Во время своих волчьих прогулок Ёнджун и Субин не охотились — разве что из интереса, чтобы погоняться за белками наперегонки. Им больше нравилось лазать по всяким оврагам и забираться на поваленные деревья, подстерегать друг друга в засадах и трепать чужой загривок, а затем пихаться крутым боком. В этих забавах было что-то простое и расслабляющее, как в играх без каких-то мудрёных правил или жёстких рамок, и они могли начаться и снова прекратиться в любой момент. Это было наивно и почти по-детски, если не сказать действительно — по-звериному.
Вернулись они глубоко за полночь, пробираясь уже через мелкий проход в запертых воротах, утомившись и вновь проголодавшись. К их удивлению, дома их встретил Бомгю. Ёнджун обрадованно потискал его за щёки:
— Когда ты тут оказался? Вот так сюрприз. Уже ночь поздняя, я не думал, что ты приедешь.
— Извините, выехал днём ещё. Я показал на проходной ту подвеску, что ты мне дал, хён, и меня впустили через закрытые ворота, — поделился омега с Субином. — Иначе, верно, так и торчал бы до утра.
— Не торчал бы, мы бы тебя заметили, — заверил его Субин. — Да и в любом случае, тебя же уже знают в стае. Ты член семьи.
— Здорово, — щёки Бомгю немного зарумянились. — Я привёз угощения из столицы, но ещё ужин приготовил. Хотел с вами поесть. Ничего?
— Конечно, — нежно ответил Ёнджун. — Субин, достанешь ещё раз матрас?
— Не надо, я заночую в гостевом домике, там и останусь. С Хёнджини и Ликсом, — покачал головой Бомгю. — Я туда уже вещи закинул. Там ведь полно места. Папочка дал мне ключ, — он показал небольшую связку с ключами от домика и от комнаты. Субин сначала не понял, о чём это Бомгю говорит, а затем осознал, что о его собственном отце, Чхве Юбине, который явно был счастлив прибавлению в рядах его «детей».
— Пойдёмте ужинать, пока не остыло, я так рад, что вы пришли, как раз вовремя! — радостно объявил Бомгю, хватая их за руки. — Я ещё ходил к Сонхва-хёну, но его дома не оказалось. Я думал, в это время он уже приходит…
— Хорошо, сорванец, дай нам с Субином переодеться и вымыться, мы же по лесу бегали, — остановил его Ёнджун. На них и правда были только накидки, которые они оставили предварительно на крыльце, чтобы по обыкновению прикрыться после обращения, а ладони и ступни их, конечно, были все в земле и мелком лесном мусоре.
— Я тогда пока тарелки поставлю. Только не увлекайтесь там, — Бомгю дёрнул бровью, ехидно ухмыляясь, и Ёнджун цыкнул на него:
— Слышь, мелочь! Сейчас без ужина останешься.
Бомгю только издал мелкий довольный хохот, увернулся от руки брата и скрылся на кухне, а Субин увёл Ёнджуна в ванную комнату, чтобы сполоснуться вместо ещё одной драки с его братом.
— Так значит, Хонджун-хён и Сонхва-хён вместе поехали на море вместе с малышом? — Бомгю хлопнул в ладоши. — Неужели Хонджун-хён всё-таки своего добился?
— Ну, как я и говорил, он по-своему очень милый парень, а главное — хороший, — ответил Ёнджун, набивая рот едой. — А добился он или нет… это не моё дело. Главное, что, когда он приедет, он отправится работать, как и остальные гарпии. А то всё я, всё я…
— Ещё, кстати, по Гонконгу отличные новости, — добавил Бомгю. — Стоительство уже почти завершили. Ещё, конечно, будет отделка, мебель, и прочие мелочи, но в целом скоро объект будет готов к сдаче. Поедем?
— Поедешь с нами? — Ёнджун накрыл ладонью руку Субина, поглаживая.
— В Гонконг? — спросил альфа. — Но… мне нужен паспорт. У меня его нет.
— Вот займёшься, как сделаем, поедем, — ответил Ёнджун. — Хотя… Бомгю, насколько скоро?
— Я думаю, через неделю, — бодро ответил омега.
— Тогда я займусь, — решил Ёнджун. — Так будет быстрее. Заполнишь кое-какие бумажки и отдашь мне, а я сделаю паспорт, куплю билеты и оформлю тебе визу, — он ласково нажал Субину на нос.
— Ещё виза нужна?
— Тебе — да, — ответил Ёнджун. — У меня там недвижимость, так что, сам понимаешь.
— И сколько у тебя видов на жительство в других странах? — поинтересовался Субин.
— Много, — хмыкнул Ёнджун.
— Госпожа Ан хорошо тебя научила, — вздохнул альфа. — Я очень хочу съездить. Никогда не бывал за пределами Кореи. Зачем ты покупаешь недвижимость в Гонконге?
— Для людей, — Ёнджун устало вздохнул, прижимаясь к его плечу. Бомгю пояснил более подробно:
— Чтобы не снимать чужие ненадёжные отели для тех, кого мы вывозим из страны, хён сам строит жилища. Это будет его территория. Опять же, Гонконг очень дорогой город. Если начать там бизнес, он может приносить огромный доход, так что одним махом мы убиваем двух зайцев. Даже трёх, если учесть, что через недвигу можно спокойно отмывать деньги.
— Даже крошечный процент прибыли из Гонконга может обеспечить золотые реки, — догадался Субин. — К тому же, у Гонконга своя юрисдикция, не так ли?
— Да, мне это в нём нравится, — Ёнджун сонно потянулся. — Но это всё я начал относительно недавно. Я бережно отношусь к своему состоянию. Законодательство разных стран, налоги, бухгалтерия, разрешение на ведение бизнеса, за всем нужен глаз да глаз.
— Поэтому ты столько времени проводишь в телефоне, — сказал Субин. — Мой муж такой занятой. Ты платишь налоги?
— Конечно, я их плачу, — фыркнул Ёнджун. — Представь, если из всех тех сумасшедших вещей, что я делаю, меня повяжут за неуплату налогов. Сумасшествие.
— Как убить человека, а попасться на неправильной парковке, — хохотнул Бомгю и посерьёзнел: — Хён, есть ещё кое-что, что я хочу сказать тебе. Я показал Тэхёну фотографии. И я решил разорвать с ним помолвку. Я бы хотел доучиться в университете, но… будем честны, я уже давно в бизнесе, и я работаю с тобой даже дольше, чем учусь, так так ли это мне нужно? Только нервы себе бередить. Что посоветуешь?
— Исыль в любом случае останется в городе, её в горы и силком не затащишь, — ответил Ёнджун. — Можешь взять на себя весь легальный бизнес и оставаться здесь. Я в тени буду работать с Субином, как и договаривались. Не хочу, чтобы тебе попало, если вдруг меня поймают.
— Если тебя вдруг поймают, я тебя вытащу, — с готовностью воскликнул Бомгю.
— Если меня поймают, я и сам себя вытащу, — хмыкнул Ёнджун. — Но лучше будет, если де-юре ты будешь держаться от этого подальше. Легче вытаскивать одну задницу, чем две.
— Вас-то всё равно двое, — заметил Бомгю, и Субин улыбнулся:
— Я свою задницу сам в это втянул, так что на меня не смотри. В этом вопросе я на стороне твоего брата и своего мужа.
Ёнджун помолчал немного, крутя пальцами, и спросил:
— Как Тэхён отреагировал?
— Они с Каем смотрели на меня, как два барана, и задавали не очень умные вопросы, — усмехнулся Бомгю, и Субин спросил:
— Погоди, Кай? Он всё ещё торчит у Тэхёна?
Бомгю развёл руками:
— Вот так мой бывший жених увёл у меня потенциального парня. Не знаю, сексом от них вроде не воняло, но это только пока. Тэхён просто слишком благородного воспитания, чтобы поставить Кая в такое неловкое положение, пока тот живёт у него дома.
— Не думаю, что Кай вообще понимает, в каком положении оказался, — проворчал Субин. — Да и не бездомный он. Как будто я плачу ему гроши и держу на подножном корме… надо бы позвать его обратно, на самом деле. Не нравится мне, что он там торчит…
— Ну, уже поздно пить боржоми, волчонок, думаю, если Кай мог что-то разболтать, он уже разболтал, — фыркнул Ёнджун. — Даже если Тэхён тут же доносит всё, что услышит и увидит, этому подонку, мне плевать. Они всё равно ничего нам не смогут сделать. Только… — он взял брата за руки, — Мне жаль, что тебе пришлось проходить через это унижение, Гю. Ты очень долго ждал…
— Но не дождался, — пожал плечами Бомгю, как будто это ему ничего не стоило, но Субину было видно, как он ссутулился, как поник, словно ослабев. — Да и похрен. Тэхён всегда был слишком рационален. Вера — это не про него… Наверное, я просто зря тратил время. Давно стоило его отпустить.
— Я горжусь тобой, малец, — Ёнджун потрепал его по волосам, и Бомгю мелко рассмеялся.
— Через месяц у отца день рождения, — проговорил он. — Думаю, они будут ждать, что мы приедем. Я уверен, они вышлют приглашения вам и родителям. Ну и… естественно, он там тоже будет.
— А как же ты? И Тэхён? — спросил Субин. — И ваша помолвка?
— Эта помолвка — договорённость между нашими родителями, но пока мы не подпишем брачный контракт — а мы его пока не подписывали — меня никто не заставит выйти за него замуж, какие бы истерики он ни закатывал. Возможно, у меня больше автономии, чем ожидают мои родители, ну, что ж, — Бомгю пренебрежительно дёрнул губой. — Придётся им с этим смириться.
— Мы пойдём туда, разумеется, — кивнул Ёнджун. — Это необходимо для того, что нам нужно. Но ты сам-то готов к этому?
— Я ничего не боюсь, — ответил Бомгю. — Я уже давно не ребёнок.
— Вы так похожи, — вздохнул Субин. Оба брата посмотрели на него и одновременно проговорили:
— Мы совсем не похожи.
Субин развёл руками. Поначалу можно было бы сказать, что они совершенно разные, Субин и сам сначала так думал. Бомгю представал более нежным и мягким, даже робким, игривым, а Ёнджун суровым и бесконечно холодным, даже жестоким. Но в глубине было множество черт, которые они разделяли. Оба не являлись тем, чем казались, и в Бомгю присутствовала огромная доля жестокости, может, даже больше, чем в Ёнджуне, который всё-таки пытками не наслаждался; в Ёнджуне, напротив, открылось куда больше ласки и игривости, чем мог предположить когда-то Субин. Оба брата были сообразительными и очень способными, стойкими и убеждёнными, и оба отвергали страх настолько, что бояться приходилось Субину за них обоих.
— Время уже позднее, — проговорил Субин. — Месяц, я пойду. Если хотите, посидите ещё, а меня в сон клонит.
Он поцеловал Ёнджуна в висок, попрощался с Бомгю и покинул их; омеги тоже поднялись, и Ёнджун поставил посуду в раковину.
— Пойдём, я провожу тебя до домика, заодно поздороваюсь с ребятами, если они ещё не спят.
Они вышли со двора и неторопливо пошли в направлении гостевого домика. Бомгю, сцепив руки за спиной, склонил голову набок и спросил:
— Может, мы правда похожи, хён? Я имею в виду… мне кажется, что я на тебя не похож, но я всегда на тебя равнялся, знаешь. Мне хотелось быть таким же сильным, как ты. И храбрым.
Ёнджун вздохнул, не смотря на брата.
— А я хотел, чтобы ты не был таким, как я, — ответил он. — Чтобы ты не был таким чёрствым и бесчувственным. Таким холодным.
— Я не думаю, что ты такой, — возразил Бомгю. — И хён тебя очень любит. Мне кажется, и ты его полюбил.
Ёнджун остановился, печально качая головой.
— Нет, не люблю я его, — вздохнул он. — У меня от него не замирает сердце. И никакого трепета нет… жалко мне его только, потому что я-то знаю, что он меня любит. Он хороший, такой хороший… как будто из сказки вышел. Он мне во всём подходит. Но понимаешь, мне кажется, я не могу. У нас тёплые отношения. Но лучше не станет. Я достиг своего предела. И всё же… — он замолк, раздумывая над тем, как сказать.
— И всё же? — вздохнул Бомгю. Ёнджун опустил голову.
— Мне нравится, как он меня любит. Наверное, я эгоист. И я боюсь. Что однажды он устанет. Однажды разозлится, что я так его и не полюбил. Он говорит иное, а мне только остаётся верить и принимать его любовь. И не давать ничего взамен, потому что мне нечего ему дать. Кроме жалости.
Бомгю испытующе на него посмотрел, поджимая губы и хмуря брови. Наконец, он проговорил:
— Хён. Я тебе скажу только одно. И повторять больше не буду, — он вздохнул, набирая воздуха, и выдал: — Ты на удивление тупишь. Тебе такое не свойственно. Это странно очень. Всё, — он поднял руки, словно признавая поражение, — я всё сказал.
— Знаешь, мне перестаёт нравиться, как вы спелись с Субином и считаете, что знаете меня лучше меня, — проворчал Ёнджун, возобновляя путь до домика и подхватывая Бомгю за руку, а тот лишь ехидно рассмеялся:
— Останемся при своём мнении! Прошло-то всего несколько месяцев!
Они дошли до гостевого домика; во дворе обнаружилась целая компания, сидящая вокруг открытого камина на камнях: Хёнджин и Феликс с гитарой, добрая половина охотничьего отряда во главе с Чаном и Чанбином, парочка гарпий, не отлипавших друг от друга, и конечно же, Сан и Уён, раздававшие полоски вяленого мяса и миски с макколи. Все они обрадованно поприветствовали Бомгю, и тот полез обниматься со всеми подряд, хлопая их по плечам и пожимая руки.
— Ребята собираются петь песни по очереди, — проговорил Уён Ёнджуну. — Не хочешь остаться?
— Субини уже спит, и я пойду, — покачал головой Ёнджун. — Спасибо за приглашение. Можешь повеселиться, мелочь, только не пей много, — он потрепал Бомгю по волосам. — Спокойной ночи.
Он покинул компанию, раздумывая о том, что, если бы Субин был с ним, они могли бы присоединиться. Может, они бы не участвовали так в играх и песнях, но просто сидеть вдвоём в компании и наслаждаться этой атмосферой не так уж плохо. У Ёнджуна никогда не было много времени, чтобы проводить его так. Он был про дело.
Но, по крайней мере, у Бомгю более нормальная жизнь. Ёнджун всегда хотел этого. Даже если Бомгю вместе с ним участвует в его бизнесе, у него всегда было то, чего не было у Ёнджуна. Семья, которая его любит, дом. Университет и развлечения в кампусе. Друзья и товарищи, с которыми можно просто развлекаться, не смотря на время, а не только подельники.
Вернувшись домой, Ёнджун умылся и отправился в его супружескую спальню.
— Как быстро летит время, — пробормотал он. — Только недавно я был всего лишь несмышлёным щенком, а теперь… я стал взрослым, уже давно стал, и даже сам не заметил.
Он присел на постель, зарываясь пальцами в длинные волосы Субна.
— Ну и что с того, что я тебя не люблю, — мягко проговорил он. — Ты же сказал мне правду, волчонок? Ты это выдержишь? Если ты это выдержишь… то я подарю тебе всё на свете. Всё, чего только пожелаешь…
— Иди ко мне и отдыхай, — сонно пробормотал Субин, не открывая глаз, но распахивая свои объятия. Его хриплый ото сна голос был таким забавным и милым, что Ёнджуну захотелось укусить Субина, и именно это он и сделал, сомкнув зубы на его щеке, как только оказался в его объятиях. Альфа на это только смешливо фыркнул и стиснул его, потёрся носом о его волосы, вдыхая запах мужа, и пробормотал:
— Проводил Бомгю? Пахнет костром.
— Да. У них там своя пати, — проворчал Ёнджун. — Хочу отдыхать. Ляг спокойно и дай мне устроиться.
Субин перекатился с бока на спину, и Ёнджун устроился у него под боком, закрывая глаза. Да. Может, Субину удастся встать ему за спину.