Нет, это не то, что хотел получить Герцог. Выпрямившись, он разочарованно смотрел туда, где в темноте к стене жалась девушка, издавая тихое шипение, будто кошка, которую загнали в угол. Думая о том, что мог вызвать именно то, что изображено на рисунке, оберфюрер обернулся к лестнице, где все еще был Штуббе:

- Свет сюда! Живо!

Сапоги на толстой подошве застучали по хлипким видавшим года ступеням, и вскоре рядом с Куртом уже стоял одноглазый, направляя фонарем прямо в лицо командира. Тот молча с презрением отвернулся, прикрываясь ладонью от света, прорычав:

- Рихард! - Герцог произнес имя товарища утробным голосом - Если ты не перестанешь светить мне в глаза фонариком, то ты будешь вытаскивать его из своей задницы! - злобно прорычал Курт и схватил Рихарда за руку и с силой вырвал фонарик из его пальцев.

На полу сидела девушка, обняв свои колени руками, уткнувшись в них лбом, пряча лицо. Ее волосы цвета снега, несмотря на то, что были покрыты грязью и пылью, ярко выделялись на фоне всей той черноты подвала. «Этого еще не хватало,» - нахмурился Курт, рассматривая нагую девку, перемазанную грязью и кровью, совсем недавно убитых, чьи тела сейчас окружали их, - «Не это нужно было. Не это.» Задумавшись, он не обратил внимание на то, как Рихард садиться на корточки перед этим существом, протягивая к нему руку, чтобы видимо, убрать волосы с лица, как вдруг резко дергается, тут же шлепнувшись на задницу:

- Сука! Курт, эта мразь укусила меня, - в свете фонаря его лицо выглядело испуганным, но при этом еще и злым.

- Значит, не суй пальцы, куда не стоит! – усмехнулся тот, все еще не понимая, что делать с девицей.

Поднявшись, одноглазый замахнулся, чтобы дать девушке пощечину, как та подняла голову, что-то прошептав, смотря тому в оставшийся глаз. Штуббе еле различал черты ее лица, но чувствовал этот тяжелый взгляд девичьих глаз, приказывающих остановиться и замереть. Его рука сама опустилась, пальцы коснулись кобуры и расстегнули ее. Подушечки пальцев уже чувствовали гладкий металл рукояти, когда Рихард расширив глаз, пытался сопротивляться, но тело, лишенное его воли, само двигалось. Открыв рот, чтобы позвать Курта, закричать, чтобы ему помогли, одноглазый не мог сделать даже этого, - голосовые связки словно парализовало, будто что-то холодное и острое залили в глотку, мешая проронить хоть слово, хоть короткий звук. Пистолет медленно приблизился к лицу и коснулся виска, когда Рихард зажмурился, но тут же открыл глаз, чувствуя, как по щеке ползет слеза.

Будто бы почуяв что-то неладное, Герцог краем глаза посмотрел на стоявшего рядом, а, осознав, что тот собирается сделать, рывком развернулся к нему, перехватывая пистолет:

- Ты что удумал, придурок? Совсем остатки мозгов пропил?! – кое-как выхватив оружие из пальцев подчиненного, оберфюрер хорошенько врезал ему по челюсти, не так, чтобы сильно, но, чтобы это могло привести в чувство, - Может надо было тебя оставить, чтобы ты до конца проспался, сученыш? – но тут до него дошло, что пусть одноглазый и пил, а иногда и беспробудно по несколько суток, он никак не мог даже позволить мысли о том, чтобы покончить с собой, появится в его тупой башке; отведя взгляд в сторону, мужчина все еще стоял лицом к трясущемуся от боли и страха подчиненному, почувствовав кожей, что что-то не так; проведя кончиком языка по сухим тонким губам, Герцог обернулся к девице, - Это же ты? – она медленно поднималась под холодным взглядом, опираясь о стену, - Это ты сделала? – интонация оберфюрера изменилась, став уже более заинтересованной; направив фонарь на лицо девки, он успел увидеть, перед тем, как она отвернулась, что на него смотрели большие черные глаза.

Протянув фонарь Рихарду вместе с его оружием, Дьявол приблизился к девушке, запустив пальцы левой руки в ее волосы, оттянув голову так, чтобы видеть ее лицо, рявкнув, чтобы одноглазый направил свет как надо. Схватив правой рукой ее щеки, он повернул ее голову: сначала в одну сторону, потом в другую. Лет двадцать, может чуть больше – трудно понять из-за того, что она испачкана, да освещение тут было не таким. Достав Люгер, Герцог сначала выстрелили в воздух, а потом прижал его ствол к виску ведьмы, дернув ее хорошенько, когда та испугалась, прохрипев:

- Будет больно. Обещаю это. Но могу и не делать, если будешь вести себя хорошо, - убрав оружие, обернулся к Штуббе, - Найди что-нибудь, чтобы не тащить ее вот так. Не хватало мне, чтобы солдатня с ума посходила.

Пока одноглазый бегал наверх, Герцог спрятал книгу в сумку. Чуть подумав, он наклонился к одному из мертвецов и разорвал на нем майку, сделав из нее длинный лоскут, которым завязал девушке глаза от греха подальше. Вскоре нашлась и одежда – это был походный длинный плащ-дождевик с капюшоном, в котором и вывели ведьму под удивленные взгляды молчаливых солдат.

Герцог стоял на крыльце дома, опираясь руками о перилла, осматривая улицу, по которой ходили солдаты и мирные. Уже несколько дней деревню, где они остановились, получив задание от самого фюрера, окружал густой непроглядный туман. Словно самый верный слуга он явился из леса следом за тем, что с собой забрал из развалин Дьявол. Белый, как молоко, туман полз по реке со стороны края густо растущих деревьев, подбираясь к домам, что расположились на берегу. Днем лучи солнца еще прогоняли его, отсылая обратно в лес, но по вечерам, когда светило бросало прощальный блик, туман, как хищник, подбирающийся к добыче, приближался к деревне, окутывая окрестности, скрывая поселение от чужих глаз. Медленно белесая мгла ползла по водной глади и сейчас. Оберфюрер видел, как туман простирается от леса, уже поглотив поля. Ему было хорошо видно, так как штаб находился на возвышенности, что было не только удобно, но и безопасно.

Дверь позади открылась. Курт не обернулся, уже зная, кто именно вышел из дома. Слыша, как ведьма встала рядом, он повернул руку, осматривая ладонь, где только-только начал заживать порез, который сделал в подвале проклятого дома, оживив то, что теперь стояло рядом. Мимо проехал "Тигр", смотря на который девушка уставилась с нескрываемым удивлением, и, провожая его взглядом, посмотрела на стоявшего рядом, ткнув пальцем в машину, вопросительно подняв брови.

- Это танк, - прохрипел оберфюрер.

Их игра, когда он начал обучать ее словам, иногда развлекала его. Обладание таким оружием, которое могло одним взглядом убить человека, не умело разговаривать, и училось этому у него, давало Курту чувство власти.

- Танк, - повторила она, снова смотря в сторону дороги, - Большой и… громкий.

- Правильно, - кивнул мужчина, мысленно отметив то, что его подопечная быстро учиться; совсем недавно она и двух слов не могла связать.

- Это? – теперь она уже показывала на подходившего к ним Штуббе.

- Это пьяный осел, - усмехнулся Герцог.

Наблюдая за тем, как Рихард подходит, он уже по его лицу понял, что новость будет не очень жизнерадостной. Одноглазый был мрачнее тучи, и смотрел больше себе под ноги, чем в сторону командирского штаба, где как раз и жил оберфюрер и ведьма. Подойдя к самому крыльцу, он поднял голову, сначала мельком глянув на девушку, а потом – на Герцога.

- Пьяный осел, - повторила ведьма, улыбнувшись как-то по-детски.

Это удивило Рихарда, заставив его вновь посмотреть на нее:

- Вижу ты это решил выгулять, - со злостью бросил одноглазый, - Хоть бы кличку уже ей дал…

- Тебя что-то беспокоит? – как ни в чем не бывало спросил Курт, будто бы, не заметив слов друга.

- Да, сука, меня беспокоит! – нахмурился тот.

- Что случилось? Кончился шнапс или ты у местных весь спирт вылакал? – с иронией поинтересовался Герцог.

- Пьяный осел, - снова повторила ведьма, тихо посмеявшись.

- Хлебало завали! – рявкнул на нее одноглазый, отчего та нахмурилась, прижавшись к плечу Герцога, будто бы прячась за ним, хотя на самом деле, готовилась к нападению, лишь ждала удобного момента, - Меня беспокоит то, что нас окружает этот проклятый туман. В деревне говорят, что в тумане опасно – один пацаненок вошел в него, так его только сегодня нашли – всего седого и бледного, он и трех слов связать не может, бредит только.

- Выставить кордоны по периметру, оцепить территорию деревни, никого не впускать и не выпускать, - приказал Дьявол, понимая, что сейчас им лучше всего обезопасить себя, но он все еще сомневался в том, стоит ли послать радиограмму в главштаб, что «искомое» было обнаружено и готово к перелету; зная, какая сила таится в этом теле, он так просто не желал расставаться с ней, осознав именно свою мощь.

- Курт, - донесся голос Рихарда, - Ты вообще меня слышишь? Сколько мы еще тут должны торчать?

- Сколько надо, столько и будем, - спокойно ответил тот.

Получив ответ, который его не устроил, одноглазый с недовольством посмотрел на ведьму, которая выглядывала из-за плеча друга, с легким любопытством наблюдая за ним. Не нравилась вся эта затея с "этим" – Рихард не считал девушку человеком; он боялся ее, видя, на что она способна. Никогда не веря ни во что сверхъестественное, одноглазый не понимал и пугался, не принимая это. Переведя недовольный взгляд на друга, Штуббе, видимо, хотел что-то сказать, но передумал, только головой покачав. Развернувшись, он пошел прочь, засунув руки в карманы штанов, сплюнув себе под ноги.

Верил ли Герцог тому, что именно девка наслала туман? Он и сам не знал ответа на этот вопрос, но догадывался, что она как-то связана с ним. Тем временем еле видимое белесое полотно уже выглянуло из-за леса, как будто проверяя, можно ли выйти из своего укрытия. Нахмурив брови, мужчина поинтересовался, не отрывая взгляда от кромки леса:

- Этот туман – твоих рук дело?

Стоявшая рядом девушка удивленно подняла брови, ее черные глаза сначала уставились на него, а уже потом туда, куда он смотрел. Вытянув руку с оттопыренным указательным пальцем, указав на лес, она переспросила:

- Это?

- Да, - хрипло отозвался оберфюрер, повернув к ней голову, - Это. Туман.

- Туман, - с легкой улыбкой проговорила ведьма, смотря на белесое полотно среди стволов вдалеке, смотря на это так, словно ребенок увидел радугу перед собой, удивляясь такому явлению, - Нет, я… не знаю, - на секунду опустив голову, она вдруг повернулась к нему всем телом, с сожалением во взгляде, - Я… не помню.

- Что ж, это печально, - вновь смотря в сторону леса, Герцог вздохнул, думая о том, что у него еще будет много работы, так как это существо не представляло для него такой значительной ценности, как хотелось бы, да и говорить о том, что он обнаружил в руинах, представив ее такой, было бы неоправданно бессмысленно, так как ведьма, или кто это на самом деле, больше походила на ребенка, чем на оружие; на первой задачей сейчас было узнать, что это за туман; вспомнив про книгу, что дали ему в Берлине, мужчина развернулся и вернулся в дом, слыша, как девушка идет за ним.

Стоило ему переступить порог, как в носу защекотал все еще витавший запах смазки для оружия, которой утром он смазывал Люгер, - это был именной пистолет, подаренный ему самим фюрером, заслужив уважение и доверие с его стороны. Герцог умел показать себя с лучшей стороны, выполняя самые сложные приказы такие, как сейчас: обнаружить в неких развалинах существо, описанное в древнем манускрипте, о существовании которого Курт узнал только, когда ему уже выдали задание. По заверениям ученых это существо должно было явиться из самых глубин Ада, и тот, кто обладает им, может покорить весь мир. Верил ли Дьявол в эти бредни? Нет. Но его видение изменилось с той самой минуты, как оказался в том самом подвале. Пройдя небольшой коридор, мужчина вошел в просторную комнату с большой печью, стоявшей у стены. Рядом с окном стоял обеденный стол, накрытый белой кружевной скатертью, а также три стула. На окнах висели занавески, не позволяя солнечным лучам проникнуть в кухню. Рядом с кухонным шкафом расположился умывальник, где Герцог с утра оставил свои бритвенные принадлежности, забыв их убрать.

Пройдя в другую комнату, мужчина прошел мимо стола, что стоял у стены рядом со шкафом, но уже для одежды, направившись к прикроватной тумбочке со светильником, стоявшим на кружевной вязаной салфетке, которую, видимо, связала хозяйка дома, как и покрывало, лежавшее на кровати. На него Курт бы и не обратил внимания, да вот притащенная им на днях девка достала его из сундука, на крышке которого все еще виднелись капли крови застреленного мужика, решившего противостоять выселению, за что и поплатился. Тот мужчина был скорее мужем женщины, сейчас живущей по-соседству с тремя детьми, - Герцог пару раз видел ее, смотрящей с ненавистью в его сторону. Сев на край кровати, оберфюрер наклонился и поднял лежавшую на полу у изголовья сумку, выудив оттуда книгу. Тонкие страницы, пожелтевшие от времени, зашуршали под подушечками пальцев, показывая написанные красивым подчерком буквы на «мертвом языке», рисунки, изображавшие странных и пугающих существ, заточенных в Аду, жаждущих, чтобы их выпустили. Каждый манил, умолял – и Курт словно ощущал ту силу, что исходила от этого фолианта. Страница с тем самым заклинанием, которое удалось перевести, попалось на глаза, и мужчина начал вчитываться в переведенный текст, написанный на листке.

«Но досталось, что досталось,» - пронеслось в голове, когда в комнату вошла ведьма. Мельком осмотрев ее с ног до головы, отметив про себя, что та одежда, которую ей нашли на складе, больше уродует ее: мешковатые штаны, заправленные в тяжелые ботинки, застиранная рубашка с закатанными рукавами; тут бы подошло одно из тех платьев, что носили сейчас в Берлине, подчеркивающих талию, или же те, что были модны во Франции, где он с дивизией побывал до отправки в это ужасное место. Она была больше похожа на деревенскую девку, подавшуюся в партизаны, чем на какое-то существо из Преисподней.

- Ты помнишь свое имя? – его вопрос прозвучал как-то неестественно для этой тишины, а может быть и напугал девушку, Курт заметил, как она расширила глаза, отчего черные радужки больше походили на блюдца на белом фоне белка, - Быть может что-то из того, что было до того, как ты оказалась тут? – теперь же мужчина с явным интересом наблюдал за ней, ее реакцией, мимикой; ведьма отвела взгляд, глубоко вздохнув, а выдыхая, сжала пальцы в кулаки, - Не помнишь? Или не хочешь говорить? – оберфюрер отложил книгу в сторону, поднявшись, а встав напротив нее, вдруг резко гаркнул, - Отвечай! – это слово, как удар плетки, подействовал на ведьму; схватив ее одной рукой за горло, пальцы второй запустив в собранные в косу волосы, оттянув ее голову назад, - Не хочешь. Вижу, - тонкие губы мужчины исказились в ухмылку; он знал, что ее силы не действовали на него, по какой причине, правда, не понимал, еще не разобрался, но пока это было не так важно, - Но тебе придется ответить мне, - отпустив на секунду девушку, Герцог к ее изумлению и ужасу вдруг дал ей пощечину, - Я заставлю тебя говорить тогда, когда я приказываю, - вновь схватив ее за горло, притянул к себе, не обращая внимания на ее попытки оттолкнуть его, - Запомни, я – твой хозяин, - эти слова он говорил вкрадчиво, не повышая тон, смотря свысока.

- Я убью тебя, - прошептала девушка, мало еще осознавая то, как правильно выразить все те эмоции, что бушевали в ней, но понимала, что испытывала унижение и боль.

Чуть повернув голову в сторону, Дьявол мысленно усмехнулся, а потом резко оттолкнул ведьму от себя, тут же перехватив ее другой рукой за шею, прижимая к стене. Стукнувшись затылком о бревенчатую стену, она расширила глаза, на секунду видя лишь сплошную темноту, что ее сильно напугало; несмотря на темноту в глазах, почувствовала, как длинные пальцы сковали шею, будто тугим обручем, перекрывая доступ к кислороду, а когда сознание медленно вернулось, увидела, как Герцог держит ее за горло на вытянутой руке, погрозив пальцем, пристально смотря на нее:

- Не стоит так со мной разговаривать.

В сознании проплыли лица, пропитанные злобой, яростью и желанием крови и мучений, их глаза, налитые кровью, вопли, что еще оглушали проклятиями. Та нечеловеческая боль, что даровал ей огонь, пожирающий ее тело, все еще была жива в ярких воспоминаниях. Острые иглы ошейника впивались в нежную кожу, пуская алую кровь.

Взгляд ведьмы стал вдруг стеклянным. Вжавшись в стену, она лишь с силой сжимала пальцами руку Герцога, пока ее тело била мелкая дрожь. Он не видел перед собой оружие или монстра, вызванного из Ада, сейчас перед ним тряслась от страха девчонка младше его раза в два. Курт даже мог поклясться, что на какое-то мгновенье, ее глаза посветлели, но может то было отражение от света, попадавшего в комнату через окно, ил блик. Замотав головой, сильно зажмурившись, девушка резко выдохнула, освобождая легкие, а потом с теми силами – нет, не магическими, - теми, которые были в ее теле, ударила рукой по руке оберфюрера, что все еще удерживала ее горло.

- Не понимаешь, - та улыбка, что сейчас вырастала на лице Герцога, становилась все шире и злее, и многим она внушала неописуемый ужас, кто знал этого человека или же был наслышан о нем.

Пальцы мужчины впились в нежное горло девушки, как острые шипы, вдавливая гортань так глубоко, что кислород просто перестал поступать в легкие. Задыхаясь, она инстинктивно открыла рот, как рыба, только что попавшая в сеть и вытащенная на берег, вновь начав бить мужчину, что мало помогало – силы иссякали с каждой секундой, покидая тело. Яростная боль разорвала легкие, горящие адским огнем изнутри; запрокинув голову, ведьма уже чувствовала, как начали неметь кончики пальцев, а ее дыхание превратилось в ужасающий хрип, затихавший с каждой секундой.

Как только тело перед ним начало обмякать, Курт разжал хватку, позволяя девушке упасть на колени, которая тут же закашлялась громким лающим кашлем, жадно хватающей ртом воздух, уткнувшись лбом в пол. Наблюдая за тем, как та пытается восстановить дыхание, мужчина усмехнулся, а потом поддел носком сапога ее подбородок, приподнимая его так, чтобы ведьма взглянула ему в глаза, глядя на нее с неким отвращением:

- Вставай.

Знал ли он, что она не послушается? Конечно. И это не удивляло – они всегда не слушаются, никто, зная, что их упрямство приведет к плачевным последствиям. Наклонившись, Дьявол схватил волосы девушки и потащил ее вверх, не вслушиваясь в ее крики. Развернув девчонку спиной к себе, он с силой толкнул ее вперед, да так, что она врезалась в стену, и тут же прижал ее голову к бревну, говоря монотонным тоном, как разговаривают учителя, решившие начать воспитание:

- А может мне сделать так, чтобы ты отправилась обратно, откуда я вытащил тебя? – девушка хотела дернуться, но Герцог лишь сильнее удавил ее в стену, - Я не разрешал тебе двигаться, - буквально сорвав с нее штаны, оберфюрер, все еще удерживая ведьму, не давая ей пошевелиться, а тем более выбраться, оголяя упругие ягодицы; сжав одну, тут же провел кончиками пальцев между ее ног, улыбнувшись, - Как интересно. Не думал, что тут окажется так гладко. В моем понимании ты не должна быть такой красивой, - ведьма снова дернулась, но на тот раз уже не так сильно, как впервые, да и на глазах начали наворачиваться слезы, хоть та их и старалась скрыть; да, он этого и добивался, унижая это существо, показывая ему то место, которое оно заслуживает, - А может мне начать тебя использовать по прямому твоему назначению? - просунув руку между ее ягодиц, Курт засунул два пальца во влагалище так глубоко и резко, что девушка выгнула спину, от неожиданности и боли расширив глаза; упиваясь мыслью о том, что теперь некое существо из Преисподней принадлежит ему, и он волен делать с ней, что хочет.

От одной этой мысли по всему его телу прошла приятная электрическая волна, зарождающая спазм внизу живота. Чувствуя, как половой орган начал медленно набирать силу, Герцог еще раз с силой засунул пальцы в лоно ведьмы, заставив ее издать короткий писк. Овладеть ей прямо тут, показав свое превосходство, несмотря на то, что она обладает магией, взбудоражило его. Расстегнув пуговицы на штанах, он вытащил член и, проведя пальцами по его стволу, помогая возбудиться еще сильнее, рывком ввел его в ведьму, прошептав, наполняя каждое свое слово ядом:

- Как же туго, и очень приятно. Наверное, мне и правда стоит пользоваться тобой именно так, зная, что ты ничего не сможешь сделать мне, - утробно рассмеявшись, мужчина делал резкие толчки тазом, каждый раз входя в лоно девушки так глубоко, что головка с силой ударялась о матку, причиняя даже не физическую боль, а больше моральную.

Тяжело дыша от возбуждения, Курт ускорился. Распухшая от крови головка сильно терлась о стенки влагалища, будто бы перед соитием ее обмотали наждачной бумагой, от чего каждое движение мужчины заставляло ведьму вздрагивать от не только неприятных ощущений, но и от унижения, глотая тихие всхлипы и слезы. Намотав белые волосы на кулак, Дьявол подтянул голову ведьмы к себе, от чего той пришлось выгнуться, придерживаясь руками о стену.

- Это будет тебе уроком, - горячее дыхание коснулось ее щеки, но девушка только и могла, что промолчать, содрогаясь от боли.

Сделав еще толчок, но на этот раз более мощный, чем другие, оберфюрер глухо прорычал, с силой прижав ведьму к стене. Когда семя излилось полностью, мужчина отошел от упавшей на пол девушки, начав одеваться. Он даже не посмотрел на нее, потеряв интерес, как к использованной вещи, которая в эту минуту ему не нужна. Тихо сопя от унижения и отчаяния, ведьма отползла в сторону, сумев быстро подтянуть штаны, чувствуя, как все внутри нее горит, разрываясь от боли. Бросив испуганный, но при этом ненавидящий взгляд на стоявшего к нему спиной. На долю секунды в ней вдруг проснулось желание ринуться к нему, по пути схватив кинжал, и воткнуть в ненавистника острое лезвие, а потом вспороть ему грудную клетку и вынуть сердце, но стоило ей пошевелиться, как тот, все еще не поворачиваясь, произнес:

- Только посмей.

Рихард сидел на скамеечке, вытянув ноги и перекрестив щиколотки, наблюдая за тем, как туман медленно ползет по полю. Поднеся к губам сигарету, сначала хмыкнул, подумав о том, что это может быть природное явление, и ничего магического или сверхъестественного в этом ничего нет, тут же делая долгую затяжку. Но все же что-то не давало ему покоя, тревожа нутро. Чуть прищурив глаз от тонкой струйки дыма, поднимавшейся от сигареты, одноглазый тут же выдохнул сизоватое облачко через ноздри, чуть покачав головой. Нет-нет, что-то тут дело нечисто!

А ведь когда-то он и не стал бы думать о таком.

Чуть улыбнувшись одному весьма пикантному воспоминанию, Рихард чуть прицокнул языком, припоминая имя той самой француженки, с которой провел одну, но весьма незабываемую ночь. Ее звали Адель – хрупкая, миниатюрная шатенка, не знающая языка Германии, но при этом постоянно лепетавшая на своем родном. Они познакомились на улице, когда он с товарищами проходили мимо одного уличного кафе во время своего отгула.  Столики стояли прямо у здания, где виднелась вывеска, но что именно там было написано, одноглазый не знал, да и не задумывался вообще. Для него тогда казалось, что все будет именно так, как тогда во Франции, - они просто вошли в Париж, и их встречали, размахивая флагами, улыбались, радостно размахивая руками.

Адель была замужем, но обаятельный блондин с голубым глазом умел расположить к себе любую. Ее даже не отталкивало то, что они говорили на разных языках, и даже то, что он был лишен одного глаза, - а может даже наоборот, ее покорило все это. Она улыбалась, сидя на его коленях, пока они расположились на траве под тенью цветущих яблонь, а он рассказывал ей о себе, зная, что она не понимает, да это было не так важно, - она слушала, что-то лепеча в ответ, все улыбаясь.

Выдохнув дым, одноглазый даже как-то мечтательно вздохнул, вспомнив, как обнимал Адель, пока они стояли, прячась от дождя в арке, как она дрожала от холода, промокнув насквозь. И в тот момент он завладел ее губами, сначала осторожно пробуя их на вкус, нежно прикасаясь, словно дегустируя дорогой напиток, а потом, прижав ее к стене своим телом, смог прочувствовать полностью, поддавшись желанию.

Приятные воспоминания потянули за собой и легкую грусть, которую Штуббе ненавидел всей душой. Было тяжело осознавать, что тогда он не наслаждался моментом, как нужно было, и то время было уже давно упущено; и что самое неприятное – его не вернешь, как ни старайся. После того, как им было приказано покинуть Францию, Рихард не раз старался найти ту девушку, он писал ей по тому адресу, который помнил, когда провожал ее до дома. Но письма так и оставались без ответа. Тлеющая сигарета обожгла пальцы, и мужчина, пробубнив ругательство под нос, кинул бычок на землю, притоптав его носком сапога. Поднявшись, одноглазый поправил форму, отряхнув ее, будто бы та была сильно загрязнена. Мысль о том, чтобы доложить Герцогу о выполнении приказа о расставлении постов по периметру деревни, подтолкнула его на то, что вполне вероятно тот захочет пропустить стакан-другой, а может и все же даст увольнительное, и Рихард спокойно улетит ближайшим самолетом в Берлин хотя бы на месяц, пока дивизия находится в этом богом забытом месте со всеми ведьмами и чертями.