Со всех сторон на него щерили пасти красные драконы, раскрывающие крылья на чёрном небе полотна. Они напоминали полыхающий в жаровнях огонь, спокойный и уверенный. Такой же уверенный, как королева, возвышающаяся над ним на троне Драконьего Камня. На ней блестела чёрная дублёная кожа. Мелкие плоские рубины, изображающие такого же, как на полотнах, дракона, искрили, отражая огонь. Открытые участки кожи королевы: её шея, кисти рук, лицо становились молочными в бледном солнечном свете, недостаточно проникающим в замок. Но глаза из бледно-сиреневых обратились в тёмно-лиловые. То ли таково было её настроение, то ли освещение не давало им утратить насыщенность, но взгляд этих глаз, направленный на посетителя, старающегося сохранить мужество и гордость перед её величием, чтобы не казаться ей мелким и ничтожным жуком, прямой, холодный и жуткий, заставлял ощущать себя не в своей тарелке. Тело пронизывала дрожь, сопоставимая с дрожью от холода. Губы визитёра, обветренные и сухие, содрогнулись, чтобы что-то вымолвить, да так и не вымолвили ни слова. Только судорожный, трепетный вздох, очень тихий и неслышимый, раздался в помещении, которое наполнял томный шорох огня.

Острые языки пламени лизали сырой, пропитанный морским запахом, воздух. Эта атмосфера древней обители первых валирийцев, ступивших на эту землю, пленили пришедшего. Он не ведал, что говорить, чтобы его слова не показались королеве нелепыми. Поклониться и вымолвить «моя королева», поцеловать руку, если позволит гвардеец, или же опуститься на колени, поэтому он неподвижно стоял.

Он мог отрицать это перед другими, но не лгал себе о том, что был пленён этой женщиной ещё в тот день, когда в первый раз увидел её летящей на драконе, такой величественной, могущественной и прекрасной. Ему следовало умножать величие собственного рода, своей семьи, но семья предала его, и он убедился окончательно, что истинный его путь здесь, рядом с этой великой женщиной. Он разрушил свои прежние идеалы ради Рейниры Таргариен. Ради женщины, чей образ не покидал его горячечных фантазий годами. Он знал — это не любовь, не влечение. Это грызло его череп с тех пор, как эта девчонка расцвела, а теперь и вовсе уничтожало. Он бы принёс ей Королевскую Гавань в собственных руках камень за камнем.

Он склонил колено перед ней, совершенно не понимая, реально ли это всё.

— Я не приказывала вам падать на колени, — проговорила Рейнира.

— Моё достоинство от этого не пострадает, — ответил Отто Хайтауэр.

— У вас есть достоинство? — она прыснула смехом, немного поменяв позу на троне, чтобы было удобнее.

Её насмешливая улыбка выжгла остатки его самообладания. Теперь у него и вправду совсем не было достоинства. Он бежал из Королевской Гавани в каких-то лохмотьях, взятых у мейстера, в тайне от всех, а потом его приволокли сюда гвардейцы во главе с Джекейрисом Веларионом, будто побитого уличного пса.

Рейнира, не теряя своего достоинства, шагнула вниз по ступеням и остановилась рядом с ним.

— Когда мне сообщили, что на моём острове схватили Отто Хайтауэра, я не знала, как на это реагировать. Мне показалось, что люди шутят надо мной, — она подошла ещё ближе, и эта близость была обжигающей. — Выглядите, как загнанное животное, на ваших одеждах грязь, вы мокрый и дурно пахнете.

Отто ощупал свои одежды. Лишь сейчас его нос учуял запах Черноводной. При побеге его не заботил вопрос внешнего вида. Сиять позволено только ей — королеве. А он лишён достоинства.

— Я спешил, чтобы сообщить вам весть о том, что Семь Королевств будут принадлежать вам, что я ошибся… — Отто достал из сумки корону, которую он забрал у своего внука и дрожащей рукой протянул её Рейнире.

— Забавно принимать из рук дважды предателя свою корону. Вы предали моего отца, вы предали свою семью. — Рейнира нахмурилась и отошла. Считаете, что я не могла бы отобрать корону своего отца? Я настолько беспомощна, Отто?

Услышав своё имя, он робко поднял глаза. Два лиловых озера покрылись коркой льда. Он вдруг почувствовал гуляющий здесь бриз.

— Теперь у вас больше союзников, — возразил он.

Рейнира улыбнулась чему-то.

— Пословица гласит, что лучше две головы, чем одна. Но в этом случае мне нужно как можно больше голов драконов. У вас нет драконьего всадника, да и сам вы не всадник.

Отто незамедлительно ответил:

— Мой внук Дейрон уже встал на крыло. Он поддержит вас, если я прикажу.

— Да, но у Эймонда, другого вашего внука, всё равно самый большой дракон. И у вашей внучки Хелейны крупная драконица, на которой она даже не летает. Зачем мне ещё нужны вы?

— Эйгон отослал к вам убийцу. У вас служит его брат-близнец.

Отто не был до конца уверен, что эти слова произведут на королеву впечатление, однако она вдруг приказала ему встать.

— Скажи, Отто, скажи то, что у тебя на сердце, то, что должен сказать мне как дочери твоего усопшего короля и друга, которого ты любил всем сердцем, несмотря на свои интриги.

— Я ошибся, посадив на трон внука. Он слишком юн. Власть его только развратила. Он не заботится о королевстве. Ему нужны женщины, вино, развлечения. Он не станет хорошим королём, поскольку не желает учиться.

— А его брат? Эймонд.

— Эймонд умён, но внутри жесток. Его сердце — камень. — Отто ещё раз посмотрел на Рейниру: — Я ошибся, моя королева, позволь мне всё исправить.

Рейнира подошла к нему и взяла за руку. В этом жесте она проявила доверие, на которое Отто и не рассчитывал.

— Ваши слова услышаны, но доверия в них пока нет, — сказала королева. — Я прикажу, чтобы вам предоставили покои, ванну и новую одежду.

Его отмыли, причесали. Вместо тряпья подали чёрный костюм с алой вышивкой на груди и рукавах. Люди Рейниры, особенно, её сын, отнеслись к нему с презрением, но он не собирался заслуживать их уважения. Время амбиций для него давно прошло. Здесь он не ради амбиций, здесь он ради справедливости. Рейнира велела всем держать рот на замке о том, что у неё в резиденции находится Отто Хайтауэр.

Вечером началась гроза. Других она, возможно, убаюкивала, но только не Отто. Он кутался в одеяло из овечьей шерсти, пытаясь унять тревогу и уснуть. Ему казалось, что за дверью стоит подосланный Эйгоном и Кристоном Колем убийца, чтобы изорвать его в клочья за предательство семьи.

— Откройте, пожалуйста, — прозвучал знакомый голос. Это был её голос. И Отто ринулся к двери. — Руки сами нащупали задвижку и оттянули её влево. Дверь шаркнула по полу. Рейнира возникла напротив него, готовящаяся ко сну, пламенно красивая в шёлковом ночном платье, с распущенными волосами цвета лунного сияния и запыхавшаяся. Волосы немного растрепались, а на лице показались мелкие капли чужой крови.

— Он пришёл за мной, — Рейнира прошла вглубь комнаты, терзая пальцами своё ночное платье. — Как ты и говорил. Убийца. К сожалению, погиб и его брат, служащий мне.

Она опустила голову, стоя около окна. Отто показалось, что он услышал всхлип, но Рейнира повернулась к нему без тени печали на лице. Её пронизывала тревога. Их взгляды столкнулись. И словно искры полетели в стороны.

— Эта война уничтожает всех, кого мы любим, — королева сделала шаг ему навстречу. — Мой отец хотел мира. И я желаю того же, Отто. Если есть способ убедить Эймонда…

— Не убедить, — Отто покачал головой. — Но обмануть. Он желает освободить Харренхолл от власти твоего мужа. Деймон должен сделать вид, что собирает войска назад. В это время ты захватишь Королевскую Гавань и власть…

Стоило ему сказать последние слова, Рейнира уткнулась лбом в его лоб и, тихо дыша, оставила на губах короткий поцелуй, а затем тут же отпрянула, будто не хотела этого делать и вышла из комнаты, ни разу не оглянувшись. Отто в ту ночь так и не уснул. Он ворочался из стороны в сторону, пытаясь унять пламень на губах после её поцелуя. Это не было тем, чего он ждал все эти годы. Он вряд ли мечтал о другой женщине после смерти своей возлюбленной, матери его двух детей. Нет, это не любовь. Это всепоглощающая страсть.

Отто служил верно. Через год им удалось поймать Эймонда в ловушку, казнить Кристона Коля и отослать Алисенту и Хелейну с дочерью в Старомест. Эйгон бежал. Куда, никто не знал. Возможно, он осуществил свой план побега. Возможно, его зарезали в переулке в Блошином конце. Эймонд же был сослан на стену. А Вхагар, тяжело раненный, вскоре обессилел и погиб. Отто не чувствовал вины. Но и радости не испытывал. Рейнира осталась без мужа — Деймона убили в сражении на Божьем Оке, и теперь она словно стала тенью себя прежней. Потеря сына и затем мужа подкосила её, хотя лорды Семи королевств охотно признали её своей королевой. Ему же приходилось оставаться в тени. Он стал помогать ей избегать интриг, захватив в руки власть над сетями Лариса Стронга.

Турниры в честь новой королевы длились семь дней, но сама Рейнира присутствовала лишь на нескольких из них — на тех, которые прославляли её мужа. На других же она сидела с детьми. Отто надеялся застать её в королевских покоях, когда шёл объявить новость, приятную её слуху. Однако служанка шепнула ему подниматься в башню десницы. Отто отворил дверь некогда своих покоев.

Рейнира была там. Нет, она не просто была. Её тело сияло белым огнём на чёрном покрывале. Только сиреневые глаза, розоватые губки и такие же соски чуть выделялись на фоне её белоснежной красоты.

— Ваше величество, я искал вас, чтобы сообщить… — Отто после ходьбы по лестнице едва мог перевести дух, а теперь и вовсе стало тяжело дышать.

Он отвернулся.

— Какое совпадение, — ответили ему с постели. — Я тоже искала тебя.

Послышался шорох покрывал и звук ступивших по ковру ступней.

— Эйгона нашли у Ступеней в обломках корабля, на котором он бежал, — всё ещё отвернувшись, договорил Отто и собирался выйти из комнаты: — Простите, что нарушил ваш покой.

— Твои слова звучат возбуждающе, — Рейнира взяла со столика вино и налила в два кубка.

По розовинке на её щеках Отто понял, что королева немного пьяна.

— Закрой дверь и подойди ко мне.

Он выполнил её приказ. Рейнира, не глядя ему в глаза, дёрнула пояс на штанах. Ремень был отброшен в сторону. С остальными заклёпками она справилась так же умело и шустро, будто училась этому где-то. Но когда её пальцы потянулись к его рубахе, прикрывающей и грудь, и бёдра, Отто внезапно остановил королеву, перехватив её запястья.

— Я ненавидела тебя, Отто, — Рейнира попыталась отпрянуть, но он обхватил её второй рукой за талию и только потом выпустил трепещущие запястья.

— Это была не ненависть…

— Да, — она посмотрела на его губы. — Это было желание. Я хотела тебя с тех пор, как Алисента вышла замуж за моего отца. Но тогда это была бы просто месть. А теперь… я хочу тебя, как любовника. Как… мужа…

Ещё крепче он сжал её талию и провёл ладонями вверх и вниз, чувствуя, как она трепещет от его прикосновений.

— Я буду для тебя тем, кем ты пожелаешь меня видеть, — сказал он и первым поцеловал свою королеву.

Истинную королеву. Она прижималась к нему, не отрываясь от его губ. Её язык мягко скользил внутри его рта, и терпкий вкус кислых вин запечатлялся на его языке. Отто казалось, что способность целоваться давно утрачена им. Да так жадно, так пылко, извиваясь языком внутри.

Он понял, что Рейнира просто скучала… по поцелуям, по объятиям, по ласкам… по всему тому, чем был для неё Деймон. Она устала быть одна. И единственным близким мужчиной, которому она доверяла после мужа, был теперь Отто.

Одним движением руки, она притянула его за собой к постели и толкнула на кровать, а затем села сверху, устроившись над его бёдрами. Ловкие руки тут же задрали его рубашку. От её ладоней и пальцев исходил жар. Прикосновение между его ног обожгло искрой вожделения. Отто не мог вспомнить, когда в последний раз он был с женщиной. Возможно, с какой-то служанкой, немного выпив, по велению тела… Но это тело не помнило, будто он не был с женщинами. Даже с Алирией. Не был, потому что ни одна женщина не сравнилась бы красотой и величием с Рейнирой Таргариен. От неё исходила энергия. Если Эйгон был бурей, то Рейнира приручила бы любую бурю.

Рейнира прикоснулась губами к самой головке члена, и Отто подумал, что мир вокруг рассыпался на тысячи звёзд. Её язык, нежный и упругий, умело шевелился в навершии, танцевал по кругу, щекотал, двигая кожицу вверх и вниз. А потом она заглотнула его полностью. Отто тогда и потерял контроль. Взявшись рукой за её волосы, он стал двигаться бёдрами навстречу, забыв о том, что некогда потерял всякое достоинство, когда предал свою семью ради неё. Когда-нибудь боги обрушат на него свой гнев, но не в этот миг, когда самая лучшая из королев заманила его в сети своих желаний, непристойный, но таких заманчивых. Она трудилась без устали. Отто погружался в её рот до конца, чувствовал кольцо мышц глотки, как они плотно смыкаются над ним и вновь отпускают его. Смачно щёлкал в ней, выбираясь наружу. Тело пронзали мелкие судороги, и Отто боялся кончить слишком быстро, так и не успев слиться телами с ней.

Наконец, чтобы этого не случилось, он отпустил волосы Рейниры и притянул королеву к себе для поцелуя. Она залезла рукой под рубашку, скрутила его сосок, вызвав хрип удовольствия, и прилегла рядом, обняв ногою его таз. Другая её ладонь легко ввела набухший член внутрь. Рейнира вздрогнула, сжала его плечо. Его губы потянулись к ней, но вместо поцелуя королева жёстко прикусила его нижнюю губу и оттянула на себя, оставляя надрез. Ухватившись за него, Рейнира позволила размеренно толкаться вглубь. Свободной ладонью она гладила его щёку. Повернувшись к ней, он поймал её губы своими. Она сжималась и разжималась внутри, словно не могла привыкнуть к его движениям, и он понимал, отчего. Ему давались эти движения с большим трудом. Он боялся сделать больно или неприятно, боялся разочаровать королеву.

— Продолжай, — выдохнула хрипло королева, взглянув на него.

Отто уложил её на лопатки и присел, поддерживая её упругие бёдра. Член входил плавно, глубоко, до того, что она перешла на стоны. Одной рукой Рейнира гладила промежность, подводя себя к краю удовольствия. Заметив, что она делает это чаще, Отто убрал её руку и сам прильнул языком к мокрому женскому лону. Ему хотелось поцеловать её там. Такого он не делал даже с супругой. Он целовал самозабвенно, думая лишь об удовольствии Рейниры. язык шагал быстро вверх и вниз, то утопая в женских соках, то встречаясь с навершием её половых губ. Он посасывал и оттягивал это навершие, тёр его зубами, ласкал языком и слизывал солоноватую влагу её нутра. Рейнира изгибалась навстречу. Её пальцы стискивали простыни, сминая ткань до заломов.

Отто продолжал свою ласку, пока королева не начала дышать громче и не задрожала. Тогда он перевернул её на живот и сел сверху, уложив член между двух прекрасных ягодиц. Вязкая слюна потекла между ними, увлажняя член, и Отто стал тереться между ними. Рейнира подложила подушку, чтобы быть к нему ближе.

Насытившись её кожей, Отто шагнул в податливое лоно и начал входить быстрее, чем прежде.

— Ещё, — просила королева. — Не замедляйся.

Но он управлял её телом, как она управляла государством. Несколько быстрых толчков, обманчивых, вот-вот приводящих к завершению, и десять глубоких, но медленных. Он делал так, чтобы и самому не кончить быстро, ведь ей требовался любовник, способный удовлетворять как можно дольше. Шлёпнув её по заду, Отто остановился и дал королеве возможность самой двигаться на его члене так, как ей хотелось. Роскошный зад приятно качался взад и вперёд по нему. Она то отпускала его полностью, то насаживалась до середины, то прижималась на несколько мгновений, будто желала прочувствовать каждую жилку.

Это было подобно пытке. Отто приподнял её за талию и прижал к своей груди. Рука коснулась шеи, заставляя королеву откинуть голову назад, а губы подарили тёмный след от поцелуя. Затем рука скользнула ниже, к складкам её лона. Королева вскрикнула от прикосновения пальцев, но он продолжал касаться её там, целуя в плечи, спину, шею и щёки.

Снова королева вздрогнула, и он, отпустив её, опрокинул Рейниру на постель, развернув боком, а потом набросился на её тело. Он лёг рядом, приподняв её ногу, согнутую в колено и положив ту на своё бедро, и задвигался быстрее обычного, хлюпая в её соках. Рейнира сжимала груди, пощипывала собственные соски, двигая задом навстречу его бёдрам. Он толкался грубо, поспешно. Она жмурила глаза и стонала, не отодвигаясь и не отталкивая его. Тёплое семя слилось воедино с её соками, и вдруг стало невыносимо жарко, словно пламя обнимало Отто. Рейнира, рвано дышащая, растерянно смотрела на него, будто не знала, что делать дальше. Он слышал биение её сердца своим.

Отто почувствовал головокружение и повалился на кровать, дыша неровно и громко.

— Может, вызвать мейстера? — взволнованно прошептала Рейнира.

Он улыбнулся ей с закрытыми глазами и ласково провёл по волосам:

— Нет, просто будь со мной, моя королева.