Из-за того, что Оксане пришлось немного задержаться в учительской, в раздевалку она зашла одной из последних. Это было небольшое помещение с узкими длинными шкафчиками, в меру целыми, где-то серыми, а где-то синими. Также здесь стояла небольшая лавка, на которой обычно мог посидеть дежурный, но поскольку замок от двери наконец-то соизволили починить, в дежурном надобность отпала.

Отправив Таню с остальными и сказав, что ее ждать не стоит — Оксана просто хотела побыть одна, — девушка медленно переодевалась, растягивая время как невкусную жвачку. Мыслями Оксана была где-то в холодной пустоте, в которой жили невидимые противные создания, постоянно тянущиеся щупальцами или клешнями к грустной девушке. Выползать или вылетать из подобного состояния Оксане совсем не хотелось. Не сказать, что ей нравилось это сосущее чувство, но ничего поделать она с ним не хотела.

От мыслей ее отвлек стук в дверь.

— Да? — отозвалась Оксана.

— Это я, — произнес мужской голос.

Оксана узнала Мишу, одного из подозрительных друзей Дениса, тоже ее одноклассника. Натянув на себя свободную белую футболку, она выпрямилась и спокойно спросила:

— Что такое?

Парень на секунду запнулся.

— Э-э… Не уходи пока никуда, в общем. Тут Танюха твоя сейчас подойдет. Она меня, короч, попросила передать тебе это. Погоди немного, ладно? — и затем, чтобы Оксана не успела ответить, он добавил: — Мне тут бежать, короч, надо. Там щас мы на команды разбиваемся. Не хочу играть за лузеров.

— Спасибо, Миш, что передал.

Сперва Оксане хотелось, правда, спросить, почему Таня попросила именно его передать просьбу девушке, но поскольку Мише надо было бежать, она об этом умолчала. Еще один вопрос, всплывший сразу в немного пьяной из-за постоянных неприятных мыслей голове, зазвучал неприятным колокольчиком. Если Таня уже на стадионе, то, выходит, она просила Мишу вернуться сюда и предупредить Оксану о том, чтобы та ее подождала. Зачем? Ведь Таня сама пришла бы сюда через какое-то время, если ей и вправду было это нужно.

Нахмурившись, Оксана направилась было к двери, но внезапно с той стороны послышались торопливые шаги. Подумав о том, что, может быть, это Таня, девушка замерла на месте и стала ждать того момента, когда человек зайдет внутрь.

Спустя пару секунд дверь торопливо отворилась. Зашел Денис, совершенно не удосужившись перед этим постучаться. Парень улыбался, но отчего-то Оксану от одного вида этой улыбки затошнило. Отведя от нее взгляд, девушка попыталась расслабиться и пристально посмотрела в глаза парня, намереваясь по ним понять, чего же он хочет.

— Денис, — наконец-то выговорила она.

Парень склонил голову набок и улыбнулся еще шире.

— Привет еще раз.

— Что ты тут делаешь? — достаточно холодно спросила Оксана, тем самым давая понять, что приходу Дениса она вовсе не рада. — Это вообще-то женская раздевалка.

Засунув руки в карманы шортов, Денис немного приподнял верхнюю губу и, повернув голову в сторону, словно ему нравилось изучать скучные стены раздевалки, сделал несколько шагов в сторону девушки. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких сантиметров, Оксана отошла от Дениса подальше. Если раньше она абсолютно спокойно могла находиться рядом с ним, то теперь же это было ей омерзительно.

— Скажи мне, я делаю что-то не так? — парень медленно повернул голову в сторону девушки.

Он всем видом старался не показывать того, что его неприятно удивило поведение Оксаны и то, что она отошла от него, словно от прокаженного.

— Я не понимаю… — чуть сощурив глаза, сказала Оксана.

— Черт! — дернув головой, неожиданно громко произнес Денис, а затем, достав руки из карманов, полностью повернулся к девушке и, уже совершенно не улыбаясь, резко произнес: — Да у тебя же нет никого! Какого черта тогда ты так ломаешься? Я уже столько времени пытаюсь пригласить тебя сходить со мной хотя бы в кино! Да любой бы на моем месте уже давно прекратил бы и пытаться! Тоже мне, королева нашлась…

Бровь Оксаны иронично поползла вверх. Скрестив на груди руки, девушка какое-то время помолчала, а затем, немного наклонившись в сторону парня, вежливо произнесла:

— Прости, я немного не поняла. Что это сейчас было?

На щеках у Дениса заходили желваки. Парень очень не любил, когда над ними насмехались, даже тонкий безобидный юмор он воспринимал крайне негативно, и сейчас, видя, что девушка едва ли не издевается над ним, задавая подобный вопрос, он сквозь сжатые зубы повторил:

— У тебя никого нет. Тогда какого…

— Откуда тебе знать? — усмехнулась девушка, а затем, сделав пару шагов в направлении двери, добавила: — Знаешь, я не хочу и не собираюсь с тобой говорить об этом. Это просто не твое дело. Можешь оставить свои бесплодные попытки. Ты мне не нравишься, понимаешь? Найди себе другую девушку, а меня оставь в покое.

— Я спросил у твое лучшей, — буквально выплюнул парень, игнорируя слова Оксаны, — подруги… Хотя она меня и бесит до невозможности, и сама она меня, видать, ненавидит, но я спросил у нее. И она ответила, — сказал парень, а затем пальцем указал на девушку: — что у тебя никого нет.

— Ты говорил с Таней? Господи, как она это пережила… — в сторону произнесла Оксана, а затем добавила: — Ты меня вообще слышал, Денис? Оставь все это. Разговор окончен.

Бросив напоследок взгляд, позволяющий понять, что она поставила точку в этом диалоге, Оксана отвернулась от Дениса и взялась за ручку двери. В этот самый момент парень ладонью резко захлопнул дверь, и от громкого звука девушка порывисто вздохнула. В недоумении посмотрев на Дениса, она стрелой свела брови на переносице и арктическим голосом поинтересовалась:

— Ты вообще понимаешь ответ «нет»?

— Я так просто не сдаюсь, — выдвинув нижнюю челюсть, глядя прямо в голубые глаза девушки, сквозь зубы выдавил Денис.

— Когда есть надежда на то, что все может измениться и стать таким, каким хочешь это видеть ты, то твое стремление похвально, но упорно добиваться своего там, где ты никогда не сможешь получить желаемого, просто глупо. Понимаешь, Денис? Элементарно глупо, — не отрывая взгляда от парня, жестко произнесла Оксана. — А теперь дай мне выйти. Мы уже и так опаздываем на урок. Мне еще, между прочим, нужно закрыть раздевалку.

Но парень не прореагировал. Подойдя к девушке, он буквально навис над ней. Когда Денис попытался взять ее за подбородок, Оксана дернулась и отпихнула парня от себя.

— Да брось! — вскричал Денис. — Что ты вечно ломаешься? У тебя хоть раз парень был, а?

— Денис, отойди от меня, — предупреждающе выставив перед собой руки, дрожащим голосом произнесла девушка.

Но парень словно бы и не слышал. Подойдя к девушке практически вплотную, он улыбнулся, но эта улыбка не затронула его блестевших в неярком свете раздевалки глаз. Он во что бы то ни стало намеревался поцеловать девушку, и Оксана это прекрасно понимала. Отвращение к своему однокласснику превысило всякую норму, и Оксана в очередной раз попыталась оттолкнуть парня от себя, но он достаточно грубо пихнул ее в ответ.

Оксана ударилась спиной о стенку и, неприятно морщась от боли, подумывала уже о том, чтобы со всей дури заехать Денису между ног.

— Ты не слышал девушку? — за спиной парня раздался голос. — Отойди от нее.

Денис негромко выругался и, резко повернувшись, спросил, презрительно подняв верхнюю губу:

— Ты еще кто? Вали отсюда.

Затем он вновь повернулся к притихшей Оксане и, проведя ладонью по волосам девушки, легонько дернул ее за косичку. После этого он опять улыбнулся и произнес неприятно-ласковым голосом:

— Твое «нет» было слишком слабым.

Закрыв глаза, он наклонился к Оксане, пытаясь поцеловать ее, но в следующий миг почувствовал, что лежит на полу. Сразу же после этого осознания парня пронзила острая и неприятная боль, какую человек испытывает, порезавшись о что-то очень тонкое и острое. Вот только сейчас эта боль была усилена в разы. Грудь буквально пылала. Приподняв голову, он посмотрел вниз и закричал. Четыре идеально ровные полоски распороли и ткань футболки, и его кожу. Рана была неглубокой, но боль от нее была чертовски неприятной.

Чтобы Денис не кричал, Рэй, удобно сидевшая на животе у парня, со всего размаху влепила ему пощечину. На руке у девушки с удивительно бледной кожей были заострены ногти. Думать пришлось недолго, чтобы сообразить, кто и каким образом оставил ему четыре кровоточащие царапины на груди. Посмотрев в черные глаза девушки, Денис побледнел и даже на какое-то время сумел забыть о режущей боли. И когда уже казалось, что больше его испугать ничто не может, он заметил, как странная девушка скалит подобно зверю зубы. Заметив внушительные клыки, Денис сглотнул и, поджав губы, начал мотать головой и что-то бессвязно мычать.

Наклонившись к лицу задрожавшего парня, Рэй недружелюбно улыбнулась и, сузив глаза, одним из когтей провела по щеке парня, чуть надавив на нее. Она что-то негромко произнесла, и Денис поспешно закивал. Он был готов услышать все, что хотела сказать эта незнакомка, лишь бы она не убила его. Тут и к гадалке ходить не надо было, что эта девушка не являлась человеком, и это только сильнее пугало парня.

— Кивни, если понял, — очень тихо произнесла Рэй.

Денис кивнул. На всякий случай сделал это даже два раза.

— Какой понятливый, — без улыбки прошептала девушка.

Секунда — и не было никаких клыков и заостренных ногтей. Разве что бледность кожи и чернота глаз остались прежними. Однако и это парня не успокоило. Встав, Рэй что-то негромко прошептала и, выставив рядом с губами руку ладонью вверх, тихонько дунула в сторону Дениса. Блеклая дымка на мгновение окутала парня, и он, поморгав, быстро поднялся на ноги и, не говоря ни слова, мгновенно выскочил за дверь.

Рэй довольно усмехнулась. Через минуту парень забудет о том, что видел, его футболка вновь будет целой, пятна крови исчезнут, а четыре царапины на его груди заживут за еще более короткий срок. Только в голове останется одно: «Не подходить к Оксане». Покачав головой, Рэй с улыбкой повернулась к девушке и застыла, в недоумении смотря в голубые глаза.

— Ты с ума сошла?.. — едва различимо прошептала Оксана.

— Смотря что ты имеешь в виду, — как бы между прочим ответила Рэй, переминаясь с ноги на ногу.

Выдохнув, Оксана широко открытыми глазами смотрела куда-то в стенку, совершенно не видя ее. Девушка пыталась собрать мысли в кучу.

— Ты… — наконец-то произнесла она. — Ты осознаешь, что ты сейчас сделала? Ты его едва ли не до смерти напугала! Я ценю, конечно, что ты вмешалась, но у меня все было под контролем! — Оксана судорожно дышала и, обхватив себя руками, повторила: — Под контролем, ясно?

— Да он же тебя к стенке прижал, — перестав улыбаться, Рэй махнула рукой в сторону стены. — Или это нормально? Для вашего мира, — добавила она.

Внезапно Оксана перевела взгляд на Рэй, и та, уже собиравшаяся что-то добавить к сказанному, осеклась, с неприятным удивлением посмотрев в недружелюбные глаза девушки.

— Хватит за мной следить… — прошептала Оксана, не сводя глаз с Рэй. — Знаешь, это вообще-то неприятно? А ведь я тебя иногда даже не вижу! И в тот момент я совершенно не представляю, не вижу я тебя потому, что ты летаешь по своим делам, или потому, что ты просто не хочешь того, что я тебя видела! У меня из-за тебя никакой личной жизни!

Рэй, поначалу ошарашено смотря на гневно возмущающуюся Оксану, теперь успокоилась и, немного улыбнувшись, поднялась в воздух. Перевернувшись вверх ногами, она стала на потолок. Так она чувствовала себя комфортнее, но Рэй не ожидала, что это послужит поводом для еще одной вспышки девушки.

— Да стань же ты нормально, когда я с тобой разговариваю! — не выдержала Оксана.

Внутри у девушки все клокотало от переизбытка чувств. Сперва неприятные эмоции, возникшие после встречи с Денисом, потом страх, испытанный после того, как эффектно появилась Рэй и сильно напугала парня, а тут еще и далеко не дружеские чувства на фоне остальных событий слишком внезапно напомнили о себе. Оксана не была зла на девушку. Совершенно. Но в ее душе скопилось столько эмоций, которые просто не могли спокойно сидеть взаперти. Так что единственный выход нашел отражение в крике.

Из-за переизбытка эмоций Оксаны Рэй слушала стук ее сердце и не могла толком понять, что же сейчас чувствует девушка. Все-таки не так часто она вслушивалась в сердца всех тех, с кем имела счастье — или несчастье — познакомиться, но повстречав Оксану, она практически все время слушала мелодию ее сердца. Это занятие было приятным до дрожи, особенно когда стук был равномерный. А если Оксана чему-то радовалась, то сердце буквально пело и заставляло Рэй чувствовать себя самой счастливой.

Но сейчас Рэй приходилось делать вывод, буквально строя его из воздуха.

— Я понимаю, ты немного шокирована произошедшим, — спокойно произнесла она. — Все в порядке. Если тебе надо покричать, я пока побуду здесь. А как успокоишься…

Но Оксана перебила девушку:

— Не надо.

Что-то в голосе Оксаны и в стуке ее сердце заставило Рэй напрячься. Задумчиво взглянув на девушку, она усмехнулась. Не моргая, она еще долгое время молчаливо смотрела на Оксану, пока та, отвернувшись, не сказала:

— Мне пора на урок.

И с этими словами она вышла из раздевалки. Спустя пару секунд Рэй услышала, как в замке поворачивается ключ. Сердце Оксаны громко билось в груди, и девушка, слушая его стук, медленно опустилась на пол. Подойдя к двери, она тихим голосом спросила:

— Оксана?

Девушка, стоящая с другой стороны, не ответила, но Рэй, отчетливо слыша лихорадочное сердцебиение, прекрасно знала, что Оксана там, за злополучной дверью, стоит молча и не решается сказать что-то. Рэй совершенно беспрепятственно могла в мгновение ока оказаться с той же стороны, но она стояла не двигаясь. Ладонь прижалась к двери, как только Рэй услышала, что сердце Оксаны стало стучать по-иному, с каким-то болезненным надрывом. Так обычно бьется сердце, когда человек хочет сказать что-то важное, что-то, что не дает ему покоя.

Но в следующий миг Оксана сорвалась с места и побежала, и чем дальше она бежала, тем все тише и тише билось сердце, пока Рэй наконец-то не перестала слышать его стук. Она долго еще стояла на месте, чертя ладонью кривые линии на двери, но после того, как раздался звонок с урока, Рэй тихо растворилась в иссиня-черной дымке, уже давно знакомой Оксане.

***

Из-за того, что на крыше что-то постоянно чинили, ее давно уже перестали запирать на замок. Именно об этом месте Оксана вспомнила в первую очередь, когда думала о том, где она может побыть в одиночестве. Сказав матери, что пойдет немного прогуляться, она бросила в небольшой рюкзак свой черновик, пару ручек да пол-литровую бутылку, в которую налила яблочный сок. Отыскав кроссовки, девушка бросила маме дежурное «пока, я скоро буду» и ушла. Вот только она не спускалась по лестнице, а поднималась.

Дойдя до последнего этажа, девушка прислушалась. Вроде никто не поднимался по лестнице, и никто не собирался выходить из квартир. Кивнув своим мыслям, она полезла по старой расшатанной лестнице. Синяя краска, облупившаяся за долгое время, больно впилась девушке в кожу, и Оксана, ойкнув, отдернула руку и, потеряв равновесие, чуть было не упала. Вовремя схватившись за одну из перекладин, девушка облегченно вздохнула. Сердце учащенно билось.

Помотав головой, Оксана взглянула на свою ладонь и обнаружила, что небольшой кусочек краски все-таки остался торчать из нее. Вынув его, девушка сразу же заметила небольшую капельку крови.

— Ай, от потери крови я точно не умру, а пластырь у меня и так с собой всегда есть, — негромко вслух произнесла девушка, вылезая на крышу.

Став в полный рост, она сначала закрыла глаза, наслаждаясь ветром, и только после этого двинулась дальше, к своему излюбленному месту, где в свое время писала самые лучшие ее стихи. Бросив рюкзак рядом с собой, девушка присела, облокотившись спиной к одной из стен чердака.

На улице было достаточно прохладно, поэтому на Оксане, помимо теплого свитера, была надета еще и куртка. Руки достаточно быстро замерзли, потому что перчатки девушка оставила дома. В голове сразу вспыхнула их встреча с Рэй. Оксана закрыла глаза и отдалась приятным воспоминаниям. Тогда, в холодный апрельский день, Рэй взяла ее руки в свои и стала дышать на них, грея. Приятное тепло, разливающееся по телу, она помнила в мельчайших подробностях. Начиная с кончиков пальцев, оно плавно двигало по кистям, затем коснулось локтей и, обогнув их, двинулось дальше.

Улыбаясь с закрытыми глазами, Оксана и не заметила, как прошло уже полчаса. К ее удивлению, она совершенно не мерзла, даже наоборот, девушке стало подозрительно жарко. Открыв глаза, она сразу же осмотрелась по сторонам. Но Рэй нигде не было, хотя тот факт, что она не видела девушку, еще не значил, что Рэй здесь не находилась. Подумав об этом, Оксана погрустнела.

Когда они стояли друг напротив друга в раздевалке, Оксане меньше всего на свете хотелось обвинять Рэй в чем-то. Конечно, избыток чувств, который выпорхнул наружу вместе с криком, не служил Оксане оправданием, и от этого девушке стало еще хуже. Ей хотелось позвать Рэй, громко, сказать, что она не хотела этого, но Оксана не могла этого сделать. Лучше пусть будет так. Пусть Рэй обидится. Пусть Рэй уйдет. Так будет гораздо лучше для них обеих. Ведь иначе что их ждет?

А ведь это был всего лишь второй раз, когда Рэй стояла — именно стояла на полу, а не как обычно висела в воздухе — напротив нее, и можно было протянуть руку, чтобы дотронутся до ее щеки, провести пальцем по теплой коже, чуть задержавшись возле губ. Можно было сделать лишь шаг вперед, чтобы оказаться еще ближе.

Оксана звонко ударила по щеке, тем самым пытаясь привести себя в чувство.

— Нельзя о таком думать… Нельзя! Нельзя!

Судорожно выдохнув, Оксана посмотрела на небо, на котором стали собираться немилосердные тучи. На крыше девушка могла еще просидеть минут пятнадцать, не больше. Поднявшийся сильный ветер говорил о том, что скоро пойдет дождь.

Первое стихотворение, написанное на этой крыше, было посвящено дождю. Вспомнив об этом, девушка сразу же прикинула в уме, сколько осталось до последнего дня сдачи работы на конкурс. Согнув ноги в коленях, Оксана притянула их почти к самой груди, а затем двумя ладонями закрыла себе лицо. Оставалось слишком мало времени. Если девушка не сядет писать работу в ближайшие дни, то об участии в конкурсе можно будет смело забыть.

А ведь вдохновение есть. Есть, черт возьми! Да вот только стихи, рассказы, даже рисунки — все не то! Если бы только можно было на конкурс отправлять подобные работы… Да вот только Оксана бы и в таком случае не выставила бы ее. Даже самое маленькое четверостишье она не отправила бы на конкурс, если хотя бы в одной строке было что-то, связанное с Рэй. Ведь это было только ее, принадлежащее лишь Оксане. И никто не имеет права читать это.

Она не должна была влюбляться в эту девушку. В кого угодно, но только не в нее. Твердя себе это уже в который раз, Оксана чувствовала, как начинает жечь глаза. Это ведь неправильно: отдать сердце тому, кто в скором времени уйдет из этого мира. В прямом смысле слова.

Слишком тяжело.

Оксана медленно убрала руки от лица, принимая самое тяжелое в ее жизни решение.

— Вот ты где! — рядом раздался голос, заставляющий сердце Оксаны тоскливо заныть.

Потому что решение уже принято. Потому что уже нельзя дать себе слабину и пойти на попятный.

Голова была словно чугунной, и Оксане стоило немалых трудов повернуть ее в сторону Рэй. Голубые глаза, казалось, потухли и выглядели как тусклое пламя конфорки, которую предварительно накрыли прозрачным матовым колпаком. Губы были чуть приоткрыты, словно девушка готовилась в скором времени задать какой-нибудь вопрос или сказать что-то. Оксана не встала при виде Рэй. Она так и осталась сидеть, прислонившись спиной к ставшей холодной стенке чердака.

Рэй шла — не по воздуху, а по крыше. Как будто была нормальным человеком. И даже порванные до колен штаны куда-то исчезли. Сейчас на девушке были темные джинсы и белая рубашка. Две верхние пуговицы были небрежно расстегнуты, а рукава — закатаны. А еще Оксана первый раз видела Рэй в обуви. Это были обычные черные кеды с белыми шнурками. Еще вчера она бы очень удивилась такому наряду — а в случае с Рэй это и правда был наряд, — но сейчас Оксана со сквозившей во всем ее облике безысходностью тоскливо смотрела на подошедшую девушку.

Остановившись в одном метре от Оксаны, Рэй замерла. Она еще издали заметила, что что-то не так. Даже если бы она и не могла слушать сердце, то и так поняла бы, что не все в порядке. Это выражалось и в том, как сидела Оксана, и как лежали ее руки, и как она смотрела на окружающий мир и в особенности — на Рэй.

Присев на корточки рядом с девушкой, Рэй тряхнула волосами, стараясь убрать мешавшую прядь.

— Ты, выходит, на крыше, — неуверенно начала она.

Оксана на мгновение закрыла глаза, словно готовясь к чему-то, а затем, усмехнувшись, произнесла:

— Ты удивлена? Даже странно… А я-то думала, что нахожусь под круглосуточным наблюдением и тебе не составит труда меня отыскать.

Если слова девушки и задели Рэй, она этого ничем не показала. Усмехнувшись в ответ, она покачала головой, а затем спокойно сказала:

— Только не говори мне, что ты все еще злишься из-за того случая в женской раздевалке. Я извиняться за это не собираюсь, — Рэй поднялась. — Я не считаю, что поступила неправильно. Если ты переживаешь из-за того, что я оставила на нем царапины, то можешь остыть, они уже давно зажили. А если тебя волнует то, что он видел меня, то можешь об этом не беспокоиться, — девушка усмехнулась, — так как он об этом уже да-авно забыл. Хотя я бы предпочла не стирать ему память… и оставила бы не только четыре жалкие царапинки… — уже чуть тише добавила она.

— Почему ты вмешалась? — стараясь придать голосу обвинительный тон, холодно спросила Оксана.

Рэй застыла, и ее ухмылка, еще мгновение назад игравшая на губах, мгновенно исчезла после вопроса Оксаны. Переведя взгляд на девушку, она заметила, что голубые глаза смотрят на нее с вызовом. Нахмурив брови, Рэй очень тихо спросила:

— А ты не поняла?

— Что если я хотела поцеловать его?

Голос Оксаны был таким твердым, что она сама этому удивилась, но виду не подала. Не сводя глаз с Рэй, она молча поджала губы и ждала ее ответа. Или хотя бы какого-нибудь действия, но Рэй застыла как статуя и не произносила ни слова. Черные глаза не моргали, и девушка, казалось, совсем перестала дышать. Оксане сделалось немного не по себе. Шли минуты, а Рэй все не двигалась и молчала. Но Оксана знала: если она отвернется, то проиграет.

Сердце не унималось. Оно шептало девушке, чтобы она поднялась, и Оксана плотнее прижалась к холодной стенке. Оно шептало девушке, чтобы она сказала Рэй правду, и Оксана сильнее сжала губы. Оно шептало девушке, чтобы она отвела взгляд в сторону, а затем извинилась за все сказанное, что могло задеть Рэй, и Оксана сама застыла как изваяние. Как памятник молчаливому сопротивлению правде.

На щеку Оксане упала первая слезинка неба. В вышине громогласно рявкнуло, и это словно бы пробудило две статуи, все это время смотревшие друг другу в глаза.

— Ты не хотела, — в итоге произнесла Рэй.

Оксана молчала и все так же продолжала смотреть на девушку. Каждое движение далось бы ей с трудом и в мгновение бы разрушило и без того тонкую как бумага стенку лжи, которую девушка так ловко выстроила вокруг себя.

— Пожалуйста, скажи, что ты не хотела, — еще тише сказала Рэй.

Не обращая внимания на крапающий пока еще мелкий дождь, Оксана молчала.

— Я же слышала твое сердце, — не отводя взгляда, продолжила девушка. — Конечно, я не все могу прочесть по нему, но… — девушка запнулась, и Рэй шире открыла глаза. — Ты хочешь сказать, что то чувство, которое я не смогла разобрать, было… Нет. Не может быть. Я не верю.

И Рэй отвела глаза в сторону.

Оксана незаметно вздохнула. На мгновение в ее глазах засквозил далекий отблеск боли, которую она хотя бы на время попыталась схоронить в самом дальнем уголке своей души, но Рэй смотрела куда-то в сторону, потому и не заметила этого. Она качала головой, словно первый раз была в чем-то не уверена.

— Я всего лишь на каких-то жалких пару часов отправилась домой… — шептала Рэй. — Потом сразу же сюда… И, выходит, я просто помешала тебе?

— Да, — не своим голосом произнесла Оксана. — Уходи.

Услышав последнее, Рэй, будто не веря, посмотрела на Оксану. У девушки был такой вид, словно она была щенком, которого только что выбросили на улицу. И бонусом ко всему этому послужил бесконечный дождь, усиливающийся с каждой секундой.

Когда Оксана заглянула в черные несчастные глаза, у нее защемило сердце. Так лучше, думала она, так будет лучше. Рэй вернется домой, к своей семье, к своим друзьям, к своему… Оксане не хотелось думать об этом. Конечно, они с Рэй не говорили о том, кто у нее есть, но та фраза, брошенная девушкой на пляже, говорила сама за себя.

Оставался последний шаг, самый трудный. Скривив губы в презрительную кривую линию, Оксана сощурила глаза и встала на ноги. Вдохнув полной грудью, она на мгновение застыла, а затем прокричала, стараясь пересилить шум дождя и раскатистый гром:

— Уходи! Видеть тебя рядом с собой больше не желаю!

Рэй дернулась как от пощечины. Не отрывая взгляда от Оксаны, она сделала пару шагов назад, пока не оказалась у самого края крыши. Еще с секунду она задерживала взгляд на лице девушки, словно бы по нему — уже не по сердцу — старалась что-то прочесть. Само лицо Рэй было непроницаемо. Или же это за стеной дождя так искажается действительность и многое воспринимается не таким, какое есть на самом деле?

Повернувшись, Рэй молча ступила вниз. У Оксаны екнуло сердце, и она подбежала к краю крыши. Посмотрев вниз, она не увидела там Рэй. На мгновение девушка почувствовала облегчение, но затем на обессиленных ногах сделала несколько шагов назад. Опустившись на прежнее место, она просто смотрела перед собой, не желая что-либо делать.

В груди бешено колотилось сердце.