В Шотландии снова наступало Рождество. Она не могла точно вспомнить когда в последний раз его отмечала, не то чтобы сейчас это имело большое значение. Единственное, что было важно — чувство того, каково это — снова оказаться дома. Время перед зимними каникулами всегда было напряженным для профессора Грейнджер, преподавательницы арифмантики и, что удивительно, нынешнего декана Равенкло. В эти дни она была чертовски занята: экзамены, репетиторство, наблюдение за учениками, замена отсутствующих коллег... так что у нее едва хватало времени на ежедневные вежливые приветствия Драко и Невилла, новых деканов Хаффлпаффа и Слизерина. Они успели подружиться за прошедшие с последней Битвы и восстановления Хогвартса годы.

Гермиона категорически отказалась позволять мрачным мыслям влиять на ее настроение. Приближались зимние каникулы и сегодня, это было единственным, что имело значение.

Она сдержала данное себе обещание и желая насладиться прекрасным Шотландским нагорьем, пока здесь еще царит мир — взяла небольшой отпуск. Конечно, это не продлится долго. Война закончилась. Мир изменился. Люди продолжают жить своей жизнью, как будто все произошло лет сто назад. В этом и заключается вечный смысл рождественских праздников, или Йоля, как предпочитают называть этот священный праздник ведьмы и волшебники Великобритании, — напомнить всем о важности мира и благодарности за очередной прожитый год. Скоро здесь, в Хогвартсе, будет очень красиво: заснеженные земли, Запретный лес, спокойно спящий под теплым белым одеялом, Черное озеро, застывшее во времени до весны. Большой зал будет украшен рождественскими украшениями, гирляндами и безделушками разных цветов. Он будет пахнуть соснами, глинтвейном, фруктовым пуншем, имбирными тритонами и шоколадом. Будут танцы, смех и люди наслаждающиеся собой и друг другом. Уж Гермиона Грейнджер позаботится, чтобы все произошло именно так.

— Профессор Грейнджер?

Гермиона покачала головой, прогоняя мысли, и посмотрела на портрет, висящий на стене: — "Извините, профессор Снейп. Я просто задумалась."

Мужчина, о котором шла речь, несколько мгновений выглядел задумчивым, словно что-то обдумывая, а затем усмехнулся в своей обычной манере и саркастично произнес: — "Вам не подобает предаваться праздным мыслям в разгар экзаменов. Это непрофессионально, профессор Грейнджер!"

Гермиона тяжело вздохнула. Неожиданная и такая странная дружба с портретом профессора Снейпа стала, как ее проклятием, так и утешением. Малфой однажды пошутил, что их странная связь положительно повлияла на его ныне покойного крестного, дескать тот стал менее сварливым и более открытым для нового главы своего любимого факультета, то есть для самого Драко.

Она часто задавалась вопросом: как сложились бы ее отношения со Снейпом, если бы битва закончилась иначе? Стала бы она ему такой же близкой, как остальные коллеги: Минерва, Флитвик, Финеас Блэк? Без сомнения. Северус напоминал ей о стольких потерянных вещах.

— Да, — тихо ответила Гермиона. — Знаете, я сегодня немного расстроена. Рождество или Йоль, называйте как хотите, предназначен для того, чтобы провести его с семьей или в кругу друзей. Вспомнить прошедший год, прочувствовать благодарность к миру и наполниться надеждой на будущее, — закончила девушка, пожав плечами.

Снейп внимательно наблюдал за ней, но ничего не ответил. Через мгновение Гермиона увидела, как профессор медленно кивнул и все же заговорил: — "Возможно, вы правы, не то чтобы я когда-либо находил что-то особенное в Рождестве. Когда я был ребенком, мое подобие семьи не очень то заботилось о том, чтобы делиться с миром благодарностью, доброжелательностью к людям и всей этой ерундой. Повзрослев и поступив в Хогвартс, я был поглощен другими заботами. Вернувшись же сюда в качестве учителя, я ежегодно стал получать пару разноцветных носков от Дамблдора и бутылку Огдена от Минервы, которую с ней же и распивал в канун Рождества. И, честно говоря, этого было достаточно."

Гермиона глубоко вздохнула и закрыла глаза, чувствуя себя побежденной. Почему все опять должно идти наперекосяк? В этом году все должно было быть идеально... Она открыла глаза и повернулась лицом к картине: — "Я не хочу верить в ваши рассуждения, профессор."

— Тем хуже для вас, — ответил портрет.

— Так ли это? Тогда скажите мне, как сложилась бы ваша жизнь, если бы у вас все было по-другому? На протяжении всей вашей жизни. Просто представьте, что Рождество было бы для вас таким же особенным временем, как и для всех остальных. Вы бы сейчас вели себя по-другому?

— Я не верю в "если бы" и "могло бы быть", профессор Грейнджер, — упрямо ответил Снейп, скрестив руки на груди. Гермиона прищурилась, глядя ему прямо в глаза. Она могла бы поклясться, что заметила в глубине его черных глаз что-то похожее на ностальгию.

С другой стороны, возможно, и нет, — подумала она про себя, но вслух не сказала ни слова.

— Вы не собираетесь отвечать на вопрос? — спросила Гермиона через некоторое время, надеясь хоть на какую-то реакцию портрета. Она надеялась услышать звук раздраженного фырканья, доносящийся из толстой деревянной рамы. Это было ее личное соревнование: убеди профессора Снейпа в том, что его жизнь могла бы быть другой. Все должно было быть по-другому... Она всегда чувствовала себя подавленной перед Сочельником, вспоминая всех тех, кого здесь больше нет, включая ее неожиданного друга.

Северус молча уставился на нее в ответ, заставив Гермиону жалеть о том, что он не заговорил и ей придется тонуть в своем горе.

Гермиона прикусила губу. Если бы он только знал... — Хорошо, — сказала она и встала, — давайте сменим тему. Как насчет теории Грингейблза? О третьем законе арифмантики и идее множественных вселенных?

— Грингейблз — идиот, Грейнджер! Не могу поверить, что вы вовлекаете меня в обсуждение этого подвоха в исследованиях... — Снейп начал свой страстный монолог, и Гермиона улыбнулась. На данный момент их странной дружбе ничего не угрожает.

***

Вечером она вернулась в свои покои. Усталость дня давила ей на плечи, и она не желала ничего так сильно, как принять приятную горячую ванну с лавандовой солью и выпить кружку хорошего глинтвейна.

Однако, прежде чем залезть в воду, Гермиона выдвинула один из ящиков своего стола и извлекла оттуда маленькую коробку, завернутую в золотистую оберточную бумагу. Это была коробка с ее памятными вещами. С ее так и не отправленными письмами. Когда-то еще будучи студенткой, она запечатлела свои наивные мечты на бумаге. Слишком идеалистичные, слишком инфантильные, но все же дорогие ее сердцу. Она писала, что после окончания школы собирается стать учительницей арифмантики и вернуться преподавать в Хогвартс, что собирается овладеть химией и заставить своих родителей гордиться ею. Что они с Роном будут счастливы вместе. Что у Гарри и Джинни будет большая и веселая семья, похожая на сплоченный клан Уизли. Что собирается спросить у профессора Снейпа об ученичестве и в конце концов подружиться с ним... С грустной улыбкой на лице Гермиона продолжила листать страницы этого импровизированного дневника невыполненных обещаний.

Гермиона в очередной раз перечитывала свои записи и казалось, снова погружалась в прошлое. Ее состояние было похоже на сон, преследующий ее каждую ночь, на протяжение более чем шести лет. Сильное чувство, что все должно было сложиться по-другому. Что она каким-то образом могла бы изменить исход Битвы, конечно не для всех, но, по крайней мере, для некоторых дорогих ей людей. Грядет канун Рождества, и все казалось возможным.

Но в жизни ничто и никогда не складывается так, как ты ожидаешь. Жизнь никогда не склоняется в чью-то пользу.

Поняв, что "сон" оказался всего лишь иллюзией, Гермиона почувствовала комок в горле. Я не способна изменить будущее. Никто не способен, также как никто не способен вызвать такие невероятные чудеса, как внезапная метель или удар молнии.

Гермиона налила себе кружку глинтвейна и удобно устроилась в своем любимом кресле перед камином. Она закрыла глаза и вскоре погрузилась в сонную дымку, все еще желая, чтобы произошло чудо. Она не заметила, что профессор Снейп снова появился в своей раме над ее каминной полкой и наблюдает за ее спящей фигурой со смесью беспокойства и надежды.

***

Гермиона проснулась посреди ночи и обнаружила себя стоящей в эпицентре снежной бури, в пригороде какого-то рабочего квартала Северной Англии. Не зная, что делать в первую очередь, она поспешила к единственному источнику света, который заметила: кто-то безуспешно пытался зажечь спички.

Гермиона подошла прямо к чьим-то сломанным воротам, холодный ветер дул ей в лицо. Там она увидела склонившегося над спичками, одетого в лохмотья мальчика. Ее сердце болезненно сжалось при виде этого зрелища. Ведьма была уверена, что однозначно уже его видела, но не могла вспомнить, когда и где.

Она сделала шаг ближе...