Гаара считал, что он поступил правильно. То есть, в фильмах, которые Дин ему показывал, поцелуи означали то, что человек тебе дорог. По крайней мере, так понял сам Гаара.

И решив, что скрывать ему нечего, а Дин ему действительно дорог, он без задней мыслей легонько поцеловал его. Не поцеловал даже, а просто едва-едва прикоснулся своими губами к его, но…

Но для Гаары это был необычный опыт. Он давно ни к кому не прикасался без песчаной защиты, и, ладно, о чем говорить, когда даже с песчаной защитой он ни к кому не прикасался. Кроме смерти. И Дина.

И все.

Так что прикосновение к Дину ощущалось так… необычно.

Гаара медленно отстранился, а потом, подумав, лег ближе, ткнувшись лбом ему в плечо.

— Ты, — начал Дин, и почему-то интонация голоса у него была крайне странной. — Ты зачем это сделал?

— Потому что ты мне дорог, — повторил Гаара, — ты мне дорог, поэтому я поцеловал тебя. Разве у людей так не принято?

— Ну, в основном это проявление любви, — произнес Дин с нервным смешком.

Гаара моргнул.

Любовь?..

Это слово… заставило в его душе что-то шевельнуться. В голове, отчего-то, всплыли смутные силуэты, и что-то ему подсказывало, что они были дороги ему, но Гаара уже не помнил. И вспоминать не хотел. Потому что сердце от одного только воспоминания об этих силуэтах странно сжималось, и ему это ощущение совершенно не нравилось.

Так что он постарался избавиться от этих воспоминаний, закинуть как можно дальше, ведь для него они были совершенно ненужными и бесполезными. Тануки ответил:

— Тогда, я люблю тебя, — совершенно просто и обыденно произнес Гаара.

Дин резко выдохнул, издав какой-то странно-задушенный звук.

— Тебе плохо? — Спросил Гаара, едва ли не кожей впитывая эти ощущения. Он и забыл, как это приятно — прятаться в объятиях, ощущая чужое тепло.

Он прикрыл глаза, ощущая себя так… хорошо и спокойно, что даже в сон потянуло.

— Нет, — выдохнул Дин тихо, — просто я… не ожидал подобного. Обычно люди… не говорят что-то такое так, ну, внезапно.

Гаара фыркнул.

— Всегда знал, что люди странные, — а после, подумав, добавил: — Я люблю тебя. И если понадобится, уничтожу ради тебя весь мир.

Дин обнял его, будто бы успокаивающе проведя рукой по спине.

— Мне конечно приятно, но давай все-таки обойдемся без уничтожения мира?

— Как получится, — ответил Тануки, ничего не обещая.

Дин вздохнул, а после Гаара ощутил, как он утыкается подбородком ему в макушку и начинает сопеть.

— Что-то не так?

— Я… не знаю. Просто это неожиданно.

— Я не жду от тебя ничего, Дин. Просто говорю, что люблю тебя. И в случае чего просто уничтожу мир, если с тобой что-то случится.

Дин выдохнул.

— Я постараюсь, чтобы со мной ничего не случилось.

Гаара фыркнул.

— Я тоже.

Они замолчали на некоторое время. Гаара лежал с закрытыми глазами, вслушиваясь в дыхание Дина и его стук сердца. Это успокаивало, утешало. Усыпляло.

Гаара давно не чувствовал себя так блаженно-спокойно, умиротворенно.

— Я… я тебя люблю, — тихо произнес Дин, — тоже люблю.

Гаара прижался сильнее, и Дин готов был поклясться, что еще немного и он если не замурлычет, то где-то близко.

— Тогда я не подведу тебя. Только скажи, и весь мир будет заживо погребен под песком.

— Гаара, а давай не надо…