно еще кое-что обсудить с мисс Грейнджер.

— Я бы предпочла, чтобы при дальнейшем разговоре присутствовал профессор Слизнорт или профессор Снейп, — заявила Гермиона. — Они доказали, что принимают мои интересы близко к сердцу.

— Сегодня Слизнорт навещает свою семью, а Снейп только что ушел, — сказала МакГонагалл. — Это займет всего несколько минут.

— Я думаю, Гермиона ясно выразилась, — поддержал ее Джеймс.

— Спасибо, — шепнула «старшему» Поттеру Гермиона и одарила его, возможно, первой, самой искренней из тех, что у нее видел Гарри, улыбкой.

— Хорошо, но это еще не конец, — проворчала МакГонагалл голосом, больше похожим на подростковый, чем любой из присутствующих в кабинете настоящих подростков.

— Подождите, что это за проклятие? — спросил Ремус, указывая на руку Дамблдора.

— Это из-за крестража, — признался Дамблдор. — Ему невозможно противостоять. Оно будет иссушать мою плоть, пока не останется ничего, что можно было бы иссушить.

— Профессор, это ужасно! — Гермиона заплакала, закрыв лицо руками.

— Такова природа зла, мисс Грейнджер, — сказал он. — Помните об этом, когда будете принимать решения о своем будущем.

Любая симпатия, которую ведьма испытывала к директору, исчезла в вихре кудрей и массивной сумки с книгами, когда она выбежала из кабинета.

Гарри пробормотал слова сочувствия и последовал за своей подругой.

Он нашел ее, мечущуюся по коридору и что-то бормочущую себе под нос.

— Ты в порядке?

— Я просто так расстроена, — призналась она. — Им было наплевать на меня, пока так называемая Темная сторона не решила, что я представляю собой ценность. И то, как она просто сидела там. Наглость этой женщины не знает границ. Она спокойно сидела рядом с профессором Снейпом, словно это не она частично виновата в несчастьях в его жизни. Знаешь ли ты, что она регулярно встречалась с твоей мамой и пыталась отговорить ее от дружбы со Снейпом? Северусу было всего одиннадцать лет, а профессора готовили заговор против его единственной дружбы. Это отвратительно.

— Я понятия не имел.

— Никто этого не знает. Северус хорошо это скрывает, но я знаю, что ему было очень больно ее потерять.

— Гермиона, я…

— И дело даже не только в том, что Пожиратели Смерти хотят выдать меня замуж за того, кто больше заплатит, теперь дело в крови. Шесть месяцев назад я была грязнокровкой, недостойной даже умереть в одном из их священных залов. Шесть недель назад никто не посмел возразить МакГонагалл и Дамблдору по поводу их обращения со мной. Одна газетная статья, и профессора «борются», «защищая» меня. Это несправедливо. Это жестоко. Это пятно на школе, которую я когда-то так любила.

Гарри обнял ее.

— Мне так жаль, Гермиона.

— Я просто так устала. Я бы хотела, чтобы все было просто. Прошлой ночью я смогла почувствовать себя простой девушкой.

— В тебе нет ничего простого, Гермиона.

Она слабо улыбнулась и, вытерев слезы с глаз, продолжила: «Я чувствовала себя как девушка из фильма, понимаешь? Моя подруга помогла мне с прической и макияжем, а потом я танцевала всю ночь напролет с идеальным парнем. А потом пришло утро, и все стало медленно рушится. Я не та девушка. Я мисс Грейнджер — идеальная пешка в игре сторонников превосходства крови».

— Ты не пешка.

Гермиона выгнула бровь.

— Ладно, может быть, мы все пешки.

— Меня тошнит от этого.

— Меня тоже.

Гермиона изменилась в лице.

— Гипотетически, если бы у меня был другой план, ты бы согласился с ним?

Гарри пожал плечами и спросил: «Какой план?»

— У меня его пока нет, но если бы он у меня был?..

— Я бы, конечно, его выслушал.

Она слегка поникла, но кивнула.

— Посмотрим, что я смогу придумать. Спасибо, что защитил меня, — Гермиона посмотрела через плечо Гарри. — Вам тоже. Я знаю, что мы не всегда сходимся во взглядах, но я ценю это.

— Эээ, спасибо? — неловко сказал Ремус.

— Любой друг моего ребенка — мой друг.

— Ты должен прекратить эти разговоры об отце и сыне. Ты не тот Джеймс Поттер, от которого родился Гарри. Если верить рассказам Ремуса и Сириуса, Лили ненавидела тебя, — высказалась Гермиона.

— Ай, Грейнджер. И это после того, как я защищал тебя перед Главой факультета?

— Я просто говорю, что вы — семья, да, это неоспоримо. Но всем остальным некомфортно слушать, как вы называете друг друга папой и сыном.

— В ее словах есть смысл.

— Эй, Гарри — единственное доказательство того, что Лили меня любила.

— Извини, приятель.

— Ну, я ухожу. Я должна была встретиться с Северусом еще час назад.

Ремус и Джеймс передразнили ее, начиная издавать звуки поцелуев, и Гермиона закатила глаза.

— Увидимся, Гермиона, — сказал Гарри.

Она улыбнулась ему и исчезла в коридоре.

— Это энергетический шар в человеческом обличье, если я когда-нибудь видел что-то подобное, — пробормотал Джеймс. — Она когда-нибудь отдыхает?

— Это ведь у нее есть хроноворот?

— Да, он у нее был, — подтвердил Гарри. — Она хотела посещать все занятия, и МакГонагалл все устроила.

— Правда? Маккошка пошла на это? Я думал, Минни ненавидит Гермиону. Вон как эти две ведьмы сцепились в кабинете директора.

Гарри пожал плечами.

— Я не знаю, что изменилось, но Гермиона была любимой ученицей МакГонагалл.

— Сириус был ее любимым учеником в наше время. Может быть, когда двое ее любимчиков столкнулись друг с другом на Приветственном пиру, ей пришлось выбрать сторону.

— Ну, очевидно, она выбрала неправильную.

— Очевидно.