И видеть сны

— Агент Невер, Хронос атакует, вы нам нужны! — испуганный фальцет Тони едва слышен и доносится как будто издалека. Но именно он заставляет оцепеневшего в коленопреклоненной позе Невера дрогнуть и вскинуть голову.

Хронос? Пришельцы?

Что он один может сделать против них, бесконечным потоком прущих неизвестно откуда?

Здесь, в палаточном лагере, наверняка были вооруженные люди — и все же Илью так и не спасли…

Он с трудом отводит взгляд от изуродованного тела напарника.

Весь пол и даже стены палатки — в бурых пятнах. Снова кровь… Как же много ее здесь пролилось.

Незримая черная волна горя подступает совсем близко. В ней увязают мысли, она еще усиливает ощущение тяжести на плечах, — не от баллонов, к ним он привык быстро, — усиливает настолько, что кажется: вот-вот хребет жалобно затрещит и сломается, а вместе с ним и сам Невер.

И все же, несмотря ни на что, он стискивает зубы и встает. Вздергивает себя на ноги, как марионетку, и направляет прочь от растерзанной палатки.

Каждый шаг дается тяжело, словно на глубине под многометровой толщей воды.

Нестерпимо хочется оглянуться, хотя жуткая картина и без того выжжена на сетчатке. Но — нельзя.

Он нужен «Эпсилону» здесь и сейчас. А время для скорби наступит… потом. Когда-нибудь.

***

Минут, потраченных на возню с очередным спасенным и установление связи со штабом, ему почти хватает, чтобы отдышаться после пробежки с этим самым спасенным из глубин бункера. Только пот все так же надоедливо щиплет глаза, и его не смахнешь — мешает защитный костюм…

И костюм же не позволяет нормально расположиться в кабине вертолета. Приходится сутулиться, опираясь на приборную панель.

— Что там с временем сокрытия? — спрашивает он после обмена паролями.

— Меньше рассчитанного. Хронос… учится быстрее, чем мы предполагали. Скоро мое детище будет ему на один зуб, — голос Мора, одного из лучших штабных программистов, искажен помехами. Пропускная способность канала связи чудовищно снижена из-за множества навешанных на него защит.

— Сколько у нас?.. — он даже не договаривает. Ни к чему.

— Возможно, полчаса, — возможно, чуть больше; Мор всегда выдает худший или близкий к таковому прогноз. — Скольких вытащили?

— Шестерых. Занимаются седьмым.

…А всего они обнаружили двадцать семь работающих «гробов» — амниотических капсул, — с людьми внутри, но спасти всех — не в их силах. Вернуться за теми, кто останется — тоже невозможно. Хронос не позволит им снова проникнуть в самое его сердце, одно из множества, и выкрасть наглядные человеческие пособия… какой бы цели они ни служили.

— Принято. Связь закончил, — помехи съедают конец фразы.

— Связь закончил, — зачем-то кивает он, выпрямляется — и тут же ударяется баллонами об остекление кабины. Снова.

…Прежде чем выйти наружу, он еще раз осматривает гражданских в грузовом-тире-пассажирском отсеке. Все шестеро пристегнуты, все шестеро неподвижны, если не считать едва заметных подрагиваний грудной клетки. «Заморозка»(1), оказавшаяся как нельзя более подходящим решением, работает.

Пора возвращаться в бункер.

***

— Агент Тони? — зовет Невер в никуда, в окружающий серый рассвет.

Оклик выходит до безобразия хриплым. Надо укрепить контроль, — отстраненно подмечает он и весь обращается в слух.

Вокруг — неживая тишина. Ни ответа, ни звука человеческого голоса вообще, ни выстрела, ни тяжелого топота пришельцев… Только возле уха посвистывает клапан подачи воздуха.

Невер переключает реверс в боевой режим. Руки дрожат совсем чуть-чуть. Приемлемо.

***

— Сможете ускориться? Мор сказал, у нас полчаса, — на остатках дыхания выдает он и приваливается к стене; после двенадцатого за день спринта ноги нешуточно болят.

— Сам делай, раз такой умный! — огрызается один из колдующих — никак иначе это действо не назовешь, — над восьмой амниокапсулой. — Сам же и сердце ему будешь запускать, если что!

Они понятия не имели, что ищут в замаскированном экранированном бункере — и что найдут. И медицинского оборудования у них, конечно, нет.

— Чарли, показатели, — одергивает его второй настолько холодно, что температура в набитом аппаратурой жизнеобеспечения помещении, кажется, падает градусов на десять.

В руках третьего агента корчится, отхаркивая жидкую дыхательную смесь, седьмой… седьмая спасенная. Как и все предыдущие пленники Хроноса, полностью обнаженная — но кому сейчас есть дело до таких мелочей?

Надо собирать силы для следующего спринта на поверхность. Выводить спасенных по одному — единственная рабочая тактика; когда Хронос разделается с маскировочной вирусной программой и обнаружит их, уходить нужно будет на пределе возможностей.

Он переводит дыхание и отлепляется от стены. Ухмыляется шатающейся седьмой и изрекает, — в очередной раз, — даже не пытаясь скрыть иронию в голосе:

— Добро пожаловать в реальный мир!

— Не выделывайся, — закатывает глаза третий. Тоже в очередной раз.

***

Невер с реверсом наготове делает по тому, что осталось от лагеря, один круг.

Потом второй.

Ни людей, ни пришельцев он так и не находит.

Даже там, где — он уверен, — стоял Тони, на полувытоптанной траве нет свежих следов.

Отойдя под прикрытие танка, Невер пытается связаться сначала с другими агентами, потом со штабом. Но что трекер, что рация отвечают лишь сухим треском помех.

Это аномалия?

Или еще одна галлюцинация?

— …Туман, ранее непосредственный признак аномалии, отсутствует, — наговаривает он в диктофон, когда замечает, что дышит чаще и глубже обычного.

А еще замечает, что раздражающий свист клапана затих. И что вес баллонов за спиной стал подозрительно невелик. Но… он же менял их перед выходом из штаба?

Странно, неприятно, — свободного воздуха в костюме совсем мало, и внезапно заявившая о себе гипоксия быстро нарастает, — но не критично. Нужно просто переключить СИЗОД(2) в шлеме с изолирующего действия на фильтрующее…

Однако на месте нехитрого переключателя возле воротника — ничего, кроме гладкости внешнего слоя костюма.

Ощутив внезапный укол страха, он проводит рукой по шее — и не нащупывает на воротнике запирающих фиксаторов, словно шлем намертво сросся с комбезом…

***

К его возвращению колдовство над восьмой амниокапсулой еще только вступает в финальную стадию.

Первые два раза они возились по получасу, не меньше. Разбирали функционал капсул и машинный код, матерились, снова разбирали и снова, натыкаясь на очередное препятствие, матерились… А потом в системе удалось выявить уязвимость, и взлом пошел по накатанной — настолько, что его подрядили разбираться с гражданскими, сказав, что справятся и втроем.

Но капсулы с шестой процесс снова стал занимать все больше времени. Здешнее простенькое подобие ИИ, пусть и ослабленное еще одним наспех сварганенным вирусом, оказалось способно к самообучению — и к поиску обходных путей.

…Вклиниваться в налаженный рабочий процесс — худшая идея из возможных, так что он просто ждет и слушает рапорты агентов друг другу:

— Снижаю потребление энергии.

— Блокирую переход на аварийку.

— Отключаю дублирующие системы. Показатели в норме…

— Вырубаю жизнеобеспечение. Инициирую отделение сетки…

И тут отработанная процедура идет не по плану.

— Отделение не завершено. Повторяю попытку… — руки говорящего так и летают над панелью ввода. — Ошибка. Да чтоб тебя!..

— Не могу запустить открытие, — из ледяного голоса второго агента начисто исчезают эмоции.

Проходит еще несколько мгновений. Повисшее в воздухе напряжение все растет — и в конце концов пробивается новой репликой:

— Показатели нестабильны, падает процент кислорода в крови и тканях. Жизнеобеспечение, быстро!

— Не выйдет. Танго, ищи аварийный протокол, он должен быть!..

А время безвозвратно утекает, и он чувствует это всей шкурой, всем своим существом.

Изнутри капсулы раздается глухой удар.

— Похоже, судороги. Прогнозирую остановку сердца…

— Вайт, а если реверс?..

— Рехнулся?! Нас тут же засекут!

— Нашел. Но для открытия нужно вмешательство в программу.

— Действуй.

— Показатели… нулевые? Танго?!

— Не ссы, он уронил систему мониторинга.

Вечность спустя в сером монолите амниокапсулы появляется горизонтальная щель, и она растет-растет-растет…

— Нео, поможешь мне его достать, — распоряжается Вайт.

— У нас еще четверть часа. Попробуем вытащить девятого, — на правах руководителя операцией решает Танго где-то на фоне.

Тело в капсуле, окутанное тончайшей металлоорганической сеткой и полностью погруженное в жидкость, дрейфует на боку. Когда они подхватывают его под мышки и за ноги и поднимают, сетка лопается, оползает вниз, открывая синюшное лицо…

Невозможно знакомое Нео лицо.

Лицо, так и не истершееся из его памяти за прошедший год войны с Хроносом.

Лицо его бывшего наставника и напарника.

Вайт даже не вздрагивает от его нечленораздельного возгласа — положив «утопленника» на пол, он нащупывает сонную артерию… выжидает пару секунд… мрачнеет и убирает руку.

В кармане истошным писком — три точки, три тире, три точки, — заходится трекер. Связи между бункером и внешним миром нет, но между агентским чипом и приемником в непосредственной близости от него — есть, и сигнал SOS, в соответствии с протоколом, посылается еще какое-то время после смерти(3)…

— Проклятье. Почему из всех восьмерых мы потеряли именно нашего человека? — взгляд Вайта тяжел и мрачен.

— Мы еще можем его отСЛРить(4)! — горячо-непонимающе возражает Нео. А драгоценное время уходит-уходит-уходит…

— Мы не сделаем искусственное дыхание, потому что нам запрещено нарушать герметичность костюмов! — не словами, так интонацией пытается достучаться до него Вайт, делая движение, чтобы встать.

— Значит, посижу на карантине вместе с гражданскими! — рявкает Нео и расстегивает фиксирующие крепления шлема.

Он слышит вырвавшееся у Вайта ругательство — но ему уже решительно не до него.

Отбросив шлем куда-то в сторону и поставив скрещенные ладони на левую сторону груди Невера, он начинает первую серию компрессий. Давит — без жалости, как учили, — едва ли не всем своим весом.

Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать надавливаний в максимальном возможном темпе. И не думать о том, как трещат ребра под его руками.

Рывком сместиться в сторону.

Запрокинуть Неверу голову, зажать ему нос.

Выдох, второй.

Разогнуться, метнуться обратно.

Правильно поставить руки — и снова: раз, два, три, четыре…

…Через восемь циклов он начинает уставать.

— Сменить тебя? — оказывается, Вайт все это время сидел рядом и контролировал пульс Невера — точнее, полное его отсутствие. Удивляться этому нет ни времени, ни сил.

Нео коротко кивает — на вербальное подтверждение ему не хватает дыхания.

Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать.

Вайт занимает его место.

Нео нагибается к лицу Невера. Выдох, второй…

Проверить пульс.

Под перемещенными на сонную артерию пальцами — толчки.

Похоже, выражение его лица красноречивее любых слов; Вайт медлит с началом компрессий — и в этот момент Невер делает собственный хриплый вдох…

Чтобы тут же зайтись в судорожном кашле, словно пытаясь заодно с отработанной дыхательной смесью выплюнуть и легкие.

В четыре руки они перекатывают его на бок.

— Черт бы тебя побрал, — Вайт смеряет Нео нечитаемым взглядом. — Бди, — и, поднявшись на ноги, спешит к девятой капсуле.

***

Возвращение к реальности для Невера оказывается… непростым. Во всех отношениях.

Сначала его в перерывах между приступами сильнейшего кашля снова и снова рвет какой-то мутной жижей. Но и потом, когда в желудке не остается даже желчи, его то и дело складывает пополам — все от того же кашля.

В конце концов, вымотанный до предела, он амебой распластывается на… чем-то твердом и холодном.

Грудь болит так, словно по нему прошелся Роберт собственной персоной; наверняка треснули одно или два ребра. Глаза режет белый свет ламп, но Невер уверен: если он опустит веки — отбудет обратно в бессознанку.

Память не дает ответа на вопрос, как он оказался здесь… где бы это «здесь» ни находилось.

Жуткая слабость не позволяет оглядеться, зрение плывет, и удается понять только то, что потолок теперь заслоняет чье-то лицо в обрамлении подозрительно знакомых вихрастых волос.

Он с трудом фокусирует взгляд — и остатки самоконтроля рассыпаются в пыль.

Потому что над ним нависает Илья. В стандартном защитном костюме с символикой организации, но без шлема и взлохмаченный. Со вскинутыми в тревоге бровями и целой бурей эмоций в глазах. Живой вопреки всем законам логики.

***

— Не реагирует! — с ясно слышимой тревогой сообщает Чарли, и Нео вздрагивает, вскидывается, разрывая зрительный контакт с Невером.

— Пр-роклятье, — рычащие нотки в голосе Танго становятся заметнее обычного. — Уходим, быстро! — и, подавая пример, он первым начинает сворачивать принесенную аппаратуру.

Полная блокировка приема команд извне означает или то, что отвечающий за амниокапсулы искусственный интеллект все-таки переплюнул их, и воевать с ним дальше бесполезно… или то, что Хронос наконец-то заметил, сколь бесцеремонно ему пудрят его электронные мозги.

В помещении резко гаснет свет. Значит, точно Хронос; локальному ИИ нет смысла так действовать.

Нео нашаривает позади себя и спешно натягивает шлем. Автоматически включившийся режим ночного видения расцвечивает помещение в оттенки зеленого, придавая всему вокруг пугающее сходство с Матрицей.

— Реверсы в режим ликвидации! — командует Танго. Скрываться уже нет смысла.

Нео выпрямляется, закинув руку Невера себе на плечи — и тут же едва не валится вбок от нежданной тяжести; не учел, что тот, только-только выкарабкавшийся из клинической смерти, не сможет даже стоять.

Внезапно становится легче — Невера симметричным жестом подхватывают с другой стороны.

Неважно, кто это — времени нет ни на поворот головы, ни даже на то, чтобы выдохнуть «Спасибо». Сейчас главное — успеть выбраться на поверхность.

***

К вертолету они прорываются с боем.

Их пытается убить буквально все, что теоретически может это сделать. Системы бункера точечно начинают работать не в том режиме; сложная, странная техника сходит с ума; внутренние двери и перегородки сами собой закрываются, и их приходится пробивать выстрелами.

Поначалу Нео еще предполагает, что их противник опасается потерять ценного пленника и действует не в полную силу. Но потом они едва уносят ноги из заполнившегося техническим газом помещения, и с надеждой на лучшее приходится распрощаться.

…Внешние гермодвери бункера, конечно же, тоже оказываются опущены. Агенты нервно-стремительно переглядываются меж собой; Танго и Чарли безоружны, у него и Вайта, шедших сзади, реверсы мигают… на самом деле красным, но через оптику шлема кажется, что зеленым. Это означает один маломощный выстрел в боевом режиме, которого может оказаться недостаточно, чтобы выбраться, или два — в стандартном режиме…

Нео спешно вглядывается в циферблат наручных часов.

Он вернулся в бункер двадцать семь минут назад. Вопрос лишь в том, когда закрылись гермодвери.

Он вскидывает реверс, почти на ощупь меняя настройки, и стреляет.

Но не происходит ровным счетом ничего. Ни сразу после выстрела, ни позднее.

— Отойдите, — приказывает Вайт, тоже поднимая реверс. Он готов без колебаний использовать их последний шанс.

— Стоять! — командирским тоном гаркает ему под руку Невер и заходится в лающем кашле. Хрипит, кривясь от боли: — Есть другой способ… реверсируемые объекты не взаимодействуют с окружающим миром…

Иными словами, он предлагает пройти сквозь дверь, пока она будет под воздействием реверсирующего излучения.

Звучит достаточно безумно, чтобы сработать. А в случае ошибки или промедления смерть, скорее всего, наступит быстро.

У них за спинами в сумраке лестницы нарастает лязг неизвестного происхождения.

— За мной, бегом! У нас будет всего несколько секунд! — перехватывает инициативу Нео и снова жмет на спусковой крючок.

***

— Нео — к гражданским! Вайт — вторым пилотом! — рявкает Танго, запрыгивая в кабину «Терминатора»(5) и ударяясь баллонами об дверной проем.

Нео, матерясь сквозь зубы, вваливается внутрь вместе с Невером — тот уже малость оклемался и даже пытается помогать движению, хоть и едва держится на дрожащих ногах.

— Валим-валим-валим!! — голосит Чарли; у него в лучших традициях зеленого новичка сдают нервы.

Нео, уже собиравшийся швырнуть Невера на край сиденья, к статуям гражданских, краем глаза смотрит в иллюминатор — и замирает, жалея, что вообще сделал это. Он определенно предпочел бы не видеть лезущий наружу из открывающихся ворот плод порочного союза Ктулху и Скайнета.

Эту ощетиненную, лязгающую, перевитую проводами-жилами металлическую НЕХ Хронос явно собрал за последние полчаса из того, что было. Но, несмотря на всего три конечности, передвигается тварь вполне споро — и Нео даже думать не хочет о том, что произойдет, если она доберется до вертолета.

А она, судя по скорости ее продвижения, доберется.

— Пристегнись, — приказывает он Неверу и одним прыжком оказывается у внутренней двери кабины. — Вайт, дай мне свой реверс, эта хрень достанет нас самое большее через две минуты!

…Вопреки его худшим ожиданиям, пораженная выстрелом НЕХ задом наперед — хотя различить, что есть что, нелегко, — все-таки уползает обратно. Нарастающий шум винтов кажется спасением: за ним не слышно искаженного отзеркаленного лязганья.

Он позволяет себе облегченный выдох и уже собирается вернуться в грузовой отсек, когда Танго громко командует ему в спину:

— Допроси Невера.

Нео разворачивается на пятках — плотно сидящий шлем не дает просто оглянуться через плечо:

— Ты думаешь, это не он?! Мы поймали сигнал бедствия с его чипа! С этих координат! — он проверил. Успел проверить за тот промежуток времени, когда Невер уже почти начал воспринимать окружающий мир, а Чарли еще не забил тревогу.

Танго отвечает отрывисто, делая паузы в несколько секунд после каждого слова — он, как и остальные двое, с головой в предвзлетной горячке:

— Мы не знаем всех возможностей Хроноса.

«И мы не можем быть уверены в том, что он не подсадная утка», — мысленно договаривает Нео за него. Понимание оглушает его, как удар по голове.

При всей своей подозрительности на грани паранойи — Танго прав. Уж им ли не знать — после года войны и постоянных поисков предателей в своих рядах?..

— Вас понял, — отвечает он, не узнавая собственный голос, и захлопывает за собой дверь кабины.

…И едва не пропахивает фильтрующей коробкой пол, когда вертолет внезапно рвется вперед и вверх.

С сиденья на него, раскорячившегося на коленях и локтях в попытке хоть так удержать равновесие, вопросительно смотрит Невер.

Невер, которому он просто не имеет права безоговорочно доверять, даже если до чертиков хочется.

***

— Что происходит, Илья? — не выдерживает Невер, стоит вертолету более-менее уверенно лечь на курс, а его напарнику — подняться на ноги и стянуть с себя шлем. — И что случилось с ними?

К горлу снова подступает кашель, но Невер, не желая тревожить ребра, усилием воли сдерживает его. Кивает на закаменевших в одинаковых сидячих позах людей рядом; все семеро кажутся неживыми — лишь слабое дыхание разрушает это иллюзию.

Илья отзывается не сразу, как будто размышляет, какую информацию можно разгласить. Или слишком привык к позывному — Невер помнит, как он сам во время миссии на Северске-4 вот так же зависал, когда к нему обращались по имени…

— Они в полном порядке, — наконец сухо отвечает Илья, тянется к нагрудному карману — и мгновение спустя Невер обнаруживает в непосредственной близости его руку с инвертором.

От вспышки поутихшая было головная боль вновь заявляет о себе. Невер щурится, промаргивается — и даже не пытается скрыть возмущение пополам с изумлением:

— Ты охренел?

— Прости, — неловко пожимает плечами Илья и, отступив на прежнее место, принимается отключать баллоны от костюма. — Я должен был проверить.

Он старается не отворачивать лицо, — рокот винтов заглушает слова, и они оба за неимением других способов связи вынуждены читать по губам, — но и дальнейшего объяснения, что именно он проверял, не следует.

(Невер некстати припоминает, что еще недавно его напарник не обладал навыком чтения по губам. Совсем).

Тот тем временем снова встает на колени, чтобы запихнуть баллоны под сиденье, а разгибается уже с куском брезента в руках. Преодолев разделяющее их расстояние, молча сует его Неверу, получая в ответ благодарный кивок; все лучше, чем сидеть в чем мать родила. И комары, которые набились в вертолет еще на земле, не будут так донимать.

— Так, — и взгляд Ильи становится непривычно острым. — Что последнее ты помнишь?

…Невер быстро понимает, что его допрашивают — неумело, не обладая ни малейшим представлением о случившемся и топорно уходя от встречных вопросов.

Но он все-таки вытягивает из напарника нынешнюю дату и их местонахождение: семнадцатое июня двадцать третьего года(6), Гренландия.

А еще — и случайная задумчивая оговорка Ильи «Этого уже не было» ставит под его предположением точку, — он понимает, что ни одного из событий, начиная с пожара на Южногорской АЭС, в реальности не произошло.

Он подозревал что-то подобное — еще тогда, когда очнулся в бункере. Но только сейчас от осознания, что той череды бедствий и смертей не случилось, у него будто гора сваливается с плеч.

Но, значит, эта чудовищная масштабная иллюзия — направленная на поиск предела, за которым человек ломается? — была зачем-то кому-то нужна.

— Это ведь был Хронос, — он не спрашивает — утверждает. — Это от него мы бежали.

Илья долго колеблется, но в конце концов кивает — решил, что крупица правды в этом случае ничего не изменит?

…А цепочка размышлений тянется дальше — и приводит к выводу, от которого Невер ознобно передергивает плечами и плотнее запахивается в пыльную грубую ткань.

Что если все вокруг — лишь еще один уровень иллюзии? Такой, которую не покинуть, просто сказав «Viva incognita»?

Вопреки всему своему опыту и пессимизму он хочет верить в обратное. В то, что с концами выдрался из кошмара. В то, что этот знакомый-незнакомый Илья перед ним, ставший на год и неведомо сколько миссий опытнее — настоящий…

Но сколько бы он ни кружил в лабиринтах умозаключений, отбросить худший вариант невозможно.