Даже если бы еще вчера кто–то сказал Гермионе, что очень скоро она получит непревзойденное удовольствие от того, что лишит самого Северуса Снейпа девственности... Станет первой из ведьм или волшебников, отдавшей себя в его власть... Прикоснется к нему интимно... Она бы смеялась от души на протяжении всего пути из Большого зала по извилистым коридорам Хогвартса до самой гостиной Гриффиндора. Она никогда не относилась к тем людям, что тешат себя причудливыми мыслями и фантазиями, которым никогда не суждено произойти в реальной жизни... Но вот она здесь и сейчас смотрит, как очень обнаженный Северус растянулся посреди невероятно просторной кровати, такой огромной, что на ней даже его высокая и мускулистая фигура кажется миниатюрной. Мерлин, ее ждет нелегкий подвиг. Мужская грудь блестела каплями пота, так обильно, что влагу можно было слизывать. Большой и аппетитный член хоть и кренился в сторону, но гордо стоял. Капля предэякулята медленно ползла вниз по стволу пока наконец не сорвалась и не упала на упругий живот.

Гермиона облизнула губы. О-о боги, она собирается по полной насладиться этим. Карие глаза впитывая каждый невероятный дюйм кожи, медленно блуждали по изысканному телу, по слегка раздвинутым ногам, по торсу и длинной элегантной шее. Мужское тело, казалось, гудело от едва сдерживаемой силы и предвкушения, и Гермиона вполне обоснованно предположила, что таково было влияние на него ее тяжелого голодного взгляда.

Она ухмылялась, но ровно до тех пор, пока замерев, не встретилась взглядом с черными бездонными омутами. Ее собственные зрачки мгновенно расширились. Северус приподнялся на локтях, и с горящим, проникающим Гермионе в душу, взглядом разглядывал ее тело и особенно пах. Драная борода Мерлина, она никогда в жизни ни от кого не видела такого необузданного и голодного взгляда. Северус смотрел на нее со сосредоточенностью ищейки, идущей по следу кролика. Ее сердце пропустило удар, а затем еще один и еще. Гермиона чувствовала, что растворяется в этих темных, бездонных глазах. Этот взгляд околдовал ее.

Раздался низкий рокот и разрушил заклинание. Гермиона моргнула. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что Северус рычит на нее... на самом деле рычит.

— Хотя мне и льстит, что вы находите мое тело таким очаровательным, но все же будьте осторожны, мисс Грейнджер. Я нетерпеливый человек.

Дерьмо.

Осторожный мужчина, который еще мгновение назад боялся слишком быстрого развития событий — исчез. Существо, представшее сейчас перед ней имело, едва сдерживаемый животный вид. Оно было жестким. Требовательным. У Гермионы не было ложных представлений о своей силе. Она четко отдавала себе отчет в том, что слаба перед лицом его необузданной похоти, что Северус может легко командовать ею одним лишь взглядом, одним лишь словом, произнесенным этим глубоким, гипнотическим голосом. Стало очевидно, что теперь, когда Северус решил отбросить все свои сомнения и заявить на нее права, плотину внутри него прорвало. Он был не готов сдерживаться. Осознание того, что Северус готов пойти до конца, и что сейчас она лишит его девственности, заставило внутренности Гермионы затрепетать в предвкушении.

Она методично вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. Каждая клеточка ее существа хотела уступить и подчиниться природной власти, исходящей от него, но Гермиона отчаянно сопротивлялась. По крайней мере, на данный момент. Она не упустит свой контроль, не так легко и если Северус думает, что может ее торопить, то его ждет боольшо-ой сюрприз.

— Я хорошо знакома с вашим нетерпением, сэр, но мы не в классе, не так ли? — соблазнительно улыбаясь, Гермиона заползла на кровать и медленно двинулась вверх, исследуя его тело. — Это не тот урок, который вы когда-либо проходили, поэтому мне придется преподать вам его. — Она позволила кончикам своих пальцев слегка порхать по бокам его ног, попутно рисуя маленькие круги на внешней стороне его бедер и щекоча растущие там редкие волосы. Его дыхание сбилось, а тело содрогнулось. Северус был таким теплым на ощупь, что Гермиона не могла сдержаться и, наклонившись, касалась его губами, прокладывая дорожки из томных влажных поцелуев по бокам его бедер. Затем она осыпала поцелуями его живот и даже погрузила язык в его пупок. Его тело снова задрожало.

Она взглянула на него и улыбнулась его благоговейному выражению лица: — "Я ожидаю от тебя полного и непоколебимого внимания и подчинения, Северус. Недопустимое поведение любого рода исключено."

Дойдя до его паха Гермиона остановилась, нависая над членом. Она поймала напряженный взгляд Снейпа и, не разрывая зрительной связи, медленно опустилась и нежно поцеловала обе стороны его бедер, игнорируя напряженный член. Протяжно простонав, Северус дернул бедрами и Гермиона немедленно остановилась, бросив на мужчину строгий взгляд. Его контроль, наконец, рухнул.

— О-о, черт возьми, ведьма! Ты собираешься меня пытать?

Гермиона едва начала его касаться, а Северус уже сдался, и Грейнджер была этим довольна.

— Конечно, нет. Я хочу дать тебе все, что пожелает твое сердце, и даже больше. Но мы будем действовать медленно... как ты и просил.

— К черту то, что я сказал. Иди сюда. Сейчас же.

Гермиона вздрогнула, услышав команду и рефлекторно, вопреки себе — подчинилась, но не раньше, чем лизнула головку его истекающего члена. Этот жест заставил Северуса застыть с открытым в крике ртом. Она ухмыльнулась, поползла выше и оседлала его бедра. Усевшись по удобнее, Гермиона осторожно наклонилась и трепетно, с нежностью стала целовать его открытые, пухлые губы... Целовать до тех пор, пока те не стали вялыми и податливыми. Северус застонал, и Гермиона углубила поцелуй, погрузив свой язык ему в рот и исследуя его, доводя мужчину до кислородного голодания, вынуждая разорвать поцелуй и глотнуть воздуха.

Их лица были друг от друга на минимальном расстоянии. Пара смотрела друг на друга и вдыхала горячий, влажный воздух. Гермиона изучала контуры его лица: слабую темноту вокруг его глаз, выступающий нос и острые скулы. Его угловатое лицо было далеко не симметричным и, конечно, не тем, что можно назвать традиционно красивым, но Гермиона научилась ценить и обожать его больше всего на свете. Лицо Северуса было единственным лицом, с которым она хотела бы просыпаться, и последним, которое она хотела бы видеть перед сном. Она нежно прижалась своим носом к его носу и, навалившись на мужчину всем своим весом, осторожно расположилась поверх него.

Он издал страдальческий звук. Гермиона взглянула на него и обнаружила, что теперь Северус смотрит на нее с нескрываемым удивлением, как будто она – самое захватывающее зелье, которое он когда-либо готовил, или сложное заклинание, до сих пор ему неизвестное. Она сдержала улыбку и осторожно пошевелилась, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя, как его твердость трется о мягкий изгиб ее задницы. Северус тут же крепко зажмурился и зашипел. Именно тогда Гермиона заметила, что он та-ак крепко сжимает простыни, что те, скорее всего, уже разорваны в клочья.

Она села и положила руки на его грудь, пульсирующий член устроился между ее раздвинутых ягодиц, как будто там ему и было самое место. Ощущение было пьянящим и эротичным, и она издала низкий стон, извиваясь на нем. Северус издавал тихие бессознательные стоны и всхлипы, и все еще цеплялся за простыни, словно цеплялся за свою драгоценную жизнь. Также было ясно, что он доблестно пытается держать свое тело под контролем, чтобы не кончить слишком быстро. Гермиона наклонилась, чтобы еще раз захватить его рот влажным, грязным поцелуем, скрывающим ее коварную улыбку. Боги, будет так приятно тереться об его эрекцию и дрочить ему до тех пор, пока он не кончит на мою задницу, а я на его живот. Какие неосторожные выражения будут мелькать на его лице, когда она будет двигаться на нем, доводя его до предела?

О-о черт, это было бы великолепно, но, увы, прямо сейчас у нее были другие планы. Она рисовала ногтями ленивые круги вокруг его сосков и восхищалась появившимися мурашками, и пульсацией мышц его живота. Гермиона скользнула руками вверх, по его широким плечам, сжимая и слегка царапая их. Она провела ладонями по его рукам, пока не взяла обе его ладони в свои руки, отводя их от того места, где они сжимали постельное белье.

Сейчас Северус был нехарактерно тих и послушен, если не считать тяжелого дыхания и вздымающейся груди. Не было никаких сомнений — он ошеломлен их интимной близостью и новым для себя опытом.

— Северус, — ее голос был подобен тафте и меду. Он не ответил, и Гермионе пришлось наклониться и игриво укусить его за нос, чтобы отвлечь от своих чувственных прикосновений.

— Северус... Ты можешь прикоснуться ко мне. На самом деле, я очень этого хочу, — его глаза расширились. Гермиона нежно провела его руками по своему скудно одетому телу, ее халат был широко распахнут и веером развевался вокруг них. Его мозолистые пальцы так приятно касались ее кожи. Его ладони были такими большими, что почти касались друг друга, обхватывая ее талию. Гермиона в удовольствии прикрыла глаза, чувствуя тепло от его прикосновений и затаила дыхание, надеясь, что Северус коснется ее везде. Сначала он просто аккуратно держал ее, совсем не двигая ладони, но через несколько секунд Гермиона почувствовала, как его пальцы дернулись и слегка погладили ее разгоряченную кожу. Она тихо застонала от этого ощущения и опустила свои руки обратно к его соскам, начиная их пощипывать и тереть. Уже очень скоро Гермиона почувствовала, как его ладони переместились вверх, к ее собственной груди.

— Да, — прошептала она без раздумий, прижимаясь к его члену. — Прикоснись ко мне. Пожалуйста, Северус. Я твоя, вся твоя.

***

Остроумие покинуло его, Северус стал неспособен произнести и слово. Его язык стал бесполезным органом, поскольку он может лишь молча, удивленно и с широко раскрытыми глазами смотреть на Гермиону. Вот она оседлала его талию и широко расставила свои кремовые ноги по бокам, и сжала ими его торс. Гермиона — подобна виденью, и все, что Северус может делать — это не забывать дышать. Его острое обоняние уже успело уловить запах ее возбуждения. Его взгляд лихорадочно мечется, то и дело возвращаясь к созерцанию ее лона, искусно скрытого этими проклятыми кружевными стрингами. Его ноздри раздулись. Стоило Северусу вдохнуть мускусный аромат ее женственности, как у него сразу же потекли слюнки. Боги... Он хочет попробовать ее на вкус, хочет исследовать ее скрытые глубины.

Его руки, каким-то чудесным образом оказались на боках Гермионы и теперь спокойно там покоились. Северус задрожал, ощутив тепло ее слегка веснушчатой кожи. Даже с учетом того, что явно возбужденная Гермиона извивается сидя на нем, происходящее все равно было чудовищно ошеломляющим и трудным для его понимания. Северус полагал, что успел свыкнуться с тем фактом, что она желает его, но... ее тело... так эротично выставленное напоказ, вызвало в нем новое прозрение, наконец-то, достигшее его души. Гермиона хочет, чтобы он прикоснулся к ней. И, да помилуют его боги, потому что, каждый атом его существа жаждет это сделать.

Его пальцы двигаются легко и нерешительно, его сердце — заходится бешеным стуком, а его тело — дрожит, оглаживая каждый новый дюйм ее кожи. Удивительно, но Гермиона, кажется, тает от его неожиданных прикосновений к ее плоти. Она откинула голову назад, закрыла глаза и приоткрыла рот. Своими же пальцами Гермиона не прекращает играться с его сосками. Да, это невероятно отвлекает, но не настолько, чтобы Северус отказался от своих целей. Он слегка тянет Гермиону вперед, желая дотянуться до нее, и о-о черт! — она подчиняется, проехавшись своей дерзкой маленькой задницей по его животу. Северус чувствует оставленный на его коже влажный след и стонет, желая заявить на нее права, желая заставить Гермиону выкрикивать свое имя.

Всему свое время.

Он скользнул руками вокруг ее талии и провел ими вверх по позвоночнику, Гермиона, вздохнув, — выгнулась. Северус осознал, что она чувствительна и боится щекотки и улыбнулся новому знанию. Приятно знать. Затаив дыхание, Северус подцепил пальцами бретельки ее нижнего белья и стянул их с покатых плеч. Медленно и мучительно, ее грудь открылась ему во всей своей пышной красе. Она была восхитительно прекрасна, совершенна. Олицетворение рая. Горошины розовых сосков затвердели... для него. Северус положил одну ладонь ей на спину, а другой обхватил покрытую гусиной кожей плоть. Он потянул Гермиону вниз, желая зарыться носом между ее теплых грудей и вдохнуть аромат ее кожи. Гермиона тяжело дышит, и Северус ухмыляется. В конце концов, возможно неторопливое развитие событий, действительно наилучший вариант.

Он несколько раз поцеловал грудь Гермионы и повернул голову влево. Его язык метнулся, стремясь попробовать на вкус нижнюю часть ее груди. Гермиона дернулась от неожиданности, и сразу же расположила свою левую грудь над ним таким образом, что ее сосок коснулся его рта.

О-о, милая Цирцея. Это выглядело так, словно она находиться на каком-то нечестивом алтаре и предлагает ему себя. Северус чувствует себя недостойным ее жертвы... ее плоти, но будь он проклят, если отречется от себя. Больше никогда. Он возьмет все, что сможет, и будет умолять Гермиону о большем. Он хочет ее, каждую частичку ее тела и души. И он будет обладать ею столько, сколько она будет этого хотеть. Однажды Гермиона может пожалеть об этом, но сегодня не тот день. Сегодня Северус будет безоговорочно себе потакать.

Северус дразнил Гермиону. Он касался губами ее затвердевшего пика раз за разом, до тех пор, пока она не захныкала и не начала умолять его пососать ее грудь, как сосет материнскую грудь новорожденный. Гермиона вцепилась пальцами в его плечи, и Северус, наконец, сдался. Сначала он просто лизнул сосок и простонал, вкусив соленый вкус ее кожи. Плотная, рельефная текстура ее сморщенного соска вспыхнула фейерверком на его языке, и Северус повторил алгоритм: лизнул, а потом с незнакомой ему ранее настойчивостью, щелкнул по соску языком. Грудь Гермионы была восхитительна, и он не мог ей насытиться. Северус перешел к другому соску и повторил свои действия. Он больше не мог терпеть, поэтому со всей кипящей в нем страстью, прижался к ней и всосал столько груди, сколько смог. Северус, подобно дикому зверю, рычал, уткнувшись в ее чувствительную кожу. Он сосал ее грудь так яростно, будто от этого зависела его жизнь. Воздух наполнили влажные звуки. Северус практически кормился грудью, в то время, как его руки со все большей смелостью, спустились к ее заднице и, разорвав белье, не стесняясь мяли мягкие полушария. Гермиона буквально потекла на него. Северус же, испытывая множество новых для себя ощущений и тщетно пытаясь записать и каталогизировать их в памяти, застонал глубоким грудным стоном.

Его пальцы опустились ниже и нырнули в расщелину между ее ягодиц. Северус потер ее напряженный сфинктер, и Гермиона, ахнув, потянула его за волосы так сильно, что он увидел звезды.

— С-Северус. Пожалуйста... а-ахх!

Хмыкнув в ответ, он просто переместил вторую руку к ее киске, размазывающей по всему его телу свой сок. Северус игрался с ее мокрыми кудрями, попутно продолжая атаковать ее грудь. Боги, я не лучше животного. Однако этого осознания было недостаточно, чтобы удержать его от разграбления тела Гермионы. Северус стал зависим от вкуса ее кожи. Ее приторный аромат стал его афродизиаком. Северус был пьян.

Гермиона крепко схватила его за волосы, оторвала от своей груди и заставила посмотреть себе в глаза. Северус ухмыльнулся, увидев, что ее волосы чертовски сексуально торчат в разные стороны. Они с жаром смотрели друг другу в глаза. Гермиона чувственно покачивала бедрами и прижималась к его члену, а Северус продолжал мять ее задницу.

— Гермиона, — его голос уже был сорван. — Ты... ты понятия не имеешь... ч-что ты со мной делаешь. Дерьмо!

Она наклонилась вперед и агрессивно прикусила его нижнюю губу, прежде чем облизала ее, желая успокоить боль, которую только что причинила.

— У меня есть довольно... хорошая... идея, Северус.

Говоря это, Гермиона протянула свою тонкую, нежную руку назад и впервые коснувшись, нежно погладила его член. Северус не смог себя остановить и с его губ сорвался смущающе громкий стон. Че-е-е-ерт, она хороша в этом. На самом деле слишком хороша, и ему вновь придется использовать каждую унцию своего самообладания, чтобы не кончить раньше времени от одного касания ее руки.

Северус рванулся вперед и схватил Гермиону за блестящую от пота шею, но не тут-то было, Гермиона положила ему на грудь руку и толкнула обратно на кровать. Она выглядела свирепой, полностью себя контролируя, и от этого пьянящего зрелища у Северуса перехватило дыхание. Какая чертовски невероятная женщина.

Не прерывая зрительного контакта, Гермиона направила его член к своему сочащемуся входу и несколько раз поводила им взад-вперед, смачивая своими соками. Северус закрыл глаза и использовал окклюменцию. Он должен успокоить свой разум и тело. Он должен позволить себе испытать изобилие удовольствий, проносящихся через него, при этом не кончив слишком рано.

Даже во время войны его внутренние силы никогда не подвергались такому тщательному испытанию. Северус был мастером окклюменции. Обычно для него держать устойчивый и неумолимый щит между собой и миром, было так же легко, как и дышать, но теперь этот щит рушился... Его тело не переставало дрожать и всхлипы безостановочно вырывались изо рта. Темный Лорд никогда не мог заставить Северуса делать то, чего он делать не хотел, но под прикосновениями Гермионы его сердце и душа кровоточили, как у какого-то зеленого юнца.

Гермиона пытается свести меня с ума? Должно быть, так оно и есть, поскольку сейчас она медленно опускалась на его член. Северус отпустил ее, мертвой хваткой вцепился в простыни и с воплем удовольствия откинул голову назад. О-о... о-о, черт возьми, она такая тугая. Такая чертовски горячая. Я не причинил ей вреда? Пульсация ее шелковистых внутренних стенок сжимала его и, подобно тискам, безжалостно доила. Я долго не протяну.

— О-о, о-о, Северус. Ах-ах, ты хорош. Он такой большой, — Гермиона полностью уселась на него сверху и сделав паузу, издала низкий стон. — П-прикоснись ко мне, пожалуйста. Я хочу чувствовать твои руки на своем теле.

Она снова направила его руки на свое тело: одну положила на грудь, а другую подтолкнула к киске. В восхищении Северус обвел большим пальцем крошечный бугорок, выглядывающий из влажных кудрей. О-о, милый Мерлин! Его рот приоткрылся, а по всему телу прошла дрожь. Он видел, как набухший клитор трепещет под его пальцем. Пока они оба приспосабливались к новым невероятным ощущениям, Гермиона не двигалась, и Северус был ей очень благодарен за передышку. Он ущипнул ее за сосок, заставив сжаться, и зашипел от нового чувства. Черт возьми, я не заслуживаю так хорошо себя чувствовать.

К звуку их частого и тяжелого дыхания вскоре присоединился звук непристойного хлюпанья их соединенных тел. Гермиона двигалась медленно в соблазнительном, влажном скольжении, заставляя перед его глазами вспыхивать звезды. Северус сначала неуверенно толкнулся Гермионе навстречу, и увидев, что это заставило ее завизжать, с дьявольской улыбкой на лице, повторил толчок снова. Пока одна из его рук продолжала играть с ее грудью, Северус поднял к лицу вторую ладонь, пропитанную Гермионой и начисто слизал ее соки, стекающие по пальцам. Они были слаще нектара. Северус застонал. Он захотел большего и немедленно поклялся себе, что напьется ею, прежде чем эта ночь закончится.

Его рука опустилась, чтобы собрать больше ее сущности, когда она начала двигаться быстрее и позвала его по имени.

— Северус! Пожалуйста!

В ее голосе звучало такое отчаяние, что его сердце сжалось. Северус был готов немедленно сделать все, что она пожелает или в чем нуждается.

— Я здесь, Гермиона. Я с тобой. А-а-ахх, ты чувствуешься так хорошо, так чертовски хорошо.

— Скажи мне... п-пожалуйста! О-о-о!

— Все, что захочешь... ты — блестящая ведьма. Просто скажи слово...

Гермиона притянула его к себе для еще одного пламенного поцелуя, и Северус снова почувствовал, что мчится к краю, потеряв себя в устойчивом ритме ее движений и жаре ее киски.

***

Они были настолько погружены в страстное занятие любовью, что даже не заметили его прихода. Старший Снейп с трогательной легкостью взломал замки и обереги, окружавшие спальню, и теперь стоял, наблюдая за ними с острым взглядом и непоколебимым интересом. Он даже не смог бы описать то, что сейчас чувствует... Шок?... Хотя он быстро превращался во что-то... другое. Что-то, что кипело прямо под поверхностью, заставляло его кожу зудеть, а кровь — кипеть. Он даже не предполагал, что когда-нибудь увидит любимую женщину, заключенную в его собственные объятия, к тому же медленно и тщательно его трахающую. И уж тем более, он никогда не думал, что это зрелище его так возбудит.

И вот сейчас он стоит с твердокаменным членом и низко стонет при виде сего порнографического зрелища. Северус замер в момент, когда из него вырвался стон, так как предположил, что теперь его присутствие раскрыто, но парочка не обратила на него совершенно никакого внимания. Они производили столько шума непрерывным потоком тяжелого дыхания, шепотом произносимых слов и тихими ворчаниями, что старшему Северусу практически все сошло бы с рук. Его просто не замечали.

Что ж, выходит, что его благородное младшее "я" изначально планировало, убрать его с дороги и соблазнить свою ученицу, прежде чем у него (старшего Снейпа) появится шанс заполучить Гермиону.

Странно.

Северус не мог не восхищаться тем, на что пошел его младший двойник... Ради Бога!... — он накачал его наркотиками, лишь бы убедиться, что Гермиона станет принадлежать только ему, что она не будет запятнана членом его будущего, более опытного "я". Старший Снейп мрачно усмехнулся. Какой извращенный, хитрый поступок. Ему даже в голову не пришло проверить содержание примесей в стоящем в его спальне алкоголе.

Хотя этот поступок достоин восхищения, но попытка изначально была обречена на провал.

За последние пару лет старший Снейп превратил изучение различных ядов и лекарств, изменяющих сознание, в хобби. Он даже лично вводил себе небольшие дозы яда, позволяя своему организму постепенно вырабатывать иммунитет. За две прошедшие войны Северус нажил себе множество врагов по обе стороны баррикад и возможность встретить кого-то, все еще желающего причинить ему вред, была не только возможной, но и вероятной. Благодаря этому — и к счастью для него — действие какого-то снотворного прошло чрезвычайно быстро, и вот он стоит здесь. Северус облизал губы.

Самое время присоединиться к веселью.

Он покачал головой и поправил штаны. Его младшее "я" оказалось идиотом. Ему стоило просто быть с ним честным. Старший Северус с радостью бы отошел в сторону и предоставил ему свободу действий. При условии, что ему разрешили бы посмотреть.

О-о, он обязательно посмотрел бы. В этом не было никаких сомнений. И в конце концов, если бы Гермиона оказалась сговорчивой... Северус бы не ограничился простым лицезрением... При одной этой мысли его пульс участился.

Прошептав заклинание сокрытия, старший Снейп подошел ближе к кровати. Его ноздри раздулись сами собой, стоило ему учуять пьянящий запах секса, наполнивший комнату. Гермиона восхитительно восседала на его теле, кожа ее блестела в слабом свете фонарей. Она контролировала процесс. Тело ее медленно раскачивалось, скользя по его члену вверх-вниз, время от времени Гермиона наклонялась, чтобы лизнуть его губы и поцеловать их грязным, глубоким поцелуем. Парочка устроила непристойное представление и, похоже, не торопилась его заканчивать.

Черт возьми, Гермиона была восхитительна. Вдруг она резко наклонилась вперед, и ее задница раскрылась, подобно цветку. Северус захлебнулся слюной и плотоядно облизнулся. Такая пухлая задница, практически умоляющая ее укусить. Заметит ли Гермиона, если он ее оближет? А если его участие будет минимальным?

Это было бы справедливо. Его лицо посуровело. В конце концов, на этой кровати под Гермионой это должен был лежать ОН. ОН должен был находиться внутри Гермионы. Чаша терпения переполнилась. Старший Северус одним взмахом руки снял с себя всю одежду. Именно в этот момент он заметил комплект идентичной одежды, небрежно валяющийся на полу у кровати. Он в точности соответствовал его одеждам. Его глаза сверкнули гневом от внезапного осознания. Его младшее "я" пришло в ее спальню одетым, как он. Он притворился им.

Ублюдок.

Гермиона думала, что трахается с ним! — со Снейпом из будущего, ведь именно это они и планировали ранее вечером! Она, должно быть, и понятия не имеет, что на самом деле трахает своего профессора. Старший Снейп нахмурился, его поглотило отвращение. Как он может так поступать с ней? Его младшее "я" заботилось о Гермионе и разве этого не должно было хватить для того, чтобы оно не стало обманывать ее таким вопиющим образом? Северус вспомнил этот период времени своей жизни... у него были более сильные моральные принципы, чем у этого мудака. Он был уверен в этом, и сделанное открытие выставило эротическую сцену, разворачивающуюся прямо перед ним, немного... запутанной. Что ж, он не собирался больше ждать ни минуты. Он расскажет Гермионе, с кем именно она так восхитительно трахается... и если.... она захочет продолжить... возможно, с ним настоящим... Все. Будет. Лучше.

Он заполз на кровать и замер, когда их слова, произносимые шепотом, стали звучать для него довольно громко и сейчас Северус мог их разобрать.

— Скажи мне, Северус. Мы делали это в твоих снах? Хммм? Ты трахал меня вот так? О-о... О-о боги, твой член так сильно меня растягивает.

Гермиона замедлила ритм, повела бедрами и заставила младшего Северуса вскрикнуть.

— Вот и все... Все великолепно. Позволь мне трахать тебя медленно и глубоко. Отпусти себя. Ах... пожалуйста. Скажи мне, что ты делал со мной в своих... Ммм... твоих невероятных снах... Прямо здесь, на этой... этой кровати.

Старший Северус закрыл глаза, живо вспоминая те отвратительные сны, часто повторяющиеся на протяжении долгих лет. Что ж, это интересно. Скажет ли его младшее "я" Гермионе правду? Или солжет? В конце концов, их сны были довольно экстремальны. Дьявольски греховны. Совершенно противоположны разворачивающемуся сейчас перед ним нежному занятию любовью. Его низменное "я" имело полную свободу действий в этих порочных снах, и сны эти были грязны, даже вульгарны. Старший Северус ухмыльнулся, он решил подождать и посмотреть, сколько правды решится рассказать его младшее "я". Если это будет неадекватный пересказ, он с легкостью заполнит все пробелы. Ммм, он заполнит все, что она захочет. Столько раз, сколько она захочет. Черт возьми, он с радостью примет любую уготованную ему Гермионой роль.

— Гермиона... Я... О-о боги...

Глаза Северуса расширились. Он с трудом узнал обычно скрипучий голос своего младшего "я", который сейчас звучал хрупким и разбитым. Старший Северус довольно улыбнулся, его не смог смутить даже тот факт, что его накачали наркотиками и подменили. Он только что осознал, что теперь его первой стала Гермиона, и от этого его сердце воспарило. Северус буквально в режиме реального времени наблюдал, как Гермиона лишила девственности и учит его младшее "я" радостям секса. Он не мог оторвать взгляда от того, сколько заботы и внимания Гермиона уделяет его младшему недостойному "я" и сердце его болело. Старший Северус вдруг подумал, не стоит ли ему прервать это? В конце концов, он понял, что эта страстная связь, разворачивающаяся сейчас на его глазах — безусловно, самая восхитительная вещь, которая когда-либо с ним случалась.

На самом деле, нет. Это было верно и для него... младшего Снейпа.

Даже за целый год боли, прошедший после свадьбы Гермионы и младшего Уизли, за целый год, что он тонул в унизительном сексуальном болоте, старший Северус ни разу не познал того, чему сейчас стал свидетелем. Безвкусные и вызывающие отвращение к себе встречи на один трах бледнели в сравнении с этим. Блядь. Слава богам, что около года назад он наконец-то прекратил эту душераздирающую попытку заполнить пустоту своего сердца. Но за всю свою жизнь он никогда раньше не чувствовал нежных, любящих прикосновений... ни от кого.

Станет ли этот прекрасный момент целебным бальзамом, в котором он отчаянно нуждался? Сможет ли он заменить его собственные оцепенелые, пустые переживания? Сможет ли он оглянуться назад и заново в своем воображении пережить этот момент? Смаковать это воспоминание, хранить его в своем сердце?

Его взгляд смягчился, когда он заметил, как дрожит его младшее "я", как нерешительно оно касается Гермионы, словно та исчезнет, если он не будет осторожен. Как будто Гермиона слишком хороша, чтобы быть правдой. Темные глаза его младшего "я" сияли и смотрели на нее с безнадежным обожанием.

Нет, старший Снейп не смог заставить себя прервать этот драгоценный момент, каким бы коварным мудаком ни было его младшее "я". Он просто надеялся, что Гермиона простит его за то, что он позволит этому продолжаться.

Его собственный серьезный голос вырвал его из грустных размышлений. Северус наклонился вперед, желая услышать, что говорит его копия. Его глаза расширились от слов, льющихся подобно водопаду признаний из уст его младшего "я". Черт возьми, дерьмо. Он на самом деле расскажет ей?

— Я... во сне мы трахались на этой кровати, это правда. Гермиона, черт возьми, я не могу. Не с твоей киской, сжимающей меня и порхающей вокруг... О-о-о-о-о, черт!

Она остановилась и сцеловала слезы, которые текли по его щекам.

— Прости, любимый, я буду хорошей. Расскажи мне, и тогда мы вместе найдем выход.

Младший Северус прочистил горло один раз, потом еще раз.

— Они... они могут показаться тебе неприятными. Пожалуйста, пойми, что это всего лишь мечты. Я никогда не поступлю с тобой так, если ты сама этого не захочешь. Отрыто не попросишь об этом.

— Конечно, Северус. Но кто знает, может быть, они заставят меня гореть для тебя еще ярче, — Гермиона широко улыбнулась и, желая отдохнуть, устроилась на его мокрой от пота груди. — Продолжай, пожалуйста.

Старший Снейп вдруг обнаружил, что снова движется к ее манящей, открытой заднице и отчаянно хочет лизать ее, до тех пор, пока Гермиона не закричит. Он вовремя остановился. Не сейчас... он должен быть терпеливым.

— Каждый раз все происходит немного по-разному, но обычно я широко развожу твои ноги и связываю тебя. Я заставляю тебя молить меня о прикосновении, и когда я, наконец, смягчаюсь, то снова и снова подвожу тебя к краю, но не позволяю кончить. Иногда я бью тебя по ягодицам своей волшебной палочкой, до тех пор, пока они не станут красивого кроваво-красного цвета. В другие разы, я погружаю свои пальцы в твою киску и сосу твой клитор. И всегда... всегда я заканчиваю тем, что жестко трахаю тебя... Я задаю жесткий темп и трахая твою киску своим членом, начинаю играть пальцами с невероятно узкой дырочкой твоей задницы. Сначала я просто дразню твой сфинктер, но затем медленно открываю тебя и заставляю преодолеть первоначальный дискомфорт, до тех пор, пока не смогу легко просунуть внутрь тебя три пальца. Теперь, та часть снов, которую ты сочтешь абсурдной... Внезапно вместо пальцев в твою задницу глубоко погружается мой член. С этого момента я одновременно трахаю тебя и снизу и сверху, а ты беспомощна перед моим натиском. По крайней мере, во снах, я жестко трахаю тебя, до тех пор, пока ты не начинаешь кричать во весь голос.

В комнате воцарилась ошеломительная тишина, но затем произошло нечто невероятное. Гермиона услышав содержание снов, начала стонать и извиваться сидя на младшем Северусе, и уже вскоре ахнула и выгнулась, испытав спонтанный оргазм. Это заставило его младшее "я" почувствовать спазмы ее влагалища и с криком освобождения кончить.

Комнату заполнили звуки тяжелого дыхания, в том числе его собственного, поскольку старший Северус был невероятно возбужден. В какой-то момент он начал себя гладить и уже был довольно близок к оргазму. Он думал, что сможет сдержаться, но потерял себя, стоило только Гермионе начать говорить.

— О-о, о-о боги, Северус! Я и понятия не имела, что твои сны были такими... такими...

— Унизительными? Непристойными? Я прошу прощения, если они тебе неприятны, но ты была очень настойчива в своем желании услышать их.

— Нет! Вовсе нет! Они... чертовски невероятны!

— Что?

— Что?

О-о, черт! Черт! Старший Снейп был так потрясен ее реакцией, что ответил вслух одновременно со своим младшим "я", но, к счастью, парочка его не заметила... по крайней мере, пока.

— Мерлин, я никогда, до сегодняшнего дня не осознавала того, насколько мне может понравиться идея секса втроем... с вами двумя. У меня были мысли... заметь, мельком, но мне было интересно... на что это было бы похоже. Знаешь... заниматься любовью с вами обоими... одновременно. С тех пор как здесь появилось твое будущее "я", эта мысль кружится на краю моего сознания. И-и, боже мой, Северус... Теперь услышав о твоем сексуальный сне, я уверена в своем желании больше, чем когда-либо. Я думаю... Думаю, что хочу узнать, каково это... быть наполненной вами двумя... одновременно. Мы можем обыграть твою фантазию... или попробовать что-то другое, — Гермиона сглотнула и закусила губу, прежде чем продолжила дрожащим голосом: — "Не мог бы ты... Ты согласишься? Я имею в виду, хочешь ли ты попробовать? У нас впереди еще два дня с твоим старшим "я" и возможность... Это был бы не сон, это было бы лучше."

К сожалению, прежде чем его младшее "я" смогло ответить, самый мощный оргазм, который он когда-либо испытывал, вырвался из его тела и извергнул на них обоих струи горячей спермы.

Что ж. Это был не самый элегантный способ объявить о своем присутствии, но он должен сработать.