После девяти вечера

Если и было что-то, что можно было сказать о его семье, так это то, что они были упрямы.

Темпераментны, импульсивны, своевольны. Все эти качества склонялись ближе к отрицательным, за исключением того, что они были Не. И людям нравилось оставаться на хорошей стороне Цинхэ Не.

Хотя лично его не считали достаточно подходящим для ордена: слишком немощный, слишком незаинтересованный в боевых искусствах, слишком легкомысленный, слишком расточительный. Но Не Хуайсан все же был достаточно упрям, чтобы не соответствовать требованиям другим.

Таким образом, после того, как Вэй-сюн шутливо унизил его в реке у задних гор Облачных глубин, когда Не Хуайсан пытался поймать рыбу, позже той же ночью Не Хуайсан вернулся к реке, чтобы отточить свою технику.

Он не особо волновался о нарушении комендантского часа, о правилах, которые орден Гусу Лань навязывал даже приглашенным ученикам. И, кроме того, никто не должен был быть поблизости в этот час, чтобы заметить его и сообщить о проступках Лань Цижэню, который был бы слишком счастлив (насколько позволительно Ланю быть счастливым), чтобы приговорить его к дисциплинарной ответственности. Лань Ванцзи с садистской радостью вызвался бы проследить за исполнением наказания.

В голове Не Хуайсана крутились мысли о том, что он не нравится главной семье ордена Гусу Лань, за исключением Лань Сичэня, который, казалось, неспособен испытывать неприязнь ни к кому в мире. Но Лань Сичэнь, вероятно, даже не был человеком — такой вежливый, искусный и неземной... нежный, как пирожное, слишком хороший для этого мира, слишком чистый... так что он действительно не в счет.

До тех пор, пока Не Хуайсана допускали учиться в Облачных глубинах еще один год, вдали от пыльной монотонности Цинхэ, все было в порядке. И, учитывая, что в этом году, казалось, было несколько интересных молодых заклинателей, Не Хуайсан почти с энтузиазмом посещал повторные уроки Гусу Лань, хотя бы для компании.

Тихо выдохнув, юноша задул лампу, которую он принес, чтобы осветить путь к лагуне водопада, и поставил ее на валун. В эту ночь была такая чарующая полная луна, освещающая дорогу и вид вокруг, делая его необычным, что лампа была бесполезна, и даже камешки в воде можно было легко разглядеть при таком свете.

Не Хуайсан чувствовал себя так, словно попал в одну из сказок, которые его мать рассказывала ему, чтобы он заснул. Холодная вода, стекающая по его ногам, напомнила ему, что все было настоящим.

Подол штанов пропитался водой. Не Хуайсан снял верхнюю одежду и оставил ее возле лампы. На мгновение ему пришла в голову мысль снять и внутренний халат, но свежий ветерок заставил его передумать. Под одеждой уже пробежали мурашки.

Шаг за шагом, осторожно балансируя голыми ногами на гальке, Не Хуайсан достиг более глубокого места в озере, вода плескалась до его бедер.

Вокруг плавали рыбы, ловкие и быстрые, какими они не были днем. В них была какая-то безумная энергия, для которой Не Хуайсан не мог найти причины. Он не был экспертом, но вокруг не было ничего, что могло бы вызвать такое беспокойство у рыб... даже у него самого, поскольку он просто стоял в воде, обхватив себя руками, на грани сожаления о своем решении, если бы не его упрямство. Никакой опасности нет. И все же рыбы быстро проплывали мимо вокруг него и между ног, подальше от чего-то у него за спиной, боясь за свою жизнь.

Ни одно животное, достаточно крупное, чтобы вызвать такое паническое бегство, не жило в этих горах, если верить Ланям. Кроме того, в лесной глуши Облачных глубин, формально, не было ни чудовищ, ни духов — местные заклинатели позаботились об этом.

Не способный ощущать ничего злого или опасного с его низким уровнем совершенствования, Не Хуайсан осторожно повернулся, чтобы не издать ни звука, медленно, чтобы найти то, что скрывалось в поцелованной лунным светом темноте, чтобы узнать, есть ли оправдание его собственной настороженности.

Сначала все казалось нормальным. Водопад воды, превращающийся в туман у подножия, был обычным. Лагуна сверкала под луной, отражая ее свет и заставляя воду мерцать. Ничего необычного, но… теперь на одном из валунов, немного подальше от Не Хуайсана, сидела фигура. До этого момента он не замечал, что там кто-то есть.

Стараясь производить как можно меньше шума, даже несмотря на то, что он рисковал упасть лицом в воду с каждым шагом по скользкой гальке, Не Хуайсан подошел ближе, чтобы посмотреть, кто это был, уже строя себе алиби за нарушение правил, не то чтобы он мог что-то сказать, чтобы спасти себя на этот раз. С гримасой ужаса Не Хуайсан уже чувствовал снова дисциплинарную линейку на коже своей спины.

Спрятавшись за соседним валуном, по колено в воде, достаточно близко к другому человеку, он наконец осмелился взглянуть на того, кто сидел там, греясь в лунном свете.

Темнее самой ночи, каскад волос окутывал фигуру, чья кожа отражала бледный лунный свет, как зеркало. Не Хуайсан почувствовал, как кровь прилила к его щекам. Он едва не ахнул, если бы не его руки, которые быстро закрыли рот.

Этот человек был раздет.

Это было неприлично, но самое главное — было холодно.

Дрожь пробежала по спине Не Хуайсана, хотя он видел множество полуобнаженных мужчин, но этому всегда было разумное объяснение. Например, тренировка. Одежда может быть помехой, как и пот.

Но сейчас... это было совсем другое.

Человек оставался раздетым, сидя на валуне, окруженном холодной водой, вытянув руки, как будто обнимая Луну, не замечая ночной ветер.

Это, безусловно, было прекрасным зрелищем, поэтичным, как любовник, оплакивающий свою печаль у небес, вознагражденный изяществом и нефритом вместо кожи. Человек напротив был достоин, по крайней мере, произведения, учитывая, как изысканно двигались его запястья, как длинные пальцы тянулись к небу. Легкое движение, и он достаточно повернулся в его сторону, чтобы Не Хуайсан смог мельком увидеть его лицо.

Это был Лань Сичэнь.

Судорожный вздох, который ему удалось остановить раньше, наконец-то вырвался наружу, и с его губ сорвался едва слышный звук.

Шум водопадов должен был заглушить его, но Лань Сичэнь, казалось, услышал его, повернувшись к укрытию Не Хуайсана.

На одно напряженное мгновение Не Хуайсан испугался, что его обнаружил первый нефрит ордена Гусу Лань. Дрожь, непохожая на предыдущую, сотрясала его тело, когда он пытался стоять неподвижно, а воздух выходил из легких.

Не было никаких сомнений, что Лань Сичэнь смотрит в его сторону. Только... это был не Лань Сичэнь. Или, скорее, это был Лань Сичэнь, но не совсем. Это было поразительное сходство: те же волосы, те же черты лица от блестящих глаз до маленького рта, созданного для поцелуев, не говоря уже об остром, выпуклом носе, но не было и следа присутствия ленты или серебряной короны, подобающей его роли. Что еще более важно, под острым подбородком находились... плавники? Жабры?

Сердце Не Хуайсана билось в его груди, как барабан, так громко, что он боялся, что другой мужчина тоже его услышит.

Именно в этот момент он увидел длинный чешуйчатый хвост, лениво двигающийся там, где должны были быть ноги Лань Сичэня, лаская поверхность лагуны. Его тонкий плавник, который выглядел так, будто был сделан из шелка, погружался в воду и выходил из нее. Перламутрово - белый цвет отражал лунный свет, словно драгоценный камень.

Это было зрелище ужаса и великолепия одновременно. В этот момент красота Лань Сичэнь была еще более потусторонней, чем когда-либо... если это был он, а не монстр, одетый в его кожу.

Внезапно вспомнив о своем положении, Не Хуайсан громко сглотнул. Его колени дрожали так сильно, что вода вокруг него пошла рябью. Теперь он мог понять, что так напугало рыбу.

Существо с лицом Лань Сичэня наклонило голову, напомнив Не Хуайсану хищника, ищущего свою жертву. Он был уверен, что его заметили, но глаза не могли оторваться от фигуры, застыв в страхе и благоговении.

Однако к его ужасу Лань Сичэнь внезапно прыгнул в воду со своего места на валуне, так быстро двигаясь, что у Не Хуайсана перехватило дыхание, когда голова мужчины показалась на расстоянии вытянутой руки от него в неглубоком месте воды. Волосы намокли, прилипли к нефритовой коже, рассыпаясь в воде веером, рот едва поднялся над поверхностью, а плавники на шее двигались и дрожали, выглядя тонкими, как струйка дыма.

Он смотрел прямо на него.

Я мог бы утонуть в этих зрачках, наполненных лунным светом, просто глядя в них, — подумал юноша.

— Не Хуайсан.

Его имя, произнесенное в знак признания этим неземным на вид Лань Сичэнем, было уже слишком.

Не осознавая этого, Не Хуайсан сделал шаг назад и упал в воду.

Чувствуя холод, он опускался вниз. Его глаза открылись в шоке, и он увидел только темноту над собой. Ночь просачивалась в воду, покрывая все вокруг.

Внезапно руки схватили его, скользнули под челюсть, потянули, и через секунду Не Хуайсан снова дышал свежим ночным воздухом, а над ним сверкали звезды. Почему-то голова казалась пустой, он чувствовал себя более спокойно.

Он сидел в тихом бассейне, почти полностью погруженный в воду, приглушенный кашель застрял в горле. Лань Сичэнь находился между его ног, проскользнув между ними ранее, когда пытался спасти его, и сейчас удерживал Не Хуайсана, чтобы тот снова не упал. Не Хуайсан никогда раньше об этом не задумывался – быть так близко физически к первому нефриту Гусу Лань. Чужие руки все еще касались его - одна на лице, в то время как другая лежала на его груди. И все это время Лань Сичэнь улыбался ему так, словно в мире не существовало ничего плохого, как будто он действительно не был существом наполовину рыбой, а наполовину обнаженным человеком.

Дыхание Не Хуайсана снова ускорилось, истерический смех разрастался в груди. Существо, должно быть, почувствовало это под своей рукой, быстро прижав ее ко рту ученика, заставляя того замолчать, и приложив указательный палец другой руки к своим губам.

Его глаза передали вопрос Не Хуайсану, темные брови нахмурились — «Ты будешь вести себя тихо?»

В тот момент, когда юноша кивнул, рука соскользнула с его лица. Не Хуайсан почувствовал печаль, а от отсутствия чужого тепла на коже — тревогу.

— Не Хуайсан, что ты здесь делаешь? Комендантский час уже…

Приглушенный тон, которым говорил Лань Сичэнь, был приятным, несколько затягивающим. Не Хуайсан был уверен, что слышал слова, но каким-то образом он словно потерялся в присутствии Лань Сичэня, с которым он никогда бы раньше не подумал, что может быть так близок. Его голос был таким приятным...

Может ли он дотронуться до волос Лань Сичэнь? Ласкать их? Или, может быть, ласкать эти шелковистые плавники, которые украшали великолепное тело?

Именно тишина, которая окружала его, вернула Не Хуайсана к текущей ситуации.

— Мне ужасно жаль, Цзэу-цзюнь. Ты что-то сказал?

Вздох покинул соблазнительные губы, которые Не Хуайсан никогда раньше не видел так близко. Они выглядели такими пухлыми и изгибались в нежной улыбке. Лань Сичэнь прищурил глаза.

— Слушай внимательно, Не Хуайсан. Ты должен немедленно вернуться к себе в комнату. Сейчас полнолуние, так что тебе не нужно зажигать лампу. Будь осторожен и держись подальше от воды.

— Подальше от воды, — рассеянно повторил Не Хуайсан, сосредоточившись на движении чужих губ. Затем он еще раз обдумал эти слова и прошептал в ответ, — что там в воде, Цзэу-цзюнь?

Гримаса, появившаяся на лице Лань Сичэня, была неприятным зрелищем, потому что это лицо всегда должно оставаться безмятежным и улыбающимся. Отступая, Лань Сичэнь был готов нырнуть в воду, но Не Хуайсан пристально смотрел на него, и он знал, как получить то, что хочет, когда это действительно было ему нужно (упрямство Цинхэ Не играло свою роль). Он повысил свой голос чуть выше шепота.

— Что…

Побежденный, Лань Сичэнь с силой схватил его за колени. Этого было достаточно, чтобы остановить Не Хуайсана. Даже если первый нефрит Гусу Лань не желал этого, у него не было другого выбора, кроме как говорить.

— Тише, пожалуйста, я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

Не Хуайсан был тронут этим заявлением, а также обеспокоенным выражением на точëном лице. Должно быть, Лань Сичэню стоило немалой боли выдать ту тайну, которую он хранил. Не Хуайсан инстинктивно хотел обнять его, чтобы утешить, но воздержался.

— В воде есть и другие... Лани.

Это признание застало Не Хуайсана врасплох. Лань Сичэнь был не единственным существом.

— И они не хотят, чтобы посторонние узнали ваш секрет... вот почему у вас такой абсурдный комендантский час!

Было трудно не позволить возмущению взять верх и не произнести громко обвинения, но Не Хуайсан был добросовестным, уравновешенным учеником, который только что узнал шокирующую тайну об одном из самых важных орденов мира заклинателей. О, как много рычагов воздействия даст ему это знание! Если Не Хуайсан правильно разыграет карты, то у Лань Цижэня больше не будет оправданий для того, чтобы занизить ему оценки, или причин у Лань Ванцзи, чтобы наказать его!

Однако вскоре энтузиазм от открытия угас. Одного взгляда на страдальческое лицо Лань Сичэня было достаточно, чтобы обуздать мечты Не Хуайсана о мести. Ему не нравилось видеть это красивое лицо несчастным, как он понял в сегодняшнюю ночь. Разве эта ночь не была очень познавательной?

Он положил руку на одну из ладоней Лань Сичэня, все еще лежавшей на его колене.

— Не волнуйся, Цзэу-цзюнь, я не буду ни с кем об этом говорить.

Это, казалось, удовлетворило Лань Сичэнь, хотя едва ли.

— И?

— И я немедленно вернусь в комнату, даже если это несправедливо. Если хочешь знать, у меня были планы на сегодняшний вечер.

Его надутые губы обладали неожиданной силой, заставившей Лань Сичэня засмеяться. Это была одна из лучших вещей, которую Не Хуайсан когда-либо слышал, он даже почти не сожалел о том, что ему придется так рано отступить в строгие покои, когда он в кои-то веки сумел сбежать из них.

— Мне очень жаль, что я прервал твои планы, Не Хуайсан, — оправдание не смогло скрыть улыбку, которая наконец-то вернулась на лицо Лань Сичэня.

В этот момент, переполненный дерзостью, Не Хуайсан осторожно поднялся, не выпуская прохладной руки.

— Лучше бы так и было. Но ты можешь быть прощен, если завтра придешь поговорить со мной.

Это застало Лань Сичэня врасплох. Тем не менее, сразу же после этого нефрит его щек окрасился в розовый цвет, а жабры на шее заколебались, словно по ним пробежала дрожь.

— Я ... тогда я приду.

Не было ни единой возможности остановить довольную ухмылку, появившуюся на лице Не Хуайсана.

— Вот и отлично. Я буду ждать тебя, Лань Сичэнь.

Как только он убрал руку, Цзэу-цзюнь взял ее и прижал к своей обнаженной груди, накрывая другой рукой, как будто защищая, но от проницательного взгляда ученика не ускользнуло, что румянец распространился по нефритово-белой коже, от шеи до груди.

Стараясь не издавать ни звука во время своего отступления, Не Хуайсан взял свою одежду и лампу с валуна. Он не стал снова одеваться и зажигать факел. Такие вещи могут подождать, когда он будет далеко от лагуны, в безопасности в лесу, даже если мокрая ткань неприятно прилипала к коже.

Он вернулся на горную тропу, все время чувствуя на спине пристальный взгляд.

Когда он, наконец-то, повернулся к воде, то увидел темную голову, не выпускающую юношу из поля зрения, и концы шелковистых белых плавников, торчащих из-под воды. Было очень захватывающе оказаться в центре внимания Лань Сичэня.

Какое же открытие он сегодня сделал!

Не Хуайсан не мог дождаться следующего дня, чтобы узнать больше о странной ситуации, происходящей с орденом Гусу Лань, но самое главное... он не мог дождаться, чтобы провести больше времени наедине с Лань Сичэнем.