После того случая в туалете на их свадьбе Чонгук еще долго не мог прийти в себя, не мог осознать все, что там произошло. Казалось бы, случайная дрочка в туалете, но мужчина со временем начал понимать, что его общение с другими омегами тогда спровоцировало у Тэхёна ревность. По-другому это вряд ли назовешь. Но Чонгук не понимает, почему вдруг его муж так отреагировал. Да и вообще омега себя, по мнению альфы, странно ведёт. Они заложники обстоятельств, связанные узами фиктивного брака. Но они ведут себя так, словно и нет никакой фикции в их отношениях. Да, они знакомы всего ничего, но Чонгук все чаще стал ловить себя на мысли, что его безумно тянет к Тэхёну, и что чужая доминантность совсем не смущает, а совсем наоборот — заводит и возбуждает.

В тот день, когда они сбежали с собственной свадьбы, они приехали на квартиру и разошлись каждый в свою комнату. По дороге та искра и возбуждение, что вспыхнули ранее, развеялись. Чонгуку на самом деле было страшно неловко смотреть омеге в глаза. Он совсем не знал, что сказать и как подавить то желание повторить.

То, что Тэхён не такой омега, как остальные, Чонгук уже понял. Тому не составит труда постоять за себя и унизить кого-то лишь словами. Он выделяется среди других омег своей особенной внешностью, своим характером. Еще он отличается своей не скрытой природной доминантностью. Обычно в их мире нет деления на обычных или доминантных альф и омег, но Тэхён определенно стал исключением. Есть такие люди, которые от природы более волевые, более властные и уверенные по сравнению с другими. Тэхён именно такой омега. И Чонгук сходит с ума рядом с ним.

Еще на предсвадебном мероприятии вскользь было упомянуто, что они должны будут уехать на две недели в свадебное путешествие. Чонгук даже представить себе не мог, куда они полетят. Но одно понимал, что куда бы они ни отправились, им придется в публичных местах быть самой счастливой парой, ведь новость о их браке разлетелась по интернету, и только, наверно, не осведомленный высшим обществом об этом не знал.

Поездку они обсудили через пару дней после свадьбы. На самом деле Тэхён просто поставил перед фактом, что они летят в Сингапур, что там его ждет пустая квартира и работа, и в случае чего можно будет выйти в люди, сделать вид, что они отдыхают и наслаждаются семейной жизнью. Чонгук в момент разговора просто замер, он был атакован в который раз аурой омеги. Альфа чувствовал, как его рецепторы щекочет слегка тяжелый аромат грейпфрута, который омега перестал скрывать дома, и поэтому альфа слышит его теперь намного чаще. За несколько дней нахождения Тэхёна в квартире та уже пропиталась чужим запахом. Он повсюду, и иногда Чонгук не может им надышаться. Собственный жасмин на фоне стал почти незаметен.

В Сингапур они улетели уже на следующих выходных. За это время Чонгук решил все вопросы в компании, передав часть обязанностей Юнги и своему отцу. Во время сборов и перелета альфа возвращался к разговору со своим младшим братом, который говорил, что как бы ни обернулось все потом, этот брак станет удачным. Что, несмотря на неизвестное будущее, стоит ловить момент в настоящем и принимать ситуацию такой, какой она есть. Чонгук из-за этого думает, что такой омега, как Тэхён, был послан ему судьбой не просто так.

Перелет был относительно недолгим, но выматывающим. Чонгук хоть и не боится летать, но нахождение в самолете его утомляет и давит. В аэропорту они прошли проверку, и на парковке их ждало такси: было решено вызвать машину, ведь оба хотели отдохнуть. Дорога заняла минут сорок с учетом пробок, квартира Тэхёна оказалась в самом центре города в одном из элитных жилых комплексов. Здание было настолько огромным, что альфа был не в силах увидеть конец небоскреба. Уже в лифте он был удивлен не меньше, когда омега нажал на кнопку с номером тридцать пять, в то время, когда всего этажей было сорок. Квартира была огромной, и Чонгук подметил, что как раз в стиле Тэхёна. Все минималистично, ничего лишнего, но при этом видно, что здесь все же живут.

— Лишних комнат у меня нет, поэтому придется спать со мной. Либо вариант на коврике у двери, — на последних словах Тэхён растянул свои губы в едва заметной улыбке.

— Коврик слишком маленький для меня. Так что так уж и быть, посплю с тобой, — ответил Чонгук.

Только от мысли, что следующие две недели они будут делить одну постель, по телу бегут мурашки. Без всякой лишней пошлости, просто лежать рядом и наблюдать за домашним Тэхёном. Чонгук, честно сказать, даже не думал о таком, не то чтобы надеяться на что-то, а тут такое.

Наблюдать за Тэхёном — интересное занятие, как кажется Чонгуку. За то время, которое они проводят вместе в одной квартире, альфа почти не сводит глаз с омеги. Мужчина замечает некоторые привычки своего мужа. Тэхён часто хмурит брови, сидя за ноутбуком; часто меняет позу в кресле, если долго в нем сидит. Самая частая — это одна нога согнута в колене, а вторую подгибает под себя. Чонгук подмечает и то, что дома омега ведет себя более свободно, но при этом его привычки совсем не портят его. Все эти мелочи, замеченные альфой, кажутся милыми и особенными.

Бывают такие моменты, когда Тэхён сидит за своим рабочим столом и выглядит слишком сосредоточенным, что лишь от одного короткого взгляда, который он кидает на Чонгука, у альфы что-то сжимается в груди. Глубокий взор словно касается его и придавливает к месту. Властность омеги ощущается даже в таких мелочах.

Каким-то переломным моментом для Чонгука стал шестой день пребывания в тэхёновой квартире. Они сидели обедали на кухне, и вроде бы ничего не предвещало беды.

— Ты снова пялишься, — даже не поднимая на него взгляда, произносит Тэхён.

А Чонгук уже никак не реагирует, потому что да — пялится. По-другому не может, омега напротив даже ничего не делая притягивает к себе словно магнит. На него просто невозможно не смотреть. Тэхён слишком красив и эстетичен, такой утонченный и уверенный в себе. Сейчас, когда они оба расслаблены и просто едят, чужой аромат не горчит, а наоборот ощущается мягкой сладостью на языке. Чонгук старается незаметно вдыхать витающий в воздухе запах грейпфрута, слегка смешавшийся с его жасмином, но все равно доминирующим над ним. Но ему кажется, что уже весь подъезд знает, что он пытается дышать омежьим ароматом, делая новый вдох, кажется, что он слишком громко дышит.

Кажется, он совсем перестает дышать, когда Тэхён салфеткой начинает вытирать свои пальцы. Каждый по очереди. Вроде бы что такого в таком обычном действии, но Чонгук так залип на эти длинные, слегка узловатые омежьи пальцы. Альфа тяжело сглатывает и даже не замечает, как в голову пробираются разные мысли. Он представляет, как эти длинные пальцы проникают в него и нетерпеливо растягивают, готовя под себя. Как обхватывают член, дразня и не давая кончить. Представляет, как эти пальцы обхватывают его шею, слегка ее сжимая. Чонгук не замечает чужого взгляда на себе, он лишь чувствует, как возбуждается от подобных мыслей и как растет желание воплотить все фантазии в реальность. Словно кувалдой по голове бьет лишь одна мысль: он хочет лечь под этого омегу. Омегу, который может надавить лишь взглядом и парой фраз, играя своим глубоким чарующим голосом. И он даже забывает, что раньше боялся своих ощущений и считал все это неправильным.

— Ты чего завис? — спрашивает Тэхён, но альфа никак не реагирует. — Чонгук? Чонгук! — вторит чужое имя уже чуть громче.

— А? Что? Ты что-то сказал? — слегка растерянно смотрит на омегу. Чонгук чувствует страшное смущение, которое растекается по всему телу. Становится неловко от того, с какими мыслями он тут сидел перед омегой.

— Тебе плохо? — глубокий голос звучит взволновано. — Ты весь покраснел.

— Нет… нет, — нервно машет головой. — Все нормально.

Чонгук подскакивает со своего места и быстро скрывается в ванной комнате. Ему становится стыдно за свои грязные мысли, но те все никак не уходят из головы. Альфа открывает кран, набирает в ладони холодной воды и несколько раз умывает лицо. Легче не становится, он все еще чувствует, как горит его лицо от смущения и как полыхает возбуждение где-то в паху. Чонгук поднимает взгляд и смотрит на себя в зеркало и видит там словно совсем другого человека. Щеки красные, слегка мокрые волосы прилипли к вискам, а глаза черные, словно кто-то залил их чернилами, зрачок полностью перекрыл радужку мягкого коричневого цвета. Взгляд такой сумасшедший и помутневший. Чонгук еще раз смачивает лицо холодной водой и пытается прогнать все мысли, которые хоть как-то касаются омеги.

Весь день Чонгук старается не пересекаться с омегой. Стоит поймать на себе чужой взгляд, так сразу становится неловко за произошедшее ранее. Альфа борется сам с собой и пытается убедить себя, что его мысли совершенно неуместны, что они неправильные, и что он не должен хотеть лечь под омегу, что не должен дрожать лишь от одного взгляда и не должен хотеть заскулить, когда чужая аура хоть немного давит своей доминантностью. Не должен, но все происходит. Чонгук не понимает, почему он такой, почему он неправильный.

Вечером он не выдерживает. Когда время подходит ко сну, альфа ждет, когда из душа выйдет Тэхён, чтобы пойти туда после него. Омега заходит в спальню, и стоит взглядом за него зацепиться, так все мысли снова роем кружат в голове. На Тэхёне только его любимый атласный халат, не сильно перевязанный поясом где-то на талии, отчего ткань разъезжается в стороны и открывает вид на выступающие ключицы и грудь. С все еще мокрых светлых волос капает вода, прозрачные капли стекают по бронзовой коже. Чонгук сглатывает, прослеживая ее путь. Он чувствует, как появляется желание слизать каждую каплю с чужого тела. Альфа подскакивает с постели и скрывается в ванной, снова не замечая, каким взглядом его провожает Тэхён.

Чонгук прислоняется к двери позади себя и тяжело выдыхает. Он с ума сойдет с этим омегой. Никогда бы не подумал, что его фиктивный брак с подачи отца обернется вот этим. Невольно в голове всплывают воспоминания о их первой встрече, о том, как альфа залип и получил замечание от омеги. Он помнит тот взгляд, которым смотрел на него Тэхён. В нем читалось, что Чонгук здесь никто и ничего не будет так, как ему хотелось бы. И, черт возьми, это зацепило лишь раз, в следующий раз, когда омега показывал свой характер, давил своей доминантностью, Чонов внутренний альфа даже не возмущался, как положено. Лишь только в первые секунды, а потом словно чувствовал, кто именно стоит рядом, и затихал, и тихо урчал от чужой власти.

Мужчина заходит в душевую кабинку, открывает кран и выкручивает его на горячую воду. Кипяток обдает напряженное тело, вызывая у мужчины шипение, но, несмотря на высокую температуру, он ее не уменьшает. Чонгук становится полностью под душ, вода стекает с макушки вниз по всему телу, он облизывает мокрые губы и глотает капли, попавшие в рот. Стекло кабины запотело, а по плитке на стене остаются разводы. Чонгук берет стоящий на угловой полке гель для душа и, надавив себе на руку, начинает растирать его по телу. Широкая ладонь скользит по крепкой груди, случайно задевая затвердевшие соски. Альфа слегка вздрагивает от импульсов, прошедших по его телу. В паху полыхает возбуждение, которое до сих пор никуда не делось.

Чонгук опускает руку ниже, обхватывая ею свой член. Пару раз водит по нему рукой, чувствуя, как он твердеет все больше. Жарко становится не только из-за горячей воды. Он чувствует, как кровь пульсирует, отдавая глухим звуком в ушах. В голову лезут картинки вытирающего свои пальцы Тэхёна, и фантазия альфы действует на опережение, представляя на месте собственных рук чужие. Ладонь крепче сжимает твёрдый член, из которого выделяется предэякулят. Перед глазами Тэхёнова ухмылка и дикий взгляд, Чонгук словно слышит где-то в глубине своего сознания Кимово «альфа», произнесенное глубоким бархатным голосом, и от этого его тело начинает мелко колотить.

Мужчина не замечает, как отпускает свой член и скользит ладонью по бедру и заводит ее назад. Пальцами проникает между ягодицами и касается ануса, который сжимается от прикосновения. Никогда никто не касался его там, и он сам тоже никогда не трогал себя так. После последних отношений все его ласки в попытке удовлетворить себя ограничивались только дрочкой. Чонгук, словно ведомый чем-то, опускается на корточки, прихватив какое-то масло с полки. Он нервно кусает губы и вновь заводит свою руку назад, скользя пальцами по ложбинке, слегка надавливая на колечко мышц, сопротивляющееся непривычным действиям. Его тело одновременно сковывает страх неизвестного и желание попробовать.

В голове снова всплывает Тэхён, и альфа указательным пальцем надавливает, медленно проникая в дырку. Непривычно и совсем непонятно, поэтому он пробует протолкнуть палец глубже. Стенки ануса поддаются с трудом, слегка начинают саднить, но через некоторое время палец начинает скользить более свободно, и Чонгук решает попробовать добавить еще один. Смазав их еще раз маслом, он сразу проталкивает внутрь два пальца. Альфа слегка шипит, но руку не убирает, лишь выжидает какое-то время и продолжает себя растягивать. Он давит на стенки ануса, толкая пальцы глубже, через пару таких движений он упирается в простату и не сразу понимает, что только что почувствовал. По телу словно пробежал разряд тока, а в паху все приятно сжалось. Чонгук пробует сделать так еще раз и еще раз, из уст альфы вырываются приглушенные стоны. Никогда раньше не думал, что стимуляция простаты доставляет такое удовольствие даже альфам. Голова кружится от мысли, что тэхёновы длинные пальцы могли бы доставить еще больше удовольствия. Хочется задохнуться чужим запахом, но сейчас альфа задыхается лишь от сковывающих его тело возбуждения и жары в душевой кабине. Чонгук чувствует, как пульсирует его член, и он еще несколько раз стимулирует простату и доводит себя до разрядки, кончая на плитку с именем Тэхёна на устах. Мужчина падает на поддон из-за дрожащих ног и тяжело дышит. Сил подняться и смыть с себя капли спермы и масло просто нет. Те появляются лишь через некоторое время. Чонгук ополаскивает тело и выключает воду. Накидывает на себя махровый халат и выходит из ванной, надеясь, что Тэхён уже спит и не заметит его странный вид и долгое отсутствие.

— Ты там русалкой решил стать, альфа? — доносится голос омеги, который уже в постели под одеялом, но с рабочим планшетом в руках.

— Нет, просто купался, — отвечает Чонгук, подходя к своей половине кровати.

— Почти час? — слегка выгибает бровь. — Или… или ты там дрочил что ли? — уже ухмыляется Тэхён.

Чонгук так и застывает с углом одеяла в руках. Он бросает взгляд на омегу и ничего не говорит, но и не надо, Тэхён сам все понимает.

— Какое тебе дело?

— Да никакого, альфа. Только надеюсь, ты не трахнул меня в своих мыслях.

— Не переживай, тебя я не трахнул, — дерзит в ответ.

«А вот ты меня вполне» так и остается лишь в мыслях альфы.

Чонгук молча тушит свет со своей стороны, показывая, что разговаривать он больше не намерен. Тэхён повторяет чужие действия, и супруги засыпают, каждый думая о своем.

***

Через несколько дней очередное утро для Чонгука начинается максимально неожиданно. Мужчина просыпается от того, что кто-то трется об его шею, а так как кроме них двоих в квартире больше никого нет, то это Тэхён. Осознание этого заставляет альфу замереть и совсем не двигаться. Он еще не открывал глаза, поэтому не знает, чем вызвано подобное действие со стороны омеги.

— Как же вкусно ты пахнешь, альфа, — где-то возле уха хрипит голос омеги, отчего по альфьему телу бегут мурашки.

Чонгук дышать перестает в этот момент, он слышит, как глубоко вдыхает его аромат омега и как удовлетворенно мычит, почувствовав его. Медленно до обоняния альфы доносится усиленный аромат грейпфрута, и, кажется, он начинает понимать, что именно происходит и с чем связано такое поведение его мужа. У Тэхёна началась течка. Вот только Чонгук не понимает, почему он его не предупредил, что та должна была начаться. Он в растерянности и совсем не понимает, как им двоим быть, особенно с учетом того, что омега не такой, как другие, что с первых секунд жаждут получить член в заднице. Чонгук вообще не понимает, как Тэхён справляется с течкой, если он предпочитает вести.

Альфа вздрагивает, когда чувствует чужой язык на своей коже, тем самым выдавая себя. Но он все равно продолжает лежать, не двигаясь, прислушивается к своим ощущениям и к действиям омеги. Он слышит чужое тяжелое дыхание, омега все никак не может надышаться его ароматом.

— Боже, почему так вкусно, — стонет Тэхён, когда в очередной раз размашисто мажет языком по альфьей шее.

— Тэхён, — не сдерживается Чонгук и еле слышно, на грани стона, произносит чужое имя.

— Ты так чертовски пахнешь, альфа, — на грани слышимости.

Чонгук открывает глаза и тут же сталкивается с чужим потемневшим. Тэхён откидывает большое одеяло в сторону и перекидывает одну ногу через альфу, восседая на нем. Мужчина чувствует, как начинает покалывать кожа в тех местах, в которых его касается омега. Чонгук видит, как от более тесного контакта у Тэхёна закатываются глаза, что сейчас темнее ночи. Альфа вдыхает грейпфрут, который словно стал гуще, проводит языком по своим губам, слизывая это фантомное ощущение вкуса цитруса. Горчит, как и свойственно этому фрукту, но при этом сейчас ощущается, как самая вкусная сладость на всем свете. Хочется прижаться носом к запаховой железе и втянуть омежий аромат, наполнить им легкие до краев.

Альфа чувствует, как его внутренняя сущность просыпается и тянется помочь омеге с ее таким уязвимым состоянием, хочется подчинить и доставить удовольствие, в котором та так нуждается. Чонгук непроизвольно поддается желанием своей сущности, поэтому тянет ладонь к напряженным бедрам, невесомо касаясь песочной кожи. Но не успевает он насладиться приятным жаром, который исходит от возбужденного течного омеги, как его бьют по его рукам.

— Я не разрешал себя трогать, альфа, — произносит омега. — То, что у меня началась течка, еще не значит, что я позволю твоему альфе мной воспользоваться. Не позволю взять над собой верх.

— Но… — начал было альфа.

— Никаких «но». Я говорил, что не прогибаюсь, — звучит более властно.

Чонгук поражен тому, как в таком состоянии омега умудряется держаться уверенно, смотреть на него так, словно он здесь никто и взять с него тоже нечего. Но больше всего альфа поражается тому, что его сущность затихает под давлением доминантных феромонов, где-то скулит, поджавши уши, от того, что его опустили. Почему-то хочется послушаться и позволить этому омеге делать все, что ему захочется, лишь бы доставить удовольствие. Хочется увидеть, как искажаются черты лица во время оргазма, и пускай для этого нужно подставиться самому.

После того случая, когда Чонгук не сдержался и попробовал себя растянуть в душе, он сделал это еще раз буквально вчера. Просто Тэхён снова, словно издеваясь над ним, ходил по дому в одном атласном халате и кидал на него такие двусмысленные взгляды. Даже если это так разыгралось альфье воображение, принимая странные желания за действительность, он просто поддался желанию, затолкав «разумные» мысли куда подальше. И вчера ему хотелось почувствовать в себе чужие пальцы еще больше, чем в прошлый раз. Чонгуку становится неловко от воспоминаний, особенно смотря при этом на объект своих тайных желаний. Ему кажется, что, если омега об этом узнает, он просто умрет со стыда. Но мысли работают на опережение, и в голове снова появляются картинки того, как чужие длинные пальцы проникают в него и изводят до головокружения.

— Ты покраснел и, кажется, возбудился, — качает бедрами омега, проезжаясь по паху мужчины. — О чем ты думаешь, альфа?

Тэхён продолжает тереться об Чонгуков пах, белье, в котором спал альфа, пропитывается омежьей смазкой, которой слишком много. Чонгук дуреет, когда чувствует эту влажность.

— Ну же, альфа, скажи мне, — шепчет омега.

Омега слегка склоняется, нависая над Чонгуком, и ладонью невесомо касается чужого лица. Альфьи щеки горят от смущения, которое он непонятно от чего испытывает. Ему хочется коснуться в ответ, дотронуться до распаленной течкой кожи, хочется приласкать и поцеловать. Но он сдерживает себя, ведь ему разрешения не давали, а ослушаться совсем не хочется. Наоборот, в нем растет желание быть послушным, быть угодным чужим желаниям.

— Давай, — басит омега и проходится носом по чужой шее, снова вдыхая альфий жасмин.

— Я… я…

— Ну что ты? Скажи, не бойся.

— Я думал о твоих пальцах, — на грани слышимости произносит Чонгук, словно говорит что-то страшное и боясь чужой реакции.

Чонгук чувствует, как внутри все сжимается после того, как он признается в своих мыслях и желаниях, о которых даже и не думал так скоро признавать своему мужу. Почему-то казалось, что над ним начнут издеваться и потешаться, что он, альфа, в итоге прогнулся под омегу, пускай пока только мысленно, но скоро это может произойти и в реальности. Чонгука охватывает мелкая дрожь только от мысли, что его действительно может трахнуть омега, что его трахнет Тэхён.

— И что же ты себе представлял? — спрашивает омега, спускаясь языком ниже по оголенной груди и слизывая со светлой кожи сладкий жасмин.

— Что ты растягивал меня ими, — жмурится, произнося. Так стыдно и неловко.

— Только представлял? — в голосе слышится совсем не скрытая усмешка.

Альфа вздрагивает, чувствуя, как чужой язык обводит его сосок, что твердеет еще больше от такой незамысловатой ласки. Тэхён мажет языком по широкой груди и обхватывает губами сосок и слегка посасывает. Из уст Чонгука вырывается что-то подобное стону. Еще ничего такого не происходит, а ему хочется задохнуться из-за накрывших его, словно лавина, чувств.

— Я жду ответ, — на мгновение оторвавшись, произносит Тэхён.

— Я… — произносит на выдохе, — я пробовал растягивать себя, представляя, что это делаешь ты, — признается альфа.

Чонгук надрывно стонет, когда Тэхён кусает его сосок и после мягко ласкает. Омега не отрывается от своего дела, касаясь второго соска, зажимает его пальцами и слегка скручивает. Альфа не знает, куда себя деть, хочется метаться на постели в попытке уйти от ловкого языка омеги, которым он ласкает его грудь. Он сжимает в ладонях мятую после сна простынь и прикусывает нижнюю губу.

— Покажешь, как ты это делал? — спрашивает омега, отстранившись от чужой груди, что блестит от слюны, оставшейся на ней.

— Что?

— Растяни себя для меня, — произносит властно Тэхён и смотрит так, что от его взгляда бегут мурашки. — Я хочу посмотреть, как ты это делал, альфа.

Тэхён привстает с чужих бедер, которые уже полностью испачканы его смазкой, и пальцами цепляет резинку белья, чтобы стянуть то с альфы. Чонгук поддается чужим действиям, приподнимая свой таз, чтобы было удобно снять с него такую ненужную сейчас вещь. Омега тут же касается своими руками крепких бедер, которые страшно сильно хочется объездить. Он отсаживается слегка в сторону, так же снимая с себя спальную одежду, которая полностью пропиталась смазкой за пару часов, и теперь полностью обнаженный сидит возле альфы.

— Давай, Чонгук-и, будь хорошим альфой. Покажи мне, как ты себя растягивал, — произносит Тэхён.

Чонгук не понимает, что происходит, но чувствует лишь одно: где-то внутри что-то отозвалось на омежьи слова. Он, ведомый какими-то чарами, не иначе, поднимается на постели, садясь на колени прямо перед омегой, желая лишь одного — быть послушным альфой для своего мужа. Альфа было уже потянулся рукой назад, намереваясь начать, совсем забыв, что для этого нужна смазка, и что, несмотря на то, что он вчера себя растягивал, на сухую этого делать нельзя, его останавливает омега.

— Стой, — звучит неожиданно громко, и альфа тут же замирает. Тэхён тянется вперед, беря чужую руку, и заводит ту себе за спину. — Ты растянешь себя на моей смазке, — твердо произносит и позволяет себя коснуться.

Тэхён не сводит с альфы взгляд, пока тот неуверенно касается его, скользя ладонью по ягодицам. Чонгук аккуратно проводит пальцами между ягодиц, борясь с желанием заскулить от ощущения, насколько сильно омега мокрый, от того, как сильно он течет. Чужая смазка совсем немного вязкая, он собирает пальцами как можно больше. От мысли, что он будет использовать смазку своего мужа вместо обычного лубриканта, растягивая себя, кружится голова, его внутренняя сущность сходит с ума. Чонгук не может ухватиться хоть за какую-то эмоцию, так много он испытывает сейчас.

— Повернись немного боком, я хочу видеть все, — звучит как приказ, которого Чонгук просто не смеет ослушаться.

Альфа слегка поворачивается и принимает удобную позу, заводит руку назад и пальцами в омежьей смазке касается ануса. Он решает не медлить и сразу проникает двумя, разработанные ранее стенки поддаются легче, чем это было в самый первый раз. Чонгук не сдерживает стона, толкаясь пальцами глубже. Смотрит на омегу перед собой из-под опущенных ресниц и пытается добавить третий палец, отчего мышцы протестующие сжимаются. Он чувствует, как смазка стекает по его ладони и капает на постель, пачкая ее. Чонгук ощущает жар от смущения, растекающегося по всему телу, ему страшно неловко от того, что он делает, и от того, каким диким и голодным взглядом на него смотрит Тэхён.

Тэхён не может насмотреться и насладиться видом перед собой. Возбуждение растекается по всему телу, а в паху скапливается напряжение, и омега не отказывает себе в желании прикоснуться к себе. Он обхватывает свой уже твердый член и проводит по нему несколько раз рукой. Тэхён не сдерживает стон, когда видит, как хмурится альфа, и когда слышит, как он скулит. Хочется, чтобы Чонгук издавал такие звуки от его пальцев, а еще лучше от его члена. Желание нагнуть этого альфу растет, словно в геометрической прогрессии, и Тэхёну дико хочется утолить эту жажду до чужого тела и удовольствия, которое оно вызывает даже просто наблюдая.

Мужчина поддается необычному, возникшему прямо сейчас, желанию, и, собрав свою смазку ладонью, он касается ею чужой груди, размазывая ту по светлой нежной коже. Омежья сущность кричит о необходимости пометить своего альфу, и при невозможности поставить постоянную метку с помощью укуса, она предложила другой способ. Тэхён мажет по ключицам и шее, усердно втирая в альфью кожу свой феромон, который исходит от маслянистой жидкости. Чужое тело начинает блестеть и слегка дрожать. Чонгук даже останавливается, смотря на омегу.

— Ты что делаешь? — шепчет альфа, наблюдая за чужими действиями.

— Мечу тебя, альфа. Метку я тебе поставить не смогу, от обычного укуса никакого толку не будет. Поэтому я втираю в тебя свою смазку, чтобы ты пах только мной. К концу моей течки ты даже не почувствуешь на себе свой жасмин, — объясняет Тэхён.

— Боже, — надрывно выдыхает альфа. Он точно сойдёт с ума с этим омегой.

Тэхён берет чужую руку, которая все еще заведена назад, и медленно тянет ее на себя, чтобы после обхватить пухлыми губами влажные пальцы. Он замечает, как расширяются Чоновы глаза и как дергается кадык, когда он сглатывает. Омеге всегда казалось, что он достаточно развратный, когда дело доходит до секса, но во время течки это состояние приобретает больший масштаб. Он облизывает каждый палец, слизывая с них остатки собственной смазки, что немного горчит. Аромат грейпфрута сгущается и становится еще более насыщенным, кажется, уже все в этой комнате пропиталось этим запахом.

Чонгук наблюдает за омегой, и у него голова кругом идет, он просто не смеет пошевелиться, он словно зачарованный. Грейпфрут приятно ласкает рецепторы, проникая в легкие еще в большем количестве. Он не может надышаться чужим запахом, он так в нем нуждается, словно это у него гон, а не у омеги течка. Непроизвольно тянется вперед, к омеге, где концентрация цитруса больше всего. Тэхён выпускает из плена своих губ его пальцы и несильно толкает назад, чтобы альфа лег обратно на постель.

Тэхён склоняется над альфой, слизывая с его кожи маленькие бисеринки пота. Желание вылизать мужчину с ног до головы пульсирует где-то внутри так сильно, что сопротивляться просто невозможно. Омега размашисто мажет языком по широкой шее и спускается к груди, обводит ореолы сосков и обхватывает пухлыми губами твердую горошину, немного посасывая ту, чем вызывает у альфы судорожный вздох. Широкой ладонью накрывает мягкую грудь, которую только и хочется, что мять, чувствуя ее мягкость и упругость одновременно. У Чонгука страшно соблазнительное и привлекательное тело, накаченное, с выраженными мышцами.

Альфа чувствует, как его тело бьет мелкая дрожь от ощущения чужого языка. И без того раскаленная от возбуждения кожа словно пылает пожаром в тех местах, в которых ее касается омега, оставляя на ней ожоги. Хочется зарыться рукой в чужие волосы, но он не решается это сделать, поэтому просто сжимает смятые простыни и отзывчиво выгибается, подставляясь под ласку. Чонгук никогда раньше не думал, что такая мелочь может доставлять удовольствие, что его грудь окажется такой чувствительной, если ее правильно приласкать.

Омега движется все ниже и ниже, не пропуская ни одного свободного места на теле альфы, которое бы он не покрыл поцелуями и укусами. С дикой жадностью ласкает и касается кожи, словно огня, и чувствует, как внутри его сущность облизывается и урчит. Тэхён слышит, как его муж пытается сдерживать стоны, видит, как тот мечется по постели.

— Не сдерживай себя, альфа. Я хочу слышать, как сильно тебе хорошо.

Чонгук тихо скулит после этих слов и чувствует, как омега касается его члена, обхватив своими длинными пальцами. Тэхён сплевывает на и без того влажную от естественной смазки головку и размазывает все по твердому стволу, делая рукой резкие круговые движения. Пухлые губы смыкаются вокруг возбужденного органа, и язык ласкает крупную головку. Когда он берет в рот полностью, то от ощущения внутреннего жара кружится голова. Чонгук чувствует, как в висках бьется пульс и как изнывает все его нутро от желания получить что-то большее.

Тэхён отстраняется и ведет носом по раскаленной чувствительной коже, вдыхает естественный аромат, в котором смешались сладкий жасмин, потяжелевший от возбуждения, и природный запах тела. Пахнет альфой, чертовски возбужденным альфой. Омега стонет от удовольствия и мысли, что этот альфа сейчас лежит перед ним такой уязвимый и нуждающийся, такой смущенный и неловкий в своих желаниях. Тэхён разводит чужие ноги в стороны и оставляет укусы на внутренней стороне бедра, прижимается кожа к коже и начинает тереться об нее шеей, где больше всего сейчас пульсирует запаховая железа, выделяя природный насыщенный феромон. Желание пометить этого альфу везде, где только можно, пробужденное его внутренней сущностью, бьет ключом.

— Согни ноги и прижми их к себе, — хриплый голос доносится до слуха мужчины.

— Зачем? — спрашивает, но все равно делает так, как сказали.

Чонгук прижимает к себе разведенные ноги, придерживая их руками, и ждет дальнейших действий от своего мужа. Он замирает буквально всем телом, когда чувствует чужой язык там. Ему кажется, что он сейчас сгорит со стыда.

— Боже. Не надо, — просит Чонгук и пытается расправить свои ноги, чтобы свести их вместе.

Но Тэхён не дает мужчине этого сделать, самостоятельно держа чужие ноги в нужном для него положении. Омега наслаждается видом смущенного и распереживавшегося в этот момент альфы. Он языком касается напряженного ануса, который то сжимается, то разжимается, чужое тело слишком напряжено от волнения.

— Расслабься, альфа, — властно произносит омега. — Тебе нечего бояться, это всего лишь римминг.

— Но это же как-то неправильно. Это как-то грязно, — неловко бормочет Чонгук, стараясь не смотреть на омегу, расположившегося у него между ног.

— Ты в душе вчера был? Был. Значит, ничего грязного там нет, — говорит как ни в чем не бывало Тэхён и, бросив короткий взгляд на смущенного мужа, возвращается к начатому.

Язык мягко проходится по чувствительной и напряженной коже между двух половинок, анус не перестает сжиматься и разжиматься. Мужчина старается делать все неспеша, пытаясь успокоить альфу, показывая, что в подобной ласке нет ничего страшного и зазорного. Сплевывает и аккуратно размазывает слюну по ложбинке, слегка проникая кончиком пальца в напряженный анус, и тут же его убирает, когда слышит надломленный стон.

Чонгук готов сквозь землю провалиться от стыда, который он испытывает. Так неловко быть настолько открытым перед омегой. Никогда раньше не думал, что альф тоже можно вылизывать, почему-то казалось, что все должно быть наоборот. Но нигде не прописано, что какая-то конкретная ласка предназначена только для одного пола. Разные мысли лезут в голову и не дают сосредоточиться на происходящем, но чужой язык отвлекает его от вороха атаковавших его дум. Легкие касания ощущаются немного непонятно, немного щекотно. Чонгук не может понять, что именно он испытывает и что вообще должен.

Тэхён сплевывает еще раз, максимально увлажняя задний проход. Розовая кожа аж блестит от обилия на ней слюны. Он устраивается поудобнее и вновь касается языком напряженного ануса, обводит его круговыми движениями, присасываясь к нему губами. Омега напрягает язык и активно пытается проникнуть так глубоко, насколько это вообще возможно при такой ласке. Где-то внутри снова просыпается странное и дикое желание, которому он просто не в силах сопротивляться. Поэтому Тэхён заводит одну руку назад и собирает свою смазку, что продолжает обильно из него выделяться, стекая по бедрам и пачкая постель под ним. И тут же размазывает все меж ягодиц альфы, наблюдая, как он вздрагивает, и слыша, как из его уст вырывается стон, больше похожий на скулеж.

Он не доживет до конца течки омеги, ведь это просто невозможно. Такое впечатление, словно Тэхён специально над ним так издевается, творит все эти развратные вещи, на которые бы у альфы просто не хватило фантазии. Чонгук чувствует, как что-то вязкое стекает меж ягодиц куда-то под спину, и чувствует, как чужой язык вылизывает его еще более активно. Смесь чувств и эмоций незаметно накрывают его лавиной и скатываются приятным жаром ниже, скапливаясь в районе лобка. Мужчина не ожидал, что в итоге все эти странные ощущения приведут к чувству возбуждения, что, несмотря на неловкость, смущение и стыд, ему будет хотеться продолжения. Этот невероятный омега творит что-то необъяснимое с ним. Его голова потяжелела от давящего на нее возбуждения и бьющегося о виски желания. Чонгук несдержанно скулит, ощущая, как два пальца проникают в него и разводят тугие, но уже не такие напряженные стенки ануса в стороны. Его колотит от чувства стыда, которое он испытывает из-за проявления своих эмоций, и из-за причины этих эмоций.

Омега проникает своими длинными пальцами в узкое и горячее нутро, чувствует, как стенки сжимаются вокруг. Проталкивает их по самые костяшки и разводит в стороны, растягивая ранее разработанный, но все равно тугой проход. Все же альфье тело не предназначено для таких манипуляций, но их желание сильнее природы. Поэтому Тэхён старается сделать максимально комфортным первый раз для альфы в пассивной роли. Не вынимая пальцев, мужчина снова касается ануса языком, напрягая его, он делает череду резких движений, толкаясь в раскрытую дырку. После слегка замедляется, делая несколько толчков языком, и снова ускоряется. По его подбородку стекает слюна, куда-то вниз по шее, оставляя после себя поблескивающие на песочной коже полоски. Он с диким желанием и безумным упоением, закатывая глаза, вылизывает альфу. Его тело накрывает удовольствие, что из груди вырываются стоны, граничащие со скулежом. С ума сойти можно, насколько ему хорошо сейчас.

Чонгук чувствует, как его тело начинает мелко дрожать, а дыхание сбивается. Омега лишь одним языком сумел довести его до надломленного состояния, что же тогда будет дальше, когда дело дойдет до полноценного проникновения, а он уверен, что его муж не будет себя сдерживать. Да и альфа уже извел себя мыслями о том, что хочется почувствовать что-то большее, чем просто пальцы, несмотря на то, что те тоже доставляют ему немало удовольствия. Из его уст вырывается шипение, когда Тэхён добавляет еще один палец, проникая в него уже тремя. Те уже больше растягивают его, но все еще не то, чего ему хочется не первый день. Такие мысли и желания преследуют его с того момента, как он попробовал самостоятельно растянуть себя, представляя при этом своего обворожительного, соблазнительного и властного мужа.

— Еще… прошу еще… — скулит Чонгук, надломлено сводит брови. Его щеки полыхают от смущения.

— Что ты хочешь, альфа? — на устах появляется легкая усмешка, а в глазах загорается огонек, такой опасный и дикий.

— Хочу, — сглатывает и жмурит глаза, смущаясь произнести вслух те самые слова, что раскроют полностью его желания перед мужем.

— Что? Ну же, скажи это, — омега отстраняется и слегка возвышается над альфой, с наслаждением любуясь его надломленным и смущенным видом.

— Хочу больше, чем пальцы, — жмурит глаза еще сильнее, до разноцветных кружащих в темноте пятен. Ему стыдно смотреть омеге в глаза и страшно увидеть там какую-то насмешку или еще чего похуже.

— Открой глаза, — просит Тэхён, но его никто не слушает. — Открой глаза, Чонгук, — повышая голос, властно произносит омега.

Собственное имя, которое он так редко слышит из чужих уст, действует на него будто катализатор, рычаг, за который резко потянули. Альфа резко распахивает глаза и смотрит прямо на мужчину перед собой и совершенно не видит ни насмешки, ни издевательства в глазах. Или, возможно, Тэхён просто умеет хорошо держать лицо, скрывая свои эмоции? Но все совсем иначе.

— Никогда не бойся своих желаний, насколько бы странными они ни казались. Насколько бы неправильными их ни считали другие, — ровным голосом произносит Тэхён, ладонью касаясь горячей щеки альфы. — Быть не таким, как другие, не значит быть неправильным. Это значит быть особенным и индивидуальным. Разве кто-то говорил, что быть другим — это плохо? Нет.

— Но это все равно как-то странно, — неуверенно бормочет Чонгук.

— Странно только потому, что ты никогда раньше не пробовал подобного. Ты был лишь в традиционных отношениях, ведь так принято. Но лишь тебе распоряжаться, как жить и чего хотеть. И если тебе хочется прогнуться под омегу, так прогнись. Никто не узнает об этом, пока ты сам не расскажешь.

— Так неловко от всего, ведь я не привык так, — глаза бегают в разные стороны, потому что слишком неловко смотреть прямо на омегу.

— Доверься мне. Доверься в первую очередь себе, Чонгук. Прислушайся к тому, что говорит тебе твоя сущность и твои желания. Отбрось ненужные мысли и отключи разум на секунду. И пока мы не перешли к чему-то большому и серьезному, спроси себя, хочешь ли ты этого, и ответь честно.

— Хочу, — шепчет через несколько секунд раздумий.

— Хочешь ли ты, Чонгук, продолжить? Хочешь ли ты, чтобы я тебя взял, альфа? — повторяет вопрос Тэхён, смотрит на альфу серьезным взглядом в ожидании ответа.

— Хочу, — отвечает Чонгук уже более громче и четче.

— Тогда получай удовольствие, мой дорогой муж, — его глаза загорелись еще ярче. — Повернись и встань в коленно-локтевую, — звучит как приказ.

Чонгук от такого тона омеги сглатывает и сдерживает себя, чтобы позорно не заскулить лишь от такого. Он послушно переворачивается и принимает нужную позу, сразу уткнувшись лицом в сложенные перед собой руки. Хочется скрыть свои пылающие жаром щеки из-за чувства стыда, которое он испытывает из-за такой провокационной и открытой позы. Он такой раскрытый и доступный, это его возбуждает так же сильно, как и смущает.

Омега смотрит на альфу голодным взглядом, облизывает губы и склоняется, разводя ягодицы в стороны, снова мажет между ними языком, присасываясь к пульсирующей уже от не скрытого желания дырке. Тэхён снова заводит одну руку назад и набирает в нее выделяющуюся из его ануса смазку.

— Хочу тебя на своей смазке, — хрипит низкий омежий голос, опаляя горячим дыханием чужое ухо.

Чонгук на это мучительно стонет, а Тэхён довольно улыбается. Омега размазывает свою смазку по манящему входу, аккуратно пальцами проталкивает все внутрь, стараясь, чтобы ни одна капля не утекла мимо. Еще раз растянув тугой альфий анус и размазав собственную смазку по члену, приставляет головку ко входу.

— Расслабься, — приказывает Тэхён.

Омега медленно проталкивает свой член, который сразу же сжимают тугие стенки, и они шипят практически вместе. Тэхён останавливается на некоторое время, давая альфе привыкнуть к большим размерам, и после снова продолжает проникать глубже. Войдя до упора, он медленно выходит и снова входит. Когда замечает, что Чонгук уже нормально реагирует и не шипит, то постепенно берет один темп и начинает двигать бедрами.

Альфа по началу жмурится и кусает губы от непривычных и дискомфортных ощущений. Чужой член так странно ощущается внутри, но он дает себе привыкнуть, ведь сам хотел этого. Когда он чувствует, что омежья плоть проникает уже не так туго, как сначала, он успокаивается и старается откинуть мысли о возможной боли и дискомфорте. Чонгук чувствует, как чужой член скользит в нем, и как его распирает от чужих размеров. Член Тэхёна длинный и толстый, практически как Чонов, от чего у альфы голова кругом.

Тэхён крепко сжимает чужие бедра, оставляя на них свои следы. Его член проникает максимально глубоко, и когда он слышит чужой стон, понимает, что задел простату. Омега продолжает двигаться под нужным углом, активно стимулируя чувствительный комок нервов. Чужие стоны ласкают слух, от них по телу растекается сладкая тягучая нега. Мужчина чувствует, как его член пульсирует от подступающего оргазма и от того, как сильно его сжимает альфа. Из уст Тэхёна вырывается грудной стон.

От активной стимуляции чувствительного комка нервов Чонгук сходит с ума. Еще никогда он не испытывал столько удовольствия, никогда не чувствовал таких импульсов наслаждения. Каждый раз его тело мелко дрожит, стоит омежьему члену задеть простату. Тело горит, а скопившееся в паху возбуждение заставляет его член напряженно пульсировать. Набухшая головка истекает смазкой так сильно, словно это он здесь омега, и из-за чего на постели под ним образуется небольшое, но заметное пятно.

— Ты так течешь, альфа, — произносит так, будто раскатывает во рту какую-то сладость. — Из-за какой-то омеги течешь, альфа. Из-за меня течешь, — голос пропитан усладой и удовольствием.

Чонгуку кажется, что все его тело покрывается красными пятнами от смущения и стыда, которые заставляет испытывать омега. Тэхён не стыдится своих действий и развязных слов. Но как бы сильно альфе ни было неловко и стыдно, ему это все страшно нравится. Не нравилось бы, он не стоял бы сейчас в позорно открытой позе перед своим мужем и не подставлялся ему, открыто получая от происходящего головокружительное удовольствие.

— Хочу кончить, — сквозь стон произносит Чонгук, когда чувствует, что собственный член уже болезненно ноет от воздержания.

— Вместе кончим, — в голосе Тэхёна слышится усталость, но все равно присутствуют властные нотки.

Омега также чувствует, что уже на пике, поэтому он решает не мучить ни себя, ни альфу. Тэхён делает еще несколько толчков в узкое и пульсирующее нутро, и почти рухнув на мужчину, уперевшись ладонями в постель, изливается внутрь.

— Кончай, альфа, кончай, — шепчет на ухо и чувствует, как альфа под ним дрожит всем телом.

Альфа изливается на постель под собой, чувствуя, как толчками брызгает сперма из его члена, и как чужая до краев заполняет его анус. Но почему-то от этого совсем не противно и не дискомфортно, всего лишь немного неловко. Он как-то не ожидал, что Тэхён кончит прямо в него.

Обоим хочется сходить в душ и смыть с себя всю липкость и сперму, но сил вставать нет ни у кого. Чонгук измотан с непривычки, а Тэхён под влиянием течки устал быстрее обычного. Поэтому они лениво лежат на постели, решая сходить в душ немного позже.

***

Чонгук не думал, что омеги настолько активны и ненасытны во время течки, ему обычно казалось, что это настолько уязвимое состояние, в период которого хочется лишь отдыхать и быть в безопасности. А секс — это так, приятный бонус. Но, видимо, альфа совсем не знает омег и как у них все устроено. Даже на примере своего младшего брата он еще не сталкивался с подобным. Хотя, возможно, это из-за того, что у того еще нет полового партнера. Или, возможно, просто его не посвящают в подобное, элементарно смущаясь такой открытости.

После первого их раза они не остановились. Следующий их раз случился как раз в душе, куда они пошли вдвоем. Чонгук был рад, что горячая вода скрыла его покрасневшие щеки, потому что Тэхён его удивил, опустившись на колени и отсосав прямо в душе. Альфа готов прямо там рухнуть от того, как дрожали его ноги и все тело, в частности. То, каким взглядом смотрел на него муж, заставляло его сходить с ума.

Но больше всего его, наверное, удивили действия омеги на третий день течки, когда он, оседлав Чоновы бедра, начал о них тереться. Тэхён двигал тазом и размазывал свою вязкую и ароматную смазку по телу Чонгука. Складывалось впечатление, что омега собирается полностью испачкать его в своей смазке, чтобы каждый участок тела был ею пропитан, чтобы горький и одновременно сладкий грейпфрут забился в поры и не выветрился никогда. Остался под кожей навсегда. Что запах, что его хозяин уже давно там, почти сразу с начала их знакомства.

Тэхён склоняется и выцеловывает альфью грудь, что активно вздымается, оставляет на ней засосы и легкие укусы, с еле заметным следом от зубов на коже. Омега словно не может насытиться, ему все мало, хочется этого мужчину целиком и полностью. Он размазывает ароматную смазку по широкой груди, с диким упоением наблюдая за Чонгуком в этот момент, который все еще смущается от таких развязных действий омеги. Тэхён ведет ладонью ниже, обхватывает чужой член и ловит слегка надломленный стон.

— Хочу твой член, альфа. Хочу его объездить так, чтобы до звезд перед глазами. Хочу твой узел, альфа, чтобы распирало и чувствовалось вот здесь, — Тэхён прикладывает чужую ладонь к своему животу чуть выше лобка.

— Узел? — спрашивает таким голосом, словно его попросили о чем-то совсем невозможном. — Но разве после него не происходит сцепка?

— Не переживай так. Я пью очень хорошие противозачаточные, поэтому от узла и сцепки ничего не будет. По крайней мере, в этот раз, — легко улыбается омега.

Что значит «в этот раз»? Может быть, и следующий? Чонгук немного не понимает. Это что, его муж сейчас на детей намекнул? Альфа сглатывает, смачивая горло, которое в миг словно пересохло, и отгоняет мысли, которые его внезапно атаковали, решая подобное оставить на потом. Возможно, он просто неправильно понял и нафантазировал себе невесть что.

— Ладно, — на выдохе произносит альфа.

Желание прикоснуться к нежной песочной коже просто зашкаливает, поэтому он кладет ладони на мягкие, измазанные в естественной смазке бедра. Ему позволяют себя касаться, не прося убрать руки, и Чонгук этим пользуется, во всю наслаждаясь моментом. Сущность внутри него периодически высовывается и просит дать ей волю, но стоит омеге как-то по-особенному посмотреть, и все, та затихает, а альфе хочется скулить от чужого взгляда, пробирающего до мурашек и волнения.

Тэхён водит рукой по чужому члену, размазывая по нему вязкую, слегка маслянистую смазку, и, поднявшись немного выше, подставив головку к истекающему смазкой анусу, медленно опускается, погружая в себя возбужденную плоть во всю длину сразу.

— Господи, боже, — стонет Тэхён, когда садится на член полностью. — Какой же он идеальный.

Омега чувствует, как чужой член давит на стенки ануса, и начинает двигаться, поднимая и опуская таз. Его глаза закатываются, а из груди вырывается стон, граничащий то ли с урчанием, то ли с рычанием. По телу бурлящей лавой растекается удовольствие и ощущения активной стимуляции простаты. Он двигается так, как ему хочется, потому что знает, как нужно, чтобы было хорошо. Тэхён смотрит на альфу из-под опущенных ресниц, что тенями раскинулись по щекам. Глаза опасно блестят, а из уст вырывается новый стон.

Чонгуку кажется, что он задохнется только от одного вида скачущего на его члене омеги, и уже совсем не важно, что его просто используют, доставляя себе удовольствие. Как бы странно это ни звучало, но альфе нравится быть использованным в таком плане, ему до волнительного трепета в груди нравится быть угодным и хорошим для своего мужа. Чужое наслаждение доставляет мужчине не меньшее удовольствие. Голова кружится от того, как ощущается собственный член во влажном от обильного количества смазки и горячем анусе. То, как его туго сжимают слегка напряженными стенками, заставляет видеть звезды перед глазами.

— Твой член так хорош, так хорошо трахает меня. Создан прямо для меня, как и весь ты, альфа, — голос Тэхёна растекается мягкой и сладкой патокой. Ласкает слух и завораживает, и совсем не важно, что именно он говорит. — Ты такой послушный альфа, Чонгук-и, — ласковая форма имени и похвала заставляет альфу позорно заскулить.

— Да, да, я хороший альфа. Очень хороший, — бормочет Чонгук.

Тэхён немного ерзает на члене, продолжая активно двигаться. Он слегка склоняется вперед и проводит по альфьей груди ладонями так, словно кошка царапает и оставляет еле заметные полосы от коротких ногтей, чем вызывает у мужчины шипение. Чонгук же чисто инстинктивно от таких действий сжимает омежьи бедра, на что получает лишь довольную и развратную ухмылку.

В паху уже все пульсирует и ноет от желания кончить, Чонгук в этот раз не может сдерживаться, хочется отпустить себя прямо сейчас, о чем он, собственно, не молчит, озвучивая свои желания мужу.

— Кончить. Хочу кончить, — надломлено и умоляюще смотрит на омегу.

— Кончай, — звучит как приказ, которого нельзя ослушаться. — Хочу почувствовать, как твоя сперма заливает меня до краев и как увеличивается твой узел прямо во мне. Кончи, альфа.

И он кончает. С надрывным стоном и закатанными глазами. Его сперма толчками брызжет и заполняет анус омеги, а тело натурально дрожит. Чонгука так сильно накрывает лавиной удовольствия и наслаждения, испытываемого из-за оргазма. В ушах слышится, как бурлит кровь, текущая по венам, и в груди отбивает сумасшедший ритм сердца. Альфе кажется, что он никогда раньше не испытывал такого безумного оргазма, чтоб до звезд перед глазами и потери связи с реальностью.

Омега не сдерживает стонов, которые вырываются из его уст. Тяжело вообще сдерживать свои эмоции, когда тебя изнутри распирает от набухшего узла. Господи, как же давно он не ощущал чего-то подобного. Так давно, что казалось, уже и не почувствует никогда. Иногда бывает сложно, когда ты не такой, как все остальные омеги. Голова кружится от такого калейдоскопа эмоций, которые его окутывают со всех сторон. Тэхён знает, что от любого неправильного его движения не комфортно будет и альфе, поэтому как можно аккуратнее он ложится на раскаленную и до сих пор активно вздымающуюся грудь. Приложив ухо к горячей коже, сразу же слышится ритм чужого сердца. Со временем дыхание обоих выравнивается, и Тэхён под размеренные вдохи засыпает, так и не дождавшись, что узел спадет.

***

Течка омеги закончилась так же внезапно, как и началась. Вроде бы все должно было стать как раньше, но уже не будет как раньше. За эти несколько дней они не только не вылезали из постели, но и успели поговорить, когда Тэхёну стало немного легче, и обсудить их отношения. И как бы сильно Чонгуку не было страшно в начале, все решилось спокойно, словно так и должно было быть всегда. Они двое неправильных для всего мира оказались самыми правильными и подходящими друг для друга.

Из-за открытого на кухне окна доносится глухой шум города, что почти не слышен на последних этажах многоэтажки. За одной из дверей доносится звук льющейся воды, а на кухонном столе работает кофемашина, тонкая струя медленно наполняет чашку. Чонгук стоит у столешницы со своей чашкой немного горького, но ароматного напитка и смотрит в окно, хоть там, кроме крыш высоток, ничего не видно. Погрузившись в свои мысли, он не сразу замечает чужое присутствие рядом и вздрагивает, когда его обнимают со спины.

— О чем задумался, м? — мягко, словно мурлычет, произносит Тэхён, обвивая руками торс альфы.

— Да так, — отмахивает Чонгук. — Обо всем и ни о чем одновременно. Думаю, в Сеул скоро возвращаться надо.

— А может, не будем? Здесь есть где жить и работать. Нас здесь никто трогать не будет, — водит носом по обнаженному плечу.

— Не хочется оставлять там Чимина одного и папу. И непонятно как-то, что в итоге отец решит с компанией, после нашей выходки.

— Ну, с моим отчимом он все равно дело заимел, поэтому ничего не потерял, так что… — Тэхён отстраняется и, встав просто рядом, забирает свою чашку с порцией кофеина.

— С тобой Чимин хотел познакомиться, пообщаться.

— Так вроде ж знакомы, — не понимает Тэхён.

— Я как-то сказал, что ты особенный и, если захочешь, сам расскажешь. А еще нравишься ты ему. Не в любовном плане, а просто как старший, опытный и уверенный в себе омега.

— А тебе я нравлюсь? — глаза опасно заблестели, не скрывая интерес и игривость.

— Нравишься, — отвечает без каких-либо сомнений. Их уже просто не осталось. За период времени, проведенный с омегой наедине, Чонгук понял многое.

Как бы сильно ты не отличался от других, ты — это все еще ты. И не важно, нравится это другим или нет. Ведь смысл жизни заключается не в том, чтобы нравится всем остальным и быть таким, каким они хотят тебя видеть. Смысл жизни — чтобы прожить ее так, как хочется именно тебе. И если для этого ты хочешь быть иным, любить иначе, то будь, люби, делай и просто живи.

Люди вокруг нас всегда будут чем-то недовольны, всегда найдутся те, кто выскажет свое никому, кроме него самого, неугодное мнение. Они говорят, что что-то неправильное, только потому, что сами так не могут сделать, потому что сами не могут быть другими, считая это чем-то противозаконным и неправильным.

Но ничего в этом мире не бывает неправильным. Не бывает неправильных людей, отношений, ориентации, любви, предпочтений. Если что-то в этой жизни случается, то это так и должно быть. Не бывает неправильных альф и омег, есть двое любящих друг друга людей. Просто любовь у них иная, особенная.

— И ты мне нравишься, альфа, — Тэхён, поставив чашку на стол, притягивает альфу к себе за резинку штанов и накрывает его губы своими, втягивая сладкий и тягучий поцелуй.

***

В Сеул они вернулись еще через несколько дней, супругам совсем не хотелось покидать Сингапур, где они нашли понимание и уединение, где наконец разобрались и признались в своих чувствах. По возвращению в столице их ждал разговор с их родителями. В большой и просторной столовой в особняке семьи Чон накрыт стол, за которым сидят Тэхён с Чонгуком и родители альфы, точнее, только отец.

— Как отдохнули? — обманчиво заинтересованно спрашивает мужчина.

— Нормально. Ты что-то хотел? — сразу к делу переходит Чонгук, не желая долго находится в компании этого человека.

— Ну раз вы поженились, то, может, пора и выгоду с этого поиметь?

— Что ты имеешь в виду? — хмурится альфа, непонимающе смотря на отца.

— Твой муж — лидер на экономическом рынке со своей сетью банков, я думаю, это очень выгодное сотрудничество для нашей компании.

— Еще буквально меньше месяца назад вы были недовольны нашей свадьбой, — в разговор встревает Тэхён, крепко сжимая чужую руку под столом.

— Ну я пересмотрел свое мнение, — слегка протягивает некоторые слова мужчина.

— А я вот нет, — резко отвечает Тэхён. — Ни на что не способная подстилка отказывается иметь с вами какое-либо дело, — возвращает чужие слова.

— Ну погорячился слегка, с кем не бывает, — тянет улыбку мистер Чон.

— Со мной не бывает, — звучит довольно строго и холодно. — Я не собираюсь с вами работать ни при каких обстоятельствах.

От такого тона омеги у Чонгука в груди волнительно защекотало, его к стулу придавило лишь одной доминантной и уверенной аурой, исходящей от Тэхёна. Он чувствует, как от злости загорчил грейпфрут, делая воздух в столовой более напряженным и тяжелым.

— Тогда ты, — переводит свое внимание на сына, — не получишь руководство в компании, — недовольно стукнув по столу рукой, произносит мужчина, думая, что таким образом сможет найти управу на своего старшего сына.

— Да ради бога, — бросает Чонгук, не считая для себя отказ от руководства их компанией весомой угрозой и потерей.

— Ты не сможешь нигде устроиться, щенок. Ты еще пожалеешь об этом всем.

— Это мы еще посмотрим, господин Чон, кто из нас пожалеет, — произносит Тэхён, поднимаясь из-за стола. — Пойдем отсюда, — тянет за руку супруга, направляясь к выходу.

— И еще одно, отец, — оборачивается Чонгук, когда они уже почти вышли из столовой. — Женился я, может, и из-за твоих хотелок и угроз. Ведь тебе приспичило женить собственного сына ради какой-то там сделки. Но я ни разу не пожалел, что надел на него кольцо и разводиться не собираюсь. Тем более по твоей прихоти.

Супруги спешно покидают дом семьи Чон, садясь в машину альфы, выезжают с частной территории, направляясь в их уже общую квартиру. Какое-то время они едут в тишине, Чонгук нервно сжимает обивку руля, стиснув челюсти. Тэхён же не в силе просто смотреть на это, протягивая руку, обхватывает одну Чонову и переплетает их пальцы.

— Не злись так. Уедем обратно в Сингапур, там никто нас не достанет. Можем остаться там навсегда, а можем жить на две страны, если ты не хочешь оставлять Чимина и папу, — предлагает варианты Тэхён, пытаясь успокоить и отвлечь от гнетущих мыслей и неприятного осадка, оставленного господином Чоном во время их в итоге бессмысленной беседы.

— Что я буду там делать без работы? — отвлекается от дороги Чонгук.

— Детей растить и кушать готовить, — с улыбкой на лице, пытаясь разрядить обстановку, произносит Тэхён.

— Каких детей? — непонимающе спрашивает альфа.

— Наших детей, наших. Смотри на дорогу, — все с такой же улыбкой он оставляет короткий поцелуй на тыльной стороне ладони.

— У нас будут дети? — все еще не осознавая слов омеги, спрашивает Чонгук.

— Конечно, альфа. Когда-нибудь у нас обязательно будут дети.

Чонгук удивлен подобным, но в груди, наоборот, рождается что-то мягкое и теплое. Пусть он еще не задумывался об их будущем, его греют подобные мысли, особенно от Тэхёна. Альфа смотрит на своего мужа и не может поверить, что за каких-то полтора месяца его жизнь так изменилась. Рядом сидит его муж, которого он приобрел не самым лучшим образом, пойдя на поводу отца и его угроз. Узнав этого человека лучше и почувствовав рядом с ним то, что никогда раньше не испытывал, отпускать его теперь не намерен.

И совсем не важно, что скажут другие люди, они теперь семья. Самая настоящая и самая правильная семья. Ведь неправильных в этом мире не бывает.