— Мои родители уже ушли, — немного запыхавшись, проговорил Тэхён. — Может, снова обернёмся волками и побегаем?

— Городские ворота заперты, до утра мы теперь не выйдем наружу, — ответил Кай, устало садясь у одной из жаровен. Они вдоволь напрыгались через костёр и теперь насквозь пропахли дымом.

— Ах, но бегать волком оказалось так здорово! Как хорошо, что мы столкнулись тогда на банкете, — заулыбался Тэхён.

— Верно, — усмехнулся Кай. Он заметил, каким улыбчивым и беззаботным становится Тэхён, когда рядом нет Бомгю и если о нём не заходит речи. Но стоит омеге появиться в поле зрения, как Тэхён снова становился серьёзным, мрачным и даже подавленным. Верно, он действительно тяжко разочаровался в своём женихе, и это было понятно — влюбиться в такого, как Бомгю, было просто до невозможности. Он мог одним своим присутствием сводить людей с ума и заставлять падать к своим ногам.

Наверное, Бомгю тоже знал об этом.

— Я тебе ещё писать буду, — с энтузиазмом предложил Тэхён. — Если будешь в городе, дай мне знать! Я с тобой тоже погуляю, и можешь приехать погостить!

— Правда? — Кай поднял брови. У него было не так много друзей в городе — скорее знакомые и полезные связи, но вот прям так, чтобы останавливаться погостить… — А твои родители не будут против?

— О чём ты? — удивился Тэхён. — У меня свой дом. Родители купили мне квартиру, когда мне исполнилось шестнадцать. А, ты, верно, сам ещё живёшь с предками?

— Ну, в этом нет ничего такого, — пожал плечами Кай. — Вот, видишь, обычно у нас переезжают в новый дом после замужества. Играют свадьбу и съезжаются. Ну или как в случае хёнов — съезжаются и играют свадьбу. Новая ячейка общества — новый дом.

— Ну, тоже имеет смысл, — рассудил Тэхён и придвинулся поближе. — А у тебя ещё… нет никого?

— Ничего серьёзного у меня пока ещё не было, — фыркнул Кай. — Не настолько, чтобы съезжаться. Я ухаживал раньше, но ни к чему толковому это так и не привело.

— А за кем? Какие… тебе нравятся? — Тэхён понизил голос, заговорщически улыбаясь. — С длинными волосами? У вас тут много кто с длинными ходит.

— Так удобнее, — усмехнулся Кай. — И вовсе не так! Но шутка ли, моей первой любовью был мой учитель в школе. Он был очень хорош собой, и, да, у него были длинные волосы. Но, сам понимаешь, я был ещё ребёнком. А ты? Тебе кто-то приглянулся из наших, что ли? 

— А если и да? — как-то лениво протянул Тэхён, наклоняясь к уху Кая. — Чем дольше здесь нахожусь, тем больше мне такое по душе. Дикость! 

Он со смехом клацнул зубами над ухом Кая, и тот вздрогнул:

— Эй, не щёлкай зубами, это тут считается грубым.

— Прости, — Тэхён коснулся его ладони и склонил голову набок, улыбаясь. — Но у меня внутри всё так и кипит! Знаешь, о чём я подумал?

— О чём? — Кай немного подобрался, пихнув его плечом. Тэхён снова наклонился к нему и шепнул:

— О том, что ты мне кое-что задолжал.

Он немного отстранился, смотря Каю в глаза — и его собственные глаза странно блестели от света костров. Кай замер, пытаясь догадаться, о чём тот толкует, и Тэхён тихо рассмеялся:

— Глупышка, — после чего поцеловал его в губы. Всё лицо Кая вспыхнуло от прилившей вдруг крови, и он оторопел. Тэхён обхватил его щёки ладонями, склоняя к себе, но сам отстранился уже через пару секунд, не осмеливаясь на большее.

— Вот так было бы честно, — облизнувшись, проговорил он и усмехнулся, словно был очень доволен удавшейся проделкой. 

Кай почувствовал пробившийся сквозь запах костра кисловатый аромат и обернулся, увидев Бомгю, вставшего столбом в двух шагах от них. Наверное, он хотел попросить проводить его до дома, но теперь омега стоял, поджав губы и сверля Тэхёна взглядом.

— Ну ты и гадина, — выдохнул он наконец, и, не став слушать ничего в ответ, развернулся и широкими шагами скрылся из глаз.

Кай вытер рот рукавом и недовольно посмотрел на Тэхёна:

— Вы, городские, реально психи все, — проговорил он, покрутив пальцем у виска.

— Я его не видел, — немного растерянно отозвался Тэхён. — Я это не для… Кай! Я же не…

— Завтра поговорим, — Кай подхватился с места и потрусил за Бомгю. Тэхён остался сидеть на месте, опустив голову.

— Не надо, я попрошу кого-нибудь другого или сам дойду, — омега отбросил чужую руку.

— Я всё равно не хочу оставлять тебя, — настоял Кай, упрямо следуя за ним. — Слушай, я не знал, что Тэхён это сделает, я…

— Ой, да ладно, — Бомгю остановился и обернулся к нему. — Я что, по-твоему, сейчас побегу плакать к своему брату от разбитого сердца? Как будто для меня новость, что Тэхён сделает всё, что угодно, лишь бы насолить мне, — он фыркнул. — Не удивлюсь, если и эту дивную мысль ему подкинул мой дядя.

Он развернулся и пошёл прочь с площади, минуя кольцо костров и еловых веток. Кай всё равно пошёл за ним, оглянувшись и посмотрев, кто ещё остался на площади.

— Твой дядя? — спросил он, догоняя Бомгю. — Тот, со шрамом? Тэхён мне рассказывал о нём.

— Могу представить, что, — прошипел себе под нос Бомгю. Кай обогнал его и коснулся плеча:

— Поэтому твой брат тебя так опекает? Боится, что твой дядя причинит тебе вред?

— Я посмотрю, у Тэхёна очень длинный язык, чтобы трепаться на такие деликатные темы, — Бомгю спокойно посмотрел на Кая, не проявляя ни признаков ярости, ни печали, скорее лишь лёгкую досаду, но всё равно Кай уже не мог узнать того дурачливого миленького омежку, которого встретил тогда в поместье.

— Я провожу тебя в любом случае, — сказал Кай. Бомгю ласково улыбнулся ему:

— Мой брат и правда беспокоится обо мне. Но на самом деле и он, и я, мы оба знаем, что я могу надрать задницу кому угодно. И даже твою пушистую, обернись ты волком. Мой дядя для меня не угроза, но он вызывает во мне глубокое отвращение.

— Почему?.. То, что говорил Тэхён, правда или ложь?

— Почему бы тебе не спросить Тэхёна, раз он так хорошо осведомлён? — улыбка Бомгю стала более пугающей, он отпихнул Кая плечом и устремился дальше. Кай больше допытываться не стал, просто пошёл следом, сохраняя некоторую дистанцию — пока они не дошли до дома Сонхва, в котором всё ещё горел свет.

***

Когда Ёнджун проснулся, сквозь полог шатра уже пробивался яркий дневной свет. Судя по всему, время уже было к полудню, но к его удивлению, снаружи до сих пор доносились слабые песни и подвывания к ним. Жаровни давно потухли, догорев, но день принёс тепло солнца, и омега поднялся на постели, позволяя покрывалу соскользнуть со своей груди. Проверив телефон, он повернулся к Субину, ещё спящему. Его длинные чёрные волосы растрепались, разметавшись по узорчатой подушке, тёмные ресницы были опущены. Альфа и в самом деле был диво как хорош собой, а во сне казался даже ещё более юным и даже миловидным. Ёнджун коснулся его щеки ладонью, мягко проводя по коже.

Субин тут же раскрыл глаза, прищурился и хрипло произнёс:

— Доброе утро.

— Давно ты не спишь? — улыбнулся Ёнджун.

— Секунд пять, — ответил тот, перехватывая его ладонь и целуя пальцы. — А ты?

— Секунд пятнадцать, — Ёнджун лёг обратно, прижимаясь к груди альфы и опрокидывая его на спину. Субин замычал, стискивая его в объятиях и потянувшись поцелуем к нему, но Ёнджун со смехом остановил его:

— Довольно, хватит. Волчонок, мы и так вчера зубы не почистили. Даже не думай об этом. И день свадьбы закончился.

— Как же быть, — Субин провёл ладонями по талии супруга, топя кончики пальцев во впадинках шрамов. — Я уже привык.

— Придётся отвыкнуть, — криво усмехнулся Ёнджун, немного прогибаясь под его прикосновениями. — Возвращаются предыдущие договорённости.

— Какой ты вредина, — шепнул ему Субин. Ёнджун пожал плечами:

— Что поделать. У тебя был шанс отказаться пару недель назад.

Субин вздохнул.

— Ты приехал сюда и правда лишь пару недель назад… но у меня уже такое чувство, что ты был здесь всегда. Как будто ты вырос здесь, просто все тебя почему-то забыли, но теперь потихоньку вспоминают. И я тоже.

— У меня иногда тоже такое чувство, — Ёнджун склонил голову к нему на грудь. — Мне жаль, что на самом деле я не был здесь. Хотелось бы так вырасти. Бегать по полям, прыгать через костёр, ходить в школу и потом — стать охотником и ловцом.

— Ты не ходил в школу? — спросил Субин. Ёнджун отрицательно хмыкнул:

— Домашнее обучение. Затем частная школа только для омег.

— А Бомгю?

— Тоже.

— Но он теперь учится в университете. На кого?

— Бизнес и менеджмент, — Ёнджун прикрыл глаза. — Отец считает, что это не нужно. Бомгю должен быть не наследником, а просто… промежуточным звеном между отцом и наследниками, которых ему подарит союз моего брата с Тэхёном. Он станет таким же супругом, как мой отчим, и будет смотреть за домом и детьми, как, в принципе, и я.

Субин издал смешок, крепче сжимая руки вокруг своего мужа.

— Я так полагаю, у тебя другие планы.

— Хорошо, что ты такой догадливый.

— Чего ты хочешь? — спросил альфа. Ёнджун немного помолчал, ощущалось только движение его ресниц по чужой коже и краткие мгновения тепла во время выдоха.

— Всего, — сказал он. — Я хочу всего.

— Что значит твоё «всё»? — спросил Субин. Ёнджун сел.

— Всё — это значит «всё», — ответил он. — Понимай, как хочешь. Всю власть. Всё богатство. Мировое господство. Весь мир. Вся вселенная. Я хочу всё.

— Амбициозно, — Субин дёрнул бровью. Ёнджун холодно улыбнулся:

— Ты ещё пока мало что знаешь, волчонок.

Он поднялся с постели, подбирая свою одежду и накидывая её на себя, и немного приладил гребнем свои взбившиеся волосы. Субин растянулся на постели.

— Уже бежишь куда-то, — заметил он. — Я думал, мы с тобой ещё понежимся в постели.

— Прости, дорогой, — Ёнджун отыскал свои ботинки и натянул их на ноги. — Вселенная зовёт покорять её. А на самом деле, я голоден и хочу раздобыть хоть что-то поесть. Тебе принести что-нибудь?

— Половинку кабана, я голоден, как волк, — фыркнул Субин. — Всё, что я вчера слопал, ушло в ноги.

— Похмелиться нужно?

— Воды будет достаточно. Спасибо.

Ёнджун улыбнулся ему и скрылся за пологом шатра, и вернулся обратно только через четверть часа, неся в руках целую корзину с холодной уткой, хлебом, рисовой кашей и тыковкой, полной холодной родниковой воды.

— Шатёр уберут сегодня? — спросил он. Субин качнул головой.

— Он останется до конца праздника. Так как выходные будут длиться три дня, его уберут только через две ночи.

— Мы сегодня ещё можем переночевать здесь? — спросил Ёнджун. Субин ущипнул его за бедро.

— Понравилось?

— Есть в этом какое-то непонятное мне очарование, — промычал омега, набивая рот едой. — Сам не знаю. Хотя мне нравится наш дом.

— Сегодня можем ещё на ночь остаться здесь, но последнюю ночь придётся пожертвовать, — ответил Субин. — Эту постель уберут, и здесь соберутся все пары, которые хотят родить ребёнка. У них тут будет свой мальчишник. Не волнуйся, без массового соития.

— Как будто это бы меня напугало, — закатил глаза Ёнджун. — Значит, третья ночь — пижамная вечеринка для бездетных? С винишком и страшными историями?

— Примерно так, — хохотнул Субин. — Честно говоря, по большей части все эти традиции соблюдаются потому что они забавные и весёлые, а не потому что так действительно надо. Хотя, может, только я такого мнения.

— Такое отношение мне по душе. Натягивать шатёр под деревом, собираться с друзьями и любимыми при свечах, дышать свежим воздухом, трогать траву, — Ёнджун подвигал бровями. — Отличное времяпрепровождение. У нас есть ещё какие-то обязанности?

— Пока нет. Но в течение недели гостей нам придётся принять, — ответил Субин. — И подарки на новоселье и на свадьбу.

— Кстати об этом, — Ёнджун поднялся с постели, чтобы вернуться с подарком от четы Кан. — Интересно, что же такое они подарили. Давай откроем?

— Давай, — Субин пододвинулся поближе. Ёнджун осторожно распаковал обёртку и заглянул внутрь.

— О, — сказал он, а затем заставил выскользнуть из упаковки содержимое. Это оказалась детская книга сказок, огромное собрание со всех концов земли, с изукрашенной обложкой с золотым тиснением, с узорами на страницах и дивными цветными иллюстрациями, словно живыми. Даже первые буквы сказок были выполнены в гравюрном оттиске, с узорами по мотивам к каждой сказке.

— Какая красивая, — Субин провёл пальцами по дорогой бумаге. — Я даже и сказок таких не знаю.

— Я тоже, — Ёнджун перелистнул на содержание и просмотрел список. — Никаких Белоснежек и Спящих красавиц… это детская книга, хороший подарок, — он едва заметно улыбнулся. — На удачу…

***

Хонджун проснулся от щёлкающего звука ножниц. Что-то подёргивало его за перья. Кречет раскрыл глаза и сонно приподнял голову, наблюдая, как над его крыльями навис оборотень с большими портновскими ножницами.

— А я-то думал, когда ты решишь подрезать мне крылышки, чтоб я никуда от тебя не улетел, — улыбнулся Хонджун. — Что это ты там делаешь?

— Не шути так, — строго проговорил Сонхва и показал ему обгорелые края перьев. — Ты вчера очень сильно обжёг края. У меня даже на полу всё чёрным исчиркано, вот я и решил срезать. Они всё равно сгорели.

— Давненько они у меня так аккуратненько не выглядели, — заметил Хонджун, изучая концы крыльев, словно ноготочки после маникюра. 

— Подожди немного. Я уже скоро закончу, — смягчился Сонхва, поглаживая большое перо ладонью и аккуратно, чтобы не срезать лишнего, обстригая обгорелые края. — Если бы ты загорелся, было бы не до смеха.

— Спасибо. — Хонджун едва пошевелился, устраиваясь поудобнее и улыбаясь. — Утро тебе к лицу, свет очей моих. Сонхо ещё спит?

— Без задних ног, — ответил Сонхва, затаённо улыбаясь. — Он вчера так натанцевался на коленках Чонхо, что уснул раньше, чем голова подушки коснулась.

Хонджун вспомнил, как они уложили ребёнка, и ещё сильнее расплылся в улыбке. Ну как же это было хорошо думать! Даже если на секундочку закрыть глаза, и только немножко пофантазировать, можно представить, как будто они семья. Хонджун куда чаще оставался в доме Сонхва, чем в своём собственном, отдав его на растерзание парочке ястребов, и погрузиться в совместный быт было опасно просто.

— А Бомгю? — он бросил взгляд на дверь. Чтобы положить омегу в гостиной, Сонхва долго не думал и пустил Хонджуна в свою спальню. Не на постель — просто положил футон в своей комнате, но скорость, с которой он поддавался очарованию гарпии, захватывала дух.

— Дремлет, — ответил Сонхва. — Я не думал даже, что он придёт так быстро. Он мог бы до утра веселиться.

— Чего ты разворчался, ты всего-то на пару лет его старше, — заулыбался Хонджун. Сонхва фыркнул и стряхнул обугленные концы с колен.

— Готово.

— Спасибо. Послушай, ты же ювелир, так ведь? — Хонджун приподнялся на локтях. — Ты делаешь на заказ украшения?

— Да, а что? — Сонхва обернулся к нему, и Хонджун проказливо улыбнулся, поднимаясь с футона. Покопавшись в карманах своей куртке, висевшей на спинке стула, он извлёк пакетик и вручил его Сонхва.

— Я хотел тебя попросить сделать нам с ребятами украшения. Здесь три камня, по одному на каждого. По дизайну тебе доверюсь, видел твои работы, на оплату не поскуплюсь.

Сонхва бережно вытряхнул камни себе на ладонь: размером они были с семя гречихи, достаточно крупные и прозрачные, переливались на свету утреннего солнца, словно…

— Откуда у тебя бриллианты? — спросил омега. — Да ещё такие крупные?

— Работа у меня хорошая, светик. А в следующий раз и тебе подарочек припасу, в конце концов, как я могу оставить яхонт моего сердца без красивых камушков? — Хонджун хитро усмехнулся и постучал пальцем себе по носу.

— Это работа с Ёнджуном приносит такой доход? — Сонхва поместил камни обратно в упаковку и положил в ящик своего стола. — Возьму на работу, когда начнутся будни. Посмотрю, что можно сделать.

— Спасибо, — Хонджун изобразил некое подобие реверанса. — Давно хотел сделать для команды какое-нибудь командное украшение.

— У вас тоже пальцы преображаются, как у нас? — спросил Сонхва. — Ты можешь… показать мне свою полную форму?

— Могу, — легко согласился Хонджун, кивая. Он распахнул крылья, тут же занявшие чуть ли не половину комнаты, и его голова покрылась перьями, такими же тонкими и мелкими, какие бывают только на птичьих головах; лицо немного сузилось, выдалась грудная клетка, а руки стали походить на птичьи лапы, покрытые жёсткой гладкой кожей и украшенные круглыми цепкими когтями.

— Это и есть вся форма, — проговорил Хонджун. — С ногами ничего толком не происходит, только ступни немного деформируются, единственное — мы их используем на манер хвоста, хотя нормальный хвост они заменить не могут.

Сонхва протянул руку, проводя ладонью по крепкому изгибу рябого крыла кречета. Таких больших крыльев он раньше никогда не видел, как никогда не видел и гарпий; чтобы удержать в воздухе тело, похожее на человеческое, крылья были немного иной формы, словно полумесяцы, с длинными перьями у самого основания, что делало Хонджуна немного похожим на летучую мышь. Сами перья были лёгкими, но очень жёсткими и плотными, упругими, и силу этих крыльев Сонхва испытал на себе только этой ночью, когда Хонджун почти поднял в воздух волка, а затем донёс его до черты города.

— И ты можешь даже поднять волка? — спросил Сонхва.

— Могу. Я могу поднять вес гораздо больше своего, — ответил Хонджун. — Но не особо хочу. Моя основная фишка — это скорость. Я могу развивать скорость в полёте до двухсот километров в час, несмотря на мою не самую… аэродинамичную форму. Когда мы летаем на дальние дистанции, надеваем экипировку, чтобы сгладить углы.

— Как интересно, — с любопытством проговорил Сонхва, обходя его по кругу. — А есть гарпии с хвостами?

— Нет, по крайней мере, я не видел, — покачал головой Хонджун. — Но стоит мне представить, сколько неприятностей он может доставить, и сразу хочется сказать — и слава богу, что хвоста нет.

— Мне интересно, можно ли изготовить накладной хвост или закрылки, чтобы помочь с пилотажем, — с чисто инженерным интересом проговорил Сонхва, потирая подбородок пальцами и хватаясь за крыло Хонджуна, двигая его в разные стороны. — Какое гибкое… А что же, получается, у тебя тоже кости полые?

— Да, светик, я, конечно, вешу не как воробушек, но тоже очень лёгкий, — ответил Хонджун. — Что, нравится?

Он крутанул крылом, и Сонхва прокрутился на пятках, падая кречету в объятия.

— Buendía, ¿cómo andas? — проворковал Хонджун. — ¿Sabés que ya me robaste mi corazon? Que lindo sos, no te imaginas.

— Ты говоришь на испанском? — спросил Сонхва, упираясь руками ему в грудь. — Зачем, если я не понимаю?

— Может, я говорю всякие непотребности, чтобы тебя не смущать, — Хонджун показал ему язык, и омега ущипнул его:

— Не шути так. Не похоже не непотребности. Пойдём, поможешь мне приготовить завтрак, кажется, Бомгю уже проснулся.

— О, к плите мне лучше не подходить, я с печкой на «вы», — напомнил Хонджун. Сонхва вздохнул:

— Тогда лучше сходи набери воды. Вряд ли сегодня открыта хоть одна лавка, но у меня ещё осталось немного молока.

Он отодвинул дверную ставню и оказался прав: Бомгю уже сидел на матрасе, сонно протирая глаза, и вскрикнул, завидев Хонджуна:

— Чёрт подери, хён! Ты чего! Решил всех перепугать спросонья?

Запоздало Хонджун вспомнил, что так до сих пор и щеголяет своей птичьей мордой, и согнал трансформацию.

— По мне так разницы никакой, — пробормотал под нос Сонхва.

— No me van a creer mis pibes cuando les diga dónde dormí anoche, — Хонджун подмигнул Бомгю.

— Si vas sonriendo así sí te van a creer, y en un mes te habrán hecho una boda más para ustedes, — пробормотал Бомгю. Хонджун прыснул и выскочил из окна, хватая кадку для воды.

— Эй, не говорите на всяких языках, когда я вас не понимаю, — потребовал Сонхва. — Что он говорит такого?

— Просто ерунду всякую, хён, не забивай голову, — покачал головой Бомгю. — Я тебе передам, если вдруг он что-то важное скажет.

— Ну мне же теперь тоже интересно, — вздохнул Сонхва. — Не знал, что ты говоришь по-испански.

— Понабрался как раз от хёна, — ответил Бомгю, одеваясь и уходя умываться.