Крики боли Вэй Усяня все еще отдавались эхом в его ушах. Они оба нарушили правила, Лань Ванцзи неоднократно говорил себе это, продолжая анализировать наказание по мере необходимости. То, что Вэй Усянь был из другого ордена, еще не означало, что ему все сойдет с рук. Он был здесь, чтобы учиться, и он больше не мог оправдываться тем, что не знаком с правилами Гусу Лань. Вэй Усянь был не первым и не последним человеком, которого так наказывали — Лань Ванцзи знал это.

И все же внутри было немного дискомфорта и сожаления, которые он предпочел игнорировать. Его воспитание не позволяло это, и поэтому он уменьшил подобные чувства до крошечного размера, продолжая напоминать себе, что поступил правильно. Он не должен чувствовать себя так плохо из-за Вэй Усяня, который вел себя так, будто он был выше правил и мог быть оправдан за любую ошибку, которую он совершил. В конце концов, Лань Ванцзи тоже не получил привилегий. Он принял свое наказание, и жгучая боль все еще волнами расходилась по его спине.

Он знал, что лучше всего было бы немедленно отправиться к холодному источнику, чтобы успокоить раны, но вместо этого он замедлил шаг и вскоре задержался среди деревьев на полпути вниз по тропинке, не совсем понимая, что вызвало его нерешительность. Он все еще был сосредоточен на Вэй Усяне? На его взгляде, полном боли и растерянности, которым он смотрел, когда Лань Ванцзи присоединился к нему для наказания? Его глаза как будто спрашивали: «Почему ты тоже здесь? Разве я не единственный, кто виноват?»

Нет. Дело было не в этом. Мысли Лань Ванцзи заполняло что-то еще.

Когда наказание закончилось, не было ничего удивительного в том, что Цзян Чэн первым бросился вперед, чтобы поймать Вэй Усяня, падающего на землю, когда тот первый раз попытался встать. Не было ничего удивительного и в том, что Не Хуайсан порхал вокруг них, явно обеспокоенный, открывая и закрывая свой веер и ерзая, не зная, что делать. Под маской Лань Ванцзи скрывался шок, когда его брат, мельком оглядев Лань Ванцзи, решил шагнуть вперед и помочь Вэй Усяню. Он мягко сжал его руку, помогая Цзян Чэну поддержать юношу. Тихий разговор сопровождал небольшую группу, когда брат повел Вэй Усяня с Цзян Чэном от места наказания, а Не Хуайсан поспешил следом за ними. Лань Сичэнь лишь мельком оглянулся на брата. Его взгляд говорил: «Я знаю, что ты можешь позаботиться о себе, брат.»

Да, Лань Ванцзи мог сам о себе позаботиться — это было правдой.

Но в тот момент внезапное чувство одиночества едва не сломило его.

Он пытался убедить себя, что старший брат просто беспокоится о приглашенном ученике, так как они не привыкли к такому типу обучения. Возможно, именно поэтому Лань Ванцзи так внезапно задержался, не желая идти к холодному источнику. Он знал, что его брат, должно быть, предложил прийти сюда Вэй Усяню с Цзян Чэном. Лань Ванцзи не был уверен, что готов встретиться с другим учеником так скоро после их наказания. Поэтому он задержался настолько долго, насколько мог, и медленно пошел к источнику, надеясь, что к тому времени, когда он прибудет, там уже никого не будет.

Но вместо мирной тишины он услышал голоса. Легко узнаваемые голоса.

Лань Ванцзи снова замешкался, желая повернуть назад и вернуться к резиденции. Но боль в спине все еще причиняла острый дискомфорт, и хотя он знал, что сможет скрыть его, он также знал, что будет вредно для здоровья не лечить раны. Но как же ему хотелось уйти из-за двух голосов, которые он слышал. Один из них был голосом Вэй Усяня. Бурный смех и громкие всплески воды очевидно принадлежали ему, но другой голос… это не был Цзян Чэн или даже Не Хуайсан.

Это был Лань Сичэнь.

Тихий, мягкий голос брата звучал непривычно из-за тишины леса вокруг, но невозможно было не узнать тембр его голоса.

Когда Лань Ванцзи наконец вышел из-за деревьев, то увидел, как Вэй Усянь радостно окатил Лань Сичэня волной холодной воды с ног до головы. Тот улыбнулся в ответ неугомонному ученику, и Лань Ванцзи мог сказать, что это была не одна из фальшивых, вежливых улыбок его брата, которыми он одаривал многих людей. Нет, это была настоящая улыбка.

Этот момент был недолгим, так как оба заметили внезапное появление Лань Ванцзи. Вэй Усянь поднял руку и широко махнул ею в знак приветствия.

Лань Сичэнь тоже улыбнулся ему, как будто в этой ситуации не было ничего плохого, хотя разум Лань Ванцзи был переполнен смешанными эмоциями.

— Брат, а я все удивлялся, почему тебя не было здесь, когда мы пришли.

Вэй Усянь дразняще высунул язык.

— Лань Чжань, неужели ты собирался держать источник в секрете от меня? Даже после того, как ты наказал нас обоих? — он изобразил на лице притворную обиду. — Хорошо, что Лань Хуань был так добр, что привел меня сюда, раз ты действительно не собирался рассказывать мне.

Лань Хуань?

Уже?

Было ли нормально для Вэй Усяня так легко опустить вежливость и сразу же перейти к близкому обращению? Так или иначе, его брат, казалось, не возражал против этой внезапной близости. Хотя, пока Вэй Усянь говорил, он поплыл к берегу, где они оставили одежду. На какое-то мгновение Лань Ванцзи показалось, что Вэй Усянь останется в источнике. Он видел, как его глаза метались между ним и братом, словно пытаясь решить, как ему поступить дальше. Но, увы, Вэй Усянь начал грести вслед за Лань Сичэнем и вышел из воды рядом с ним, хватая свою одежду. Лань Ванцзи внезапно выдохнул, осознав, что затаил дыхание.

Когда оба мужчины расправили свои одежды, Вэй Усянь одарил Лань Ванцзи своей яркой улыбкой.

— Ну что ж, я не стану задерживаться и беспокоить тебя!

Смех Вэй Усяня еще долго звенел в ушах после того, как он оставил Лань Ванцзи одного.

***

С того момента Лань Ванцзи казалось, что все, что он видит — это Лань Сичэня и Вэй Усяня, проводящих время вместе. Даже время, которое Вэй Усянь проводил с Цзян Чэном и Не Хуайсаном, стало временем, когда Вэй Усянь и старший брат вместе отправлялись в город Цайи, гуляли или останавливались поболтать на тропинках Облачных глубин. Это было странно, потому что до этого казалось, что они никогда не взаимодействовали. Все, что помнил Лань Ванцзи — это как Вэй Усянь бросался только к нему и приставал при любом возможном случае. Но после их наказания навязчивое присутствие Вэй Усяня внезапно начало отступать, и теперь Лань Ванцзи не знал, что с этим делать. До этого момента он даже не осознавал, насколько привык к ученику.

Несмотря на то, что они все еще проводили много времени вместе, когда Вэй Усянь неизбежно должен был снова переписывать правила, это тоже изменилось. Если раньше Вэй Усянь после наказания задерживался около Лань Ванцзи, чтобы подоставать его, то сейчас при первой же возможности он вскакивал и бежал к Лань Сичэню, который, казалось, всегда был рядом с библиотекой, когда они заканчивали работу.

И каждый раз, когда Вэй Усянь убегал, Лань Ванцзи испытывал неприятное чувство в животе. Его брат был одной из главных причин этого чувства. Даже в извиняющихся взглядах, которые бросал на него Лань Сичэнь, он видел что-то еще. По глазам брата Лань Ванцзи понял, что мысли Лань Сичэня заняты им. Тем же самым человеком, который сумел проникнуть в сердце Лань Ванцзи только для того, чтобы пройти сквозь него, оставить в нем дыру, даже не осознавая этого.

***

— Бесстыдники!

Лань Ванцзи посмотрел на своего дядю. Они собирались навестить отца, но Лань Цижэнь внезапно остановился, пристально глядя в сторону деревьев. Лань Ванцзи не понимал, о чем говорит дядя, пока в воздухе не раздались отчетливые звуки духовых инструментов. Знакомый звук сяо его брата сопровождался звуком другой флейты, которая, по-видимому, принадлежала Вэй Усяню.

По мере того, как время отбывания приглашенных учеников становилось все ближе, Лань Сичэнь и Вэй Усянь, казалось, все больше времени проводили вместе. Они были одни, в своем маленьком мирке, играя дуэтом песню, которую Лань Ванцзи раньше никогда не слышал.

Он задумался, не сами ли они ее написали.

— Он такой же, как его отец… — пробормотал Лань Цижэнь. Лань Ванцзи понимал, что это не тот разговор, в котором он хотел бы участвовать, но он ничего не сказал, когда дядя продолжил:

— Этот Вэй Усянь делает его бесстыдным! Они часто проводят время вместе. Лань Сичэнь должен был стать следующим главой ордена! Этот нарушитель правил рушит все учения Гусу Лань!

Лань Ванцзи хотел сказать дяде, что сплетни не разрешены в Облачных глубинах, но Лань Цижэнь внезапно повернулся к нему.

— Ванцзи, ты действительно образцовый ученик. С тех пор, как ты был еще совсем юн, мы знали, что ты заставишь орден гордиться тобой. Вэй Усянь беспокоил тебя, но ты смог проигнорировать его бесстыдства. Если все будет идти так… ты будешь прекрасным главой ордена, когда станешь старше.

Глаза Лань Ванцзи расширились.

Он знал, что хранить секреты в Облачных глубинах запрещено, и, тем не менее, после того дня он никогда не упоминал брату о том, что его могут выбрать в качестве главы ордена вместо него. Хотя, возможно, брат уже знал об этом.

***

Несмотря на то, что прошло какое-то время с тех пор, как они виделись в последний раз, Лань Ванцзи все еще не мог смотреть Вэй Усяню в глаза. Юный нарушитель спокойствия превратился в еще более красивого молодого человека, хотя в его глазах поблескивал все тот же дьявольский огонек. И даже сейчас, облаченный в красивую красную мантию с узорами цветов лотоса и облаков, он надулся на Лань Ванцзи, как ребенок.

— Ну же, шурин! Я теперь часть твоей семьи, а ты все еще ведешь себя так, будто я тот же нарушитель правил, что и во время обучения!

Лань Ванцзи помешал ему улизнуть, не позволив увидеть Лань Сичэня перед их церемонией.

— Пока не твой шурин, — Лань Ванцзи на секунду сделал паузу. Он не смог удержаться от следующих слов, лишь слабо вздохнув от того, как смешно это прозвучит, — ты все еще нарушитель правил.

Он не смотрел на Вэй Усяня, но чувствовал его взгляд на себе, прежде чем заливистый смех, который на самом деле никогда не покидал разум Лань Ванцзи, вырвался наружу.

— Что ж, думаю, ты не ошибаешься! — Вэй Усянь тихо выдохнул. — Я надеюсь, что после этого мы сможем проводить больше времени вместе. Я знаю, ты ненавидишь меня, но я хочу, чтобы мы, по крайней мере, были друзьями.

Лань Ванцзи, наконец, поднял взгляд на лицо Вэй Усяня, и его дыхание сбилось при виде этого зрелища, прежде чем он почувствовал, как его обнимают. Это закончилось так же быстро, как началось. Вэй Усянь слегка улыбнулся и сжал его плечо.

— Я поговорю с тобой позже, шурин!

А потом он ушел.

Лань Ванцзи не мог оторвать глаз от него всю церемонию. Его уродливая, обиженная часть воображала, каково это было бы, будь он на месте брата. Если бы он был тем, кто делает поклоны рядом с Вэй Усянем, если бы он был тем, кто держит его за руки и целует в лоб, прежде чем повязать ленту Гусу Лань, если бы он был тем, кто с любовью смотрел на Вэй Усяня, бегающего вокруг и приветствующего гостей, прекрасно зная, что он принадлежит ему.

Но это было не так.

Все, что он мог делать — это наблюдать.