— Сладость или гадость! — Хелен складывает ладони пистолетом, направляя дуло куда-то в шею Карлы. Настоящая пушка с бесконечным зарядом пуль из имперского золота висит у нее на боку, потому что использовать оружие для шуток с девушкой нельзя, иначе это все перерастет в битву, которую совершенно не желает ни она, ни Карла. Не в Хеллоуинскую ночь.
— Поцеловать самую красивую девушку в этом городе для меня будет главной сладостью, — Карла со смешком убирает одну из непослушных прядей с лица Хелен, и девушка замолкает на секунду. Ответную шутку придумать сложно.
— Ну не знаю, такое можно только самой горячей девушке легиона, — но Карле она слова не даёт, поднимается на носки и тянется за обещанным поцелуем. На дворе уже стоит поздний вечер, центурионы сидят со своими когортами, празднуют канун Дня Всех Святых, а они целуются около принципии, хотя время не ждёт: они хотели ещё побродить по праздничному Риму.
Карла подхватывает Хелен на руки и спрашивает тихо, готова ли она. Хелен мотает головой: "Да, почти, но мне надо забежать домой за кое-чем".
***
— Это котенок, — Карла смеётся, принимая животное из рук дяди.
— Скелет котенка, — поправляет ее дядя Нико. Единственный вариант, при котором ее дурацкая ненавистная аллергия не заставляет Хелен задыхаться в присутствии животного. — Хелен, будь аккуратна, пожалуйста.
Девушка закатывает глаза. Она внучка Плутона, в её власти управлять целым легионом живых и мертвых полубогов, но её просят быть аккуратной, когда она поддерживает жизнь в одном конкретном скелете котенка. Однако в груди само по себе разливается тепло: грустно, что дома не находится родителей, но даже так о ней заботятся — приятно снова оказаться не преторкой, а любимой племянницей. Карла кутается в её флаг, который дядя Нико вынес вместе со скелетом котёнка, и смешно морщит нос, пытаясь чихнуть. Хелен улыбается, машет рукой дяде и кладет котенка на плечи Карлы. Аккурат поверх флага, пусть тоже греет, а то на улице уже не май месяц, а Карла в лёгкой кофте.
— Хелен, — Карла зовёт тихонько, — а твой костюм где?
— А я внучка бога мертвых и дочь ведьмы, а не вот эти твои всякие растения, — Хелена смеётся. Костюм у Карлы правда получился что надо: свежая царапина на носу от боя с кем-то из центурионов вчера ночью, тяжёлые офицерские ботинки, яркий лесбийский флаг и скелет котенка на плечах. Хоть сегодня на прайд или на Хеллоуин — она и туда впишется. А Хелен могла сойти лишь за уставшую и слегка неправильную зомби со своими мешками под глазами и страной тягой к сердцу Карлы.
Девушки останавливаются на форуме, наблюдая за кучкой детишек, бегающих то там то сям. В мире смертных, наверное, все происходит не так: дети ходят по домам, если судить по хеллоуинском фильмам, но в новом Риме не мир смертных, а потому все дети собираются на главной площади. В начале праздника, как всегда, идут спортивные игры: бег на форуме, перепрыгивания препятствий и даже скалолазание, стену для которой недавно смастерили инженеры. Давно, когда Крис ещё жил в городе и Хелен ходила гулять с ним, брат радовался, что хоть здесь смерть не так чувствуется, а потом сам же и смеялся — "как будто я не внук Аида". Но праздник всё-таки ощущается: тыквы расставлены по паркам Рима, внутри кофеен висят гирлянды в форме жёлтых листьев, и все дети Гекаты ходят в самых стереотипных ведьменских нарядах — как всегда, полубоги взяли все лучшее из обоих миров и совместили для своего удобства.
— Есть вариант... — договорить Карла не успевает, ее легонько трогает за флаг маленькая девочка. — Сладость или гадость, Рин?
— Нечестно, — Рина, соседка Харрис, обиженно пыхтит, так что Хелен ничего не остаётся, кроме как залезть руками в карманы за шоколадкой. Сладости в Риме даются детям за выполнение испытаний, и только легионеры по доброте душевной раздают шоколад за банальную просьбу, а потому все легионеры, оказавшиеся в городе тридцать первого октября, набивают карманы конфетами. — Спасибо, — девушка улыбается, и от этого тоже становится легче. Хелен показывает Карле язык и этим начинает соревнование.
Дети в нелепых костюмах, которые отдаленно напоминают виденные Хелен в фильмах, но точно куда более удобные, останавливают их в перерывах между конкурсами и тянут ручки за новыми порциями шоколада. Почему-то на ум приходит Ари, которая в детстве ввязывалась во все конкурсы и чуть ли не везде побеждала, потому что за них выдавали сладости. Она бы и к легионерам подходила, если бы никто из взрослых не останавливал.
Кто-то из детей замечает котенка и пытается погладить, тогда Карла приседает, позволяя детям дотянуться до своей шеи. Котенка не стаскивают, гладя прямо так, из-за чего вокруг Карлы образуется толпа. Котенок мурчит, словно бы радуясь такому вниманию, и дети пугаются, но, впрочем, совсем скоро обступают Карлу снова — мурчащий скелет не самое странное, что можно увидеть в новом Риме.
Хелен кладет голову на колени Карлы через пару минут, когда дети убегают на следующие соревнования и лестница сената снова оказывается почти пустой. Флаг постелен под ее спину, чтобы лежать не на голом холоде, так заставила сделать Рейна, неожиданно появившаяся из толпы и так же неожиданно пропавшая, едва они скинули флаг на ступени. Возможно, стоило попросить у Нико покрывало потолще, но с ним устали бы руки, а ещё тогда бы они не смогли сделать то, что хотели.
Карла достает свой телефон и распутывает наушники.
— Разрядились беспроводные, — она тяжело вздыхает, безошибочно понимая вопрос Хелен. Ее собственные наушники лежат в кармане куртки рядом с пачкой сигарет, но на ее груди удобно расположился скелет котенка, и двигаться, беспокоя его, совершенно не хотелось. Карла сама вставляет устройство в ухо Хелен, и девушка довольно улыбается, слушая знакомые ноты.
Они вдвоем болтают о чем-то неважном, пока звучит девушка в красном, когда Карла тянет задумчиво:
— Мне иногда кажется, что она — переродившаяся Сапфо.
— Вроде бы тоже самое мне недавно говорила Ари.
— А на деле? — Хелен пожимает плечами.
— Я вечно забываю поискать ее, когда оказываюсь у деда.
Карла осуждающе вздыхает, и Хелен еле удерживает себя от смешка — не хочет будить котенка. Они молчат ещё целую песню, позволяя словам впечатать в грудь, а потом Хелен встаёт: к сожалению, так долго лежать на голом камне вечером октября — опасно. Котенок, недовольно мяукнув, спрыгивает на ступень ниже и тянется, как будто у него есть мышцы. Девушки смеются.
— Как мы его назовем? — спрашивает Карла, когда они шагают обратно в лагерь, а котенок бежит впереди них, обгоняя на несколько шагов.
— Он развеется к завтрашнему утру, — Хелен поджимает губы, — а так я бы хотела назвать Робин?
— Значит, заканчиваем службу, женимся и идём воскрешать котенка, которого потом назовем Робин? — Карла хитро улыбается, и Хелен понимает, что не сможет ответить ей нет. Да, сто процентов да, именно такой план теперь у ее жизни.
Окончить службу, пожениться на любимой девушке и воспитывать скелет котенка, ну чем не мечта. Хелен переплетает пальцы с пальцами Карлы и поправляет наушник — уже беспроводной — другой рукой.