*Комната Совы*

Противный писк будильника вырвал Василису из царства Морфея резким звуком. Открыв свои глаза, девушка села в кровати и выключила это «устройство пыток». Блаженная тишина разлилась по комнате.

«Пол шестого утра. Ээх… Опять я вчера засиделась или уже сегодня», — размышляла Василиса, смотря на свой письменный стол, заваленный бумагами.

Потянувшись, старший лейтенант всё же уговорила себя подняться с кровати и пошла в душ совершать утренний моцион перед групповой тренировкой по рукопашному бою.

«Эх, опять будет всё болеть на следующей день. Сегодня праздник как никак, может майор сжалиться над нами и не будет так жесток… Хотя кого я обманываю, я уж точно поблажек не заслуживаю», — разочарованно вздыхала Василиса. Сейчас она стояла под душем и слегка тёплая вода смывала остатки сонного марева с девушки.

Освежившись, Василиса вышла из ванной. Одевшись в спортивную форму, старший лейтенант начала заправлять постель. Утреннее солнце проникало своими лучами в комнату девушки, освещая всё ещё тёмные углы небольшого пространства. После того как она закончила с кроватью, Сова решила прибраться на столе пока есть время, но в этот момент её прервал стук в дверь.

Открыв её она увидела высокого мужчину: крупного телосложения, с темными, как ночь, волосами и серыми глазами. Это был Криптон — её товарищ по отряду.

— О, привет, Крипто, не ожидала тебя здесь увидеть. Обычно в это время ты во всю разминаешься в зале, — сказала Василиса, удивлённо глядя на сослуживца.

Услышав слова девушки, парень немного замялся, но всё же ответил: «Прости, я ненадолго. Не хотел отвлекать тебя от сборов». Пристально смотря на товарища, мужчина достал из-за спины букет красных тюльпанов.

— Держи, это тебе, с праздником, — сказал парень и отвёл взгляд в сторону.

— Чего это ты? — удивлённо спросила девушка. — Вы с ребятами обычно поздравляете нас во время завтрака, — улыбнулась Василиса.

— Да так, мимо проходил. Думаю, дай зайду, — неуверенно ответил парень, проводя свободной рукой по затылку. Он неловко улыбался девушке, словно не цветы ей пришёл подарить, а вину свою загладить. Василиса не особо поверила его словам, но букет приняла.

— Спасибо, Криптон. Ты заходи раз пришёл. Поставлю цветы в вазу и вместе пойдём на тренировку, — сказала Сова, пропуская сослуживца в комнату. Тот сначала начал отпираться, но посмотрев на строгий взгляд старшего лейтенанта, перечить не стал и зашёл внутрь.

«Ставить-то мне их не некуда. Меня цветами никто не задаривает», — грустно усмехнулась в мыслях девушка.

— Юр, — обратилась Василиса к мужчине, который уже сел на стул в ожидании. — Подержи пока, а я сейчас сбегаю к Кате. Возьму у неё что-нибудь, куда можно поставить букет, — сказала Сова, отдавая цветы в руки парня.

— Вась, мне как-то неловко оставаться одному в твоей комнате, а вдруг кто-то зайдёт. Давай я с тобой, — отнекивался Юра, пока девушка быстро направилась к двери.

— Никто не зайдёт, — сказала Сова, махнув рукой, словно хотела избавиться от какой-то назойливой мухи. — Да даже если и зайдёт. Что с того? — Она стояла в дверном проёме, но обернулась, чтобы закончить фразу. — Если ты, конечно, не собираешься заняться различными непотребствами в моё непродолжительное отсутствие, — лукаво улыбнувшись сказала девушка, выскакивая в коридор.

Вдогонку она только услышала жалобное: «Вася-я-я-я!». И уже представляла недовольного Криптона, который сидел посередине комнаты, а его щёки стремительно становились такого же цвета, как и те тюльпаны, которые он ей только что подарил.

Постучав в дверь к подруге, Сова стала спокойно ждать, когда ей откроют.

«Серёжка постоянно заваливает Катю цветами. Будь то сорванные где-то с клумбы на Предприятии васильки или, с помощью Зинаиды Петровны, вынесенные экспериментальные побеги с «Вавилова». Он при любой удобной возможности старается показать жене, как он её любит и ценит», — Василиса ласково улыбнулась.

«Ха-ха. Никогда не забуду тот случай, когда один из подаренных экспериментальных «цветочков» выбрался из их комнаты и навёл шороху на всей базе. Ох и не сладко тогда Нечаеву пришлось… Сначала получил нагоняй от Кузнецова, а потом и от Вавилова в придачу. Эх… Серёга, дурак ты, но Катюше повезло с тобой», — погрузившись в свои мысли, девушка не заметила, как дверь ей открыла Блесна, и удивлённо смотрела на подругу.

— Вась, что стряслось? Ни свет ни заря стучишь, — буркнула Катя, протирая рукой заспанные глаза.

— У нас тренировка скоро, сони, — ответила Сова, глядя на Катю. — Поэтому скажи спасибо, что я вас разбудила, а не майор.

— Ой, только не начинай! — возмутилась девушка. — Ты только ради нравоучений постучала или дело есть? — спросила Блесна, немного тряхнув головой. Её короткие, запутавшиеся волосы, с которыми она не успела справиться с утра, весело колыхались в воздухе.

— Да, точно, — словно опомнившись сказала Василиса. — Дашь мне вазу для цветов, пожалуйста? А-то праздник всё же, а мне букет поставить некуда, — неловко улыбнувшись, спросила девушка.

— Странные у тебя запросы с утра пораньше, — протянула Блесна. — Ладно, подожди, сейчас что-нибудь принесу, — пробурчала под нос подруга и вновь скрылась за дверью.

Скрестив руки на груди и облокотившись на стену рядом с дверью, Василиса принялась снова ждать. В коридоре было тихо. Так и не скажешь, что через сорок минут они всем отрядом будут бегать в зале и выполнять упражнения под чутким руководством майора. Сказывалась армейская выправка. Ребята могли в считанные минуты привести себя в порядок, поэтому никто из них не пренебрегал лишними мгновениями сна.

Вскоре дверь снова открылась и Сова увидела у Катерины в руках две большие вазы для цветов. Одна из них напоминала каплю росы, замёрзшую в утреннем свете, а другая была керамической с рельефным причудливым узором.

— Красивые… — протянула старший лейтенант.

— Насмотришься ещё, Вась. Бери обе, — сказала Блесна, всучив оба хрупких предмета в руки подруги.

— Зачем мне две, Кать? — недоумённо спросила девушка, — Одной будет вполне достаточно.

— Ой, не прибедняйся, — выпалила Блесна, почти закрыв дверь. — На Предприятии ещё надарят. Ты себя недооцениваешь, — сказала Катерина, захлопнув дверь.

— Спасибо, — растерянно протянула Сова и ей ничего не оставалось, как спокойно вернуться в свою комнату.

Зайдя обратно в своё жилище, Василиса обнаружила Криптона там же где его и оставила. Он замер, словно восковая фигура. Выпрямив спину, он держал цветы в одной руке, а другая лежала у него на колене.

— Отомри, Юр, — улыбнувшись, сказала девушка. И, поставив обе вазы на подоконник, забрала букет у парня.

— Ты долго, Вась, — расслабляясь, сказал мужчина.

Девушка ничего не ответила. Она поставила цветы в керамическую вазу и пошла набирать в неё прохладную воду. Вернувшись, она аккуратно поставила их обратно на подоконник, где лучи рассветного солнца лишний раз подчеркнули красный цвет тюльпанов.

— Скажи мне, Крипто. Ты действительно пришёл только ради того, чтобы поздравить меня с праздником или есть ещё причина, по которой ты решил увидеть меня ни свет ни заря? — спросила Сова, не отводя глаз от цветов.

Мужчина немного потупил взгляд, стараясь не смотреть на девушку. Василиса же ждала, когда он ответит. «Да что с ним такое?» — думала про себя Сова.

— Извиниться я хотел, — тихо пробормотал Криптон, делая вид, что пристально изучать пол комнаты куда интереснее, чем смотреть в сторону девушки.

— За что? — удивлённо спросила старший лейтенант. — Не припомню, чтобы у тебя был для этого повод, — повернувшись в сторону мужчины, сказала девушка.

— Эх… Да за то, что поддался тебе на прошлой тренировке по рукопашке неделю назад, — выпалил Криптон и взглянул на Василису. Он увидел, как она смотрела на него: удивлённо, с ноткой грусти и разочарования на лице.

— Зачем? Зачем ты это сделал, Юра? — глухо спросила Сова.

В отличие от остальных бойцов отряда, в этой дисциплине старший лейтенант хромала больше всех. Не сказать, что она была этим очень расстроена, у неё есть другие таланты, но тащиться в самом хвосте не позволяла Василисе её пресловутая гордость. И как бы она ни старалась все результаты были тщетны. Возможно дело было в том, что она никогда не питала симпатии к «схваткам на кулаках» или всё упиралось в её миниатюрную комплекцию. Сове всегда было проще застать врага в расплох, ударить в слабые точки или вовсе не прибегать к открытому столкновению. Она была хорошим бойцом, если сравнивать с офицерами регулярной армии СССР, но до нынешних своих сослуживцев не дотягивала совершенно. Поэтому прошлая победа над Криптом сильно обескуражила девушку, настолько, что она и подумать не могла о подвохе.

— Ты всегда ходишь на эти тренировки, как на казнь. На тебе постоянно лица нет. Вот я и подумал, если я подыграю, то тебе станет легче, — вздохнул мужчина. — Но потом получил нагоняй от майора, который сразу понял в чём дело. Эх… Я после этого такой подавленный ходил, Серёга это заметил и подумал, что я это из-за поражения, начал меня успокаивать, — слегка улыбнувшись, сказал Юра. Он занёс правую руку за голову, почёсывая свои волосы. — В общем прости, а? Я не со зла. Думал сначала промолчать, мол было и было, но совесть не позволила, — закончил сослуживец.

«Наш моральный камертон», — вздохнула про себя девушка. — Глупый поступок, Юр. Сам знаешь, что оказал мне медвежью услугу, — недовольно сказала Сова. — Хуже проигрыша может быть только мнимая победа. Поэтому не делай так больше. И не ври мне, — жёстко закончила старший лейтенант.

— Хорошо, Вась. Договорились, — печально проговорил Криптон, расстроенный тем, что испортил настроение девушке в праздник.

Видя реакцию товарища, Сова невольно скривилась. «Вечно он так. Сам же виноват, но этой своей грустной миной даже пообижаться нормально не даёт».

— Юр, сам знаешь. У каждого из нас есть свои уникальные способности. Я не боец ближнего боя. Я — техник, тактик. Боец на дальние дистанции. Рукопашка никогда не была и не будет моим профильным направлением. Так что не переживай. Всё нормально, — снисходительно сказала Василиса, смотря на Криптона. — А цветы и правда красивые, мне понравились. Так что вставай и пойдём на тренировку, — проговорила девушка, направляясь к двери.

Мужчина вышел за ней и они пошли в зал. По пути к ним присоединились Сергей с Катей, которые уже с утра по раньше отпускали друг другу шуточки, тем самым поднимая настроение всем вокруг. Но как только все собрались, девушек ожидал сюрприз. Зал был занят из-за подготовки к празднику, поэтому тренировка отменялась и дружно позавтракав, агенты направились по своим заданиям.

*Комплекс «Челомей». Лаборатория Сеченова. 13:00*

День радовал своей солнечной погодой, такой непривычной для Усть-Каменогорской области. Можно сказать, что весна в этом году выдалась аномально тёплой. То ли дело в совместных исследованиях учёных из комплексов «Вавилов» и «Менделеев», благодаря которым безлюдная и неприветливая местность Казахской ССР стала приятным обитаемым местом для сотен учёных и их семей. То ли дело в байках о глобальном потеплении и всемирном потопе. Этой страшилкой на Предприятии давно пугают нерадивых аспирантов, чтобы они ответственной относились к своей работе. Но факт оставался фактом: на улице весна, лёгкий ветерок проникает в открытые окна кабинетов и лабораторий, наполняя их весенней свежестью.

Сотрудники Предприятия сегодня были в предвкушении. С утра в холлах комплексов и комнатах отдыха были развешаны агитплакаты с поздравлениями. «Вовчики» украшали всё шариками и цветами. В столовой готовился особенный десерт в честь праздника. Хоть 8 марта и оставался полноценным рабочим днём, глава Предприятия своим прямым указом распорядился, чтобы сегодня на всей территории Предприятия 3826 были сокращенны часы работы.

С самого утра, Дмитрий Сергеевич был задумчив и сосредоточен. Хоть день и торжественный, но наука сама себя вперёд не продвинет. Ещё с порога Василиса поняла, что сегодня стоит быть «тише воды, ниже травы». «Интересно, что с ним сегодня? Может помочь чем?» — про себя подумала Сова. Но так и не решившись спросить, старалась угадать. Всё же это было не сложно. Учёный любил озвучивать свои мысли вслух, особенно в моменты крайней концентрации. Поэтому девушке не составляло труда вовремя положить под руку нужный отчёт из картотеки или расчёты для исследований.

Но поддавшись праздничной суматохе, настроение Василисы неумолимо устремлялось вверх. Поэтому записывая под диктовку в лаборатории академика результаты очередного эксперимента, она незаметно для себя стала напевать песню: «По бульвару мрачно шёл прохожий, / Птицы пели трели про апрель. / Нёс прохожий толстый, чёрнокожий, / Многоуважаемый портфель».

— Вы чудесно поёте, Василиса Андреевна, — сказал чуть ли не единственные за сегодня слова учёный, произнесённые по отношению к девушке.

— Простите, Дмитрий Сергеевич, что отвлекла. Не заметила, как начала петь вслух. Вы просто сегодня напомнили мне героя из этой песни, — чуть смущённо ответила Сова.

— Правда? — внезапно удивился Сеченов. «Не удивительно. Учитывая, что после обеда заняться исследованиями не получится и я максимально хотел всё успеть в первую половину дня», — подумал учёный. — Надеюсь, Вы сегодня вечером исполните эту песню целиком, — сказал академик, улыбаясь смотря на Василису.

— Если Вы будете на празднике, Дмитрий Сергеевич, уж Вам я точно не смогу отказать, — с улыбкой ответила старший лейтенант. Она посмотрела на Сеченова, слегка склонив голову набок, в глазах у неё вспыхнули игривые огоньки.

«Ох, Совушка, кто кому ещё не сможет отказать», — невольно пронеслось в голове учёного, когда он смотрел в её глаза, которые словно два сапфира, сверкающие в лучах заката, манили и завораживали. Неловкое молчание прервал писк аппаратуры и академик снова перевёл всё своё внимание на полимерную реакцию.

«Почему мне с ним так легко общаться? И веду я себя не так как должна», — размышляла про себя Василиса, наблюдая за Сеченовым. Он слегка наклонился над высокоточным микроскопом и внимательно наблюдал за процессом преобразования полимера, проговаривая в слух, что видит.

Девушке нравился голос мужчины. Он звучал как глубокий и уверенный поток, проникающий в саму суть вещей. Его интонации плавно колебались между научной строгостью и искренним увлечением, словно приглашая в мир своих открытий. Сова понимала, что умение владеть так своим голосом может ставить на колени толпы, но она, машинально записывая за ним, просто чувствовала себя в безопасности, хотя сама и должна эту безопасность обеспечивать.

— Вы всё записали, Василиса Андреевна? — спросил академик, заметив отстранённый взгляд девушки.

— Да, Дмитрий Сергеевич, — ответила Сова и передала готовый отчёт.

— У Вас отличный почерк, — вчитываясь в текст, сказал учёный. «Всё записано в точности с моих слов и так аккуратно. Вы не перестаёте меня удивлять, Совушка», — думал про себя Сеченов.

В ответ старший лейтенант благодарно кивнула, мол «надо написать, значит надо». Оглянувшись, девушка посмотрела на часы и увидела, что они немного выбиваются из графика. Вернув своё внимание обратно на учёного, она сказала: «Дмитрий Сергеевич, уже почти два часа дня. Сейчас у Вас по расписанию обед, потом подготовка и выступление с речью в честь праздника», — сказала Сова, складывая отчёты в папку.

— Не переживайте, мы всё успеем, — ответил учёный отдавая последние бумаги в руки девушки.

Она также их сложила в папку ко всем остальным документам.

После того как они завершили все дела, Сеченов с Василисой вышли из лаборатории. Дверь с почти неслышным звуком закрылась, практически слившись со стеной.

«Если не знать куда смотреть можно и не заметить, что здесь есть дверь в другое помещение», — думала старший лейтенант.

Ей нравился кабинет академика. Просторные окна от пола до потолка заливают комнату естественным светом, создавая яркую и уютную обстановку. На стенах висят картины с яркими изображениями научных концепций и абстрактными мотивами, вдохновляющими на творчество. На столе лежали несколько блокнотов с заметками и научные журналы.

«Наконец-то тут нет горы отчётов. Так гораздо лучше», — в мыслях не могла нарадоваться Сова.

В воздухе витает лёгкий аромат свежести из открытых окон. Тут хотелось находиться и работать.

Внезапно раздался тихий стук в дверь, нарушивший спокойствие. Звук был мягким, но настойчивым, словно кто-то ждал, чтобы войти. Сеченов, уже успевший сесть в своё кресло, слегка приподнялся с него.

«По расписанию никого быть не должно», — напрягаясь думала про себя Сова.

— Войдите, — уверенно сказал учёный.

В кабинет зашёл пожилой мужчина. Одетый в строгий костюм, он выглядел одновременно элегантно и практично. Его аккуратная стрижка подчёркивала строгость его лица, а глубоко посаженные глаза обрамлённые линзами очков, не только излучали уверенность, но и искру любознательности, которая за столько лет и всех невзгод, которые свалились на плечи учёного мало того, что не угасла, но вспыхнула с новой силой. Лицо его было испещрено морщинами, за каждой из которых наверняка скрывалась целая история. Со стороны могло показаться, что мужчина уже устал от всего, но Василиса понимала, что это впечатление было обманчиво.

«Вавилов — живое воплощение и стремление к новым открытиям, не смотря ни на что!» — думала про себя девушка.

Она много читала, как его несправедливо обвинили в предательстве Родины. О том, что его чуть не отправили на расстрел, но благодаря странному стечению обстоятельств этого не произошло. Но учёному всё равно пришлось всю войну просидеть в ГУЛАГе. А условия там не ахти какие, мягко говоря. И несмотря на это, он не сломался и после освобождения продолжил заниматься наукой уже на Предприятии. Сова восхищалась его упорством и силой воли.

Пройдя в кабинет Вавилов сел в кресло для посетителей, часто дыша. Было видно, что он очень торопился.

— Что Вас привело сюда в такое время, Николай Иванович? — спросил Сеченов, смотря на знаменитого во всём мире селекционера.

«Принесу воды», — решила Василиса и прошла к кувшину, который стоял на маленьком столике рядом с диваном. Налив воды в стакан, она быстро его поднесла Вавилову и поставила на стол перед ним.

Благодарно кивнув девушке, Вавилов ответил: «Ваши задачки со звёздочкой, Дмитрий Сергеевич. Я только рад новым вызовам, но не в такие же сроки. Каким образом Вы предлагаете, чтобы сотрудники моего комплекса справились с селекцией довольно капризного растения меньше чем за сутки, учитывая что сегодня сокращённый день?!»

Не дожидаясь ответа от главы Предприятия, учёный взял стакан в руку и жадно начал пить предложенную ему воду.

Академик понял о чём идёт речь. Он крайне не хотел, чтобы Василиса об этом узнала, поэтому воспользовавшись моментом, пока Вавилов был занят восполнением своего водно-солевого баланса в организме, решил действовать.

— Василиса Андреевна, принесите мне кофе, пожалуйста. А Николаю Ивановичу чай с лимоном, — сказал Сеченов, смотря на девушку.

— Конечно, Дмитрий Сергеевич, — ответила Светлова кивнув учёным и направилась к выходу из кабинета.

— Я не чаёвничать к Вам пришёл, товарищ Сеченов, а обсудить вопрос, требующий немедленного решения, — твёрдо начал Вавилов, но вдруг осёкся, заметив странное изменение в поведении своего коллеги.

Академик внимательно следил за удаляющейся фигурой Василисы, поглаживая у подбородка свою бороду.

— Дима, только не говори мне, что… — дальнейшую фразу Сова не услышала, так как вышла за дверь.

Недалеко от кабинета главы Предприятия находилась комната отдыха, куда девушка и направилась. Зайдя в уютное помещение, Василиса подошла к столику, на котором стоял титан и было разложено всё для приготовления вкусного чая и кофе. Однако радость старшего лейтенанта была недолгой, вода в титане была холодной и разочарованно вздохнув, девушка поставила его нагреваться. Сама она села рядом со столом на мягкий диван бордового цвета и прикрыв глаза стала наслаждаться приятной песней про "ландыши", которая звучала из граммофонов в комнате отдыха.

Всё пространство комнаты обволакивал тёплый аромат мимозы. В нём чувствовалась сладковатая нотка, напоминающая о солнечных днях, когда природа просыпается от зимнего сна. Сегодня «Вовчики» особенно расстарались: в каждой комнате отдыха стояло по огромному букету этих ярких цветов. Эти маленькие золотистые кругляшки, словно солнечные зайчики, дарят радость и надежду, что эта весна станет особенной.

Для Василисы это время года действительно было особенным. Не каждый день выдаётся поработать с учёным подобной величины, как Сеченов. Но сейчас девушку волновало не это. Она чувствовала, что привязывается к нему. И её это пугало.

«Подобного рода симпатии мешают работе. А мне нужно трезво оценивать ситуацию», — думала старший лейтенант. Поэтому Светлова предпочитала подобные мысли оправдывать своим бурным воображением, весной и отсутствием той самой личной жизни.

Услышав шипения титана, девушка швырнула размышления о Сеченове в свой воображаемый долгий ящик и подошла к столу. Налив напитки и поставив их на поднос, она вышла из комнаты и направилась в кабинет академика.

Войдя во внутрь, она подошла к столу, став невольным свидетелем очень странной картины.

За столом сидели двое великих учёных, но что-то здесь было не так. Лицо Сеченова, обычно излучающее уверенность и спокойствие, теперь оказалось скрытым за рукой, которая прикрывала глаза. Лишь легкое движение плеч выдавало в мужчине уязвимость. Голова была слегка наклонена вниз, словно он искал утешение в поверхности стола, который стал его единственным спутником в этот неловкий миг.

Напротив него, в кресле, удобно устроился Вавилов. Его губы изогнулись в лёгкой ухмылке, а глаза блестели от любопытства. Он внимательно наблюдал за коллегой, словно за одним из своих экспериментов. В этой ситуации Сеченов выглядел не как строгий учёный, а как человек, пойманный в сети собственных эмоций.

Тишина в комнате была насыщена напряжением и каждый звук казался громким и резким. Вавилов не спешил нарушать её; он наслаждался моментом, когда даже самые стойкие теряют свою маску.

Академик, понимая, что его смущение стало объектом внимания, чуть приподнял голову, но лишь для того, чтобы вновь скрыться за защитой своей руки.

«Что я пропустила? Вот же ж, почему когда с Дмитрием Сергеевичем происходит всё самое интересное, меня нет рядом?» — сокрушалась про себя девушка. Она поставила поднос с напитками на стол, внимательно наблюдая за происходящим.

В этот момент Сеченов постарался взять себя под контроль и убрав руку от лица, посмотрел на Вавилова.

«Никогда бы не подумал, Коля, что ты так филигранно находишь слабости в человеческих эмоциях. И ещё больше обескуражен тем, что это подействовало на меня», — удивлялся учёный, вернув себе своё нейтрально-вежливое выражение лица.

— Спасибо, Николай Иванович, что всё же вошли в моё положение и согласились помочь, — подчёркнуто вежливо сказал академик.

— Не стоит благодарности, товарищ Сеченов, я пока ещё ничего не сделал, — ответил Вавилов. Озорная ухмылка ненадолго задержалась на лице учёного, но мгновенно исчезла, уступив место спокойному и сосредоточенному взгляду.

Следя за изменениями в поведении ученых, Сова подумала, что она стала случайным свидетелем крайне редкого проявления искренних эмоций со стороны мужчин, как будто она наблюдала за раскрытием тайны, которая долгое время была скрыта от посторонних глаз. В этот момент девушке захотелось слиться с окружающей обстановкой, на какое-то время стать лампой на столе или ручкой в руках профессора — чем угодно, лишь бы увидеть, как ведёт себя академик, когда ему не нужно притворяться перед другими людьми, освобождаясь от оков общественных ожиданий.

— Спасибо за чай, Василиса Андреевна. Вы как раз вовремя, — сказал Вавилов, тем самым прервав ход мыслей девушки.

— Рада, что Вам понравилось, Николай Иванович, — вежливо улыбнувшись, ответила девушка.

Она села на соседний от учёного стул, аккуратно закинув ногу за ногу.

Официально познакомившись друг с другом, все трое вели непринуждённую беседу, в которой Василиса в основном слушала рассказы учёных о новых открытиях, связанных с селекцией растений. Было видно, что Вавилов любил свою работу, этот азарт в глазах ничем не скроешь.

«У учёных всегда так. Как только речь заходит о предмете их изысканий, они будут говорить об этом часами», — улыбаясь себе в мыслях, думала Светлова.

Время летело быстро, и, несмотря на увлекательную беседу, она понимала, что у неё с Сеченовым ещё много дел. Она взглянула на часы и осознала, что пора идти.

— Извините, Дмитрий Сергеевич, но нам пора, — сказала она, стараясь не прерывать его поток мыслей. — Через полтора часа у Вас выступление, а Вы ещё не обедали. Мы не можем опоздать.

— Да, действительно, время пролетело незаметно. Нам стоит поторопиться, — кивнул Сеченов, вставая со своего кресла. Следом за ним встал и Вавилов, понимая, что и самому ещё нужно успеть сделать кое-какие дела перед мероприятием.

Когда все трое вышли из кабинета, селекционер повернулся к Сеченову и сказал: «Приходи к половине шестого ко мне на дачу, Дима, помогу тебе в твоём вопросе», — тихо сказал Вавилов, незаметно посмотрев на девушку.

— Кхм… Хорошо, Коль, я понял тебя, — ответил учёный.

Сова стояла чуть поодаль и не расслышала всего разговора. Однако она снова заметила слегка озорной взгляд Вавилова, направленный в сторону Сеченова. На этот раз, видимо, готовый к подобному исходу академик не дрогнул и, попрощавшись с коллегой, отправился на обед с Василисой.

*Актовый зал в комплексе «Челомей». 15:45.*

В помещении было шумно. Высокие потолки зала украшены красными флажками и гирляндами, а вдоль стен были развешаны портреты выдающихся женщин-учёных, которые внесли значительный вклад в науку и технику.

Повсюду были слышны смех и весёлое общение: кто-то обсуждал свои исследования, кто-то поздравлял с праздником. Сотрудники потихоньку собирались и занимали свои места в зале.

На сцене, обрамленной красными бархатным занавесом был уже установлен микрофон, а у сцены переминаясь с ноги на ногу стояли маленькие октябрята. Им было лет по восемь и они с гордостью носили свои красные гастучки. В их глазах светилась искренность и любознательность, а на щеках играли веснушки, словно звезды на ясном небе. Ребята очень переживали, что им придётся выступать перед такими важными взрослыми, но учительница, которая сопровождала детей, искренне их поддерживала.

Василиса ласково улыбнулась, наблюдая за этой картиной. Она стояла недалеко от сцены, оглядывая зрительские ряды.

В это время Дмитрий Сергеевич, отрепетировав свою речь, разговаривал с Курчатовым рядом с президиумом, где впоследствии будет сидеть руководство Предприятия 3826. А в первом ряду, в специальном месте за президиумом, зарезервированном для ассистентов, уже сидела Кристина и махала рукой Сове, чтобы обратить на себя внимание.

«Вот неугомонная женщина», — подумала про Василиса, наблюдая за тем, как учёная улыбнулась, когда поняла, что Светлова узнала её среди толпы.

Сова уже хотела двинуться навстречу Кристине, но краем уха услышала разговор Захарова с одним из лаборантов. Мужчины стояли недалеко от сцены, но в противоположной её части. Девушка плохо разбирала слова среди этого шума, поэтому решила сделать небольшой крюк, обойдя президиум с другой стороны, чтобы лучше расслышать разговор.

— Я восхищаюсь Вами, профессор! Ваши расчёты и решения так изящны и логичны! Ваши труды по адаптации полимеров — просто невероятный вклад в науку! — сказал молодой студент с копной рыжих волос на голове. Его зелёные глаза словно пылали огнём. Он безбожно картавил, что сильно резало слух Василисе.

«С твоей манерой общения я тебя точно запомню, парень», — думала про себя Сова, слушая диалог.

— Спасибо на добром слове, правда, нельзя сказать, что это только моя заслуга… но кто Вы? — слегка удивлённо, сдержано спросил Захаров. Было видно, что парень застал учёного врасплох.

— Иван Быков, младший научный сотрудник комплекса «Павлов», я работаю в картотеке, мечтаю попасть под Ваше управление! Я поклонник Ваших работ! — радостно ответил парень.

Он был ниже профессора, одет в стандартный комбинезон работника Предприятия. Быков не отводил глаз от учёного, словно наблюдал за каким-то чудом.

— Что ж, Ваше рвение похвально, хоть и несколько настораживает, буду откровенен. Полимеры — перспективная и быстроразвивающаяся отрасль науки, но тут ведь вот какое дело, на одном рвении результата не добиться. Давайте встретимся через месяц, посмотрим, что можно сделать, — снисходительно ответил учёный, он уже хотел было продолжить, но его прервал голос Сеченова, который звал учёного. — А сейчас — прошу меня извинить, наука не ждёт, — закончил профессор и зашагал в сторону главы Предприятия.

По пути он, слегка улыбнувшись, поприветствовал Василису и прошёл дальше к президиуму. Приветливо кивнув в ответ, девушка уже было двинулась в сторону Кристины, которая её уже заждалась, но задержала свой взор на лаборанте.

Настроение Быкова моментально поменялось. Из восторженного, улыбчивого юноши он разом превратился в угрюмого сгорбившегося неудачника. С лица исчезла улыбка и на смену ей пришла странная одержимость. Глаза его всё также горели, но было в них что-то пугающее.

«Как говорят: „Не сотвори себе кумира”, Ваня», — подумала про себя Сова.

— Месяц?! У меня нет месяца… Вы ещё обратите на меня своё внимание, профессор! Готов заключить пари! — в пустоту прокартавил Быков и зашагал в сторону дальних зрительских рядов.

Проводив парня взглядом, девушка всё же направилась к ассистентке Захарова.

На Кристине было светло-зелёное платье, которое аккуратно обрисовывало её фигуру. Платье длиной до колен подчеркивало стройные ноги, одна из которых была закинута на другую, создавая расслабленный, но в то же время напряжённый вид. Рукава три четверти придавали образу строгости, а ненавязчивый вырез добавлял изящества и утончённости. Ткань платья слегка блестела на свету, а его цвет напоминал свежую весеннюю траву. Девушка сидела на стуле с напряженным выражением лица, её взгляд был устремлён вперед, полон нетерпения и ожидания.

— Ну наконец-то! Где ты пропадала, Василиса? — спросила Терехова, с лёгкой обидой смотря на Сову.

— Да так, наблюдала странный диалог твоего лысого чудака и одного младшего сотрудника, — спокойно ответила Светлова, не обращая внимания на напускное недовольство Кристины.

— А этот сотрудник, не Быков часом? — смеясь спросила девушка.

— Да, именно он, — слегка удивилась старший лейтенант.

— А, тогда не обращай внимание, — отмахнулась Терехова. — Это наш местный павловский Ваня-дурачок. В картотеке работает и чуть ли не молится на Харитона Радеоновича. Мы парня к Захарову не подпускаем, конечно, но сегодня он видимо всех нас перехитрил. Ваня безобидный и очень ранимый. Сейчас наверняка еле сдерживает слёзы после беседы с профессором.

«По статистике такой тип личности, крайне нестабилен. И неизвестно, что ему стрельнет в голову в следующий раз. Надеюсь у него нет никакого алтаря, посвященному профессору. Бррр», — подумала про себя Светлова.

— Как скажешь, — ответила Василиса, пожав плечами. — К твоему начальнику пристаёт, а не к моему. Поэтому тебе виднее, — сказала Сова, стараясь показать, что судьба павловского дурочка ей больше не интересна.

— Псс, Василиса… — тихо сказала Терехова, показывая рукой, чтобы старший лейтенант наклонилась ближе. — Мне сегодня Харитон Радеонович комплимент сделал в честь праздника.

— Да ладно, — удивилась Светлова, оглянувшись на профессора. Рядом с Захаровым и Сеченовым уже стояла вся верхушка Предприятия 3826. Они о чём-то друг с другом переговаривались, а рядом с девушками уже начали рассаживаться ассистенты учёных из научной когорты Сеченова.

— И что же он сказал? — шёпотом спросила Сова, сев рядом с Тереховой и слегка наклонив голову в её сторону. В зале было слишком шумно, чтобы кто-нибудь услышал их разговор.

— Он сказал, что я довольно умна для девушки своего возраста и ему со мной проще проводить совместные эксперименты, чем с остальными в отделе, — гордо ответила Терехова. Василисе в какой-то момент даже показалось, что лицо Кристины засияло ярким светом.

«Так себе комплимент, если честно. Хотя в духе Захарова», — думала про себя старший лейтенант. Но вслух этого говорить не стала, слишком уж Терехова радовалась. «Что ж Вы со своими работниками делаете-то, Харитон Радеонович, что они даже подобной похвале так рады», — размышляла Сова.

— Тебе нужно этот день обвести красной ручкой в календаре и над дверью в свой кабинет повесить эту цитату, аккурат под именем, — улыбаясь ответила Василиса с ноткой сарказма в голосе. — А если серьёзно, ты умная девушка, Кристин, и не важно, кто и что тебе говорит, — спокойно закончила Светлова.

В ответ учёная радостно кивнула, сказав, что подумает на счёт цитаты.

В этот момент в зале зазвенел звонок, знаменующий начало мероприятия и все присутствующие, включая окружение Сеченова расселись по своим местам.

Официальное мероприятие, посвящённое празднику 8 марта, началось с торжественного размаха. На сцену поочерёдно выходили различные творческие коллективы, состоящие из сотрудников Предприятия и их голоса, словно яркие птицы, наполняли зал мелодиями, создавая атмосферу весеннего праздника. В перерывах между выступлениями к микрофону подходили руководители комплексов, искренне поздравляя всех с праздником и награждая своих подчинённых за особые заслуги.

Наблюдая за этим ярким действом, Василиса ощущала, как скука медленно окутывает её. Все выступления были похожи одно на другое, и хоть атмосфера весеннего праздника сохранялась, складывалось ощущение, что все присутствующие делают это для галочки. Однако выступление октябрят со стихотворениями, посвящёнными своим мамам заставило девушку искренне улыбнуться и почувствовать тепло где-то внутри. Мероприятие подходило к концу, и в воздухе витало предвкушение последней части — выступления главы Предприятия 3826, которое обещало стать кульминацией этого праздничного действа.

Сеченов встал со своего места и направился к сцене. Его движения были плавны и размеренны, ещё не подойдя к трибуне работники начали встречать его аплодисментами, как никого другого за сегодняшний день. Люди любили Дмитрия Сергеевича и весьма заслужено. Он вместе с Захаровым спас человечество от Коричневой Чумы, подарил людям роботов, без которых страна не смогла бы быстро оправиться от послевоенной разрухи. В какой-то момент Сеченов стал лицом мира и прогресса, торжества науки советского народа. Поэтому любая речь академика внималась всеми и быстро расходилась на цитаты.

Василиса, наблюдая как учёный поднимается на сцену удивлялась тому, как он умудряется после стольких часов работы выглядеть с иголочки. «Ни одна прядь волос из его пышной шевелюры не выбилась. Он их что, полимером смачивает?» — задавала сама себе вопрос девушка.

Тем временем Сеченов уже подошёл к микрофону и начал свою речь:

«Дорогие коллеги, уважаемые женщины!»

В этот момент в зале повисла тишина и учёный продолжил:

«Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить замечательный праздник — Международный женский день 8 марта. Этот день символизирует не только весну и обновление, но и глубокое уважение к той роли, которую вы, дорогие девушки, играете в нашей жизни и в нашем обществе.

На нашем научном Предприятии трудятся талантливые, целеустремлённые и умные женщины, которые вносят неоценимый вклад в развитие науки и технологий. Вы — не просто специалисты, вы — вдохновители, созидатели и опора для своих коллег. Ваши идеи и упорство помогают нам достигать новых высот, и за это мы вам искренне благодарны…»

— Умеет он слова нужные подбирать, — тихо сказал Королёв, слегка наклонившись к рядом сидящему Захарову.

— Дима умеет нравиться людям и не важно кому: доярке, которая далека от науки настолько, что не отличит атом от молекулы или нашему всеми любимому генсеку, который души в нём не чает. Поэтому именно Дима директор Предприятия, сам знаешь, Сергей, — ответил на реплику Королёва Захаров.

— Да, и это к лучшему, — произнёс Королёв, кивая своим мыслям.

Сидя за учёными, Василиса слышала их диалог и была согласна с Сергеем Павловичем. Если бы вместо Сеченова Предприятием руководил бы какой-то чинуша, всё бы загнулось ещё на этапе фундамента, так как хороших управленцев в партии ещё пойди найди. Про деление сфер влияния и говорить не стоит.

«Даже не представляю, как там Дмитрий Сергеевич на совещаниях средства выбивает и научные разработки отстаивает», — начала погружаться в свои мысли девушка, но голос академика вернул её в реальность.

«…Мы живем в эпоху перемен и прогресса, и вашу роль в этом невозможно переоценить. Вы не только ведёте за собой команды, но и формируете будущее нашего общества. Вы являетесь примером для подражания для молодого поколения, показывая, что наука и техника — это не просто мужская сфера, а пространство для всех, кто готов работать и стремиться к знаниям.

Сегодня мы выражаем вам нашу признательность за вашу трудоспособность, терпение и преданность делу. Мы понимаем, что за каждым успехом стоят ваши усилия, ваше стремление к совершенству и ваша готовность преодолевать трудности.

Пусть этот день станет для вас источником радости и вдохновения. Желаю вам здоровья, счастья и успехов во всех ваших начинаниях. Пусть весна приносит вам только положительные эмоции, а каждый новый день будет наполнен светом и теплом.

С праздником вас, дорогие женщины! Спасибо за то, что вы есть!» — закончил академик и зал тут же взорвался аплодисментами.

Василиса тоже искренне хлопала, как и всем остальным учёным, но в его словах она слышала гораздо больше страсти. «И правда, он умеет нравиться людям», — промелькнуло в голове девушки.

Кристина уже успела протиснуться сквозь толпу к Захарову, и Сова взяв бутылку воды со столика рядом с президиумом, пошла навстречу академику.

— Отличная речь, Дмитрий Сергеевич. У Вас очень ловко получается трогать своими словами людские сердца, — сказала Сова, протягивая бутылку.

«Неужели и Ваше тоже, Совушка», — пронеслось в голове учёного. Взяв воду из рук девушки, он сделал несколько глотков.

— Спасибо за похвалу, Василиса Андреевна, но Вы мне льстите, — улыбаясь произнёс Сеченов, глядя на девушку.

— Дмитрий Сергеевич, Вы скромничаете? — игриво ухмыльнувшись, спросила Светлова. — Если вы мне не верите, то придется поверить слушателям ликующим еще минуту назад. Никогда бы не подумала, что Вы можете не замечать очевидных вещей, — деловито добавила Сова, указывая на толпу людей, которая уже потихоньку начинала расходиться.

У каждого выхода из зала стояло по два «Вовчика», которые держали букеты с жёлтыми тюльпанами и вручали их каждой девушке и женщине, покидавшей актовый зал.

— Возможно, Вы правы, Василиса Андреевна. Но тот факт, что их рабочий день закончился несколько раньше, тоже сыграл свою роль, — осматривая зрительские ряды произнёс Сеченов.

— Уж кто-кто, а Вы должны понимать ценность человеческого слова, — сказала девушка, скрестив руки на груди. Она слегка прищурила глаза, на губах играла лёгкая улыбка.

«Лиса в совиной шкуре», — подумал академик, наблюдая за девушкой. Сеченов не мог отвести взгляда от её лица, которое светилось мягким светом вечернего солнца, проникающего сквозь окна. В её глазах проскальзывали искорки, полные уверенности и лёгкой дерзости.

— Во сколько начало Вашего с ребятами мероприятия, на котором я имею честь присутствовать? — спросил учёный, стараясь отвлечь себя от собственных мыслей.

— Эм-м… В семь вечера, — слегка растерявшись ответила старший лейтенант. — Так Вы всё же придёте? — как можно спокойнее спросила девушка, стараясь скрыть своё нетерпение.

— Разумеется. Я всё ещё хочу услышать, как Вы поёте, Василиса Андреевна, — ответил Сеченов, рассматривая девушку.

— Тогда до встречи, Дмитрий Сергеевич, — слегка смутившись, сказала девушка и пошла в сторону выхода из зала.

Наблюдая за уходящей Василисой, учёный не заметил, как к нему подошёл Захаров и положил свою руку на плечо. Его лицо выражало перманентное недовольство, но сейчас в его глазах было что-то ещё и Сеченов с ходу не мог понять, что именно.

— Пойдём выйдем на воздух, Дим. Курить хочу, — сказал учёный, показывая рукой в направлении больших панорамных окон, рядом с которыми была дверь на балкон.

В ответ академик кивнул и пошёл вслед за другом.

Когда мужчины оказались на балконе, их встретил лёгкий порыв ветра. Он трепал расстёгнутые пиджаки учёных. Солнце потихоньку скрывалось за горизонт. Небо наполняется оттенками оранжевого, розового и пурпурного, создавая атмосферу спокойствия и умиротворения.

Захаров зажёг сигарету, и сделав пару затяжек облокотился на поручень. Морщины на его лбу немного расслабились, казалось мужчина помолодел на пару лет. Он выдохнул несколько клубов дыма отчего Сеченов закашлялся.

— О чём ты хотел поговорить, Харитон? — откашлявшись спросил учёный.

«Когда же ты уже перестанешь курить эту гадость, Тоша. На «Вавилове» уже разработали сорт табака, который почти не содержит никотина и полностью лишён вредных смол, а главное, он постепенно вызывает отвращение к курению. Благодаря ему даже я стал курить меньше», — думал академик, наблюдая за чрезмерно упёртым другом.

— О том, как ты заигрывал со своей ассистенткой. Вас не заметил только ленивый. Чего опять свой хвост распушил, Дима? — спросил Захаров, повернув голову в сторону Сеченова. Он снова сделал затяжку, словно специально выпустив поток дыма в учёного.

— Гхм… С чего ты взял? — скрыв своё удивление ответил вопросом на вопрос академик. Он стал полубоком к Захарову, облокотившись на перила балкона.

— Я не первый десяток лет с тобой общаюсь, — снисходительно ответил профессор. — Последний раз у тебя была интрижка ещё до того, как ты стал главой Предприятия. Что, опять на приключения потянуло? Захотелось острых ощущений? Ничем хорошим в прошлый раз это не закончилось, — язвительно заявил профессор, но если прислушаться, в его голосе звучала нотка беспокойства.

— Ты надумываешь, Харитон, — спокойно ответил Сеченов. Он не любил, когда к нему лезли с вопросами касательно его личной жизни и, хоть Захаров и знал больше остальных, исключением он не был.

— Я не надумываю, я знаю, Дима! — закипая, рявкнул профессор. — Тебе пятый десяток идёт, а ты за тридцатилетней увязался. Что? На горизонте появилась симпатичная, умная девушка, с нетривиальным характером и всё, кровь от твоей головы устремилась к другим местам?

— Хватит, Харитон! — строго прервал гневную тираду Захарова Сеченов. — Как ты правильно подметил, мальчик я не маленький и сам решу, что и когда мне делать. Не нужно со мной общаться, как со своими лаборантами, — сказал академик голосом, нетерпящим возражений. Он посмотрел на учёного испытывающим взглядом.

В ответ Захаров тяжело вздохнул и снова сделав затяжку, повернул голову в сторону пейзажа. Наступило недолгое молчание. Солнце уже скрылось за кронами деревьев, алый ореол, словно огненное кольцо, окутывал верхушки, создавая волшебную атмосферу, в которой каждый звук и шорох казались особенно яркими и значительными. В воздухе витал запах свежей травы и цветущих растений, а вечерний ветер нежно ласкал кожу. Толпа вышедшая из «Челомея» потихоньку рассасывалась по своим делам, а шум за дверью утих, «Вовчики» уже начали уборку актового зала.

— Ты должен понимать в каком статусе находишься, Дима, — нарушив молчание, сказал Захаров. — Поэтому прежде чем прыгать в омут с головой, подумай, а стоит ли… В голосе профессора звучала усталость и Сеченов отчётливо это слышал.

— Ты что? Беспокоишься за меня, Тош? — улыбнувшись, спросил Сеченов.

— Отнюдь, — возмутился мужчина. — Просто если что-то случится, то плакаться ты придёшь именно ко мне, а слушать твои завывания мне совсем не хочется, Димуля.

— Эх… Твоя забота не знает границ, — усмехнувшись сказал Сеченов, кладя руку на плечо друга. — Докуривай, а я пойду.

— Я так понимаю, тебя не ждать на продолжении банкета? — спросил Захаров, делая последнюю затяжку.

— Нет, сегодня у меня другие планы, — ответил Сеченов, направляясь к двери. Ветер слегка усилился, заставив академика слегка вздрогнуть от неожиданности.

— Идёшь на сабантуй Аргентумовцев? — хитро улыбнувшись, спросил профессор.

— А ты хорошо меня знаешь, Харитон, — с наигранным разочарованием произнёс Сеченов.

— Слишком хорошо, Дима. Поэтому не ожидай от этих посиделок чего-то особенного. Я знаю, как ты любишь, когда люди слушают твои философские рассуждения на тему мира, войны и прогресса. Но там такого не будет. Там ребята дела, а не слова, — сказал мужчина. Он потушил сигарету и бросил в урну, что находилась на балконе.

— А я не для светских бесед туда иду, но спасибо за беспокойство, — ответил Сеченов и зашёл в помещение.