Прозрачная жидкость медленно наполняла стакан под чутким взором Рихарда, который щурился, словно кот, только что вкусивший жирной сметаны и греющий свое пузо на солнышке. Он сейчас и правда походил на это животное, не хватало только длинных усов, которые можно было бы облизывать. Чуть сглотнув, когда последняя капля упала, и Герцог начал наливать водку уже в другой стакан, одноглазый поднял взгляд на сидящего напротив, в нетерпении ожидая, когда тот закончит.

На столе перед ними стояли небольшие тарелки с нехитрой закуской: соленые огурцы, которые Рихард достал из погреба, чуть при этом не свернув себе шею, хлеб, нарезанное кусками обжаренное мясо, квашенная капуста и отварной картофель, что принесли солдаты по приказу оберфюрера, скорее всего забрав это у мирных. Но было ли это так важно самому Герцогу? Конечно же, нет.

- Я смотрю, ты глаз отвести не можешь, - с легким сарказмом заметил Герцог, при этом на его лице сохранялась серьезность; налив один стакан, он тут же наклонил горлышко бутылки ко второму, и тут же прозрачная жидкость стала наполнять и его, - Рано или поздно тебя погубит это.

- Погубит или нет, это не тебе решать, - фыркнул тот, беря пальцами один из огурцов, а откусив его с характерным хрустом, опрокинул в себя содержимое своего стакана, не дожидаясь того, как хозяин дома присоединиться к нему.

Поморщившись от горечи водки, прокатившейся по языку, потом по глотке, опаляя ее, одноглазый уткнулся носом в рукав, громко засопев, а, когда мимолетные неприятные ощущения ушли, сменившись приятной теплой тяжестью в желудке и легкостью в голове, выдохнул через нос, тут же откусив еще кусочек огурца, добавив себе под нос: «Эх, хорошо пошла.» Усмехнувшись, Герцог последовал его примеру, но в отличие от своего адъютанта не стал занюхивать рукавом, а сразу закусил куском хлеба, отправив следом и немного квашенной капусты. Как и подчиненный, он тоже ощутил горечь, но для него она была, как бальзам на душу, как и то самое тепло в желудке, расходящееся волнами.

- У меня к тебе дело. И я надеюсь, что ты, одноглазая образина, не опозоришься, - холодный взгляд Курта из-под светлых нахмуренных бровей стал строже, - Мне нужно, чтобы ты завтра же отправился в те самые развалины и хорошенько их осмотрел.

- Но… по-се-му я?! – возмутился Рихард с полным ртом, до этого что-то старательно пережевывая.

- А как ты думаешь, почему? – усмехнулся Дьявол, беря бутылку и начав разливать водку по новой.

Увидев, что стаканы наполняются, одноглазый стал жевать чуть быстрее, не забывая при этом еще и рассуждать:

- Потому сто я твой асъю-сант? – несколько крошек фонтаном брызнули во все стороны; смахнув одну из них, что попала на рукав кителя, оберфюрер коротко кивнул, - И потому сто я…

И с новой силой изо рта, как артиллерийские снаряды, полетели крошки. Одарив подчиненного крайне тяжелым взглядом, Курт поджал один уголок губ, еще раз убрав остатки еды, что была не так давно во рту одноглазого:

- Я смотрю, ты поверил в свое бессмертие, обезьяна лупоглазая! Аккуратнее не пробовал есть или привык только из корыта со свиньями жрать? – сделав колкое замечание, после короткой паузы, Герцог взял стакан и в задумчивости заговорил, решив все же объяснить нерадивому подчиненному свои мысли по поводу приказа, - Есть у меня некоторые догадки, что мы упустили кое-какие детали, которые могли остаться в тех развалинах. И я опасаюсь, что, если мы сейчас уедем, не обыскав их, то что-то потеряем, - и перед тем, как сидящий напротив успел открыть рот, набитый едой, оберфюрер прервал его, громко стукнув по столу уже пустым стаканом, - И именно поэтому хочу, чтобы ты поехал туда еще раз и проверил там все.

- Но…

- Никаких «но»! – раздался еще и стук кулака об столешницу, от чего стоявший стакан чуть звякнул, задев край тарелки, - Отправляешься утром, - и тут же добавил более низким голосом, погрозив пальцем, - Это не обсуждается.

Проглотив то, что жевал, одноглазый скривился, видимо, чуть не подавившись, а потом взял стакан и махом опрокинул в себя его содержимое, промочив горло. Чуть отклонившись назад, Рихард попытался заглянуть в соседнюю комнату, где должна была сидеть ведьма, но она была вне поле зрения одноглазого, что в какой-то степени удивило его:

- А эта? – кивнул головой в сторону комнаты, имея в виду девушку, - Может лучше ее?

- Штурмбаннфюрер Штуббе, мне напомнить Вам о Ваших обязанностях, как моего адъютанта? – еле поведя бровью, Дьявол наклонил голову так, чтобы посмотреть на него исподлобья, отчего взгляд теперь казался более угрожающим, - А может быть о том, что может быть за неповиновение в военное время?

Ответом послужил громкий кашель одноглазого, у которого даже слезы выступили. Вытерев тыльной стороной ладони щеку, Рихард с обидой во взгляде уставился на оберфюрера:

- Я лишь предложил… Тем более не понимаю, зачем рисковать солдатами, когда есть… она, - последнее слово он выделил специально, чтобы показать свою неприязнь.

- Я все сказал, - отрезал Курт, разливая водку, - У тебя есть выбор: либо ты выполняешь поставленную задачу, либо тебя ждет трибунал. Одно из двух.

Туман еле касался стеблей колосьев, покачивающихся под осенним ночным ветром, как белое молоко, разливаясь по полю. Выползая из леса, он все ближе и ближе подбирался к деревне под черным, как смоль небом, на котором не было ни единой звезды. Глухая ночь поглотила все звуки, усмирив даже непокорных ночных птиц и зверей, чьи голоса еще чуть больше месяца назад были слышны со всей округи. Пугающая, будто бы звенящая тишина обволокла землю, и лишь туман, как живой, все полз и полз вперед.

Остановившись рядом сослуживцем молодой, примерно лет двадцати, рядовой вздохнул, рассматривая белую пелену, протянувшуюся от чернеющего на горизонте леса, торчавшим иглами елей:

- Он будто специально сюда идет, - его осипший голос стал еще тише, но тут же кашлянув, прочистив горло, добавил, - Не по себе мне.

Борясь со сном, одолевающим уже не первый раз, собеседник ответил:

- Только не говори, что ты тоже в эту чушь веришь – про «живой туман»? Бредни все это да россказни местных.

- Я слышал, как вчера возле одного дома нашли кровь…

- Это все местные! – чуть повысил голос второй, уже повернувшись к товарищу, и хоть его лицо не было видно в темноте, но зато хорошо ощущался недовольный взгляд, - Они для нас враги, которые заняли их дома, выгнали их на улицы, и теперь они местными легендами и сказками хотят нас напугать, - положив ладонь на рукоять висевшего на ремне автомата, хмыкнул, сделав голос более высокомерным, - А может ты решил просто дезертировать?

Не ответив, первый солдат молча отошел от него, встав туда, где стоял ранее. Слова о дезертирстве немного отрезвили, но все-таки страх перед неизвестным все еще роился внутри, от чего парень стал еще чаще следить за тем, как туман клубился над колосьями, вглядываясь в белесую пелену.

Ей хотелось смыть всю грязь с себя после того, что с ней сделал этот мужчина – Герцог, как звали его другие. Она чувствовала исходящую от него силу, но пока не могла понять, что именно это значило, не могла объяснить себе, что связывает их, так как на него ее способность не действовала. Все еще чувствуя ту боль, что ей причинили, девушка все сильнее и сильнее шоркала кожу мочалкой, пока та не становилась красной, и лишь потом приходило легкое успокоение, что она становится чище, и все же моменты произошедшего ввинчивались, появляясь вспышками перед глазами; и тут же ведьма брала снова мочалку и вновь начинала шоркать себя. Как она могла позволить ему прикасаться к себе? Как могла позволить сделать с ней такое?

Вода уже давно остыла, и именно это заставило девушку выйти из бани, хотя чувство того, что она все еще грязная не покидало. Одев чистую рубаху, найденную у этого мужчины, медленно пошла к дому, стараясь не обращать внимания на холод, сковывающий все ее тело, идя через небольшой огород, теперь уже заросший травой и бурьяном, через который все же можно было заметить растущие овощи: тут были и петрушка, еле видневшаяся среди сорняков, и лук, чьи «перья» уже начали желтеть, морковь, чья ботва уже опала на землю и почти высохла, у забора росла картошка. Обойдя все это по тонкой тропике, ведьма почувствовала ароматный запах увядающей малины, чей аромат вызвал у нее какое-то мимолетное приятное ощущение чего-то знакомого. Остановившись, ей вдруг захотелось понять, откуда у нее это такое незнакомое, но такое манящее чувство, от которого на душе становилось теплее и как-то спокойнее, что отодвигало прочь страх перед человеком, который сумел вернуть ее в этот мир, как вдруг в ночной тиши раздался протяжный крик, и, дернувшись на него, девушка увидела, как белесая пелена уже обогнула стоявший на окраине дом.

В полуночной тишине раздался истошный вопль, наполненный отчаянием и мольбами о помощи, что не смог скрыть туман, уже добравшийся до деревни. Испуганные жители, разбуженные криками, трусливо закрылись в своих домах, не желая высовываться наружу, переборов свое любопытство. И только солдатня с собаками бежала туда, откуда слышался шум, размахивая фонарями, рассекая белесую пелену, разгоняя ее. Громкий лай и вой псов, как казалось, слышался по всему селу, наполнив ночь новыми звуками.

Выбежав из штаба, Герцог уставился в сторону домов, потеряв весь хмель. За ним тут же показался и Штуббе, часто моргавший, стараясь отогнать от себя алкогольное опьянение, все еще смутно осознавая, что именно он услышал, да и может это вообще показалось, но вдруг в темноте мелькнуло что-то белое и большое, двигавшееся от стены. Расширив глаз, Рихард чуть не выкрикнул, испугавшись, вовремя разглядев в свете фонаря, висевшего над дверью, что это была ведьма, на которой, кроме рубашки, ничего не было, а белые распущенные волосы придавали ей образ призрака. Ее заметил и Курт. Спустившись с крыльца, мужчина быстро догнал девушку, схватив ее за локоть, дернув на себя:

- Куда пошла, девка?! Живо в дом!

- Не трогай меня, - пытаясь вывернуть руку так, чтобы ее отпустили, ведьма сделала шаг назад, но оберфюрер вновь дернул ее на себя, от чего на лице той появилась гримаса боли.

- Я дважды повторять не стану, - угрожающе предупредил Дьявол, наклонив голову, вглядываясь в черные, как ночь, глаза, а потом выпрямившись отшвырнул девушку назад, указывая вернуться в дом, - Рихард. Рихард, инвалид ты проклятый, я тебе сейчас ноги переломаю, если ты сейчас же не узнаешь, что там произошло! Выполнять, - повернувшись, чтобы наорать на подчиненного, вдруг встретился взглядом с ведьмой, все еще стоявшей на том же самом месте, - Я тебе что сказал? Живо. В. Дом, - не противясь порыву, тут же отвесил ей увесистую пощечину, пригрозив пальцев, – В следующий раз будет больнее.

Прижав ладонь к лицу, девушка часто задышала, отвернувшись. Острая боль обожгла нежную кожу, а то мимолетное ощущение спокойствия с запахом малины улетучилось, будто его и никогда не бывало, оставив на душе горькое чувство омерзения к себе, своей трусости и неспособности ответить. А ведь он был обычным человеком, не обладающим даром или же способностями природы; он лишь смог прочесть строки в книге и каким-то образом вернуть ее из мира Ада в мир людей. Или все же в нем была сила? Ведьма вновь посмотрела на него, пытаясь почувствовать скрытый дар, которым вполне вероятно мог бы быть в нем.

- И только попробуй применить ко мне или к моим подчиненным свои штучки, - предупредил сухим с небольшой хрипотцой голосом Герцог, снова беря ее за локоть и таща в сторону штаба, - Рихард, твою мать! Я что сказал тебе делать? – последнюю фразу он уже кричал в сторону подчиненного, еле спускающегося по ступеням, державшись двумя руками за перила.

Запихнув девку в дом, Курт с яростью захлопнул дверь за ее спиной, а сам повернулся к охране, отдавая приказы о том, что нужно усилить патрули по периметру деревни, проверить каждый дом, а в случае сопротивления со стороны жителей, стрелять на поражение без предупреждения. До него и раньше доходили слухи о исчезновениях, но сам лично Герцог пытался опровергать то, что это как-то связано с туманом, считая, что местные просто находили лазейки и сбегали, или же на них нападали дикие животные, а еще вокруг были партизаны, которые в конечном итоге тоже играли ключевую роль. Он был приверженцем логических умозаключений, а не верований в домыслы и сказки; и, даже, когда ему был дан приказ приехать в это место, забытое всеми богами мира на окраине вражеской страны, выяснить наличие тут странного места, указанного в древнем фолианте, и по возможности вызвать описанное в рукописях существо, все еще не верил в положительный исход этого дела; не верил даже, когда разведка доложила о нахождении недалеко от села тех самых развалин; не верил, когда спускался в подвал; не верил и в то, что все это получится, читая строки. Но все же ему пришлось поверить, когда перед ним появилась девушка с черными глазами, способная лишь мыслью убить человека, приказав ему сделать это.

Капли крови стекали по покосившемуся забору, сползая по тонким стеблям травы в грязь. Тут и там виднелись бордовые брызги, уже застывшие от утренней прохлады. В воздухе все еще угадывался металлический запах, как тонкая нить, напоминая о случившимся прошлой ночью, о том крике, наполненном таким отчаянием, от которого стыла кровь в жилах тех несчастных, что слышали его. Стоявшие цепью солдаты, часть которых еще удерживала собак на поводках, негромко обсуждали случившееся, тихо перешептываясь, пока офицеры пытались понять, куда именно подевалось тело, чья кровь окропила улицу, протянувшись от одного забора до другого. Казалось, что тут произошла бойня, а пропавшего просто разорвали на части, но не было ни единой зацепки, кто именно мог сделать такое, не оставив при этом ни единой части тела.

Выслушав предположение о диких зверях, Штуббе еще раз осмотрел доски одного забора, потом и второго, проследив взглядом по дорожке крови, что протекала между ними по дороге с проезженной в грязи колеей, пытаясь понять, что именно произошло тут. Достав из кармана кителя пачку с сигаретами, одноглазый закурил, потерев пальцами той руки, где держал сигарету, лоб, соображая. Мозг отказывался работать, выдавая совершенно немыслимые идеи, связанные с появлением ведьмы, о чем, конечно же, он молчал, отодвинув это до разговора с Герцогом. Чуть кивнув на предложение о нападении диких зверей, Рихард зажал сигарету в зубах, выудив из другого кармана блокнотик с коротким огрызком карандаша, которые носил практически всегда при себе. Записав несколько показаний опрошенных ранее солдат и жителей, возле участков которых все это и произошло, сделал вывод, что никто ничего не видел в проклятом густом тумане, упомянув еще и то, что никогда подобного не было – туман был, но не такой густой, да и видели его не так часто, в основном на болотах по осени, а люди, если и пропадали, то все в том же болоте тонули, или им встречались звери, но в том или ином случае виднелись следы пропажи.

Шлепая по грязи, одноглазый намеревался все же обсудить с Дьяволом все то, что накипело у него за последнее время, припомнив ему еще тот случай, когда проклятая девка чуть не убила его. Подходя к штабу, он по пути выбросил сигарету в сторону, махнув охране, поприветствовавшей его. Вчерашнее застолье, которое начиналось очень даже хорошо, сейчас аукнулось неприятной головной болью, а еще пустым желудком. Стукнув один раз кулаком по двери, Рихард распахнул ее, входя в дом, тут же захлопнув с громким стуком.

Перевернувшись, Герцог подмял под себя девушку, перехватив ее руки одной своей и прижав их к подушке над ее головой. Извиваясь под ним, ведьма пыталась выбраться или высвободить руку, чтобы оцарапать мужчину, хотя бы физически причинить ему боль, но ее жалкие попытки его только забавляли, разжигая в его теле еще больше желания овладеть ее телом. Приподняв один уголок губ, Курт проследил за своей рукой, которой накрыл грудь, скрытую таканью рубашки, сжав ее пальцами, - упругая, с торчавшим соскам, - она так и манила.

- Не помню, чтобы я разрешал брать мои вещи, - с легкими нотками издевки напомнил он, отодвигая край рубашки, оголяя набухший сосок, окруженный розовым ореолом.

- Не прикасайся ко мне, - прошипела ведьма, извиваясь, и чем больше она сопротивлялась, тем быстрее ее силы покидали ее.

Сжав подушечками пальцев сосок, оберфюрер чуть оттянул его, а когда девушка снова дернулась, усмехнулся, посмотрев на ее лицо, не поворачивая головы:

- Ш-ш… Ты же не хочешь, чтобы я вновь взял тебя силой?

Немного приподнявшись, но все еще не отпуская руки ведьмы, Герцог сильнее развел ее ноги в стороны бедрами. Опустив руку вниз, он провел кончиками пальцев между ее ног, с интересом наблюдая за изменениями мимики на побледневшем личике и тем, как расширились глаза, стоило ему погрузить два пальца в ее лоно. Приоткрыв рот от негодования и изумления, девушка изогнулась, прижимаясь грудью к мужчине, инстинктивно пытаясь свести ноги, но лишь согнула их, обвив бедра Дьявола, теперь уже широко улыбавшегося. Медленно двигая рукой, он водил подушечками пальцев по стенкам влагалища, чувствуя, как внутри начинает появляться смазка. Ее тело металось из стороны в сторону, всячески отвергая то, что делал мужчина, предпринимая попытки избавиться от этого, но Курт видел и чувствовал, что природный инстинкт брал вверх над разумом, и ведьма уже тихо сопела и постанывала, невольно поймав такт, двигая тазом.

Убирая руку, оберфюрер провел пальцами по набухшему клитору, и тут же в комнате раздался негромкий, но протяжный стон. Снова выгнув спину, девушка задрала голову, но тут же уставилась на него своими угольками-глазами. Раскрасневшиеся щеки и припухшие губы, чуть приоткрытые, словно просящие о поцелуе, и черные глаза, наполненные сдерживаемой обидой и в тоже время желанием продолжения. Еще сильнее оскалив зубы, Дьявол приспустил трусы и рывком ввел член в нее, поймав взглядом то, как ведьма снова выгнулась, задрав подбородок, издав жалобный стон. Мышцы внутри нее сжались, туго обхватив головку, что терлась о стенки влагалища при каждом толчке. Двигая тазом, Курт сжал грудь девушки, обведя подушечкой большой пальца сосок, а потом провел ладонью до ее шеи, обхватив которую пальцами, немного сжал, впиваясь с жадностью в припухшие губы, как вдруг молниеносная острая боль заставила его отпрянуть. Во рту чувствовался привкус крови.

- Что ж, придется тебя научить манерам, - проведя языком по губам, мужчина понял, что девчонка укусила его, прокусив нижнюю губу.

Как же ему хотелось ударить ее. Проучить за эту наглость. Сжав челюсть, Дьявол схватил щеки девушки пальцами, больно стискивая, словно тиски, и тут же сделал несколько мощных резких толчков, чувствуя, как головка таранит матку, упираясь в нее. Ведьма упиралась, сдерживая себя, и ему хотелось сломить ее, подчинить себе не только ее тело, но получить полностью. Он умел ломать людей, умел уничтожать их волю, и вот теперь, наконец-то, получил еще одну игрушку, с которой можно было вволю наиграться. Для него она была лишь диким зверем, специально пойманным им самим, и теперь внутри разжигался азарт охотника, желающего узнать предел воли этого зверя.

Еще толчок. Девушка часто дышала, скрывая напряжение, что появлялось внутри нее внизу живота при каждом движении мужчины, но природа брала свое. И это одновременно и пугало ее, и становилось желанным. Вывернув голову, она вдруг вцепилась зубами в запястье Дьявола, ошарашив его, а потом сумев высвободить одну руку, к его удивлению еще и ударить по лицу, начав ёрзать с новой силой. В глазах Курта потемнело. Приподнявшись, он в миг дал ей увесистую пощечину, от чего ведьма даже услышала легкий звон в голове, клацнув зубами. Воспользовавшись тем, что она не сопротивляется, Герцог быстро перевернул ее на живот, прохрипев:

- Дрянная сука, надо было отрубить тебе руки и вырвать зубы…

Оттянув ее бедра на себя, он ввел член в лоно. Проведя языком по укушенной губе, которая начала ссадить, Дьявол, тяжело дыша от гнева, прижал голову девушки, успев в том момент, когда та хотела уже приподняться. Охваченный диким желанием, излить семя, и наказать девку, делал сильные, резкие толчки, входя все глубже, чувствуя, как ее тело содрогается от боли.

Где-то из-за спины раздался громкий стук. По позвоночнику скользнуло напряжение к затылку, когда оберфюрер повернул голову на звук, сразу поняв, что скоро кто-то потревожит его, представив, как расправится не только с непрошенным гостем, но и с баранами, стоявшими у двери, пропустивших визитера. Вернувшись к ведьме, мужчина ускорился, двигая тазом, хотя уже того возбуждения, как ранее, не было. Кончив, он глухо прорычал, склонив голову к плечу девушки, а потом быстро поднялся, натягивая нижнее белье. Успев одеть штаны до того, как входная дверь с грохотом распахнулась, Герцог увидел, как в дом входит Штуббе.

- У тебя есть секунда, паскуда ты одноглазая, чтобы сказать мне причину твоего появления в моем доме, тем более в такой манере, - прогремел голос Дьявола в дверном проеме.

Обернувшись, Рихард уловил не только настроение Курта, но и от его взора не ушло то, как быстро спряталась под одеяло ведьма, тут же смекнув, что прервал достаточно приятное времяпрепровождение командира. Отступив, пропуская мимо Герцога, шедшего в сторону умывальника, он спешно начал искать по карманам тот самый блокнотик, в который записывал сведения о инциденте да о том, что рассказали свидетели. Пока подчиненный что-то искал, рыская по карманам, оберфюрер, подойдя к зеркалу, висевшем над умывальником, взглянул на себя, теперь увидев место укуса, - это была небольшая царапинка, но на нежной коже немного щипало. Еще раз проведя кончиком языка по укусу, мужчина наклонился над раковиной, начав умываться, поторопив одноглазого:

- Я слушаю.

Торопясь, Штуббе обнаружил искомое в нагрудном кармане, но подтянув его, чтобы вытащить, чуть не выронил, хватая блокнот уже двумя руками:

- Я тут это… Ты же говорил…

- Рихард, живее!

- Ночью помнишь крики были? – одноглазый старательно искал ту самую страницу, где все и было записано, при этом делая шаги по комнате, - Ты же меня туда отправил… ну узнать, что там произошло, я узнал, что пропал один из постовых, который должен был патрулировать тот участок, - сделав еще шаг, при этом случайно задев носком сапога ножку стула, отвлекся, глянув на секунду себе под ноги, обутые в грязные сапоги, - Я допросил паренька, который стоял с ним в карауле, так он говорит, что ничего по началу не происходило, только туман был, - обойдя препятствие, сделал еще пару шагов и остановился, наконец-то, найдя нужную страницу, теперь начав зачитывать, - По его рассказам, в эту ночь ничего необычного не было, все шло, как обычно, обойдя улицу, он решил пойти назад навстречу пропавшему, но буквально «уткнулся» в стену тумана, а вот потом он услышал вопли, - перелистнув страницу еще раз, одноглазый сделал еще шаг по направлению к Герцогу, - А вот живущие там говорят, что вообще ничего не слышали и не видели, мол, спали крепко. Но мне кажется, брешут они. Но уточнили, что и раньше у них тут люди пропадали, но кого звери утащат, кто в болоте сгинет, а тут от забора до забора кровь, будто солдатика разорвали, но тела так и не нашли, даже собаки след не берут.

Слушая доклад, Курт умылся, но беря полотенце, висевшее на крючке рядом с умывальником, заметил, то весь пол был в грязи. Вытерев лицо, он обвел взглядом следы, оставленные подчиненным, вышагивающим по комнате, и, остановив взгляд на Рихарде, утробно прогремел:

- Штуббе, только попробуй сделать хотя бы еще шаг, и будешь вытирать своей жопой пол!

Тот непонимающе уставился сначала на оберфюрера, а потом опустил голову, посмотрев на свою обувь, искренне не понимая, что именно так разозлило командира. Медленно положив блокнот на стол, Рихард улыбнулся:

- Лучше пойду, а ты, если захочешь, то прочтешь – я тут кое-что записал, там про это… ну что было, показания, опрос свидетелей…

- Пошел вон, - мысленно обещая себе когда-нибудь расправится с одноглазым, Дьявол рванул к нему, но тут же наступил на один из лежащих на полу комьев грязи, громко выругавшись.

Воспользовавшись тем, что Герцог отвлекся, Штуббе подлетел к двери, взявшись за ручку, повернул голову к оберфюреру:

- И это… Я все думаю, что все случилось из-за этой девки. Не зря же она тогда чуть не застрелила меня в подвале, ведь ты сам видел, что это именно она заставила меня… Курт. Курт, ты слышал…

- Сука, Штуббе! – рявкнул тот, уже протягивая руку, чтобы схватить одноглазого, - Я тебя сейчас сам застрелю. Пошел вон отсюда! – но он вовремя успел скрыться за дверью.

Осматривая испачканный пол, Герцог мысленно проклинал тот день, когда решил взять это одноглазое недоразумение в свои адъютанты, как вдруг дверь скрипнула и раздался сдавленный приглушенный голос того самого нарушителя, который не только потревожил его ранним утром, но и стал причиной такой грязи:

- Вот зря ты, Курт. Зря.

Расширив глаза, которые начали уже кровью наливаться, оберфюрера резко развернулся, хватая лежавший на столе Люгер, который оставил со вчерашнего вечера, чтобы почистить утром, заорав:

- Пошел на хер, придурок! – но его рев разбился о уже закрытую дверь, что еще больше вывело из себя; взявшись за ручку двери, чтобы догнать одноглазого, думая уже избавить этот мир, а в первую очередь себя, от этого человека, Курт вдруг услышал смешок за спиной, а повернув голову, рассмотрел стоявшую в дверном проеме ведьму со язвительной усмешкой на губах, застегивавшую пуговицы рубашки.

Пальцы стиснули рукоять пистолета сильнее. Но вдруг Дьявол медленно вернул оружие туда, где оно лежало, растянув губы в озлобленном оскале, мысленно соглашаясь с желанием, вспыхнувшим в его голове. Ступая по полу босыми ногами, он молча надвигался на девушку, по началу не подозревавшую, что ее ждет, но, когда она поняла его, прочитав все по его ледяным глазам, было уже поздно.

Стоявшие у дверей солдаты вздрогнули, когда в штабе раздался протяжный женский крик, сменившийся протяжным стоном. Переглянувшись с товарищем, один из них чуть помотал головой, будто бы говоря, что это не их дело, а тот – опустив голову, вздохнул.