— Сукуна, — тихо зовет маг, глядя на ладонь. Он сомневается, что тот будет угождать ему, но приятнее притвориться, что он разговаривает с кем-то, а не только сам с собой.

Юджи пожал руку одиночеству, ощутил его холодное, безжизненное прикосновение. Это не значит, что ему оно нравится.

Хорошо, что все автоматически пришли к выводу, что Фушигуро является причиной расцветающей катастрофы в его легких. С чего бы им думать иначе? Так и должно быть: Юджи должен заботиться о своем друге так сильно, что это разбивает ему сердце. Он не должен так отчаянно цепляться за монстра, который разрушил все, что когда-либо имело для него значение.

Вследствие проклятия Юджи оказывается в незнакомом мире, где его единственным союзником по иронии судьбы становится Сукуна. Не имея возможности использовать проклятую энергию, они пытаются прижиться в причудливом мире, встречая новых людей и ожидая своего спасения.

У его любимого ученика не ладится с тренировками. На самом деле, у него ничего не ладится уже как минимум две недели. Выносливость Мегуми резко снизилась, он продолжает допускать элементарные ошибки во время спаррингов, и кажется, что большую часть занятий находится в прострации. Сатору знает это: он наблюдал за тренировками Мегуми, когда впервые возникло подозрение, что что-то… не так. Однако Мегуми слишком упрям, чтобы рассказать, в чем дело.

С тех пор это стало обычным делом. Каждую ночь где-то в два или три часа Кацуки выходил на балкон, и через несколько минут к нему присоединялся Шоджи. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что они не случайно просыпались в одно и то же время, а это было осознанное решение Шоджи — быть внимательным к выходу одноклассника на улицу.

(или как ночные разговоры объединяют двух разных людей)

Оглядываясь назад, он должен был вызвать подкрепление, как только бой затянулся после первых пяти минут.

Как далеко еще до спасения? Как давно он здесь? Кажется, что прошли часы. Он уязвим и унижен, лежит здесь, на глазах у злодея.

Черт возьми, Бакуго должен быть героем. Лучшим героем.

Его рука опускается на покрытую шрамами щеку Даби, пальцы касаются прохладного металла скоб. Затем Изуку замирает, ожидая, что вот-вот разразится ад.

Но рядом с его запястьем раздается слабый вздох, а затем глаза Даби, черт возьми, закрываются.

(или истосковавшийся по прикосновениям Даби)

Бакуго решает, что ему не нужны родственные души с их дурацкими метками и разрывает свою связь с Мидорией. Он не ожидал получить еще больше платонических родственных душ.

Это было то, во что Джин верил — красота внутри. Несмотря на то, сколько комментариев он давал по поводу своей внешности, он никогда не переставал говорить всем, кто слушал, что главное — это внутренняя красота.

А потом кто-то плеснул ему в лицо кислотой.

Кай уходит в свою комнату, обессиленно падая на кровать. Он не хочет думать о том, что ждёт их дальше — справятся ли они с последствиями, что будет с группой, как отреагирует руководство и семья, как будет идти разбирательство. Но в одном он уверен точно — ничто не будет прежним.