Ёнджун сел за руль автомобиля; и Субин на первых порах вжался в кресло от скорости. Омега водил гораздо более мягко, чем Субин или Кай, вероятно, потому что у него было больше опыта; однако и скорость развивал немалую, не пренебрегая превышением.

— Ёнджун, влажность высокая, на дорогах может быть скользко, — опасливо проговорил Субин, решив всё-таки признаться. — Может, сбавишь скорость?..

— Хм, пожалуй, ты прав, — Ёнджун после этого замечания повёл потише, и Субин прекратил нервничать. По дороге он решил выведать у Ёнджуна, что же будет происходить в опере, и тот, пусть и неохотно, рассказал ему о «Тараре».

— Опера на французском, и так как это твой первый раз, я, так и быть, расскажу, — проворчал он.

Ёнджуну эта опера нравилась по многим причинам. Потому что там была красивая музыка; потому что там был счастливый конец; потому что там были симпатичные ему персонажи, и, в конце концов, потому что ему нравился Сальери.

— Мне ещё нравятся декорации, — проговорил омега. — Не думай, я сам не знаток. Но мне кажется, не обязательно быть знатоком, чтобы наслаждаться этим. Если мне захочется узнать, я узнаю… Волшебная флейта, например, тоже неплоха, но мне не слишком-то нравятся религиозные отсылки. «Тарар» — это, прежде всего, история любви, на мой взгляд.

— Тебе нравятся истории о любви? — спросил Субин.

— Это сюжеты, волчонок. Там всё хорошо, потому что так написано. Это воля творца, который дал своим героям непоколебимый счастливый конец. В жизни всё не так — ты не узнаешь, пока не умрёшь, а когда умрёшь, уже поздно судить, — ответил Ёнджун. — Астазия любит Тарара, а Тарар — Астазию. В этом весь их смысл. Они ненастоящие, но их не надо проверять на вшивость, потому что их такими создали. Любящими друг друга. 

— Их не надо контролировать, — пробормотал Субин.

— В каком-то роде.

Они доехали всего за четыре часа — относительно немного, и на подъезде к Соулю Ёнджун припарковал машину на частной парковке и оставил ключи привратнику.

— Пойдём, — он поманил за собой Субина. Тот втянул носом воздух — в этом месте всегда пахло сыростью, но сейчас он отчётливо понимал, что они рядом с водой. Хотя город вонял, как вонял всегда, на воде эта химическо-выхлопная взвесь чувствовалась не так остро, перебиваясь пусть и не благоуханием, но вполне понятным и знакомым запахом реки.

— Где мы? — спросил он, догоняя Ёнджуна.

— В прекрасном городе Гояне, — отозвался тот, поправляя манжеты блузки и оборачивая руку вокруг локтя своего мужа. За выходом парковочного лота и правду оказался причал на реке Ханган, у которого швартовались лодочки, яхты, баржи и теплоходы.

— Рады вас приветствовать сегодня, молодой господин, — мужчина в форме отстегнул витой канат, давая им пройти на деревянный помост. — Мы готовы отбывать по вашему слову.

— Мы поедем на корабле? — спросил Субин взволнованно. Он никогда не бывал на кораблях. Он не уверен даже, что видел их, вот так, вблизи, с их белыми и синими боками, со всеми этими иллюминаторами, парусами, двигателями и всякими торчащими штуками, названия которым не знал.

— Да, волчонок, — Ёнджун смешливо сощурился. — Нравится?

— Нравится, только я никогда не бывал на корабле, — взволнованно ответил Субин, чувствуя, как велико желание завилять хвостом. — Меня же не укачает?

— Не укачает. На речке нет такой качки, от которой тебя могло бы укачать, только может быть ветрено, так что будь осторожен, — Ёнджун коснулся его плаща, поправляя его на груди Субина. — В нашем распоряжении вся верхняя палуба. Пойдём, я тебе всё покажу.

Они поднялись по трапу на небольшой теплоход; омега дал знать кому-то, одетому в форму, что можно отбывать, и повёл Субина наверх. Теплоход выглядел так же роскошно, как какой-нибудь корабль из старых фильмов; обшитый чёрным деревом и украшенный медью, со старинными светильниками и бело-синими канатами. В их распоряжении, как и сказал Ёнджун, была вся верхняя палуба и смотровая площадка на ней, а также застеклённая веранда; на нижней палубе были и другие пассажиры корабля, тоже нарядно одетые и предающиеся праздной беседе.

— Хочешь спуститься? — спросил Ёнджун, заходя внутрь. — Ты можешь, если хочешь.

— Почему мы отдельно ото всех? — спросил Субин.

— Потому что я выкупил верхнюю палубу целиком для нас, не хочу сейчас ничьего присутствия в непосредственной близости от меня, — Ёнджун уселся за резной столик, беспечно вытягивая ноги. — Мне нравится эта атмосфера. Словно старый пиратский корабль или имперский линкор… И отсюда неплохо любоваться городом. Но если хочешь спуститься и посмотреть на воду, погулять вдоль борта и поболтать с кем-нибудь, можешь пойти. Только скажи мне, что тебе заказать.

— Заказать? — переспросил Субин. — Мы пообедаем здесь?

— Да, — Ёнджун немного сполз в кресле, в котором сидел, и лукаво улыбнулся, подпирая ладонью подбородок. — Может, хочешь чего-нибудь особенного? Суп буйябес? Перепёлок?..

Субин скривился, вспомнив их первый обед.

— Не начинай, у меня от этого начинается изжога, стоит только подумать, — проворчал он. — Я могу заказать всё, что угодно?

— В пределах разумного, здесь нет меню, но сам понимаешь, сбегать за дополнительными ингредиентами немного затруднительно, — рассмеялся омега. Субин тоже усмехнулся, представляя, как несчастный повар отчаянно пытается найти русалку на борту, чтобы быстро сплавать за трюфелями.

— Ах, — Ёнджун вздохнул. — Теперь, когда не чувствую твой запах, меня это раздражает. Смотрю на тебя и приходится гадать, что там у тебя в голове… Зато повод порассматривать твоё красивое личико.

— Так ты считаешь меня миленьким? — улыбнулся Субин, садясь напротив него. Ёнджун приподнял его лицо за подбородок указательным пальцем, не переставая улыбаться:

— Разве я тебе не говорил, какой ты хорошенький? Каких мало. 

— Я никогда не откажусь услышать это от тебя ещё раз, — растаял Субин. Ёнджун, пребывая в хорошем настроении, коротко, почти невинно поцеловал его губы и велел:

— А теперь скажи мне, большой сильный альфа, чего ты хочешь на обед, чтобы это успели приготовить до того, как мы проголодаемся и перекусим половиной собравшихся внизу гостей.

— Мм, мне нравится твоя решительная кровожадность, — поддразнил его Субин, чувствуя, что вот-вот хвост прорежется и начнёт вилять. — Я не в курсе, что едят такие утончённые барины, как мой супруг. Боюсь, я таких умных слов не знаю.

— Врёшь ты всё, — Ёнджун ущипнул его. На веранде возник невысокий фавн, тоже одетый в униформу, оставляющую два отверстия в его бескозырке для рожек.

— Корабль готов к отплытию, — объявил он. — Меня зовут Лон Ши, сегодня я буду вашим официантом и проводником на судне. Чего-нибудь желаете?

— Мы сразу закажем обед, — ответил Ёнджун. — Для меня паэлья с морепродуктами, пара бифштексов с яйцом и… я думаю, всё. Для моего мужа…

Он уставился на Субина.

— Мясо? Рыба, морепродукты?..

— Я хочу попробовать ещё морепродуктов, — решился Субин. — Я не так часто их ем.

— Тогда советую наших омаров, — расцвёл Лон Ши. — Или, может, вам больше по душе мидии?

— Ох, ему потребуется целый тазик, чтобы наесться, — проворковал Ёнджун. — Давайте всего понемножку с упором на омаров, надёжный выбор. И без алкоголя. У нас ещё целый вечер впереди.

— Как вам будет угодно. Если вам что-нибудь понадобится, нажмите на кнопку на столе, можете пользоваться всем, что находится в рубке. Ориентировочно еда будет готова через полчаса, хорошего вам вечера…

Юнга-официант исчез, словно испарился. Ёнджун посмотрел на Субина.

— Что?

Альфа потупился.

— Ты просто… сказал «для моего мужа»…

— И что такого? Ты же мой муж.

— Мгм, — Субин улыбнулся. — Я твой муж.

— Боже, да у тебя конфетно-букетный период, — усмехнулся Ёнджун. — Хочешь размять ноги, пока мы ждём обед? Пойдём, выйдем на палубу.

Они вышли наружу, подходя к краю борта. Внизу Субин увидел, как бегают матросы, отшвартовывая судно, и с интересом наклонился вперёд.

— Можешь спуститься вниз, если хочешь, — снова предложил Ёнджун. Субин отрицательно покачал головой.

— Мне и тут всё хорошо видно. Мой муж такой богатый, выкупил лучшие места.

— Из-за тебя я чувствую себя транжирой, хотя потратил не так-то много, — посетовал омега.

— Я думаю, это много. Мне отец рассказывал, что если в меню нет цен, значит, ресторан очень дорогой, а если нет меню, то это как получается? Ты выкупил верхнюю палубу, я тоже очень богат, Ёнджун, но я такого не делал, — возразил Субин.

Ёнджун помолчал, кусая губу, и проговорил:

— В реке долины Мёхянсан не поместится даже шлюпка, не то что теплоход. Зато у тебя есть автомобили, техника и красивый муж. Я определённо дорогое приобретение.

— Я тебя не покупал, — возразил Субин. Ёнджун прочертил пальцем по его плечу.

— Неужели?

— Если это был договор купли-продажи, то почему я купил тебя, а не ты — меня, — спросил Субин. — Если это была твоя идея и твоё желание. Ты выбрал меня. Тебе нужно что-то от меня.

— Я и не говорил иного. Я купил тебя, а ты — меня, — ответил Ёнджун. — Сделка есть сделка. Просто хорошо, когда она оказывается приятной.

Он коснулся локтя Субина.

— Потанцуем?

Краем уха Субин услышал негромкую джазовую музыку, доносившуюся с нижней палубы.

— Хах, — он поднял брови, разворачиваясь к Ёнджуну, и омега улыбнулся, взял его ладони и разместил на своей талии и своём плече.

— Вот так.

Он сделал несколько шагов, подталкивая Субина к движению, и тот спохватился, начиная двигаться. Его пальцы немного сжались на палантине, накрывавшем тело Ёнджуна, и хотя Субин прикасался к нему уже не раз, было немного необычно чувствовать под кончиками пальцем каждое движение, каждое напряжение и каждый вздох, и альфа с неким трепетом оценил то живое и дышащее существо, что сейчас танцевало рядом с ним. Ёнджун улыбнулся ему, в своей манере, и легонько коснулся пальцами щеки.

— Что такое, — снова спросил он. — Ты немного рассеянный, волчонок.

— Всё больше думаю о том, что это свидание, — проговорил Субин, медленно давая Ёнджуну сделать плавный поворот. — И ты флиртуешь со мной.

— Почему я не должен с тобой флиртовать? — спросил Ёнджун.

— Я не говорю, что не должен, — ответил Субин, поправляя его немного растрепавшиеся от ветра волосы. — Просто это немного… смешанные сигналы.

Омега остановился, и его руки опустились вниз, соскользнув с плеч Субина.

— Никаких смешанных сигналов, Субин, — проговорил он спокойно. — Мы проводим вместе больше времени. Ты ведёшь себя достойно. Я к тебе теплею и доверяю больше. Я даю тебе права и возможности по отношению к себе. Это не значит, что…

— Что ты меня любишь, я помню, — вздохнул Субин. — Мы говорили уже не раз. Ты не можешь. Ты не способен. Я помню… 

Он помолчал, а затем добавил:

— Наверное, мне трудно уложить в голове, что можно проявлять привязанность, заигрывать и целоваться без каких-то чувств.

— Что ж, я живое тому доказательство, — Ёнджун коснулся его руки и взял его за ладонь. — Это неправда, что у меня нет чувств совсем. У меня есть эмоции. Ты оставляешь какие-то впечатления. Я определённо испытываю какую-то долю теплоты. Долю раздражения, когда ты со мной пререкаешься. Долю нежности, когда ты ведёшь себя мило. Долю зависти, когда ты общаешься со своими родителями. И много разных других долей. Но эти осколки не складываются в слово «любовь». Это что-то из другой оперы.

— Из оперы «Тарар», — усмехнулся Субин. — Однажды… я привыкну.

Он потянул Ёнджуна на себя, и тот подался, почти прижимаясь к нему и возобновляя танец.

— Мне нравится… какой ты, — пробормотал омега.

— Какой?

— Просто ты. Субин. Если подумать, и оглянуться назад, то даже наша почти драка тоже была неплохой… — пробормотал Ёнджун, устраивая подбородок у него на плече. — Ты не слаб, но можешь сдерживать себя, когда хочешь. Мне это в тебе нравится. Я… не против некоторой грубости, — он отстранился, быстро и едва заметно облизнув губы.

— Драка, похожая на секс, — улыбнулся Субин, ведя танец.

— Драка, похожая на секс, — согласился Ёнджун.

— Но есть разница, сойдёмся ли мы в оговоренном поединке, или же я брошусь на тебя, как дикий зверь.

— Разница есть, — мурчаще согласился Ёнджун. — Я бы даже сказал, что ты мог бы и бросится, если бы я тебе заранее шепнул на ушко.

— Ты не очень любишь шептать на ушко, — возразил Субин, крепко сжимая его талию. Ёнджун выдохнул и посмотрел ему в глаза прямо и жёстко.

— Да, я обычно прямо говорю.

— Как с венком? — Субин снова дал Ёнджну развернуться.

— Я же сказал тебе, что ты угадаешь — разве я ошибся? — омега дёрнул бровью и несколько игриво пихнул мужа. — В конце концов, я всегда прав, Субин. И я был прав в том, что мы с тобой будем хорошо проводить время.

Субин снова поймал его в свои объятия и уткнулся носом в висок, чтобы разочарованно фыркнуть. От запаха Ёнджуна действительно остались такие жалкие крохи, что в них невозможно было даже угадать его аромат. Он провёл губам по коже, словно в попытке собрать эти остатки, как жаждущий собирает росу в пустыне, и потёрся носом о волосы омеги, ещё хранившие утренний запах.

— Почему нам необходимо это делать, — он издал мягкий скулёж, просто жалуясь, чем действительно спрашивая — он знал, что сильные запахи оборотней могут вызывать и раздражение, и аллергию, и головную боль у других видов.

— Я тоже уже скучаю по этому, — Ёнджун провёл большим пальцем по его горлу, легонько надавливая и царапая закруглившимся когтем кожу. — Как будто у меня одного глаза нет. Вроде вижу всё прекрасно… но что-то не так, чего-то не хватает…

— Теперь понимаешь, как мы чувствуем себя в городе.

— Да. Я очень быстро привык к этому, — Ёнджун остановился и прижался к Субину, наблюдая за проплывающим мимо городом. — Я очень быстро привык жить в долине. Может, и правда, волк во мне скучал по родине, которую никогда не видел.

— На самом деле, будет не совсем правильно говорить о волке внутри, — откликнулся Субин. — Волк — это ты, а ты — это волк. Он не внутри тебя. Он не заключён в тебе. Ты не его вместилище и не его клетка. Ты и есть волк.

— Хотел бы я сказать это Бомгю, — проговорил Ёнджун и тут же замолчал. Субин обнял его со спины, тоже любуясь городским пейзажем. Может, кого-то и раздражало бы, если бы его супруг на свидании говорил о ком-то другом; однако Субин понимал, что Бомгю для Ёнджуна — самая уязвимая точка, самое мягкое и чувствительное нутро, которое он мог бы продемонстрировать. Вероятно, его чувства по отношению к брату — пик открытости, который Ёнджун вообще был в состоянии показать кому-то другому.

— Я завидую твоей связи с братом, — проговорил Субин. — Я даже с родителями не так близок. Со своими братьями тоже.

— Твои родители не знают всех твоих секретов? — спросил Ёнджун. Альфа усмехнулся:

— Я же уже не ребёнок. Конечно, они многого не знают и думают, что я просто их миленький маленький сыночек.

Ёнджун помолчал немного, а затем сказал:

— Всё же эта связь дорого нам обошлась. Если бы ничего не произошло из того, что произошло, но взамен мы с Бомгю так и остались бы никем друг для друга… может, было бы лучше. Даже если мне тяжко даже подумать об этом.

— Я хочу узнать ещё больше о тебе, — проговорил Субин. Ёнджун улыбнулся.

— Узнаешь сегодня.